Концептуальная система или структура - тот 2 страница

13

 

 

ключевую позицию и все поведение человека объяснялось на их ос­нове, выучиванием того, что определенный стимул ассоциируется с определенной ответной реакцией, притом, что сама способность к А. является врожденной. В когнитивной психологии основное внимание в цепочке S -> R стало, однако, уделяться тем процессам, которые устанавливают А., их природе, их связи с процессами индукции и инференции, их отношению к каузальным, причинно-следственным цепочкам и т.д. Установление А. между единицами стало рассматри­ваться как общий принцип работы разных модулей. Понятие А. бы­ло положено в основу многих сетевых моделей разума, по существу представляющих собой цепочки единиц (узлов), связанных отноше­ниями ассоциации разного типа. Оно также является важным поня­тием для определения долговременной памяти, считающейся по пре­имуществу образованием ассоциативного характера. Подчеркивает­ся также значимость этого понятия для когнитивного развития ре­бенка. См. [McShane 1991: 321 и ел., 38 и ел.].

Ю.П.

БАЗИСНЫЙ УРОВЕНЬ КАТЕГОРИЗАЦИИ (bade level) уровень, на котором в качестве категорий выступают не фундамен­тальные и самые «высокие» в иерархии объединения, но объедине­ния, в которых сконцентрированы максимально релевантные для обыденного сознания свойства; ср. [Лакофф 1981: 357; Tversky 1986: 64 и ел.; Lakoflf 1987: 13]. Уже Р.Браун заметил, что в выборе назва­ния для определенной вещи люди придерживаются таких стратегий, которые заставляют их выбирать из целого ряда возможных имен те, которые помещают эту вещь в категорию, используемую наиболее часто и приемлемую для описания многих ситуаций. Таким образом, уже он утверждал наличие предпочитаемого для номинации уровня референции. В исследованиях и экспериментах Элеоноры Рош и ее коллег понятие базового уровня категоризации приобрело термино­логическое значение: так был назван уровень, промежуточный между самым высоким (суперординатным) и нижним (субординатным или субкатегориальным) в иерархии категорий. По утверждению Рош, человек оперирует при решении многих задач (т.е. не только в акте номинации, но и в актах классификации) концептами и названиями на этом промежуточном уровне. Дж.Лакофф правильно отмечает тот факт, что изменив.представления о сути категорий и явлений катего­ризации, мы меняем по существу и представление о мире [LakoflT 1987: 9], ибо начинаем понимать, как его воспринимает обыденное сознание, а также и такую его важнейшую черту (черту человеческо­го интеллекта и разум а), как участие в его работе всего набора при­сущих им когнитивных способностей - восприятия, воображения,

<

14

моторной деятельности и пр. Взамен представлений о мышлении и ршуме как связанных исключительно с операциями абстрактными. нмволами, они выступают как манипулирующие ментальными ре-м|н юнтациями самых разных типов (образами - в том числе) и соз-днющие категории не только логического (классического) типа. На­против, в своей каждодневной жизни человек руководствуется более подвижными, более гибкими и более простыми естественными кате-i ориями, сформированными на «среднем» уровне абстракции.

Категории базового уровня снабжают человека достаточной информацией об объекте - в концептах и названиях этого уровня обычно соединяются перцептуальные и функциональные характери-* тки объектов, т.е. сам уровень обладает не только лингвистиче->й, но и когнитивной значимостью, причем он соответствует вы­делению целостностей, гештальтов. Единицы этого уровня обычно пиеске частотны, структурно просты и исключительно информатив­ны - по мнению Э.Рош, они включают максимальное представление о признаках, разделяемых единицей как образцом своей категории и, напротив, доводят до минимума количество признаков, сближающих их с образцами других категорий, т.е. они не только способствуют распознанию объекта, но и его противопоставлению другим объек­там; единицы этого уровня первыми усваиваются в онтогенезе, обра­зуют совокупность единиц, известную большинству говорящих и т.п. См. помимо перечисленных работ, публикации, указанные в статьях, посвященных прототипической семантике, категоризации, концеп­туализации.

Понятие базового уровня категоризации, восприятия и знания восходят к исследованиям Б.Берлина и П.Кэя о базовых (основных) прминах цвета [Berlin, Kay 1969; Kay, McDaniel 1978] и к экспери­ментам Э.Рош в той же области [Taylor 1989: 8 и ел.]. Оно не только получило широкое распространение само по себе, но по аналогии ь|.|;1и введены также понятия базового объекта, базового восприятия пространства и т.п. Утверждают, например, что мы знаем лучше ж сю о том, что относится к нашему базовому опыту и что включает шания о базовых объектах и составляет, таким образом, некое базо­вое знание; ср. [Lakoff 1987: 297-301].

Е.К.

ВНИМАНИЕ (attention, Aufmerksamheit) - одна из когнитив­ных способностей человека, ярко проявляющаяся в процессах обра­ботки информации и заключающаяся в возможности сосредоточиться при этом на одном из типов поступающей информации (визуальной, i.(кгильной, аудиторной и т.п.) и/или определенном объекте, явле­нии, процессе, области знания; концентрация восприятия или интел­лектуальной деятельности на отдельной черте перцептуального про-

15

 

 

цесса (ощущении) или отдельной мысли, отдельной структуре созна­ния, отдельном концепте; «остановка» в процессе обработки инфор­мации на одном из ее объектов путем фокусировки всех когнитивных усилий для его выделения, опознания, описания и классификации. Такая возможность ввести в анализ действительности в качестве его специального объекта нечто, выделяемое мыслью человека, ограни­чить область или определенный аспект его рассмотрения, поместить в центр В. из всего потока информации его определенный компонент или элемент - все это составляет предпосылки активации талий в человеческом мозгу и способствует известной регуляции информа­ции, приходящей к человеку извне, делает ее обработку зависимой от воли и эмоций человека, от его установок и предыдущего опыта, зафиксированного как в его эпизодической, так и в его семантиче­ской памяти. В. - выбор объекта наблюдения.

В. человека легко переключается с одной области на другую, что может быть объяснено как изменение в интенсивности когни­тивных процессов, направленных на познание того или другого объ­екта: так, человек, слушающий исполнение музыкального произве­дения симфоническим оркестром, может направить свое В. на пар­тию скрипки, и хотя он по-прежнему будет слышать звучание орке­стра, он сможет вынести особое суждение о том, как звучала именно скрипка [Langacker 1987i: 114 и ел.]. В. демонстрирует, таким обра­зом, выбор из потока информации того, что человеку представляется наиболее существенным, интересным, важным. Подобный выбор обеспечивает обычно детализацию и спецификацию опыт, его более тонкое осознание и осмысление.

Как указал У.Найссер, восприятие требует как стадии пред-внимания, так и стадии внимания: особенно хорошо изучены эти процессы в области зрения. Уже на первой стадии мир членится для человека на определенные объекты, одни из которых оказываются на переднем плане и выступают в качестве фигур, а другие на заднем плане, выступая в качестве фона для первых. Такое воспри­ятие происходит автоматически, оно не требует никаких усилий. Напротив, на второй стадии В. принимает форму активного поиска и способствует более точной идентификации объектов, их сравнению с другими объектами, их отграничению от этих объектов и i.u.; см. материалы исследований в [Pylyshyn 1988: особенно 30, 210, 296 и 341], см. также [Miller, Johnson-Laird 1976: 131 и ел.; Pylyehyn 1984: 188; Величковский 1982].

В более узком смысле «...внимание • это такой процесс выделения признаков, при котором субъект постоянно оперирует то выделенными признаками, то целым... анализ мер. i.. ш • ₍, •, j._с. про­цесс установления целостностей (топиков), с которыми Moiyr быть связаны отдельные части, признаки или свойства и и i ко i ормх могут создаваться новые целостности» [Брунер 1984: 26].

16

Думается, что когнитивный аспект рассматриваемого явления весьма важен и для когнитивной лингвистики, поскольку понятия топикализации, эмпатии говорящего и выбора им определенной точки зрения на описываемую ситуацию и ее фокусировки на тех или иных ее деталях и т.п. - все это зависит от того, на чем именно со­средоточено В. говорящего и в чем усматривает он сам предмет речи (а следовательно, и субъект высказывания, который может быть должным образом идентифицирован не только в силу внимания к нему самому, но и в силу внимания к тому, что может знать о нем собеседник говорящего или адресат речи). Широко обсуждаемые ныне явления профилирования и противопоставления фона и фигуры также должны изучаться с учетом не только теории релевантности, но и данных о В. человека, останавливающемся на том, что ему важ­но hic et nunc.

Е.К.

ВОСПРИЯТИЕ (perception, Perzeption) - одно из фундамен­тальных понятий психологии вообще и когнитивной психологии и когнитивной науки в частности, рассматривавшееся также и в фило­софии, и в физиологии, и в нейронауках и т.п., имеет длительные традиции своего исследования, но не имеет общепринятого толкова­ния. Оно охватывает широкий круг явлений и процессов, начиная от простого осознания человеком того, что с ним в тот или иной мо­мент его бытия происходит (спонтанное В.), до обобщения сенсорно­го или чувственного опыта в виде отражения окружающей нас объ­ективной действительности и в образе мира и его отдельных фраг­ментов. Термин равно относится как к отдельным сенсорным актам, так и к процессам интеграции и синтеза полученных чувственных данных, как к способностям человека выделять в действительности признаки, качества, стороны разных объектов и процессов, так и формировать их целостный образ, а также и к способностям членить, дискретизировать и структурировать сенсорные данные - весь поток обрушивающейся на человека информации и воспринимаемой им как множество разных материальных сигналов или стимулов. Со времен Аристотеля, который выделил основные каналы получения сенсор­ной информации или отдельные органы чувств - зрение, слух, вкус, обоняние и тактильные способности (позднее к ним добавили еще двигательную или моторную систему), считается, что В. совершается благодаря тому, что каждая из названных систем создает свои собст­венные механизмы и свою сеть рецепторов для выполнения своих функций. Считается также, что В. являет собой не пассивное созер­цание мира, но активное и живое взаимодействие с окружающей средой, направленное на приспособление человека к среде и его вы-

17

 

 

живание, а следовательно, и на извлечение из потока информации необходимых и полезных сведений.

Указывая, что В. представляет собой отражение действитель­ности в психике человека, имеют прежде всего в виду тот путь, кото­рый проходит внешнее раздражение - какой-либо физический сигнал или стимул - до центральной нервной системы; в ходе этого процесса формируются определенные ощущения, которые далее превращаются в факт сознания [Запорожец 1986: 56]. Подробное описание процесса см. также в [Pylyshyn 1984: гл. 6; Величковский 1982].

«Перцептуальные системы, - указывают психологи, - подвер­гаются массивной бомбардировке сигналами из окружающей среды. Подобные сигналы зачастую неожиданны и непредсказуемы. И все же из этого потока непредвиденной информации выделяются звуки и сцены...» [Pylyshyn 1988: 4]. Отчасти такое выделение совершается потому, что определенная дифференциация материальных форм воз­буждения характеризует саму объективную действительность. Со стороны В. это сказывается в том, что человек реально ощущает потоки света, видит разные формы материи и движения, слышит разные шумы и т.п. Отсюда теория так называемого прямого В., согласно которой человек «схватывает» разную информацию именно потому, что оно не требует никакой конструктивной деятельности по созданию ментальных репрезентаций и не связано с обращением к предыдущему опыту, памяти, умению делать какие-либо заключения и т.п. Подобная теория подвергается критике, причем именно со стороны когнитологов, утверждающих обратное: В. тесно связано с другими когнитивными способностями человека и.другими когни- тивными процессами, а потому его и следует определить как звено такой конструктивной когнитивной деятельности, которой является процесс обработки информации; ср. [Paivio 1971: 91-92; Pylyshyn 1984: 179; McClelland, Rumelhart 1981].

В отечественной науке была отчетливо продемонстрирована за­висимость В. от той практической деятельности, той предметной активности, в которую оно вплетено. «При всем разнообразии точек зрения на природу восприятия существуют две основные теоретиче­ские линии в разработке данной психологической проблемы, - писал А.В.Запорожец. -...Одна из них - феноменалистическая - отправля­ется от субъективных переживаний как первоначальных данных, игнорируя материальную деятельность субъекта в отношении объек­та, в процессе которой эти переживания возникают. Другая исходи! из объективных условий материальной деятельности субъекта и за­ключается в изучении того, как в процессе этой деятельности скла­дывается адекватное отражение окружающей действительности, необходимое для успешного приспособления к ней и целесообразно­го ее изменения» [Запорожец 1986: 85]. Особенно очевидно развитие В. в онтогенезе, где оно формируется в предметно-практической со­вместной деятельности ребенка и взрослого и в ходе которого ребе-

18

ник усваивает общественно выработанные эталоны членения сен-

<ирного опыта. Человеческое В. удовлетворяет свойствам высших
психических процессов, которые им приписал Л.С.Выготский - оно
носит операциональный, действенный и опосредованный характер
Нинченко 1986: 290]. Важной частью учения о В. становится мысль о
том, что В. проявляет новые качества, поскольку «само восприятие
начинает действовать в системе других функций», т.е. у развитого

современного взрослого человека структурация воспринимаемого и
вся его организация оказываются тесно связанными с процессами не
только бессознательной классификации сенсорных ощущений, но и с
процессами категоризации и концептуализации мира; ср. взгляды
Дж.Брунера на В. как на акты категоризации, согласно которым
объект воспринимается только после того, как он уже отнесен к оп­-
ределенной категории. См. [Брунер 1977].

С изложенных позиций легче понять, почему в разных версиях когнитивизма В. рассматривается то как противопоставленное ког­тищи и выступающее как отдельное звено в цепочке «сенсорные ощущения - восприятие - концептуализация (когниция)» - ср. [Miller,
Jonson-Laird 1976: 9], где они, правда, указывают на то, как трудно
провести грань между указанными явлениями, то, напротив, как

составляющее начальный этап когниции или же, наконец, как про­цесс, который сам требует для своего осуществления совместного действия памяти, способности совершать умозаключения и доби-ваться выводных знаний, внимания, воображения и т.п.

Особый круг проблем выделяется в когнитивной науке в связи с осознанием важности вопросов, относящихся к участию символических систем в обработке сенсорных данных и, напротив, к влиянию к на строение и организацию языка (последнее подчеркивается осо-iiciiho в работах Р.Ленекера, Р.Джекендоффа, Дж.Лакоффа и у других представителей прототип им ее кои семантики).

Понятно, что если В. определяется также как деятельность, посредством которой разум человека соотносит свои ощущения с тем,
ц» обнаруживает в окружающем его мире, видя в нем источник и
причину своих ощущений, то в исследовании В. должны быть учтены
кик физические и нейрофизиологические его аспекты (см., например,
|Прибрам 1975: 128 и ел.]), так и аспекты когнитивные. К их числу,
помимо перечисленных выше, относятся в первую очередь вопрос о
внутренней организации простейших перцептуальных актов и роль в
их проведении специальных проводников — трансдьюсеров, а так-
*г, естественно, вопросы о связи В. с мышлением, с ментальными
i «•презентациями, со знанием и способами его получения, ибо для
•к сх этих процессов базой является именно В. В описании актов В.
чисто подчеркивается их физический, материальный, сенсорный ас­-

пект (ср.. например, восприятие речи).

Особую значимость имеют проблемы В. и для анализа челове­ческого поведения. В новой когнитивной теории поведения человека

19

 

У.Найссер объединяет в единый узел В. н человеческую деятельность, считая необходимым отразить в своей теории принципиальное раз­личие трех выделяемых им перцептивных систем. Одна из них пред­ставляет собой, по мнению этого ученого, систему прямого воспри­ятия и непосредственных реакций и действий человека, вторая - сис­тему межличностного восприятия и взаимодействия и, наконец, тре­тья - систему распознавания объектов и их ментальных репрезента­ций [Neisser 1994]. Подобные системы различаются, как считает У.Найссер, и нейрологически, и психологически, и операционально.. Первая система напоминает систему прямого В. Дж.Гибсона в том отношении, что здесь, действительно, человек не прибегает к репре­зентациям или к данным предыдущего опыта, - эта система помога­ет человеку осознать непосредственно данную экологическую ситуа­цию, в которой он находится, и действовать соответственно этой ситуации. Эта система фундаментальна для всего остального в пове­дении человека. Вторая названная система позволяет воспринимать коммуникативные жесты, межличностные отношения, оценивать их; уже у грудного младенца можно наблюдать начало эмоциональных отношений и потребностей контакта и общения. Наконец, третья система показывает зависимость В. от ментальных репрезентаций, опыта и знаний.

В обычной жизни все три системы взаимодействуют, а все бо­лее сложные ментальные процессы проявляют зависимость от каж­дой из них, поэтому познание не может быть рассмотрено только с одной точки зрения или благодаря признанию какого-либо одного фактора в качестве ведущего: как утверждает Найссер, все когнитив­ные процессы оказались и более врожденными, и более экологиче­ски зависимыми и более связанными с социализацией человека и культурой, чем то считали ранее [Neisser 1994: 239].

Итак, как определение понятия В., так и рассмотрение его в связи с другими когнитивными феноменами поставило перед когни-тологами множество сложных проблем. По единодушному их при­знанию, без обращения к В. не может быть решена по существу ни одна ключевая задача когнитивной науки: В. мощно вторгается и область между мышлением и поведением человека [Johnson-Laird 1993: XI]. Возможна, однако, и иная постановка проблемы: сложив­шиеся у современного человека сознание и мышление вторгаются в области В. и, как считал Л.С.Выготский, меняют его функции. Все внешние раздражители трансформируются, интерпретируясь и ос-мысляясь согласно складывающимся эталонам и моделям опыта. Как пишет, например, Р.Ленекер, «качество нашего перцептуального опыта зависит лишь отчасти от стимулов, воздействующих на орга­ны чувств, и сигналов, вызванных непосредственно этими стимула­ми. Не менее важной оказывается при этом структура, налагаемая на эти периферийные события на более высоких уровнях обработки данных, что сообразуется, с известными ожиданиями и доступным

20

человеку инвентарем перцептуальных и интерпретирующих моде-лей» [Langacker 1987: 101]. Но такие модели характеризуют менталь­ный лексикон, складываясь в процессах мышления. Они же, в свою

очередь, вырастают из предметно-познавательной деятельности, т.е.

базируются не на чувственном созерцании как таковом, но на действиях с предметами и всей практике человека по взаимодействию с миром: В. структурируется не только потому, что органы чувств кладут определенные пределы чувственно воспринимаемому извне в силу своего врожденного устройства, но и потому, что в рамках этих пределов они должны отвечать задаче «правильного» отражения объективной действительности - иначе они не могли бы служить эффективному осуществлению необходимой для поддержания человеческого рода предметной деятельности, а также, по всей видимости, и потому, что удовлетворению указанных целей начинали в эволюции человека служить все когнитивные способности и все когнитивные механизмы, включая, разумеется, и те, что обеспечивались знанием такой сложнейшей системы, как язык.

Е.К.

ВЫДВИЖЕНИЕ (foregrounding) - концепт, характеризующий

важность помещения на первый (передний) план по своей значимо-

IM той или иной языковой формы, которая выступает в качестве

поискового стимула, или «ключа» в процессах языковой обработки

Информации.

Хотя термин В. введен в употребление в трудах представителей

русской формальной школы и пражского лингвистического кружка,

в которых В. осмысляется как прием построения литературно-

художественных и поэтических текстов,он вошел также в арсенал

терминов когнитивной лингвистики. Для современных когнитивных исследований характерно внимание к психологическим аспектам В., также к той роли, которую В. играет в процессах порождения и интерпретации текста. Психологическая реальность концепта В.

связывается с неожиданностью, удивлением, повышенным внимани-

ем [Peer van 1986]. Эти признаки отличают В. от концепта выделен-

ность и релевантность (salience). В специальной литературе В. определяется как неестественная выделенность [Osgood 1984], мотивированное коммуникативное выделение [Филлмор 1981], категория текста, отождествляемая с риторическим подчеркиванием информации

I Longacre, 1983], выделенность первого порядка, базирующаяся на непредсказуемом выдвижении информации [Chafe 1987]. В. достигается разными способами: логическим ударением в живой речи, помещением языковой формы в значимые позиции текста (начало иликонец), отклонением от обычного словоупотребления или за счет повтора одной и той же языковой формы.            21

 

 

В. связывается также с когнитивной процедурой отбора наи­более значимой в данном контексте и для данных коммуникантов информации: привлечение внимания к определенной части текста обеспечивает ее выдвижение на передний план в обработке инфор­мации [Чейф 1983]. В. направляет интерпретацию текста, активизи­рует не только знания, но и мнения, установки и эмоции, облегчает поиск релевантной информации, снижает потребность в больших объемах информации.

Л.Л.

ВЫДЕЛЕННОСТЪ vs СУЩЕСТВЕННОСТЬ (РЕЛЕВАНТ­НОСТЬ) (salience vs. relevance) - понятия, получающие различные характеристики в разных когнитивных теориях, принимающих, что в центре внутреннего мира каждого человека находится он сам, а мир воспринимается как межсубъективная действительность. «Прорезь», через которую человек рассматривает «мир», также вхо­дит в состав «биографической ситуации», включающей запас знания субъекта: что тот предполагает, какова его мотивация и само дейст­вие в социальном мире (т.е. в совокупности предшественников, со­временников, «сообщников» в широком смысле слова - «consociatcs» - тех, с кем у человека общим является пространство и время - и пре­емников), все зависит от логически увязанной системы «релевантности», которой человек руководствуется в своей жизни [Natanson 1986:8].

Общие принципы релевантности определяют, что является в конкретном случае существенным и/или проблематичным фактом и к каким «простым» данным этот проблематичный факт должен быть сведен [Haas 1966: 116]. Действия же трактуются в соответствии с различными субъективными системами релевантности. Однако до­полнительно к этому социальные действия оцениваются и в соответ­ствии с институционально обусловленной релевантностью [Luckmann 1981: 521]. (О понятии релевантности в семиотике культу­ры см. [Есо 1981: 181], где отмечается выдающийся вклад в эту об­ласть Р.Якобсона, приложившего лингвистические критерии реле­вантности к описанию музыки, фольклора, фильма и т.д.)

Благодаря знанию системы релевантностей мы говорим и ин­терпретируем речь, несмотря на неувязки, прерывания, поправки, комментарии в сторону: собеседники в каждый момент знают, где остановились, способны восстановить неявные анафорические связи, воспринимать дейксис и устанавливать степень существенности от­носительно того реального мира, в котором общение происходит [Polany 1985: 306]. По [Ogden, Richards 1927: 76], понятие, идея, сооб­ражение или опыт релевантны для интерпретации, если входят в состав психологического контекста, соединяющего воедино другие

22

контексты в соответствии с конкретной интерпретацией. От этого контекста зависит и истинностная оценка высказываний. Так, по [Strawson 1964: 97], предложения типа Нынешний король Франции лыс допускает много истолкований относительно того, о чем они (о лы-сости, о том, какие великие люди лысы и т.п.), не всегда исключаю­щих друг друга в конкретной ситуации. Ложным оно является, если релевантной считается «голая реальность».

В соответствии с максимой релевантности П.Грайса (Говори по существу, т.е. только то, что относится к делу), выбор формы выра­жения говорящим зависит от того, что считается релевантным. Не­существенно же в особенности [Heringer 1984: 35] все, что слушаю­щий уже знает или может узнать, исходя только из уже известного ему, и все, что не играет никакой роли.

На основании этой же максимы можно сформулировать зако­ны употребления и понимания речи. В частности, поскольку форму­лировка пословиц часто звучит совершенно несвязанно с предшест­вующим дискурсом, иногда даже в ином стилистическом регистре, интерпретатор настораживается: раз все сообщаемое релевантно, значит, и эта несуразица кажущаяся и следует «копать глубже» [Green 1975: 235], доискиваться до менее очевидных интерпретаций.

В область антропологически релевантных значений входит, по [Ballmer 1987: 39], все, что может и должно быть выразимым языком, что задает границы выразительности человеческого языка. Это «семантическое пространство» задает иерархию релевантности зна­чений. Отсюда еще одна трактовка «принципа релевантности»: чем более «существенно» значение, тем более кратко оно выражается. Впрочем, при таком понимании самые релевантные значения долж­ны быть и наиболее краткими, в граничном случае, равняться нулю -т.е. о них следует молчать. Это свидетельствует о проблематичности такого подхода.

В работе [Jucker 1995: 124] выдвигаются три положения, первое из которых лежит в основе теории релевантности, а остальные два вытекают из первого:

1. Значение предопределяется формой высказывания. Полный
потенциал значений реализуется только при его интерпретации слу­-
шающим.

2. Дискурс - процесс, а не завершенный продукт и протекает
при наличии как минимум двух участников, интерпретирующих вы­-
сказывания друг друга и совместными усилиями разрабатывающих
структуру дискурса в каждый данный момент, «договариваются»
(negotiate) о ней.

3. Такие свойства дискурса, как коннекторы (союзы), сущест-­
венны при ограничении интерпретационного процесса, то есть реду-­
цируют множество допустимых интерпретаций.

Иначе говоря [Brockway 1981: 57-68], установить, что сущест­венно, а что нет, опираясь исключительно на отдельно взятые про-

23

 

 

позиции, вне их структуры и иерархии, невозможно. Пропозицио­нальные содержания и мнения увязываются между собой. Обычно такая «увязка» является результатом совместных усилий говорящего и слушающего, обменивающихся мнениями по этому поводу. В каж­дый данный момент интерпретатор не в состоянии перед своим мыс­ленным взором иметь весь спектр своих мнений. Есть иерархия суще­ственности, релевантности этих мнений, сказывающаяся и на оценке существенности в интерпретируемых высказываниях.

В «теории релевантности» [Wilson, Sperber 1988: 140] принима­ется следующий принцип релевантности: любое адресованное кому-либо высказывание автоматически сообщает некоторую презумпцию относительно своей существенности. Люди неосознанно стремятся к максимальной релевантности, т.е. к максимальному когнитивному эффекту при минимальных усилиях при переработке. Релевантность же - относительное понятие; при прочих равных условиях:

- чем выше когнитивный эффект, достигаемый в результате
переработки данного фрагмента информации, тем выше его сущест­-
венность для «перерабатывающего» человека;

- чем больше усилий затрачивается на переработку данного
фрагмента информации, тем меньше существенность для
«перерабатывающего» человека.

В силу универсальной тенденции, элементы, несущие контек-стообусловленную информацию, в предложении идут раньше эле­ментов, несущих новую для данного контекста информацию. В ре­зультате этого выделяется по меньшей мере одна именная состав­ляющая, являющаяся прагматически наиболее выделенной. Этот элемент образует «прагматический пик» высказывания (для языков типа английского, немецкого и французского этот «пик» обычно является подлежащим; для многих других языков такого совпадения нет) [Van Valin, Foley 1980: 338-349]. Прагматический пик обладает обычно большой функциональной нагрузкой при формировании связного дискурса. «Главные» участники упоминаются чаще и по­следовательнее, чем остальные, высказывания группируются и свя­зываются вокруг этих главных участников. По «принципу релевант­ности» [Кееnаn 1978: 304], референция подлежащего определяет для слушающего, по крайней мере частично, существенность всего того, о чем говорится. Иначе говоря: нам достаточно знать подлежащее предложения - знать, относится ли оно к индивидууму (или объекту), чтобы выдвинуть ожидания о том, что из содержания речи будет для нас существенным.