Дневник помощника хирурга Д. Самвелла

Воскресенье, 22 августа. Этим утром между 8 и 9 часами наш главный командир капитан Чарлз Клерк умер от чахотки [consumtion], а страдал он от нее с тех пор, как мы покинули Англию. Он родился в Уэтхерсфил-Холле Брейнтри в графстве Эссекс и скончался в возрасте 38 лет. Отец его был мировым судьей, и годовой доход от собственного поместья капитана составлял примерно 500 фунтов. Наш капитан начал свою службу во флоте в юности и принимал участие в некоторых боевых действиях во время последней войны. Он находился на борту [517] “Беллоны”, когда команда этого корабля захватила [фрегат] “Куражьез”. Бизань-мачта, на топе которой Г.Ч. Клерк стоял в этом бою, была снесена и рухнула в море, но ее подняли на борт, причем она не пострадала совершенно ³⁶⁶. Он в качестве мидшипмена принимал участие в первом кругосветном плавании “Дельфина”, а на “Индевре” служил помощником штурмана, и на обратном пути после смерти м-ра Хикса капитан Кук сделал его лейтенантом ³⁶⁷. Во время предыдущего плавания он был вторым помощником на “Резолюшн” и по возвращении был назначен командиром “Дискавери”. В нынешней экспедиции он после злосчастной смерти капитана Кука 14 февраля возглавил командование кораблями. Капитан Клерк был душевным человеком и отличным моряком, но ему все же не хватало твердости и решительности — качеств, необходимых для большого командира. Он не был уверен в себе и постоянно испытывал колебания и сомнения, но уж коли определенная линия поведения была им выработана, никто не мог проводить ее в жизнь с такой готовностью, как это делал капитан Клерк. Ему больше подходил бы пост первого помощника командира, и ему легче было исполнять приказания, чем давать их. Однако стойкость, проявленная им в плавании после гибели капитана Кука, стойкость, которая превозмогала его телесные недуги, позволила ему с честью выполнить свой долг и оставить по себе добрую память. Главным свойством его характера была общительность, и в качестве веселого собеседника, пожалуй, никто не мог с ним сравниться. К этому следует добавить, что обладал он открытым нравом и был украшением любой компании, а поэтому и смерть его вызвала горькое сожаление. Только он и капитан Гор, его преемник, одни в целом свете совершили три кругосветных плавания. Вакансия, освободившаяся после смерти капитана Клерка, была замещена только вслед за тем, как мы вошли в гавань Петра и Павла, так что этого события мы ждали день или два. Мы пожелали похоронить капитана Клерка в деревне Паратунка, ибо такова была воля покойного. Он завещал местной церкви 100 рублей...

Вторник, 24 августа. В 8 часов утра... мы отверповались в гавань с приливным течением. Подняли на полумачте вымпел на обоих кораблях в знак присутствия на борту тела капитана Клерка. При легком попутном ветре вступили в гавань и в 3 часа п.п. стали на якорь. В момент, когда корабли отдали якорь, сержант [Сургуцкий] выстроил весь свой небольшой гарнизон в полном вооружении и затем прибыл на борт “Резолюшн” к командиру. Сообщив ему о смерти капитана Клерка, мы упомянули о том, что намерены похоронить покойного командира в паратункской церкви, но видно было, что он не желал этого допустить, ибо мы не казались ему христианами. Поскольку это дело касалось в сущности только священника и сержант не мог взять на себя [518] решение такого вопроса, он послал гонцов к нему в Большерецк, желая поставить в известность о нашем прибытии нынешнего губернатора Камчатки капитана Шмилова [Шмалева]. Нас больше всего поразил сейчас контраст между нынешним видом местности и тем, который нам открылся, когда мы сюда пришли в мае, когда все было в снегу. Теперь холмы и долины были покрыты восхитительнейшей зеленью, и такой роскошной картины мы никак не ожидали встретить в подобной стране.

На пологих склонах бухты росли такие же деревья, как на горе Маунт-Эджкем под Плимутом. И нигде еще я не встречал такого прекрасного вида — вершина далекой горы, убеленная снегами, вздымалась над ближними холмами, а долина была сплошь покрыта зеленью, так что одновременно страна являла величественным и впечатляющим образом картины зимы и лета.

Среда, 25 августа. Сегодня капитан Гор вступил в командование “Резолюшн” и назначил первого помощника этого корабля лейтенанта Кинга командиром “Дискавери”...

Астрономические обсерватории были установлены на берегу и разбита палатка для обоих капитанов...

Четверг, 26 августа....Сержант обедал с обоими капитанами на борту “Дискавери”.

Пятница, 27 августа. Этой ночью прибыл наш старый друг приходский священник из Паратунки Роман Федорович Верещагин и утром посетил капитана Гора. Он отказался похоронить капитана Клерка в Паратунке, ссылаясь на то, что мы не христиане или по меньшей мере люди, не приобщенные к греческой церкви, но предложил предать тело земле в том месте, где в будущем году должны построить церковь и где похоронено много русских. Священник сказал, что там также погребен профессор Делиль [де] ла Кройер, который сопровождал к берегам Америки Беринга ³⁶⁸. Взяв в расчет, что людей этих убедить невозможно, мы согласились с предложением священника, и оба капитана отправились с ним на берег, чтобы выбрать надлежащее место для могилы. Когда место было выбрано, туда послали партию людей, чтобы выкосить траву, удалить подлесок и расчистить поляну для погребальной процессии. Вечером вырыли могилу у подножия дерева в самой глубине бухты Петра и Павла, чтобы там в субботу похоронить капитана Клерка.

...Воскресенье, 29 августа. Между 12 часами и 1 часом тело капитана Клерка было предано земле с воинскими почестями, достойными его ранга по церемониалу, принятому англиканской церковью. С кораблей было дано по 12 пушечных залпов, и солдаты трижды салютовали из мушкетов у могилы. На погребении присутствовали капитаны, все офицеры обоих кораблей, священник, сержант. В качестве зрителей было много русских и [520] большинство наших матросов. В палатке капитаны и офицеры отобедали со священником и сержантом...

...Пятница, 3 сентября. Русский прапорщик по имени Иван Иванович Синд (сын лейтенанта Синда — мореплавателя, который на картах числится Синдовым) прибыл сюда из Большерецка с извинением от капитана Шмилова. Он писал, что не ждал нас и что, поскольку на Камчатку не прибыли ожидаемые из Охотска шлюпы, он пока не может снабдить нас, но, как только эти шлюпы сюда придут, приедет он сам. Однако он сообщал нам, что из Верхней ³⁶⁹ к нам идут 16 голов скота и переводчик с русского на немецкий язык...

...Воскресенье, 5 сентября. Сержант передал нам быка. Его зарезали и половину туши отдали для личных нужд капитана Гора, остальное распределили между командами обоих кораблей ³⁷⁰.

...Четверг, 9 сентября. Сегодня увидели русский шлюп у входа в гавань, и к нему были отправлены на пиннасе штурман с “Резолюшн” и прапорщик Синд. Они вернулись со шлюпом, который стал на якорь вне гавани. Это был шлюп, или двухмачтовый галиот, которого ждали из Охотска.

Пятница, 10 сентября. Ветра не было; были посланы четыре шлюпки, чтобы отверповать в гавань русский шлюп; около 12 часов он стал на якорь в гавани Петра и Павла. Приветствовали шлюп четырьмя выстрелами. На шлюпе доставлено было 50 солдат, и с ним прибыл офицер, посланный майором Бемом, чтобы принять команду в гавани Петра и Павла. Этот офицер и штурман отобедали в палатке капитана Гора. Офицер, который по рангу, будучи подпоручиком, равен лейтенанту, принял командование от сержанта и выставил его из дома. На галиоте нам привезли муку, канаты, смолу и вар, согласно обещанию майора Бема, и письмо губернатора Охотска капитану Клерку. Еще одно письмо было доставлено от лекаря из Охотска хирургам наших кораблей. С кораблем прибыл купец с различными товарами — шелком, платками, нанкой и т.д. На шлюпе была доставлена мука и все прочее для здешнего гарнизона и для него же две пушки...

...Суббота, 11 сентября. Ночью дул сильный ветер, и русский шлюп прибило к берегу, но ущерба он не потерпел. Утром оба корабля получили канаты, смолу и вар. На “Дискавери” было отпущено шесть бочек смолы, две бочки вара, бунт 4,5-дюймового каната на 135 саженей, трос 3,5 дюйма на 125 саженей и трос 2,5 дюйма на 125 саженей, 42 пуда бечевы и 40 парусных игл. Доставлено было некоторое количество гвоздей, но мы в них не нуждались и поэтому не взяли их. До 16-го люди занимались обычными делами, сержант ежедневно обедал в палатке с капитаном Гором. [522]

Четверг, 16 сентября. Сегодня прибыл переводчик, которого мы ожидали, и нам его представил капитан. Он понимал довольно сносно немецкий язык, но говорить на нем не мог. Он был русским дворянином, и сослали его сюда лет тридцать назад. Звали этого человека Петром Матвеевичем Евашкиным. Он родился в 1723 году, был прапорщиком в лейб-гвардии императрицы Елизаветы и ее фаворитом, но за преступление (а за какое именно, ему неведомо) его сослали в эту страну (можно предположить, что как раз за то, что он был в интимной связи с императрицей). Но как бы то ни было, преступление его оказалось такого характера, что последующие государи России не считали нужным отозвать его из ссылки, хотя о его деле неоднократно докладывали двору многие правители Камчатки. Перед ссылкой он был бит кнутом и у него разрезали (slit) ноздри, и знак этого наказания остался у него навсегда. Отец его был генералом русской армии. Он рассказал нам, что, находясь здесь, испытал великие лишения, и 30 лет не пробовал хлеба, и питался одной лишь рыбой до тех пор, пока майор Бем не заинтересовался им и не сделал его жизнь более сносной. Однако, хотя майор Бем пытался добиться для него разрешения на возврат в Россию, успеха он в этом не имел, и майору удалось лишь выхлопотать для этого человека разрешение на свободные поездки не дальше Охотска.

Это был высокий и крепкий человек, и видимо, в молодости он был красив. Он хорошо играл на скрипке и был отлично воспитан, понимал французский и немецкий языки, в юности ездил в Париж и Амстердам и, видимо, тяжко переживал свою злую судьбу, которая обрекла его на прозябание в этой дикой стране. Жил он больше в Верхнем, получал от правительства пенсион и сам себе был полным хозяином. При дальнейшем знакомстве мы все прониклись к нему уважением ³⁷¹.

Пятница, 17 сентября. Оба капитана отправились с группой наших людей на охоту в сопровождении П.М. Евашкина с намерением провести вне гавани несколько дней. Они взяли с собой кока, палатки и прочие принадлежности, так что партия эта напоминала не группу спортсменов, а караван, отправляющийся в дальнее странствование. С ними отправились двое камчадалов...

...Понедельник, 20 сентября. Сегодня прибыл гонец, сообщивший нам, что капитан Шмилов прибудет сюда через день-два. Между русским сержантом и капралом произошла размолвка, и дело это разбирал подпоручик; сержант получил жестокую порку, жестокую вдвойне, если принять во внимание, какой пост он занимал и как к нему относился капитан Гор, который ежедневно приглашал его к обеду наряду с нашими офицерами. Это наказание было расценено в определенной мере как акт, [523] оскорбительный для нас, и вызвало возмущение своей явной несправедливостью. Если капитан военного корабля снисходит до того, что ставит себя на один уровень с сержантом, приглашая его к своему столу, то, естественно, должно было бы полагать, что этого сержанта нельзя подвергать наказанию по воинскому уставу. И действительно, русские в невыгодном для нас свете рассматривали короткие отношения главного нашего командира с сержантом, как на то неоднократно нам намекал переводчик П. Мат. Евашкин. После полудня капитан Кинг и Евашкин возвратились с охоты на медведей, так и не встретив ни одного зверя и не удовлетворив свой спортивный азарт. Грузили со шлюпа муку.

Среда, 22 сентября. В годовщину коронации его величества сегодня в полдень каждый шлюп салютовал 21 выстрелом и офицеры обоих кораблей обедали с капитаном Гором. На обеде присутствовал капитан Шмилов, который прибыл сегодня утром из Большерецка. На борту его приветствовали 11 выстрелами.

Четверг, 23 сентября. Капитан Шмилов посетил “Дискавери”, где его приветствовали 11 выстрелами, а затем отобедал с капитаном Кингом и офицерами обоих кораблей в палатке.

Суббота, 25 сентября. Капитан Шмилов попрощался с нами и отбыл в Большерецк. Капитан Гор подарил ему золотые часы, винтовку, набор ножей в футляре и некоторое количество рома. Перед отъездом он сместил подпоручика и вновь назначил на место командира сержанта, что отчасти вызвано было нашими заявлениями по поводу вышеупомянутого дела и тем, что подпоручик был привержен к пьянству. Последний должен был теперь вернуться в Охотск. Капитан Гор дал Евашкину набор верхней одежды, рубахи и пр., а капитан Кинг подарил ему винтовку и разные вещи. Корабли готовы были к выходу в море, но мы поджидали, когда прибудут быки, а они должны были появиться в ближайшие дни.

Воскресенье, 26 сентября. Вольные каменщики с обоих кораблей устроили собрание своей ложи в русских бараках и там приняли новых членов — первых и, вероятно, последних масонов из числа жителей этой страны. Сегодня опрокинулся один из балаганов, но жильцы в нем не пострадали и обиталище это сохранило свою прежнюю форму.

Понедельник, 27 сентября. Масоны собрались снова и приняли еще несколько новых членов. Партии наших людей часто ходили в Паратунку к священнику и попутно развлекались охотой на уток, а на реке уток было очень много. Несколько джентльменов, находясь в Паратунке, пожелали отправиться на медвежью охоту и подрядили с этой целью служку и паратунского тойона, чтобы те их сопровождали. Ночью (а именно ночью медведи спускаются с холмов к озерам, чтобы наловить рыбы) охотники подошли к большому озеру и увидели там трех или четырех [524] медведей. Одного удалось подстрелить, когда он переходил через небольшой пруд, но он тут же, сердито рыча, ушел в лес... (Далее речь идет об охоте, в которой участвовал сын священника Р.Ф. Верещагина Федор, и приемах охоты камчатских охотников на медведей. — Прим. пер.)

Четверг, 30 сентября. Прибыло 16 голов скота и две лошади, предоставленные офицерам на время нашей стоянки. Этим утром капитан Гор отправился в Паратунку, взяв с собой плотника, для того чтобы установить гербовый щит капитана Клерка в церкви. Под ним была выгравирована следующая надпись:

“Выше — гербовый щит капитана Чарлза Клерка. Он вступил в командование кораблями его величества короля Британии “Резолюшн” и “Дискавери” после смерти капитана Джемса Кука, который, к несчастью, был умерщвлен туземцами на одном из островов Южного моря 14 февраля 1779 года, после того как обследовал берег Америки от 42°30' до 70°44' северной широты в поисках прохода из Азии в Европу. Капитан Клерк скончался от легочной чахотки в море 22 августа 1779 года в возрасте 38 лет и покоится у подножия дерева близ острога Св. Петра и Св. Павла. Он предпринял вторичную попытку отыскать проход из Азии в Европу и проникнуть на север до того предела, которого достиг капитан Кук, но убедился, что дальнейшее продвижение практически невозможно”.

В том месте, где похоронен капитан Клерк, был насыпан земляной холм, огороженный частоколом из кольев, врытых в грунт. Вокруг могилы два старых товарища по плаванию посадили несколько ив. Против дерева была прибита в изголовье доска со следующей надписью:

“У подножия этого дерева покоится прах капитана Чарлза Клерка, который принял командование его британского величества кораблями “Резолюшн” и “Дискавери” по смерти капитана Джемса Кука, который умерщвлен был на одном острове Южного моря 14 февраля 1779 года. Умер в море от легочной чахотки 22 августа того же года в возрасте 38 лет”.

Этот текст был составлен капитаном Гором...

...Суббота, 2 октября. Капитан Гор потребовал от офицеров обоих кораблей, чтобы они в письменном виде представили свои мнения о курсе, которым следует возвратиться в Англию. Сегодня эти рекомендации были вручены, и все согласились с тем, что надо будет пройти к востоку от Японии, зайти для пополнения запасов продовольствия в Макао в Китае, и такой план был бы наиболее предпочтительным для следования на нашу родину. Зима уже надвинулась, и надо было ожидать штормовой погоды в широте Японии, и было бы не безопасно проводить обследования японских берегов, тем более не следовало проходить к западу [525] от Японии. Оба корабля были выведены из гавани в бухту Петра и Павла...

Воскресенье, 3 октября. Годовщина коронации императрицы справлялась русскими как большой праздник. С кораблей были даны с долгими интервалами пушечные залпы, а на берегу большую часть дня гремели залпы из ружей. В полдень “Резолюшн” дал залп в честь этого события из 20 пушек, а капитан Гор преподнес говядину и ром офицеру и сержанту и на берегу отпраздновал вместе с ними.

Понедельник, 4 октября. Сегодня священник и вся его семья ожидались на корабле: они намерены были нанести визит капитану Гору. Джентльмены с обоих кораблей были приглашены к обеду на борт “Резолюшн”, с тем чтобы они затем приняли участие в вечерних танцах, которые желал посмотреть священник. Вечером он прибыл со своей женой и дочерью. Жена сержанта и все женщины-камчадалки селения пришли на борт, и у нас были русские, курильские и камчадальские танцы, которые исполнялись под аккомпанемент скрипки Евашкина, нашего переводчика. В это же время прибыл гонец из Большерецка с подарками для командиров и офицеров обоих кораблей (подарили нам чай и сахар). В Большерецк прибыл из Охотска шлюп, и в письме, написанном им своему шурину (Д. Самвелл пишет непонятно: in a letter he wrote to his brother-in-law. Местоимение he [он] может относиться к кому угодно, но, видимо, речь идет о каком-то охотском жителе. — Прим. пер.), он сообщал, что Англия и Франция находятся в войне друг с другом и что англичане захватили 50 французских военных кораблей, которые помогли американцам, и он нас поздравил с этой победой. Мы не знали, что и подумать об этом, ибо русский язык нам был мало доступен и мы не были уверены, что поняли все правильно, но полагали, что захвачены были торговые корабли, хотя русские и уверяли нас, будто речь идет о боевых кораблях. Впрочем, надо было запастись терпением: ведь через несколько месяцев все для нас прояснится. Нам также сказали, что князь Орлов впал в немилость при дворе и изгнан из России, но, куда именно, русские и сами не знали ³⁷². Сержант едет в Россию, и он повезет с собой рекомендации капитана Клерка.

Вторник, 5 октября. Священник, его семья и сержант с женой обедали на “Резолюшн”. Вечером были танцы. Все камчадалки, как и вчера ночью, пришли на борт.

Среда, 6 октября. После полудня священник распрощался с нами. Было небольшое извержение вулкана, которое продолжалось и во вторую половину дня.

Четверг, 7 октября. Палатки и все прочее были доставлены на борт, так как мы были намерены завтра отправиться [526] в путь. Зима наступила здесь очень быстро, листва облетела, травы завяли, и страна, такая зеленая в момент нашего прибытия, снова приняла печальный и пустынный облик. Горы внутри страны покрылись снегом, и стало очень холодно. Женщина, которая еще в первый наш приход бежала от своих друзей и жила с барабанщиком из команды “Дискавери” в палатке, пожелала отправиться с ним в Англию.

Пятница, 8 октября. Утром снялись с якоря и вышли из бухты со свежим ветром от N...