Моя собственная теория относительности

 

Сложности открывают новые возможности.

Альберт Эйнштейн

 

В октябре 1992 года, когда мне было пятьдесят восемь лет, авиационно-космическая компания, в которой я работал, предложила мне и другим 1200 сотрудникам предпенсионного возраста выйти на пенсию раньше, чем мы планировали. А я рассчитывал работать до шестидесяти двух лет. Эти четыре года позволили бы мне получать более высокую пенсию. Поскольку наш младший сын только начал учиться на юриста, а зарплата жены едва покрывала счета, я составил резюме и отправил примерно в 20 компаний. И везде получил отказ. Никто не хотел нанимать человека пятидесяти восьми лет.

На выручку пришел старший сын, который за несколько месяцев до моего выхода на пенсию ушел из адвокатской фирмы и открыл свою практику. Он предложил мне работу делопроизводителя, и я, естественно, согласился.

Через несколько месяцев ко мне подошел адвокат, который снимал соседний офис.

– Послушайте, – сказал он, – вам никогда не говорили, что вы очень похожи на Альберта Эйнштейна?

Я очень удивился и ответил:

– Нет, никогда.

Этот адвокат посоветовал мне купить накладные усы, сделать несколько фотографий и отдать ему, чтобы он отправил их в агентства по найму двойников. Я толком не понял, о чем он говорит, но подумал: «А почему бы и нет? Мне же совершенно нечего терять».

У меня дома была хорошая фотокамера с портретным объективом и тренога. Я надел старую черную толстовку, которую видел на фото Эйнштейна, растрепал свои седые волосы и приклеил усы. Адвокат посмотрел проявленные снимки, выбрал несколько штук и сказал, что отправит их в агентство.

Через две недели мне позвонил агент по имени Брайан Маллиган. Он спросил, готов ли я сняться в рекламе для какой-то японской компании. Я решил, что надо мной шутят, и повесил трубку. Через минуту агент перезвонил и уверил меня, что все серьезно. Он попросил сделать еще несколько портретов, глянцевых, размером двадцать на тридцать сантиметров. А еще прислать ему резюме.

– Послушайте, – ответил я ему, – какое там резюме! Я никогда не изображал Эйнштейна. Я вообще никого никогда не играл!

– Не волнуйтесь. Я что-нибудь придумаю.

Мне надоели эти разговоры, я сказал, что мне ничего не нужно, и снова повесил трубку. Однако агент оказался человеком настырным, он снова перезвонил и стал меня уговаривать. Оказалось, его офис был расположен не очень далеко от моего дома, он обещал самостоятельно распечатать портреты нужного размера и составить мне резюме. Я понятия не имел, зачем тратить столько сил и времени на человека без опыта, но решил, что это его проблемы и пусть делает, как считает нужным.

В то время я еще не понимал, что двойники известных людей очень востребованы в рекламе. Через некоторое время я оказался в Беверли-Хиллз на встрече с японскими продюсерами. Поглядывая на меня, они что-то оживленно обсуждали, я не понимал ни слова, но, судя по выражениям их лиц, они были довольны. На следующий день мой агент перезвонил мне и сообщил, что продюсеры одобрили мою кандидатуру.

Так началась моя новая карьера, которая длится уже двадцать два года и успешно продолжается. Я снялся в самых разных рекламных роликах, в том числе рекламировал «Пепси». Участвовал в телешоу, стал членом Гильдии актеров кино и Американской федерации артистов телевидения и радио. Снимался в кинокартине «На грани разрыва» вместе с Расселом Кроу и Сальмой Хайек, а также в фильме «Приключения Эллен» производства «Дисней», в которой играли Эллен ДеДженерес, Билл Най и Алекс Требек.

Вы даже представить не можете, сколько я заработал на своем сходстве с Эйнштейном. За одну рекламу «Пепси» я получил семьдесят тысяч долларов за год. На съемках рекламных роликов в таких странах, как Япония, Корея, Испания, Греция и Панама, я зарабатывал по десять тысяч долларов в день с оплаченным перелетом и проживанием.

За двадцать два года работы в общей сумме я получил триста тридцать тысяч долларов. Согласитесь, это неплохой заработок для человека, которого попросили выйти на пенсию раньше срока.

 

Бенни Вассерман

 

Да-эксперимент

 

Пройдя вдумчиво часть пути к нашей цели, мы должны совершить прыжок в неизвестность – к успеху.

Генри Дейвид Торо

 

В апреле 2012 года в Клубе начинающих писателей, в который я с большим удовольствием ходила каждую вторую субботу, назрела проблема – мы не могли найти спикеров, которые согласились бы бесплатно выступить перед нами. Уже несколько месяцев подряд вместо интересных лекций нам приходилось зачитывать друг другу собственные сочинения, что сделало встречи гораздо менее интересными. Некоторые вообще перестали ходить в Клуб. В какой-то момент я предложила отложить следующую встречу на месяц, чтобы каждый член Клуба успел найти одного спикера. Я должна была собрать все контакты и составить расписание выступлений.

Однако месяц почти подошел к концу, а я все еще не получила ни одного звонка. Я обзвонила всех членов Клуба сама и выяснила, что никто из них не предпринял никаких попыток найти спикера. Отговорки были такие: «Я совсем закрутился», «Я даже не представляю, кого и как искать», «У меня есть идеи, но я стесняюсь звонить».

Сказать, что я рассердилась, значит не сказать ничего. По факту у нас был только один спикер – библиотекарь местного университета, которого нашла я и всего за пять минут. Телефон мне подсказал «Гугл», человек ответил сразу, и не только не упирался, но и сам предложил интересную тему – новые технологии поиска в Интернете.

«Ведь все оказывается так просто, – подумала я. – Неужели никто другой не мог сделать также?»

А потом я поняла: никто даже не пытался. А вдруг и я упускаю массу возможностей только потому, что заведомо считаю задачу трудной и даже не пытаюсь?

Я решила провести эксперимент: все лето ни от чего не отказываться и всегда говорить «да». Да, я пробегу пять километров в благотворительном забеге. Да, я пойду на концерт в парке. Да, я схожу на собрание любителей фантастики. Да, я приму участие в конкурсе на лучший костюм.

Помимо необычных разовых экспериментов, в то лето мне удалось привить себе несколько полезных привычек: ездить на работу не на машине, а на велосипеде; готовить сложные блюда по рецептам из журналов; практиковать медитацию.

А еще я решилась на то, что мне давно пора было сделать. Разместила обновленное резюме, потому что ненавидела свою работу. Отправила свои рассказы в журналы в надежде, что их опубликуют. Записалась на курс по администрированию баз данных. И стала президентом Клуба начинающих писателей.

К концу лета я нашла новую работу. Осенью были опубликованы мои рассказы. К Рождеству я получила диплом по администрированию баз данных. И в моем Клубе начинающих писателей спикеры запланированы на месяц вперед. Слово «да» изменило мою жизнь.

Мои друзья до сих пор вспоминают то лето и мой эксперимент. На самом деле, он не закончился. Я, как и раньше, говорю «да», хотя задачи, которые мне приходится решать, стали гораздо сложнее. Именно благодаря этому «да» я с блеском прошла внутреннюю годовую аттестацию в своей компании. И благодаря «да» я впервые в жизни скоро поеду в Европу.

Я начала этот да-эксперимент, потому что была крайне недовольна. И я надеюсь, этому недовольству, которое мотивирует мою активность, не будет ни конца, ни края. Ну, а если вам интересно, как выступил библиотекарь перед нашей группой, скажу вам, что выступил он потрясающе. Настолько, что через год мы поженились.

 

Эрика Калер

 

Железная леди

 

Время отталкивает тех, кто его торопит, и помогает тем, кто не замечает его хода.

Талмуд

 

Посмотрев налево и направо, я увидела рядом с собой готовых начать соревнования спортсменов. Два года подряд я участвовала в триатлоне Ironman[16], а в этом году поняла, что мне уже физически тяжело плыть, ехать на велосипеде и бежать все эти десятки километров. Я была крепка духом, но вот тело уже просило пощады.

Пожалуйста, не делайте поспешных выводов, что я супер-атлет. Я – мама троих детей, у меня есть небольшой лишний вес, я вечно опаздываю на встречи. Вот это я. После окончания соревнований я не бегу к доске с вывешенными на ней результатами и не ищу свою фамилию – потому что знаю, она стоит в самом конце списка. Я не победитель, а просто участник, для которого высшее достижение – пройти маршрут до конца, а не сойти где-нибудь в середине.

Понимая, что участвую в триатлоне последний раз, я решила не обращать никакого внимания ни на время, ни на других участников. Я поплыла размеренным темпом и вместо скорости сконцентрировалась на самом процессе и ритме. Я ощущала воду, чувствовала покой и умиротворение, которые всегда приходили ко мне во время плавания. Я проплыла дистанцию и вылезла из воды с полным спокойствием на душе. Я даже не стала смотреть на большие часы на стене, а направилась к своему велосипеду, где первым делом отключила таймер на руле. Под крики болельщиков я спокойно поехала, наслаждаясь летним ветерком. На лице у меня была широкая улыбка.

В прошлом во время гонок я больше всего волновалась перед бегом, финальной частью триатлона. Обычно к этому моменту ты уже устал, ноги тяжелые, как свинец, при этом ты понимаешь, что на этом этапе все спортсмены стараются наверстать упущенное время и улучшить свой результат. Удастся ли мне в этот раз не поддаться панике?

Чтобы не думать о том, как здорово было бы сейчас прилечь на диван, во время бега я предалась почти философским размышлениям, что делает меня такой, какая я есть. Мне нравится улыбаться. И я не боюсь казаться смешной в глазах окружающих. У меня всегда улучшается настроение, если незнакомый человек, будь то продавец или пассажир в метро, улыбнется мне в ответ. Потом я вспомнила, как начала тренироваться для участия в соревнованиях и почему вообще мне пришла в голову эта мысль.

Так я добежала до середины маршрута, где располагался пункт раздачи воды. Обычно спортсмены даже не останавливаются, а хватают протянутый им стакан и пьют на ходу. Но я остановилась, отдышалась и немного отдохнула. Поболтала с волонтерами, раздававшими воду. В какой-то момент один из них сказал: «А не пора ли вам двигаться дальше? Не забывайте, здесь же все-таки результат по времени считают!» Я поблагодарила их за воду и побежала дальше. Не торопилась, а получала удовольствие.

Когда я пересекла финишную прямую, то, как обычно, не сразу пошла к доске с результатами. Однако в конце списка моей фамилии не оказалось. Посмотрела, не стоит ли мое имя чуть выше, хотя знала, что это невозможно. Я подошла к столу судей и сказала, что не могу найти свою фамилию. Продиктовала номер чипа на браслете, и мне сообщили, что с моим чипом произошел технический сбой. Передо мной начали извиняться, полагая, что ситуация меня сильно расстроила. Но я только рассмеялась и сказала: «Как хорошо, что технический сбой произошел именно у меня, а не у тех, кто работал на время. Спасибо большое».

После того раза я действительно больше не участвовала в Ironman, но хорошо усвоила для себя: если что-то приносит большой стресс, подумай, может ты не так к этому относишься?

 

Анжела Волтуис

 

Теперь я знаю

 

Мир невозможно удержать силой. Его можно достичь лишь пониманием.

Альберт Эйнштейн

 

Только спустя почти двадцать лет я поняла, почему мать оставила холодным зимним днем своего новорожденного ребенка на улице китайского города Хэфэй.

– Как можно было так поступить? – спрашивали удивленно мои друзья и знакомые.

Сразу после того, как мы с мужем Грегори удочерили Лили, я отвечала им с эгоистичной точки зрения человека, который очень хотел ребенка и за пять лет пережил две внематочные беременности и три выкидыша:

– Она оставила ее для меня. Мне как раз нужна была такая милая крошка.

– Но ведь малютка могла замерзнуть! Что она за человек?

– Она отчаялась. В Китае нельзя иметь более одного ребенка[17], – объясняла я друзьям и знакомым. – Там больше в цене мальчики, которые вырастут, начнут зарабатывать и впоследствии будут содержать престарелых родителей.

– Но почему не отдать ребенка в детдом? – не унимались самые упорные.

– Иногда матери оставляют своих новорожденных детей около дверей детдомов, – объясняла я. – А потом убегают – потому что, если их поймают, то обязательно арестуют.

– Скажи, а сколько вы заплатили за ребенка? – интересовались наименее тактичные и наиболее прямолинейные наши знакомые.

Мы с мужем живем в престижном районе Нью-Йорка Верхний Вест-Сайд. Ньюйоркцы славятся своей прямолинейностью. Как-то в журнале «Нью-Йоркер» появилась статья на эту тему. Автор писала: «Прямо в автобусе совершенно незнакомая вам женщина может спросить: «О, у меня такая же сумочка, как у вас. Вы за свою сколько заплатили?»

Стыдились ли мы с Грегори, что купили себе ребенка на черном рынке? В Нью-Йорке мы работали с уважаемым агентством, которое помогает усыновить ребенка из-за границы. Когда нам сказали, что в КНР у нас может получиться удочерить девочку, Грегори спрятал в ремне и контрабандой провез в Китай несколько тысяч долларов. Мы знали, что нам понадобятся деньги, чтобы оплачивать услуги переводчиков и местных агентств, которые помогут с документами. Деньги также были нужны на взятки чиновникам. Мы сделали все, что надо было сделать в той ситуации.

Когда Лили выросла, она не спрашивала нас, кем были ее биологические родители. Было ли ей это совершенно безразлично? Почему она не интересовалась этим вопросом?

Грегори умер от меланомы в 2007 году, когда Лили было тринадцать. После смерти мужа я решила, что дочери нужно съездить в Китай и увидеть свою историческую родину. Дочь не возражала, и летом 2009 года она посетила КНР в рамках специальной программы под названием «Подготовка к Китаю».

– Ну что, тебе там понравилось? Какие впечатления? – спросила я после ее возвращения.

– Нормально, мам, – ответила она. – Ну, побывала в Китае. Там, как ты понимаешь, живут одни китайцы.

Я так и не узнала, что она думала по поводу своей исторической родины. Лили молчала как рыба. Возможно, ей было неприятно, что биологические родители ее бросили. Возможно, у нее возникло отторжение Китая. Специалисты утверждают, что усыновленные дети часто в штыки воспринимают страну, в которой они родились и из которой их увезли в раннем возрасте. Лили знала, что во многих семьях в Китае больше ценятся мальчики, а не девочки, и это тоже было ей неприятно.

Когда мне исполнилось шестьдесят, Лили уехала учиться в колледж, у меня были и время и деньги, чтобы заняться благотворительностью. Я решила помочь женщинам, живущим в странах, где существует половая дискриминация.

Пожалуй, хуже всего девочкам и женщинам живется в Афганистане. В 2009 году я присоединилась к проекту американской журналистки Маши Гамильтон под названием «Афганские женщины пишут». В настоящее время в этом проекте участвует сто шестьдесят афганок, проживающих в пяти провинциях этой страны.

Американские участники проекта переписываются с афганками и поддерживают самыми разными способами. Так я познакомилась с шестнадцатилетней Зарой, проживающей в провинции, контролируемой «Талибаном». В семье кроме Зары еще восемь детей. Ее родители – крестьяне, которые не умеют читать и писать, но хотят, чтобы их дети получили образование.

Вот, что написала мне Зара:

«Я стала феминисткой после того, как увидела, что наш сосед бьет свою жену. Мне очень не понравилось, что мой учитель назвал меня плохой – за участие в проекте, в котором участвуют ученики-мальчики. Я больше не могу терпеть несправедливость, с которой регулярно сталкиваются афганки. Не хочу, чтобы женщин публично забивали камнями. Я хочу, чтобы мужчину, который изнасиловал молодую девушку, посадили в тюрьму, а не разрешали жить на свободе, как он жил до этого, нисколько не стыдясь содеянного».

Через год Зара получила стипендию и сейчас учится в интернате в Новой Англии. На каникулах она приехала ко мне в гости. Мы пошли в торговый центр, и там я купила ей свитшот, джинсы и кеды. Она носит их вместе с хиджабом и по виду мало отличается от остальных американских подростков.

Когда Зара показывала мне фотографии членов своей семьи, изображенных на засеянном пшеницей поле, я внутренне поразилась, как сильно образование изменило жизнь этой девушки. Она закончит образование в Штатах, а потом вернется к себе на родину. Зара рассказала мне, что в США учится еще несколько молодых афганок.

Чуть позже у меня гостила другая студентка из Афганистана по имени Сабира. Однажды она позвонила по Скайпу своим родителям. Я ушла на кухню, чтобы не мешать ей, но минут через десять она позвала меня назад. Оказалось, что ее мама хотела поблагодарить меня за то, что я разрешила ее дочери погостить у меня. На мониторе я видела лицо совсем молодой женщины, но на нем отразились тревога и усталость от тяжелой жизни.

Как потом рассказала мне моя гостья, ее мама вышла замуж совсем еще девочкой, за человека, который получил образование и мечтал стать инженером. Однако из-за постоянных военных конфликтов он им не стал, и зарабатывает, как может, физическим трудом, чтобы прокормить семью и дать образование дочерям.

После этого звонка по Скайпу я подумала: а ведь Сабира – ровесница моей Лили, следовательно, ее мать вполне может быть ровесницей биологической матери Лили.

Я видела на экране компьютера лицо женщины, которая отпустила свою дочь в другую страну, чтобы у нее был шанс построить себе нормальную жизнь. В Китае, где количество детей строго ограничено законом, мать Лили не сделала аборт, а родила ребенка в надежде, что у девочки будет шанс. Мать Сабиры поблагодарила меня, хотя на самом деле это я должна была ее благодарить. Эта женщина подарила мне лучший подарок, который один человек может сделать другому. Это подарок понимания.

 

Элизабет Титус