Некоторые особенности культурной жизни в области

В 1965 г. через 20 лет после окончания Великой Отечественной войны советское руководство объ­явило 9 мая выходным праздничным днём. Страна стала ежегодно торжест­венно отмечать День Победы. С этого времени в Кировской области пошла волна установки памятников, посвящённых подвигу народа в войне. «Каза­лось, что суровый бетонный солдат в плащ-палатке с автоматом в руках стоял повсюду: на городских площадях, возле сельских домов культуры, вдоль деревенских дорог, на высоких берегах рек и братских могилах. Было какое-то грустное однообразие в художественном и образном решении монументов» (Г. Г. Киселёва). В 1967 г. в Кирове на Октябрьском проспекте был установлен танк Т-34, дошедший до Берлина, а на обрыве в начале улицы Коммуны – ансамбль Вечного огня. Место для последнего было выбрано не очень удачно: монумент не виден даже с реки, и уж тем более с других улиц, будучи по высоте меньше всех окружающих его зданий. В 1985 г. на Лобановском кладбище открылась мемориальная зона и памятник воинам, скончавшимся от ран в кировских госпиталях. Монументальной пропагандой сопровождались юбилейные кампании 1960-1970-х гг. К 50-летию социалистической революции на Октябрьском проспекте поставлен второй памятник С. М. Кирову, как и первый (на площади Лепсе) талантливо исполненный и органично вписанный в городское пространство. К 100-летию В. И. Ленина на Театральной площади перед Домом Советов вместо сквера с цветочками водружена 10-метровая статуя вождя. В 1985 г. в г. Кирове было пять памятников Ленину, стояли они и во всех райцентрах. При этом многочисленные выдающиеся земляки (кроме С. Халтурина) оставались не увековеченными в камне.

Все виды официального художественного творчества обязаны были следовать канонам социалистического реализма и идеологическим установкам, создавать духоподъёмный настрой. Здесь не должно было быть места пессимизму, «самокопанию» и индивидуализму, исследованию тёмных сторон жизни и человеческой натуры, смелым экспериментам. Главное место в концертах неизменно занимали песни, стихи и композиции о партии, Родине, Ленине. Театры, прежде всего, должны были иметь в репертуаре так называемые «флаговые» пьесы. Писатели и художники создавали облагороженные образы тружеников полей и заводов, очеловечивали своим талантом советский вариант новейшей истории страны. Лишь в немногих нейтральных жанрах (например, изображение природы родного края или традиционное искусство дымковских мастериц) можно было не оглядываться на идейно-воспитательные задачи, поставленные партией перед художественной интеллигенцией. Кроме того, ведя творческий поиск, автор был обязан учитывать уровень эстетических запросов массы, то есть «быть понятным народу». Следование этим несложным правилам неплохо вознаграждалось – регулярной зарплатой и доступом к публике, премиями и похвалами казённой критики и начальства, мастерскими и творческими командировками, выгодными заказами и решением бытовых вопросов. Абсолютное большинство творческих работников устраивало такое положение дел. Лишь в неофициальной обстановке в своём кругу они иногда позволяли себе позубоскалить или посокрушаться над проявлениями абсурда и безобразия в советской жизни. В отличие от крупных культурных центров страны в легальной культурной среде вятской провинции не было борьбы идейно-художественных направлений, уклонов в диссидентство или увлечений авангардом. Параллельно с расширением сферы образования и науки росла библиотечная сеть и её фонды.

Библиотеки

Ведущее место в ней принадлежало Областной научной библиотеке имени А. И. Герцена с её многомиллионным фондом и уникальным собранием краеведческой литературы и местной печати. Она также стала центром регулярного общения краеведов и книголюбов, собиравшихся на заседания своих клубов («Зелёная лампа», «Краеведческий четверг» и др.) В 1968 г. в Кирове открылась первая юношеская библиотека, ставшая с 1976 г. областной. Развитие областной музейной сети отмечено с середины 1960-х гг. появлением первых музеев промышленных и сельскохозяйственных предприятий и учреждений, первых районных общественных музеев (Кирово-Чепецк, Вятские Поляны, Уржум). С этого времени до середины 1980-х гг. наблюдался настоящий музейный бум. Удвоилось число посетителей (1985 г. – свыше полумиллиона человек).

Музеи

«Активнее пошёл процесс развития музыкально-эстетического воспитания детей, чему в огромной степени способствовало расширение сети музыкальных школ и их филиалов на селе» (Е. Т. Деришев). Весь период снижались темпы роста сети кинотеатров, клубов и домов культуры. За четыре пятилетки введено кинотеатров всего на 6.6 тысяч мест, клубов и домов культуры – на 115 тысяч мест. В Кирове появился один новый кинотеатр – «Алые паруса» с двумя залами «розовым» и «зелёным» и снесён один старый – деревянный ветеран «Колизей». В 1985 г. в области было 56 кинотеатров и 1113 киноустановок (из них 978 на селе), не считая автоклубов. В 1976 г. в доме культуры «Космос» прошёл первый сеанс широкоформатного фильма. Неплохо развивалось любительское кино. Для почитателей кино как искусства, а не только зрелища в конце 1970-х гг. начал работать киноклуб «Сталкер», организованный силами горстки энтузиастов. После показа отечественного или зарубежного экранного шедевра шло порой сбивчивое, но горячее обсуждение проблематики и языка картины. У кино же как зрелища тем временем подрос опасный конкурент – телевидение. В 1960-е гг. уходили в прошлое допотопные телевизоры «КВН» с линзой, увеличивающей изображение маленького экрана. Им на смену пришли «Рекорды». На их экран большего размера можно было накладывать переливчатую красно-сине-зелёную плёнку, имитирующую цветное изображение. Позднее в продажу поступили громоздкие аппараты с ещё большим экраном. Население области до 1967 г. могло смотреть только местные передачи несколько часов по вечерам. С конца 1967 г. область стала принимать первую общесоюзную программу Центрального телевидения. А с 1974 г. было начато вещание по второй программе ЦТ. Объём его значительно увеличился, передачи пошли в цветном изображении. В начале 1970-х гг. уже свыше 70% жителей области были охвачены телевещанием. В 1960-е гг. далеко не в каждой семье был телевизор. Поэтому смотреть передачи ходили к соседям и друзьям. Совместный просмотр телепрограмм стал неизменным видом развлечения в гостях. Смотрели всё подряд. Но наибольшей популярностью наряду с художественными фильмами пользовались трансляции концертов и спектаклей, спортивных матчей, особенно чемпионатов мира по футболу и хоккею. Благодаря развитию телевещания к концу 1970-х – началу 1980-х гг. наметился спад интереса к творчеству местных самодеятельных коллективов.

До предельно низкой отметки была доведена роль церкви в культурной жизни вятчан. Сохранившиеся церковные здания были в ведении государственных структур и колхозов. Только 15 из них были действующими храмами (в том числе в Кирове – 1). Остальные 66 использовались для других нужд или вообще не использовались. (См. таблицу и документ № 3).

Использование культовых сооружений

Духовенство не имело права заниматься благотворительной, образовательной, издательской деятельностью, обслуживать немощных верующих на дому. Во время главных религиозных праздников (Рождество, Пасха) около переполненных храмов нередко случались бесчинства хулиганов, которые милиция не спешила пресекать. Власть не реагировала на многочисленные просьбы граждан о возобновлении работы ранее закрытых церквей. Поскольку открытое проявление религиозных чувств влекло за собой притеснения, стали распространяться «подпольные» формы религиозной жизни. Такие, как заочное отпевание, крещение детей на дому воцерковлёнными старушками, исповедь по переписке, «туристические» поездки к святым местам, почитание икон под видом их коллекционирования, венчание или крещение за пределами родного района и другие. В 1962–1966 гг. епископом Кировским и Слободским был Иоанн (Иванов), которого из-за грубости и соглашательства с произволом местных властей не любили и боялись как священники, так и прихожане. В 1966–1967 гг. епархию возглавлял епископ Владимир (Котляров), практически не живший здесь. Владыка Мстислав (Волонсевич) (1967–1978 гг.) перестроил архиерейскую резиденцию, но провести ремонт и реконструкцию кафедрального собора ему не позволили. В 1978 г. во главе епархии был поставлен епископ Хрисанф (Чепиль) (с 1988 г. архиепископ, с 2004 г. митрополит).

Стремительный рост уровня образования и массовый перелив населения из сёл в города внёс качественные изменения в культурную ситуацию. Разрушалась прежняя модель преемственности поколений в сфере культуры. Молодёжь стала оформляться в особую субкультурную группу. Для неё характерно было отстранение от «отсталых» вкусов и предпочтений своих родителей, более широкая информированность и тяга ко всему новому, необычному, современному, растущий скептицизм по отношению к официальной культуре и стремление к самовыражению. Многое в поведении и внешнем облике молодых ужасало и возмущало старшее поколение: мода на мини-юбки, брюки и косметику у девушек, длинные волосы, орущие магнитофоны и транзисторы у юношей, интерес к западной «буржуазной» массовой культуре, более раскованные интимные отношения. С особым отвращением взрослые взирали на вихляющиеся дёрганые танцы с воплями (твист, шейк, рок-н-ролл), так не похожие на привычные вальс и топотуху.

Дети декламировали садистские стишки и пугали друг друга «страшилками». Подростки во дворах распевали под гитару блатные песни и Высоцкого, носили в карманах неизвестно откуда переснятые порнографические фотографии. Со второй половины 1960-х гг. пошло повальное увлечение молодых вокально-инструментальными ансамблями (ВИА), которые на танцах заменили патефоны, радиолы и гармошки. Через десять лет непрофессиональные ВИА уже мало кого удовлетворяли, и начался бум дискотек (в 1985 г. – более 100). Дискотеки находились под бдительным присмотром комсомольских органов, контролировавших состав ведущих и следивших за идеологической стерильностью репертуара. Киров был поделён на сферы влияния молодёжных группировок, устраивавших между собой жестокие драки: «Зелёнка», «Машинка», «КОРовский», «Болото», «Сороковой», «Центр а» и т.д. Излюбленным местом выяснения отношений между ними была танцплощадка в «Халтуре» (ныне Александровский сад). Милиция с трудом справлялась с разбушевавшейся молодёжью, врезаясь в дерущуюся толпу на газиках и мотоциклах и спуская на неё овчарок.

Каналом знакомства вятских молодых людей с культурой за «железным занавесом» была фарцовка. Так назывался род нелегального бизнеса на торговле иностранными товарами. Из них наибольшим спросом у нас пользовались пластинки с записями рок-музыки (по цене от 30 до 100 рублей за штуку), джинсы (200-350 рублей), жвачка и сигареты (5-10 рублей). Сделки совершались на квартирах у маклеров, привозивших контрабанду из столиц мелким оптом. Через десятки посредников она разлеталась по юным потребителям Кирова и области. Известным центром обмена и продажи был скверик на углу улиц Дрелевского (ныне Спасская) и Карла Маркса (где сейчас новое здание Художественного музея). Особенной страстью к фарцовке отличались студенты политехнического института. Прямыми следствиями этой деятельности были: усвоение азов рыночной экономики, практическое развитие слабенького знания английского языка, преклонение перед современным западным музыкальным искусством и заграничным качеством, расширение кругозора и пренебрежение к советской эстраде (иногда и ко всему советскому вообще).

Период от свержения Хрущёва до прихода к власти Горбачёва был наиболее благополучным из 74 советских лет. Как «золотое двадцатилетие» оценивается он массовым сознанием по сей день, ведь повседневная жизнь людей постепенно улучшалась. Граждане перестали верить в скорое наступление коммунизма и уже не хотели жертвовать личными интересами во имя абстрактных идей и высокопарных лозунгов. Они занялись повышением своего благосостояния, не слишком стесняясь в выборе способов его достижения. Привычно участвуя в советских политических ритуалах, народ внутренне всё более отчуждался от них. Оформился своеобразный «общественный договор»: «низы» не мешают «верхам» управлять по-своему, а «верхи» обеспечивают «низам» сносное существование и освобождают от какой бы то ни было ответственности. Устраивающая всех спокойная жизнь, однако, неотвратимо превращалась в гниение общественного организма. К середине 1980-х гг. скрывать это становилось всё труднее.