Многие авторы, обсуждая социо-культурные проблемы, часто ссылаются на произведения высокой и массовой культуры для подтверждения своей точки зрения. Например, в фильме «Киногид извращенца» философ С. Жижек демонстрировал правоту психоанализа З. Фрейда с помощью отрывков из знаменитых фильмов. Но то, что сценаристы использовали идеи Фрейда, не является подтверждением верности его теории. Ведь мы не считаем реальными многих героев античных и библейских мифов на основании того, что их рисовали многие классические художники.
Кроме того, не всегда фильмы и др. худ. Произведения являются документальым отражением нашей реальной жизни.
Ср. Сериал «Теория большого взрыва» // http://www.psychologies.ru/events/cinema/serial-teoriya-bolshogo-vzryiva/
«Теория Большого взрыва» могла бы иметь ясный слоган: «Интеллектуальное – сексуально». Количество поклонников этого ситкома во всем мире и в России в частности это подтверждает. Но только ли в интеллекте тут дело?
Но вот психоаналитик Светлана Федорова убеждена, что у «Теории Большого взрыва» есть и другая сторона.
|
|
«Сериал затрагивает бессознательную часть психики, – говорит психоаналитик. – Для меня это история про два наших «Я»:
«Я» инфантильное – детское, беззащитное, боящееся реальной жизни,
и «Я» нарциссическое, грандиозное, всемогущее.
Молодые физики воплощают расщепление личности на два этих «Я». Они умнее и изобретательнее обычных людей вроде Пенни и в то же время инфантильнее, беззащитнее их. А ведь это не только про физиков – про всех. Мы все порой похожи на слабого ребенка, который боится заснуть, боится неизвестности и, чтобы себя успокоить, устанавливает в своем мире странные, если смотреть извне, порядки. А порой мы – нарциссы, ощущающие себя много умнее прочих»
То есть, в сериале представлены герои, которых отличает инфантилизм и нарциссизм, - а это то, что запрещено в 21 века.
Ср. заметку «Серийные маньяки» российского журнала «Cosmopolitan Психология» (ноябрь 2013)
«Игра престолов:
Почему мы смотрим: приходится признать: в наших размеренных буднях нам сильно не хватает брутальности. Не то чтобы мы мечтали рубить головы коллегам, пытать деловых партнёров или заниматься жёстким сексом в самых неприглядных обстоятельствах, но природная наша агрессия подавлена настолько, что требует выхода – пусть и воображаемого».
Ср. с классикой социологии Н. Элиас «О процессе цивилизации. Социогенетические и психогенетические исследования. Том 2».
«Ранее, в рыцарском обществе, индивид мог применять насилие, если на его стороне была сила; он мог открыто предаваться удовлетворению своих влечении, многие из которых впоследствии попали под социальный запрет. …
|
|
Лишенный этих страстей в повседневной жизни, человек находит им замену в эрзац-переживаниях, получаемых благодаря сновидениям, книгам и картинам. Так, ставшие придворными дворяне начинают читать рыцарские романы, а буржуа охотно смотрят фильмы, полные насилия и любовных страстей. Физические столкновения, войны и драки уже не занимают прежнего места в жизни, и даже то, что о них напоминает — например, разделывание туш умерщвленных животных или употребление ножа за столом, — подлежат вытеснению или, по крайней мере, строгому социальному регулированию. Но теперь поле боя в каком-то смысле перенесено вовнутрь индивида».
[1] In: Hochschild A. R. The Commercialization of Intimate Life. Notes from Home and Work. University of California Press, 2003.