Разгром бригады 30 сентября 1942 г

Противостоял 343-й стрелковой дивизии 92-й моторизованный полк 60-й моторизованной дивизии (XIV.Pz.Korps., 6.Armee), правее которого напротив 116-й стрелковой дивизии оборонялся 1-й батальон 8-го моторизованного полка 3-й моторизованной дивизии. Позади этих полков располагались танки обеих моторизованных дивизий. В ночь на 30 сентября 1942 г. вместе с 1 советским пленным на участке 3-й МД был захвачен приказ на предстоящее наступление с указанием, какими именно силами это наступление будет вестись [13]. Всего к исходу дня 29 сентября 3-я моторизованная дивизия имела 24 боеготовых танка (8 Pz.IV, 10 Pz.III, 6 Pz.II), 60-я моторизованная дивизия - 28 боеготовых танков (6 Pz.IV, 15 Pz.III, 7 Pz.II) [14, F. 725]. Однако этого штабу 3-й МД показалось мало для отражения советского наступления, после чего по его запросу соседняя 16-я танковая дивизия прислала на усиление 3-й МД 10 танков во главе с командиром 1-го батальона 2-го танкового полка подполковником графом фон Штрахвицем (v.Strachwitz) [13]. В 1.00 30 сентября боевые порядки 24-й армии были подвергнуты сильному артналету длительностью в 15-20 минут, вероятно, с целью сорвать намечавшееся наступление [10, л. 50].

Около 4 часов 30 сентября командир 241-й ТБр полковник Терновский прибыл на командный пункт 343-й СД, где получил весьма запоздавшую информацию от штаба дивизии, что восточные скаты высоты 130,7 заминированы, и танкам следует двигаться по западным скатам [9, л. 24]. Судя по дальнейшему развитию событий, эта информация не была доведена непосредственно до танкистов. В 5.30 началась 20-минутная артподготовка, под прикрытием которой 241-я танковая бригада в 5.40 вышла на исходные позиции на стык полевых дорог южнее балки Грачевая [15, л. 18].

В 5.50 после 20-минутной артподготовки и залпов РС 241-я танковая бригада выступила в запланированное наступление [9, л. 20; 15, л. 18]. Продвигаясь через гребень высоты 130,7, танкисты напоролись на ранее выставленное здесь советское минное поле, о котором они не знали. На советских же минах подорвалось 10 танков 241-й ТБр [9, л. 24], боевые порядки бригады были расстроены. В 7.30 был сожжен танк командира 241-й ТБр полковника Терновского [15, л. 18], сам Терновский был ранен в обе руки, получил ожог лица и был госпитализирован, позже бригаду возглавил заместитель Терновского майор Василий Рахманов [9, л. 24; 18], пока же атакующие танки бригады оказались без общего управления [15, л. 18].

Всего при прорыве переднего края противника было потеряно примерно 11 танков (7 M3 Lee, 4 M3 Stuart) подбитыми и сгоревшими [9, лл. 21, 24], оставшиеся танки 2 танковых батальонов с десантом из 2 рот 241-го МСБ (прим. - 1-я стрелковая и танкодесантная роты) прорвались за немецкий передний край [9, л. 24]. К 8.00 следом за танками пехота 1155-го СП 343-й СД вышла на южные скаты гребня высоты 130,7, где ее дальнейшее продвижение было остановлено сильным ружейно-пулеметным и артиллерийским огнем [16, л. 448]. Не дожидаясь подхода пехоты 1155-го СП, прорвавшиеся за немецкие позиции танки с десантом мотострелков ринулись дальше на юг и к 9.00 вышли в 1,5 километрах севернее линии железной дороги [9, л. 24], а позже дошли до самой железной дороги [15, л. 18]. В 9.30 штаб бригады потерял связь с прорвавшимися вперед танками [9, л. 24]

Аналогичным же образом обстояло дело у атаковавшей по соседству через высоту 139,3 167-й танковой бригады (29 Valentine, 21 Т-70). Потеряв 5 танков из 50 при прорыве обороны 1-го батальона 8-го МП, бригада оставшимися танками прорвалась в глубину обороны противника, после чего с 11.00 связь с прорвавшимися танками была потеряна [17, л. 55].

Историк 3-й моторизованной дивизии Герхард Дикхофф так описывал происходивший разгром 2 танковых бригад 24-й армии:

" В ожидаемую минуту – где-то в 4:45 – начинается обстрел советскими орудиями и «Сталинскими органами». Далее следует танковая атака в три волны силами 100-200 танков: впереди легкие русские танки, в середине американские и английские со своими двумя боковыми башнями, последними, давая огневое прикрытие, Т-34 и КВ-2. Сразу же начинается дуэль тяжелого и легкого вооружения. Горящая 2-см зенитка оказывается разутюженной русским танком. При сухости степи образуется огромное облако пыли и при почти полном безветрии оседает покрывалом на поле боя, и своим, и чужим затрудняя ориентацию. Встающее солнце, бурая пыль, вспышки танковых выстрелов и светящиеся трассы 2-см зенитных снарядов и в промежутках отсветы огня и клубы дыма от горящих танков создают живописную картину тяжелого боя. Только нескольким легким танкам удается прорваться мимо командного пункта 1-го батальона 8-го полка; в дальнейшем с ними покончили команды истребителей танков. Основная масса застревает под огнем наших зениток и танков и пополняет танковое кладбище. Наши солдаты с изумлением констатируют, что американские танки могут быть подбиты на большем расстоянии, чем русские, а при попадании взрываются, в то время как русские только выгорают.

Танковая группа Хайна (Hein) у молочной фермы силами 4-х танков без единой потери подбивает 37 танков врага. С 8-ю у объездной железной дороги разделались быстрые истребители танков. Один ефрейтор из минометного отделения 8-й роты 8-го моторизованного полка захватил неразбитый «General Lee». Когда двое русских выскакивают из него из-за аварии, он запрыгивает на танк и берет в плен экипаж, в том числе младшего лейтенанта. Танк, поскольку это первый в своем роде захваченный танк, был отправлен на родину в Германию. В общей сложности противник потерял 114 танков.

Наученные предыдущим опытом, что подбитый танк иногда утаскивают или устраивают в нем наблюдательный пункт, роты сразу же отправляют команды со связками противотанковых гранат, чтобы легкоповрежденные танки разрушить полностью " [13].

Танк M3 Lee, где командиром 75-мм орудия был младший сержант Никифор Андросов (583-й ТБ), был подбит в глубине обороны противника, но продолжал вести огонь с места, пока не был сожжен при начавшейся контратаке немецких танков. Всего в этом бою экипаж Андросова уничтожил 2 орудия ПТО, 3 пулемета, 1 ДЗОТ и до 20 немцев. Самому Андросову удалось выбраться в расположение своей части, судьба остальных членов его экипажа неизвестна [5, л. 412].

Другой танк, в котором находился зам. нач. штаба бригады капитан Тимофей Реуков, подорвался на мине на высоте 130,7, однако экипаж огнем с места продолжал поддерживать наступление своей пехоты [5, л. 461]. Во время начавшейся контратаки противника танк был сожжен, сам Реуков получил сильные ожоги лица и рук, но он не оставил поле боя, а лично повел в бой ранее находившуюся в резерве 2-ю стрелковую роту 241-го МСБ, в результате чего контратака противника была отбита, после чего Реуков и был госпитализирован [5, л. 461].

Командир введенной в бой 2-й стрелковой роты был ранен, и роту возглавил один из ее взводных лейтенант Николай Соколов. Во главе с ним рота стремительным броском вновь заняла рубеж сгоревших на высоте 130,7 танков и до вечера смогла удержать этот рубеж, отбив все контратаки противника [4, л. 438]. Особенно существенно сказался на отражении немецких контратак огонь пулеметного взвода лейтенанта Ивана Дербенева [5, л. 420]. Выдвинутый вперед позиций стрелковой роты, в район минного поля расчет станкового пулемета во главе с красноармейцем Василием Сметаниным своим огнем отсек немецкую пехоту от танков, сорвав одну из немецких контратак. В этом бою Сметанин огнем из пулемета лично убил до 18 немцев, сам он при этом был ранен прямым попаданием вражеской мины и госпитализирован [5, л. 432].

Всего за день 30 сентября противник трижды контратаковал прорвавшуюся вперед советскую пехоту: в 11.20 - силами 7 танков и до роты пехоты, в 14.00 - силами 12 танков и более роты пехоты, в 16.00 - силами 8 танков и батальоном пехоты [16, л. 448]. Все контратаки были отбиты, и к 18.00 2-я стрелковая рота лейтенанта Соколова при поддержке батареи ПТО 241-й ТБр все еще удерживала рубеж сгоревших на высоте 130,7 танков [9, л. 20].

К 18.00 на юго-восточные скаты высоты 130,7 на своем танке вышел из расположения противника командир 583-го ТБ капитан Иван Лоик, растерявший все танки своего батальона. До 6.00 1 октября его танк оставался на юго-восточных скатах высоты, после чего по приказу штаба бригады отошел к своей пехоте [9, л. 20].

Пытаясь установить местонахождение прорвавшихся в глубину обороны противника танков бригады, 30 сентября командиры штаба 241-й ТБр на бронетранспортерах и танке управления бригады провели разведку, которая закончилась неудачей. Проведенный в ночь на 1 октября пеший разведывательный поиск также ни к чему не привел [9, л. 20].

В целом из 48 участвовавших в бою 30 сентября танков 241-й ТБр с поля боя вернулось только 2 танка - оба танка из состава 583-го ТБ [15, л. 18]. Поддерживаемая бригадой 343-я стрелковая дивизия 30 сентября потеряла 877 человек убитыми и ранеными [10, л. 53]. Соседняя 167-я танковая бригада 30 сентября, по предварительным данным, безвозвратно потеряла 48 танков (27 Valentine, 21 Т-70) из 50 [15, л. 18; 17, л. 56]. В общей сложности потери обеих танковых бригад 30 сентября составили 94 танка.

В 19.00 штаб немецкого 14-го танкового корпуса отчитался наверх об уничтожении 83 советских танков, отметив, что большая их часть была уничтожена позади пехотных позиций [14, F. 747]. Сутки спустя штаб корпуса отчитался наверх, что 30 сентября им было подбито 103 танка: 24 советских (в т.ч. 19 Т-70) и 79 иностранных (24 Valentine, 8 M3 Lee, 47 M3 Stuart) [14, F. 805]. С идентификацией ленд-лизовских танков немцы явно ошиблись, но в целом озвученные ими потери в ленд-лизовских танках и танках Т-70 не слишком сильно превосходят реальные понесенные 167-й и 241-й танковыми бригадами потери (98 против 94).

Противостоявший советским войскам 1-й батальон 8-го моторизованного полка (3-я МД) к вечеру сократился до 102 человек личного состава. Впрочем, точные его потери неизвестны, как и соседнего 92-го моторизованного полка 60-й МД [13]. Собственно, в танках 3-я и 60-я моторизованные дивизии 30 сентября понесли достаточно незначительные потери. За прошедшие сутки танковый парк 3-й МД уменьшился всего на 3 танка (1 Pz.IV, 1 Pz.III, 1 Pz.II), а танковый парк 60-й МД - на 4 танка (2 Pz.III, 2 Pz.II). Маловероятны и потери в подчиненной 3-й моторизованной дивизии танковой группе Штрахвица: за 30 сентября танковый парк 16-й танковой дивизии не только не уменьшился, но и даже несколько подрос на несколько отремонтированных танков [14, F. 725, 763].

Только 3-4 октября штаб 241-й ТБр смог подсчитать, сколько же именно бригадой было потеряно танков в бою 30 сентября. Согласно этим уточненным данным, всего 30 сентября 241-я танковая бригада потеряла 45 танков (21 M3 Lee, 24 M3 Stuart): 11 танков (7 M3 Lee, 4 M3 Stuart) - подбитыми или сгоревшими и 34 танка (14 M3 Lee, 20 M3 Stuart) - пропавшими без вести [9, лл. 21, 24].

Конкретно 582-й танковый батальон 30 сентября потерял все свои 22 танка (2 M3 Lee и 1 M3 Stuart подбитыми и сгоревшими, 9 M3 Lee и 10 M3 Stuart - пропавшими без вести) [9, л. 21].

583-й танковый батальон 30 сентября потерял 18 танков (4 M3 Lee и 2 M3 Stuart подбитыми и сгоревшими, 4 M3 Lee и 8 M3 Stuart - пропавшими без вести) [9, л. 21].

Штаб бригады и управление бригады потеряли все свои 5 танков (1 M3 Lee и 1 M3 Stuart подбитыми и сгоревшими, 1 M3 Lee и 2 M3 Stuart - пропавшими без вести) [9, л. 21].

Всех именных списков потерь 241-й танковой бригады за 30 сентября явно не сохранилось. Мне удалось найти имена лишь 6 военнослужащих 241-й ТБр, погибших 30 сентября (командир роты лейтенант Андрей Кравецкий, взводные лейтенанты Вениамин Подчиненов и Иван Ястребов, некие сержант Алексей Ширяев, младший сержант Дмитрий Настюшенко, красноармеец Раис Гарипов из 582-го ТБ) [2].

В имеющемся именном списке потерь 241-й танковой бригады числятся 268 пропавших без вести 30 сентября военнослужащих младшего командного и рядового состава: 113 мотострелков (в т.ч. 2 расчета ПТР) и 155 танкистов:

38 механиков-водителей танков M3 Lee и M3 Stuart (старшина Изосим Зибзеев, старшие сержанты Петр Гончаров, Марк Косогонов, Петр Крайний, Александр Кузнецов, Евгений Рыбинский, Константин Семин, Анатолий Щеголев, сержанты Георгий Балушкин, Константин Васенко, Павел Войпаровский, Николай Громченко, Ефим Ковалев, Алексей Попов, Андрей Соляник, младшие сержанты Петр Балуков, Андрей Бондарчук, Сергей Бочкин, Федор Головаш, Василий Грибков, Федор Еремеев, Павел Зенин, Михаил Круглов, Иван Куприн, Александр Макаров, Сергей Маслов, Корней Савенко, красноармейцы Иван Головатенко, Петр Иващенко, Иван Козаренко, Петр Костенко, Алексей Кулапин, Дмитрий Савченко, Никита Соседка, Михаил Степанов, Иван Стокоз, Александр Хвостик, Михаил Шостак);

35 радистов-пулеметчиков танков M3 Lee и M3 Stuart (старшины Андрей Лаптев, Алексей Потомахин, сержанты Роман Полушкин, Александр Сергеев, младшие сержанты Петр Горских, Иван Журавлев, Борис Ильинский, Николай Карапузов, Василий Касинский, Николай Кирилов, Леонид, Николай и Тимофей Козловы, Михаил Курылев, Михаил Мозжухин, Александр Мугерфальт, Александр Позднеков, Дмитрий Чупа, Николай Шагов, Исхан Шарифуллин, Григорий Шпак, Иван Ятманов, красноармейцы Михаил Болдин, Николай Гузанов, Алексей Гусев, Иван Елин, Григорий Иосем, Иван Кольцов, Михаил Лейкин, Николай Локатырев, Николай Платонов, Григорий Полтавец, Андрей Саенко, Федор Степанов, Афанасий Терентьев);

20 командиров башен танков M3 Lee и M3 Stuart (сержант Георгий Бессонов, младшие сержанты Иван Визгунов, Василий Макеев, Николай Перец, Александр Юдин, красноармейцы Яков Березань, Николай Григорьев, Роман Деганов, Василий Захаров, Павел Зелесков, Иван Извеков, Ефим Кныш, Александр Ланцев, Алексей Мигунов, Григорий Назаров, Петр Посконный, Николай Самородинов, Александр Столяров, Александр Чеканов, Константин Щербаков);

19 командиров 37-мм орудий танков M3 Lee и M3 Stuart (старшина Федор Налетов, старшие сержанты Иван Арефьев, Дмитрий Суховеев, сержанты Григорий Глашкин, Иван Ласточкин, Василий Челяйкин, младшие сержанты Николай Абрамов, Петр Александров, Николай Бортынев, Александр Горбунов, Ефим Ермохин, Василий Казаков, Николай Кирсанов, Николай Сахаров, Адам Тичашвили, красноармейцы Николай Антов, Иван Богомолов, Константин Мочалкин, Василий Хлебнев);

13 заряжающих 37-мм орудий танков M3 Lee (замполитрука Николай Московец, старший сержант Михаил Макаров, младшие сержанты Анатолий Маврин, Василий Медведев, Василий Мустакимов, Павел Новожилов, Василий Тропин, Сергей Федосеев, Егор Шабалкин, Евгений Ширяев, Федор Юнин, красноармейцы Константин Новокшонов, Николай Рыжов);

15 командиров 75-мм орудий танков M3 Lee (старшие сержанты Николай Зенкин, Михаил Менгулов, Андрей Нестеренко, Федор Ноговицин, Яков Перепедчинко, Григорий Судьев, сержант Никит Лещук, младшие сержанты Николай Васильев, Иван Волк, Илья Ерохин, Павел Павлусенко, Иван Попов, Николай Устинов, Борис Шведько, красноармеец Сергей Ильинский);

14 заместителей командиров 75-мм орудий танков M3 Lee (старший сержант Петр Кириллов, сержанты Евгений Беловинцев, Емельян Подаруев, Иван Чернышев, младшие сержанты Иван Артеменко, Алексей Белов, Николай Быков, Борис Егоров, Павел Жохов, Аглай Зоитов, Алексей Куроедов, Василий Симарин, красноармейцы Николай Богатин, Алексей Иконников);

начальник радиостанции старший сержант Евгений Турукин.

Пропавшие без вести механик-водитель и радист-пулеметчик красноармейцы Михаил и Федор Степановы, судя по всему, были братьями и входили в один экипаж танка M3 Stuart.

Также пропало без вести не менее 40 человек среднего и старшего командного состава 241-й ТБр: комиссар 241-й ТБр старший батальонный комиссар Гавриил Гусаков, командир и комиссар 582-го ТБ капитан Александр Козляков и старший политрук Анатолий Цыганенко, командир роты автоматчиков лейтенант Дмитрий Косарев, ротные старший лейтенант Михаил Шуваликов, лейтенанты Иван Бочкарев и Николай Топчин, комиссары рот политрук Андрей Егоров, младшие политруки Василий Комаров и Михаил Кострыгин, командир взвода автоматчиков младший лейтенант Григорий Определенов, взводные лейтенанты Алексей Александров, Николай Буцков, Афанасий Васинев (Васенев), Иван Иванов, Борис Илгачев, Иван Калмыков, Борис Кузнецов, Василий Макаров, Александр Манаев, Иван Мишустин, Владимир Николаев, Иван Просаловский, Иван Савицкий, Виктор Шеянкин, младшие лейтенанты Андрей Кузнецов, Петр Таскин, командиры танков лейтенанты Иван Брежнев, Егор Владимиров, Павел Голощапов, Иван Дымов, Игорь Михайлов, Николай Яковенко, младшие лейтенанты Петр Буйлин, Василий Ванаев, Василий Рузанкин, Александр Смирнов, Леонид Суднишников, Михаил Сырямин, Иван Шкуратов [2].

Таким образом, в целом известны имена 308 пропавших без вести 30 сентября военнослужащих 241-й танковой бригады. Из их числа как минимум 7 человек (комиссар 582-го ТБ старший политрук Анатолий Цыганенко, взводные лейтенанты Борис Кузнецов и Иван Савицкий, командир танка младший лейтенант Василий Ванаев, механики-водители танков старший сержант Марк Косогонов, младший сержант Василий Грибков, радист танка красноармеец Иван Елин) попали в плен. Командир роты лейтенант Николай Топчин, командир взвода лейтенант Николай Буцков, командиры танков лейтенанты Иван Брежнев и Николай Яковенко в «Книгах Памяти» числятся погибшими 30 сентября. Позже нашлись числившиеся пропавшими без вести взводный лейтенант Иван Просаловский, получивший ожог командир танка младший лейтенант Михаил Сырямин и командир 37-мм орудия танка M3 Lee младший сержант Василий Казаков. Сырямин и далее участвовал в войне до самого ее окончания. Получивший тяжелое пулевое ранение в голову Казаков умер от ран в эвакогоспитале 29 апреля 1943 г. [2].

В целом потери были катастрофическими. Управление бригады лишилось всех своих танков, выбыли из строя командир и комиссар бригады (прим. - последний пропал без вести вместе со своим танком), после чего бригаду возглавил бывший зам. ком. бригады майор Василий Рахманов, а обязанности комиссара взял на себя начальник политотдела батальонный комиссар Федор Васюта.

582-й танковый батальон потерял все свои танки, а вместе с ними и практически весь свой командный состав. Батальон возглавил бывший зам. ком. батальона старший лейтенант Александр Захаров, новым комиссаром стал политрук Гавриленко [9, л. 25].

583-й танковый батальон потерял практически все свои танки и сократился до размеров усиленного танкового взвода. Мотострелковый батальон потерял почти полностью 2 пехотные роты из 3.