I. Классификация по политическому спектру

 

С марта до декабря 1917 г. трудно провести четкую классификацию всех политических парий в губернии (прил. 1). Однако можно с уверенностью сказать, что после начала Великой российской революции произошло «полевение» всех политических сил (март – апрель 1917 г.). Кроме того, де-факто не было еще четкого разделения на левых и ультралевых. В этом плане показательна пропагандистская листовка «Ко всему трудовому народу»^[30] (апрель 1917 г.), содержащая идеи социализма. Данная листовка написана торжественным революционным языком; под ней поставили
подписи:

а) Исполнительный комитет совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов;

б) Пензенский комитет российской социал-демократической рабочей партии;

в) Пензенский комитет партии социалистов-революционеров;

г) пензенская организация «Бунд».

Стоит обратить внимание, что в данной листовке РСДРП подписан без указания на большевиков и меньшевиков. Также и партия социалистов-революционеров обозначена как единая организация без разделения на правых и левых эсеров.

Также происходила борьба правых партий с блоком левых партий (см. документы № 5, 7, 8, 9). С марта по декабрь 1917 г. происходило постепенное разделение левых на умеренных (правые эсеры и меньшевики) и радикальных/ультралевых (левые эсеры и большевики). Политическая и социально-экономическая обстановка оказала существенное влияние на «полевение» политического спектра в регионе: аграрные беспорядки в губернии, продовольственный кризис, погромы в Пензе, результаты выборов в Учредительное собрание (прил. 8), деятельность Комитета спасения революции^[31], захват власти большевиками в Петрограде (7–8 ноября 1917 г.), подготовка местных большевиков к захвату власти в Пензе (ноябрь–декабрь 1917 г.) и пр.

С захватом власти большевиков в Пензе (декабрь 1917 г.) происходит окончательное и четкое разделение партий и групп по политическому темпераменту. Также важное значение имели следующие события:

а) декабрь 1917 г. – май 1918 г. Большевики и левые эсеры проводят активные меры, направленные против городского и земского самоуправления в Пензенской губернии. Партия «Народной свободы» больше не оказывает существенного влияния на политический процесс в Пензенской губернии;

б) декабрь 1917 г. – июль 1918 г. Период активной борьбы
в советах Пензенской губернии ультралевых социалистов (большевики, левые эсеры) с умеренными социалистами (меньшевики, правые эсеры). Эсеры и меньшевики теряют реальные властные рычаги управления в советах Пензенской губернии. Впоследствии эсеры и меньшевики могли составлять оппозицию большевикам в советах Пензенской губернии, однако эта оппозиция уже принципиально не влияла на принятие властных решений РКП(б);

в) деятельность вооруженного подполья правых эсеров в 1918 г.;

г) апрель 1918 г. Большевики и левые эсеры захватывают городское самоуправление в Пензе (разгон и ликвидация Пензенской городской думы и управы). Пензенские кадеты, общие сионисты^[32] теряют свое политическое влияние в связи с роспуском Пензенской думы;

д) проведение в Пензе Областного Поволжского Съезда партии социалистов-революционеров (5–9 марта 1918 г.);

е) конец мая – начало июня 1918 г. Мятеж чехословацкого корпуса. Кратковременное и спорадическое свержение власти большевиков и левых эсеров;

ж) июль 1918 г. Удаление правых эсеров и меньшевиков из пензенского Совета депутатов;

з) июль–октябрь 1918 г. После левоэсеровского мятежа
в Москве пензенские большевики постепенно «выдавливают» левых эсеров из властных структур губернии; этот процесс затянулся до поздней осени 1918 г.

Таким образом, в этот период (декабрь 1917 г. – октябрь 1918 г.) окончательно оформился темперамент политических партий.

 

II. Политический темперамент политических партий и групп
в Пензенской губернии (декабрь 1917 г. – октябрь 1918 г.) [33]

Правые, тяготевшие к центризму:

– партия «Народной свободы» (кадеты);

– «Общие сионисты»;

– Фракция домовладельцев[34];

– Торгово-промышленная фракция[35].

Левые, тяготевшие к центризму:

– «Идише Фолкспартей»;

– Трудовая народно-социалистическая партия («Народные социалисты» / энэсы).

Левые:

– большая часть меньшевиков;

– правые социалисты-революционеры (правые эсеры);

– большая часть членов партии «Бунд»;

– «Поалей-Цион».

Ультралевые:

– РКП(б);

– левые социалисты – революционеры-интернационалисты (левые эсеры);

– революционные коммунисты^[36];

– незначительная часть членов партий «Бунд» и РСДРП (меньшевики);

– анархисты;

– социалисты-революционеры (максималисты);

– меньшевики-интернационалисты.

В целом после октября 1918 г. раскладка политических партий по политическому темпераменту осталась такая же, однако имелась тенденция к полевению революционной интеллигенции
в сторону ультралевой идеологии. Революционная интеллигенции левых и ультралевых партий или отходит от партийной работы, или присоединяется к РКП(б) – данная тенденция усиливается
в 1921 г. после введения НЭПа. Под конец гражданской войны пензенскую партию «Бунд» по политическому спектру можно отнести к ультралевым.

 

III. Классификация по социальному составу

 

Вначале стόит отдельно рассмотреть социальную базу пензенских большевиков, а потом дать общую характеристику для всех политических партий.

В разные периоды политического процесса пензенские большевики имели различную социальную базу. С марта по декабрь 1917 г. РСДРП(б) опиралась в первую очередь на революционную интеллигенцию. Усиление влияния пензенских большевиков обусловлено и тем, что среди солдат было много сочувствующих политике РСДРП(б). Уже в этот период существовали социальные слои поддерживающих политику большевиков, например, на выборах в Учредительное собрание за большевиков и меньшевиков-интернационалистов проголосовали более 50 тысяч человек, таким образом, объединенный список РСДРП(б) и интернационалисты были вторым после партии социалистов-революционеров по количеству набранных голосов (прил. 8). Усилению влияния большевиков среди крестьян способствовало принятие «Декрета о земле»[37], который легализовывал сложившуюся ситуацию в деревнях и селах Пензенской губернии[38].

Во время борьбы политических партий за власть в регионе (декабрь 1917 г. – октябрь 1918 г.) число вооруженных отрядов, поддерживающих большевиков, значительно выросло, однако наиболее надежные боевые части представляли собой национальные формирования из чехов, словаков и латышских стрелков.
В этот период происходит расширение социальной базы за счет деревенской и городской бедноты. Часть рабочих также оказывают поддержку большевикам, однако это относится в первую очередь к приезжим, к так называемым «новым» рабочим из Петрограда[39]. Также большевиков стала поддерживать значительная часть революционной интеллигенции, пополняемой в том числе и из других леворадикальных партий (в первую очередь из левых эсеров).

Эсеры отмечали (документ № 15), что Первая мировая война создала социальную базу партии большевиков. Война перевернула классовую структуру Российской империи. Так, мобилизованные на войну крестьяне, оторванные от труда, превратились в маргинализированную солдатскую массу, также в милитаризированной сфере промышленности появились так называемые «новые» рабочие, которые также были группой маргинального характера. С точки зрения эсеров эти два класса, порожденные войной, – солдаты и «новые» рабочие – поддерживали радикальную политику большевиков.

На последнем этапе политического процесса в Пензенской губернии происходило укрепление власти РКП(б) (октябрь 1918 г. – декабрь 1922 г.). Постепенно партия расширяла свою социальную базу за счет рабочих и крестьян. К концу Гражданской войны именно крестьяне составляли основу РКП(б).

Таким образом, Первая мировая война создала социальную базу, на которую опиралась РСДРП(б). В Пензе большевики имели поддержку среди революционно настроенных частей пензенского гарнизона, Красной гвардии и воинских формирований, организованных по национальному признаку (вооруженные отряды чехов, словаков, латышских стрелков и пр.). Гибкая политика большевиков в отношении левых и ультралевых партий дала позитивный
результат, и впоследствии социальная база была упрочнена включением в партию большего количества революционной интеллигенции. Понимая, что для того, чтобы сохранить власть, нужно иметь более обширную социальную поддержку, большевики сделали ставку на прием в партию крестьян и рабочих. Положение большевиков укрепилось в первую очередь за счет крестьян, которые составляли основу населения Пензенской губернии (прил. 7).

 

IV. Социальный состав политических партий и групп
в Пензенской губернии (1917–1922).

Большевики / РСДРП (б) / РКП (б). Это солдаты, революционная интеллигенция, крестьяне, рабочие, люмпен-пролетариат. Изначально пензенские большевики опирались на солдат и революционную интеллигенцию. Впоследствии произошло расширение социальной базы за счет крестьян и рабочих. Основу партии составили крестьяне. С октября 1918 г. РКП(б) оказывала доминирующее влияние на политический процесс в Пензенской губернии,
аккумулируя вокруг себя революционную интеллигенцию из других политических партий.

Социалисты-революционеры. Это крестьяне, железнодорожники, рабочие, городские мелкие слои, революционная интеллигенция. Во время выборов в Учредительное собрание по Пензенской губернии за эсеров проголосовали 467 657 из 580 588 участвовавших избирателей. Основу социальной базы эсеров составляли в первую очередь крестьяне. Социальная база партии была достаточно широкой, и эсеры оказывали значительное влияние на политический процесс вплоть до конца гражданской войны.

Меньшевики. Железнодорожники, рабочие, городские мелкие слои, революционная интеллигенция. Основу социальной базы составляли в первую очередь железнодорожники и рабочие. Несмотря на небольшую численность социальной базы (прил. 8), меньшевики оказывали существенное влияние на развитие политического процесса до самого конца гражданской войны.

 «Кадеты» (партия «Народной свободы»). Это помещики, буржуазия, либеральная интеллигенция, учителя, духовенство, старообрядцы[40], врачи, часть городских средних и мелких слоев,
незначительная часть крестьян (крестьяне-хуторяне).

 «Бунд», «Поалей-Цион», «Идише Фолкспартей». Это революционная еврейская интеллигенция, евреи-беженцы из западных губерний, немногочисленный еврейский пролетариат.

 «Общие сионисты». Это либеральная еврейская интеллигенция, городские средние и мелкие слои еврейской национальности, евреи-учителя, еврейская буржуазия, евреи-беженцы из западных губерний, немногочисленный еврейский пролетариат.

Анархисты. Это революционная интеллигенция, бывшие большевики.

Народные социалисты. Это служащие разных общественных учреждений, интеллигенция.

Для еврейских партий также необходимо выделить следующие критерии классификации:

 

1. Борьба за власть:

– борьба за причастность к власти на территории России: выборы в Учредительное собрание («Бунд»), участие в выборах городского самоуправления («Бунд», «Общие сионисты»);

– борьба за власть в органах еврейского самоуправления России: деятельность в пензенской еврейской общине, выборы во Всероссийский еврейский съезд, участие в деятельности еврейских общественных организаций («Общие сионисты», «Бунд», «Поалей Цион», «Идише Фолкспартей»).

 

2. Участие в еврейских национальных движениях:

– сионизм («Общие сионисты», «Поалей Цион»);

– автономизм («Бунд», «Идише Фолкспартей»).

 

Классификация была проведена на основании данных из Го-сударственного архива Пензенской области. Больше всего было найдено информации о следующих партиях: РСДРП(б) / РКП(б), социалисты-революционеры (эсеры), меньшевики, кадеты (партия «Народной свободы»), «Общие сионисты» и «Бунд».

Гораздо меньше в источниках сообщается о партиях революционного коммунизма, «Идише Фолкспартей», Народных социалистах (энесах) и анархистах. По имеющимся данным можно
с большой долей вероятности предположить, что пензенских анархистов нельзя причислять к категории политических партий.
До сентября 1919 г. анархисты представляли собой небольшие группы, оказывающие поддержку большевикам. После сентября 1919 г. анархисты самых разных оттенков представляли собой крайне малочисленные и разрозненные по своему составу группы.

Крайне скудны данные о домовладельцах[41] и торгово-промыш-ленниках[42], меньшевиках-интернационалистах, Союзе социалистов – революционеров-максималистов, ЛСДРП[43], национальном блоке[44]
и «Ахдос Исроэль».

Проблема классификации «Ахдос Исроэль» усугубляется не только недостаточной источниковой базой, но и аморфным характером этой организаций. Так, члены пензенской «Ахдос Исроэль» фактически слились с верхушкой сионистов. «Ахдос Исроэль» представляла собой элиту пензенских «Общих сионистов», выделенных в отдельную организацию. Сведения о ней крайне скупы, однозначно можно сказать лишь, что ее социальная база состояла из обеспеченной буржуазии, которая решала вопросы финансовой взаимопомощи и уплаты взносов на покупку земли в Палестине. Несмотря на скудность информации, будет правильным предположить, что пензенская «Ахдос Исроэль» не являлась политической партией, а была сионистским клубом / кружком. В пользу этого говорит малое количество участников, отсутствие борьбы за власть, отсутствие попыток привлечь новых сторонников, отказ от каких-либо общественно-политических действий.

Стоит учитывать, что в Пензенской губернии не было социальной базы, которая образовала бы монархическую политическую партию. Исключением из этого правила были монархисты села Большой Азясь. Однако их деятельность носила не политический,
а религиозный характер и была связана с существованием
в 1918–1919 гг. секты «Новый Израиль». В феврале 1919 г. в селе Большой Азясь произошла крестьянская демонстрация; выступление носило религиозно-монархический характер и было расстреляно вооруженным отрядом коммунистов.

Рассмотрим генезис политических партий Пензенской губернии. Пензенская организация большевиков проделала путь от политической партии старого типа к партии нового типа. В этом плане показательны доклады делегатов Второго пензенского губернского съезда РКП(б) (10–12 октября 1918 г.). Этим партия большевиков значительно отличалась от всех других партий губернии. РКП(б) из рыхлой организации трансформировалась в централизованную политическую партию с жесткой партийной дисциплиной.

Правые эсеры и меньшевики так и остались на уровне партии старого типа. До декабря 1917 г., они имели сильное влияние в Советах рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Однако эсеры и меньшевики не сделали попытки вернуть власть после того, как большевики захватили ее в Пензе: оппозиционные силы не воспользовались случаем взять управление в свои руки, когда отсутствовала власть большевиков во время мятежа чехословацкого корпуса[45]. После 1918 г. пензенские эсеры и меньшевики фактически отказались от попыток захватить власть в губернии. Примечательно, что боевые дружины эсеров были распущены осенью 1918 г. в связи с тем, что фронт боевых действий отодвинулся от Пензы,
а КомУЧ был ликвидирован. С 1919 г. местные эсеры и меньшевики сосредоточились на оказании давления на власть. В этом плане показательны забастовки железнодорожников (документы № 42, 48) и агитация меньшевиков в Красной армии (документы № 36, 37). Постоянные аресты эсеров и меньшевиков и плохая материальная база способствовали перерождению этих политических партий в общественно-политические движения. Большевики приложили особые усилия к разрушению партии социалистов-революционеров, так как видели потенциальную угрозу объединения эсеров с крестьянским протестным движением и вооруженными отрядами «зеленых».

Однако в подавляющем большинстве случаев партийная организация пензенских эсеров не могла присоединиться к вооруженной борьбе антисоветских сил, в том числе и из-за плачевного состояния самой партийной организации (это касается как ГубКома, так и первичных ячеек). Правые эсеры и меньшевики имели потенциальную возможность взять власть в губернии только в 1917–1918 гг. Тем не менее и в последующие годы эсеры и меньшевики представляли собой оппозицию, с которой считались большевики. И забастовки железнодорожников (документы № 42, 48) являются примером того, что эти партии как общественно-политические движения отлично выполняли свою задачу по оказанию давления на власть.

Организация пензенского отделения Всемирной сионистской организации эволюционировала из партии старого типа в национальное еврейское движение. Пензенские сионисты были частично причастны к власти в Пензенской губернии, так как в Пензенской
думе была еврейская фракция, которая фактически состояла из «Общих сионистов». После ликвидации Пензенской думы в апреле 1918 г. пензенские сионисты не делали попыток снова стать
причастными к власти – не было ни забастовок, ни антибольшевистских выступлений. Главное внимание сионистов занимали создание и поддержка еврейских спортивных, образовательных, благотворительных и религиозных организаций, а также организация переселения евреев в Эрец Исраэль. Собрания сионистов проходили как в частных квартирах, так и в школах и «синагогах»[46]. Таким образом, после 1918 г. де-факто пензенские «Общие сионисты» являлись еврейским национальным движением.

Стоит подчеркнуть дискуссионный характер классификации «Общих сионистов». Фактическое сочетание черт политической партии и политического движения привело к тому, что к сионистам применяют термин «движение», реже встречается их обозначение как «партии». Могут использоваться и расплывчатые формулировки, сочетающие в себе несколько определений, например: «Местные отделения Всемирной сионистской организации, сионистских партий и движений». Однако детальное изучение первоисточников показывает оправданность классификации «общих сионистов» как политической партии, сочетающей в себе признаки политического и общественного движения. В пользу партии говорит наличие
у «Общих сионистов» программы («Базельская и Гельсингфорсская программы»), наличие центральных и управляющих структур и местных организаций ВСО. Важно учитывать и существование документов, подтверждающих членство в ВСО («членский билет» – это документ об уплате шекельного сбора). Когда этого требовала ситуация, «Общие сионисты» де-факто участвовали в выборах
в местное самоуправление и были причастны к власти на местах. Например, для Пензы это еврейская фракция в Городской думе
в 1917–1918 гг. В Самаре летом 1918 г. сионисты также участвовали в выборах в Городскую думу. В то же время «Общие сионисты» демонстрировали признаки политического движения. Так, в деятельности принимали участие и евреи, не состоявшие в ВСО.
Кроме того, ВСО уделяло значительное внимание еврейской культурно-просветительской деятельности (изучение иврита, спортивные мероприятия, иудейские праздники и мероприятия и пр.). Сионисты могли игнорировать борьбу за власть в России. В Пензе «Общие сионисты» не участвовали в выборах в Учредительное собрание, однако в общероссийском масштабе сионисты также выдвигали своих кандидатов в Учредительное собрание.

Кузнецкий уезд Саратовской Губернии [47]

Годы

№ 1
Выдержки из книги «За два года борьбы»

Библиотека ГАПО (№ 1011). За два года борьбы(07.XI.1917–07.XI.1921): сб. в память второй годовщины великой рабочей революции / под ред. М. А. Реслера, С. Г. Любимовой,
Е. А. Смыслова; Кузнецкий Исполком и Уездный Комитет РКП(б). Кузнецк Саратовской губернии: Типография Совнар-хоза, 1919.

 

Два года Советской власти в Кузнецком уезде.

[...]

После Февральской революции спустя некоторое время кузнечане по примеру других городов начали вводить «революционные» порядки. Избрали «демократическую» думу, управы, в которых главенствовала партия социал-революционеров, разбавленная мещанским элементом. Достаточно сильно почти в половину была представлена партия «Народной свободы», т.е. перекрасившиеся
в демократический цвет купцы и земские деятели. Трудящиеся массы начали избирать советы солдатских, рабочих, а позднее и крестьянских депутатов, но, плохо разбираясь в политических партиях и проводимых ими взглядах, избрали в советы разных народных и прочих правых социалистов. Представителей действительно революционной партии – партии большевиков было очень мало, да и те были разъединены, разбросаны, работали между собой врозь
и часто невпопад.

В таком положении застали Кузнецкий уезд октябрьские события, и «революционные» советы и «демократические» управы объединились между собой в общей ненависти против введенной в центре новой, действительно революционной рабоче-крестьянской власти. О признании ее не могло быть и речи. Признавали еще власть разбежавшегося временного правительства из капиталистов и их приспешников. Городская дума в ноябре 1917 г. посылала еще в Питер своего представителя – защищать Учредительное собрание. Но время, происходящие события делали свое. Массы понемногу стали прозревать, начали выходить из повиновения своих «руководителей». Это неповиновение, этот начавшийся бунт против чуждой интересам трудящихся буржуазной власти вначале вылился в форме неорганизованных выступлений вплоть до разгрома винного склада. Как бы не был печален этот факт, но он ясно показал, что массы и Кузнецкого уезда стали не удовлетворяться старыми порядками, искать новые выходы. Впервые эти новые настроения и взгляды масс вылились в определенные рамки на Уездном Съезде Советов крестьянских депутатов в январе 1918 г. С этого времени фактически началась Советская власть в Кузнецком уезде.

На этом съезде руководителями были все те же люди, как и
в прежних советах – социалисты-революционеры. Но Кузнецкая организация этой партии состояла из политически молодых людей.
В 1917 г. они шли за Керенским, но октябрь заставил «вырасти»
и их. К этому съезду многие из них, кроме старых, матерых, а потому и неисправимых, правых социал-революционеров встали,
хотя еще и не целиком, на советскую платформу, на линию левых социал-революционеров, бывших тогда Советской партией. Этот съезд принял резолюцию о признании власти советов, хотя и с добавлением, являвшимся «отрыжкой» старого, о всеобщем избирательном праве при выборах в Советы. Но и это был уж[е] чрезвычайно большой шаг вперед. Съезд выбрал исполнительный комитет Совета крестьянских депутатов, который 1917 г. февраля объединился в исполнительный комитет России и социал-демократов. Всех членов 1-го исполнительного комитета Советов было 40 человек, избрано было исполнительное бюро из 5 человек. Кроме бюро, были секции – «Крест», «Рабочая и Солдатская», из которых каждая имела свое бюро. После объединения советов поспешно начал налаживаться Советский аппарат. Медленно, неуверенно, с большими промахами делалось это. Старая власть, умирая, делала новой массу затруднений. Шел период безвластия. Население окончательно вышло из повиновения, делало, что хотело, худшие его элементы производили дебош, хулиганства, преступления, не чувствуя за это ответственности. В городе 7 марта 1918 г. произошло выступление фронтовиков, руководимых офицерами – купеческими сынками, мстившими за арест своих отцов, отказавшихся платить наложенную на них Исполкомом контрибуцию. В деревне вовсю шли разгромы помещичьих имений, бессмысленная рубка леса из-за животной жадности. В городе еще существовали городская и земская управы, хотя под нажимом признавшие власть
Совета. На местах не везде еще были организованы крестьянские Советы, а в имеющихся засело много бывших земцев с кулацкой окраской. Второй и третий съезды принимали меры к упорядочению положения, но много и они сделать не могли, ибо их состав был чрезвычайно пестрый. Кулацкие элементы составляли значительный процент и мешали работе. Левые социал-революционеры, за которыми шло большинство, не имели еще под собой твердой почвы, покачивались еще потихоньку, а потому и не могли вести твердый курс, не могли держать крепко и верно руль советского правления. Нужно отметить, что в это время произошло одно важное событие. 4 апреля 1918 г. положено было начало большевистской организации на месте разрозненных ранее отдельных последователей этой партии. Роль ее росла не днями, а часами, [но][48] внутренне она была слабовата. Действия ее были часто анархические, отсутствовала дисциплина, спайка, члены ее враждовали, часто грызлись между собой, а некоторые из них были с определенными хулиганскими наклонностями.

Этот первый советский период кузнецкой жизни закончился памятными, наверное, всем кузнечанам хвалынскими событиями. Нужно заметить, что советы соседних городов не особо доверяли нашему лево-эсеровскому шаткому Исполкому. И вот Хвалынск послал в Кузнецк для организации здесь «настоящей» Советской власти отряд Красной армии из голодных крестьян Хвалынского [уезда]. Это все было бы хорошо, но, к несчастью, руководитель отряда всем памятный Пудовочкин попался не из хороших. Советскую власть он ста[л] «вводить» нагайкой. В Неверкине без разбора застрелил более десятка людей, из которых некоторые не могли считаться ярыми противниками Советской власти. В городе он без всякого плана начал производить конфискацию имущества буржуазии, чем страшно разжег аппетиты голодных солдат. Последние зашли далеко, начали задевать и мещанские массы так, что руководители не могли сдержать их. Население взволновалось. Контр-революционеры принялись за работу, благо хулиганство Пудовочкина было им на руку. На руках у кузнечан осталось после прежних волнений много оружия. Дело кончилось тем, что накануне пасхи население зверски перебило большую часть отряда, остальные разбежались. Приехавшему из Пензы отряду латышей еле-еле удалось восстановить порядок и удержать население города от определенно контрреволюционных выступлений. Вскоре после этого 12 мая собрался 4-й Уездный съезд Советов. Впервые съезд разбился на фракции, причем, если не считать беспартийных, половина его была из коммунистов и сочувствующих, а другая половина из лево-эсеров. Съезд шел под руководством и известным давлением пензенских коммунистов, благодаря чему вновь избранный Уездный Исполнительный Комитет имел в большинстве коммунистов. Этот новый Исполком окончательно установил советский аппарат, окончательно ликвидировал земскую и городскую управы, организовал главные отделы (тогда комиссариаты). Началась организационная работа. Но ее вскоре прервал чехословацкий мятеж, начавшийся [в] Пензе. Чехи арестовали часть Исполкома, некоторых при отъезде выпустили, а троих взяли с собой и после расстреляли. Уезд вступил в полосу военных действий с чехами и учредиловцами, засевшими за Волгой. Всякая организационная работа остановилась. Неорганизованность и слабость Красной армии часто и быстро меняли линию фронта, и Кузнецк несколько раз готовился к эвакуации. В середине июля красноармейские части под Сызранью были разбиты, неорганизованно стали отступать к Пензе, взбудоражили наших красноармейцев, которые начали требовать эвакуации. Пришлось выехать всему Исполкому к Пензе. Неожиданный отъезд власти застал горожан врасплох. Этим воспользовались местные контрреволюционеры, вроде Глухова, которые подговорили граждан избрать их во временный Военный
Комитет, якобы лишь для поддержания порядка, не затрагивая политических сторон. Граждане на эту удочку дали себя поймать, а им только этого и надо было. Получив власть, они повели определенную противосоветскую политику. Буржуазия раскошелилась, собрала денег и продовольствия и начала организовывать отряд для отпора красноармейцам, которые оправились между тем от испуга и пошли обратно на Кузнецк. В отряд местные купцы набрали сначала до тысячи человек молодежи, прельстив ее былым хлебом, мясом и медом. При первом же пушечном выстреле красных эта «армия» разбежалась, и Советская власть вновь после трехдневного перерыва утвердилась в Кузнецке. Нужно указать, что крестьянство, кроме одного села Каменка, не поддержало городских белогвардейцев. Сельские и волостные собрания или выносили резолюции о невмешательстве или же определенно вставали на поддержку Советов. Так, в Кунчеровско-Неверкинском районе был соорганизован несколькими членами Исполкома добровольческий партизанский отряд из крестьян и рабочих ф.б. Дебердеева, который и после долго боролся с белыми под Павловкой. Это обстоятельство неопровержимо доказало симпатию большинства крестьянской массы к Советской власти.

После изгнания белых из города нормальная работа началась не сразу. Этому помехой был близкий фронт и царившая в среде партийных работников вражда, аресты друг друга, полнейшая неразбериха в советской работе – таково было положение власти
в городе. И только приезд москвичей положил этому конец. Они привезли с собой струю свежего воздуха в разгоряченную атмосферу кузнецкой политической жизни, прекратили суровыми
мерами вражду, некоторых отстранили от работ, и под их руководством с августа началась живая и спешная организационная работа. Приводились в порядок и налаживались расшатанные боевой
обстановкой уездные учреждения. Принимались энергичные меры к упорядочению советского аппарата на местах. Посылались агитаторы, инструкторы, перевыбирались кулацкие советы, организовывались комитеты бедноты, коммунистические ячейки, производилось расслоение крестьян, борьба с кулаками. Начались первые принудительные мобилизации в ряды Красной армии, отборка излишков хлеба. После кипучей и плодотворной полуторамесячной работы 17 сентября был созван Пятый уездный съезд Советов. Он показал, что предварительная политическая работа даром не пропала. Две трети съезда состояли из коммунистов и сочувствующих, а остальные почти все левые с.-р., резко отшатнувшиеся от предательской политики своего центрального комитета, стоявшего уже одной ногой на пороге коммунистической партии. Беспартийных было очень мало. Съезд проходил с большим подъемом, прямо-таки с коммунистическим энтузиазмом, хотя фронт находился всего в сорока-пятидесяти верстах. Предложения фракции коммунистов почти единогласно принимались под гром аплодисментов.

Вскоре после съезда наши красные войска взяли Сызрань, Самару, фронт отодвинулся далеко от Кузнецка, москвичи уехали. Первое время произошла небольшая заминка, но вскоре все оправились, принялись по намеченному пути за горячую, творческую работу.

[...]

№ 2
Выдержки из книги «За четыре года борьбы» (1917–1921)

Библиотека ГАПО (№ 6246). За четыре года борьбы (1917–1921) : сб. в память второй годовщины великой рабочей рево-люции / под ред. Е. А. Смыслова, И. А. Савельева; Кузнецкий
Исполкома и Уездный Комитет РКП (б). Кузнецк, Саратовской губернии, 1921.

 

На Боевом посту (из жизни Кузнецкой организации РКП за четыре года пролетарской революции).

В Кузнецке нет настоящего пролетариата, хотя Кузнецкий уезд и считается одним из самых промышленных в Саратовской губернии. Кузнецкий рабочий принадлежит к типу мелких ремесленников-кустарей и сообразно с этим его психология далека от настоящей пролетарской психологии. Несколько крупных предприятий, вроде суконных фабрик, которых в уезде насчитывается три, мало изменяют общее положение, да и на этих фабриках рабочие большею частью связаны с землей, со своим хозяйством. Не знал Кузнецк борьбы партий, тихо и мирно влачил он свое существование вплоть до самой Октябрьской революции. А эта великая революция тоже докатилась до него значительно позже, чем до других городов, и застала полный разброд политической мысли.

Были в Кузнецке к этому времени (начало 1918 г.) меньшевики или эсеры: правые и левые, были, наконец, немногие товарищи, сочувствовавшие Российской Коммунистической Партии. Преобладали все же эсеры. И неудивительно. Они находили хорошую опору в массе мелких хозяйств, а для пролетарской боевой партии не было прочного фундамента – индустриального пролетариата. Впрочем, кузнецкие эсеры в большинстве были горячие революционные головы, мало разбиравшиеся в тонкостях программ, отлично умевшие поддерживать революцию в тяжелые моменты. Они хорошо, хотя и бессознательно, лишь классовым чутьем (большая часть их была рабочие и крестьяне) действовали в интересах Советской власти, несмотря на то, что их партия с самого начала или являлась прямой противницей Октябрьской революции (правые эсеры), или случайной спутницей (левые социал-революционеры). Впрочем, само деление на партии было больше чисто случайным здесь в Кузнецке. Как пример контраста между местными партийными организациями и всероссийскими можно указать на то
обстоятельство, что одно время председателем местной ЧК был эсер (!), а товарищем председателя – меньшевик (!!). Но это делу нисколько не вредило.

Организация большевиков возникла как нечто целое весной 1918 г. Тогда она представляла собой небольшую по численному составу группу товарищей (человек двадцать), но влияние ее было очень значительно. Постепенно в нее стали вливаться наиболее
революционные элементы из прежних эсеров, а в ноябре 1918 г. перешла к коммунистам почти вся организация левых эсеров (революционных коммунистов). Правда, такое поглощение маленькой группой коммунистов большого числа, хотя и революционно настроенных, [но] со скудным идейным багажом бывших эсеров, могло иметь и вредные последствия, но сила и мощь коммунистической партии оказались настолько велики, что значительная часть их этих эсеров переварились в коммунистическом котле и сделались хорошими работниками-коммунистами.

[...]

 

 

Год

 

№ 3
 Выдержки из воспоминаний Якова Журкина, мятеж Пудовочкина

ГАПО. Ф. 674. Оп. 1. Д. 12. Л. 10–39. Начато / окончено
в 1932 г. Рукописный текст. Воспоминания Якова Журкина «Кузнецк в период Октябрьских событий и Гражданской войны в 1918–1921 гг.».

[Л. 10]. [...] 1918 г. во всем своем историческом значении становится бесспорным годом славной борьбы кузнецкой организации Партии коммунистов-большевиков и трудящихся города и деревни.

В самом начале года^[49] Исполнительный комитет Совета рабочих и солдатских депутатов находился и управлялся двумя партиями: большевистской и левоэсерской^[50]. Во главе Совета тогда
стоял левый эсэр Н. Катков, впоследствии перешедший в большевистскую партию.

В том, что в начале 1918 г. левые эсэры оказались у власти и заправляли всеми советскими организациями, объяснялось тем, что в это время фактически только что начинала оформляться и расти наша большевистская организация. Необходимо заметить, что в данный период большевистская партия исчисляла свои партийные ряды небольшим [Л. 11] числом преданных и стойких товарищей.

Историческое свое начало кузнецкая организация большевиков взяла и ведет от евлашевских военных бараков, там впервые появились в Кузнецком уезде большевики, там впервые повелась среди солдат большевистская пропаганда и агитация.

И только тогда, когда евлашевские большевики переехали
в город и начали налаживать и оформлять свою организацию, только с этого момента фактически и начала развертываться вовсю классовая борьба в гор[оде] Кузнецк[е] и частично уже переносилась в деревню.

Несмотря на то, что январь–февраль 1918 г. были тем периодом, когда только что начинала расти^[51] в городе Кузнецке партия большевиков, все же за это время большевики вместе с темпом своего роста также быстро сумели^[52] завоевать и свой авторитет среди населения города и деревни.

[Л. 12]. Левоэсэровская партия, взявшая под свое крылышко правых эсэров и меньшевиков, говоря революционным языком, начинала уже скатываться до самой настоящей контрреволюционной работы, защищая тех, с кем мы боролись до зубов, до конца.

Теряя свое значение в массах левоэсэсеровская партия^[53], растворенная социал-демократическим соусом, работавшая больше всего по советам лидера правых эсэров Ульянова, бывшего члена Государственной думы, была совершенно неспособна сохранить и удержать за собой советы и быть действительно революционной политической организацией, вокруг которой могли бы спокойно сплочаться и организовываться массы. Ясно, что левоэсэровская партия находилась на конце^[54] банкротства. Любой вопрос, поставленный большевистской партией, стоял поперек горла левым
эсэрам. Во всех вопросах, когда приходилось дискутировать,
кузнецкая организация большевиков [была] политически подкованная [Л. 13], брала с боя. Нажимая на эсэровскую организацию, большевики настойчиво вели классовую борьбу, беспощадно уничтожая своих врагов.     

Оформившийся большевистский ревком в это время все больше и решительней вел наступление на местную буржуазию и купечество, расстреливая ярых тиранов рабочего класса, облагая чрезвычайным налогом (контрибуцией), держа их непрерывно
в изоляторе и концентрационно всю эту свору, большевистская организация в то же время неустанно вела агитационно-пропа-гандную работу среди только что организовавшихся профессиональных союзов. Почти ежедневно наша партия получала извещение то от одной, то от другой профсоюзной организации о переходе их целиком на большевистскую платформу.

Для левых эсэров было совершенно понятно, что большевики развернули бешеную работу и с каждым днем крепко укрепляли свои позиции. Политическая и революционная активность рабочих профсоюзных организаций трудящихся масс города давали наибольшую возможность [Л. 14] партии большевиков и энергичнее проводить свою революционную работу, все больше и больше сплочая вокруг себя профсоюзные организации.

В такой, собственно говоря, обстановке и так тогда существовали в одном городе две совершенно различных партии.

Первая большевистская вела беспощадную борьбу со всеми врагами рабочего класса, неотступно преследуя всех, кто посягался на свержение советской власти.

Вторая эсэровская ждала, когда городское купечество, дворянство и помещики придут к левоэсэровской партии с повинной и положат к ногам левых эсэсеров железные сундуки, полные золота, нажитое на горбу рабочего класса и батрацко-бедняцкой части крестьянства.

Совершенно ясно было, что эсэровская партия заходила в тупик [Л. 15] и уже давала трещины. Кроме болтливых лозунгов, сладких речей и заложничества, кроме этого пустозвонного бряцания, никакие другие методы борьбы эсэровщина не признавала. Именовав себя крестьянской партией, эсэры на самом деле разными посулами обманывали крестьян, обещая деревне земельную реформу и т.д., тогда как в действительности до появления большевистской партии в городе все помещичьи угодья, земля, леса, сады, усадьбы и владения – все это еще продолжало оставаться в руках этих помещиков, дворян и крупных арендаторов-кулаков. В городе все также на своих предприятиях и заводах хозяйничали старые хозяева, а на рынке вовсю торговали и спекулировали купечество и торгаши.

Вместе с Советом рабочих и солдатских депутатов, во главе которого стоял левый эсэр Катков, совершенно спокойно работала Городская дума, возглавляемая представителями местного промышленного и торгового круга, а рядом, тут же попутно, вместе
с эсэрами жила и [Л. 16] работала Земская управа.

Эсэровская партия, обманывая рабочих и крестьян, свободно без всякого зазрения совести допускала вокруг себя всевозможные буржуазные организации, вроде Городской думы, Земской управы, Акцизного управления. В советских учреждениях в большинстве еще сидело старое чиновничество.

Развернутая в это время работа большевиков все время и почти беспрерывно натыкалась на сопротивление и препятствия со стороны эсэровской партии. Преодолевавшая все и ведя неустанную борьбу, в том числе и с эсеровской партией, разоблачая ее как партию, идущую в блоке с меньшевиками и правыми эсэрами, разоблачая все ее посулы, дешевые лозунги, большевистская организация все настойчивей и тверже проводила свои идеи.

С момента прихода большевиков в город наша партия положила [Л. 17] начало острой классовой борьбы не только в городе, но эта революционно-классовая борьба очень быстро росла и в деревнях уезда.

Обманутые эсэрами крестьяне, опираясь уже на большевистскую партию, беспощадно расправлялись со своими помещиками и кулаками.

За очень короткое время весь уезд был охвачен революционной борьбой, батрацко-бедняцкая часть сплошной стеной шла на своих вековых врагов: на помещиков Иконникова, Чарныко, Васильева, Колкачеву, Булыгину, Духонина, Жедрина, Попова и т.д. Деревня действительно революционно восстала под руководством партии большевиков, все мигом стиралось с лица земли. Помещичьи усадьбы и земли становились достоянием крестьянского населения.

Еще за несколько дней раньше в городе рабочие организации, опираясь на большевиков, идя под руководством этой партии и перестав верить эсэрам, штурмом шли на городскую буржуазию и купечество. Скрепя своей программой, эсэры были живыми свидетелями того, как большевистская  [Л. 18] наша организация вместе с рабочими проводила конфискацию и национализацию городских и сельских промышленных предприятий, заводов и фабрик. Для поддержания революционного порядка в городе наскоро организовывались боевые рабочие дружины красногвардейцев.

Неожиданный напор большевиков совершенно парализовал активность буржуазии около эсэров: Башкировы, Вилкины, Дыдины, Карягины, Жариновы, Горшенины, Носковы, Бобровы, Кузнецовы, фабриканты Асеевы, Ершовы, лесопромышленники и т.п., все, кто жирел на поте рабочих, были объявлены врагами Советов и с ними повели беспощадную борьбу.

Оказавшись вне революционного закона, местная буржуазия, которая еще оставалась на свободе, повела бешеную травлю против большевиков, организуя около себя все темные силы, малосознательных и мелколавочное население. Буржуазия пошла в наступление против большевиков.

[Л. 19]. Благодаря этому в первых числах апреля революционное положение города [было] чрезвычайно напряженным. Советы рабочих и солдатских депутатов больше эсэровский за это время совершенно бездействовал. Эсэры, зная, что партия большевиков ведет подготовительную работу по созыву действительно революционного съезда советов, старались как можно больше проявлять свою пассивность ко всему тому, что непосредственно исходило от нашей большевистской партии.

Учитывая, что партия большевиков имеет в своем распоряжении очень незначительный вооруженный отряд рабочих красногвардейцев, буржуазия осмелела и с поднятой головой, безнаказанно стала разгуливать по улицам города, открыто натравляя население на Советы и партию. Город Кузнецк был накануне контрреволюционного восстания, требовались срочные меры, и только какая-то помощь со стороны могла разрядить создавшееся положение и надвигающуюся опасность.

Положение нашей партии большевиков и шипение городской буржуазии [Л. 20] не замедлилось сказаться и в ряде сел уезда, где преимущественно еще имели большое влияние местные деревенские богатеи и кулаки, так примерно было в Чаадаевке, Барановке, Н. Кряжиме и в ряде других сел, особенно во время обложения деревенских кулаков и богачей чрезвычайным налогом.

В средних числах апреля, когда положение партии и Совета было безнадежно, организация большевиков и местный Совет исключительно для поддержания революционного порядка и укрепления власти Советов в городе вынуждены были из ближайшего города Хвалынска вызвать небольшой военный отряд красногвардейцев.

Отряд этот, отправленный из Хвалынска под начальством Пудовочкина, на пути от Хвалынска до Кузнецка^[55] быстро увеличивался деревенской беднотой и, когда уже подходил к городу Кузнецку, насчитывал в своем составе до 600 человек. Отряд на пути от Хвалынска до Кузнецка, проходя ряд сел и деревень, провел большую революционно-классовую [Л. 21] борьбу с капиталистическими элементами деревни. Проходя через Павловку, Неверкино и ряд других сел, этот отряд по сути его революционного содержания во многом революционизировал и внес классовое расслоение в селах на пути своем, очищая путь для наступления бедноты на кулачество.

Партия большевиков, чувствуя и имея сведения о приближающейся помощи хвалынцев и чтобы осадить обнаглевшую буржуазию, расстреляла несколько ярых контрреволюционных заложников, а для сплочения вокруг себя рабочих и трудящихся выпустила воззвание, в этом обращении наша Партия большевиков призывала все трудовое население города к спокойствию и сплочению своих рядов. В этом воззвании рабочие организации призывались вести решительную борьбу с контрреволюцией города за укрепление диктатуры пролетариата, за укрепление власти советов: ВСЯ ВЛАСТЬ СОВЕТАМ! – это был лозунг партии большевиков в этот ответственный момент.

[Л. 22]. III часть. Пудовочкин.

Чтобы полнее охарактеризовать Пудовочкина как личность и его отряд, которым он руководил, необходимо сказать, что все крестьянство, которое составляло этот отряд, было крестьянство революционное и стояло целиком на стороне Советской власти и, когда про этот отряд начинают говорить как про обыкновенную банду, невольно приходится возмущаться и сказать, что сложившиеся до сегодняшних дней убеждения у городского населения об отряде, как о банде с точки зрения политического факта этого отряда, чрезвычайно грубо и неверно.

Хвалынский отряд нужно понимать совершенно по-другому: только тот, кто совершенно не умеет разбираться, кто его друзья и враги, кому это совершенно безразлично, тот, безусловно, будет обвинять Хвалынский отряд как банду.

[Л. 23]. Правда, нельзя отрицать того, что надежды, которые возлагались на этот отряд Советом и Партией, не оправдались, так как сам отряд впоследствии оказался беспощадной злой жертвой своего начальника авантюриста Пудовочкина, безусловно, прямого виновника уничтожения хвалынских крестьян, поверивших ему как большевику.

Как большевик Пудовочкин изменил революции, изменил и той крестьянской бедноте, которая шла с ним в отряде. Как личность Пудовочкин перешел на анархо-бандитские приемы, по такому же направлению заставил идти и весь свой отряд.

Если бы обыватель и городской мещанин знали, что хвалынцы находятся под влиянием отдельной кучки руководителей этого отряда во главе Пудовочкина и Китаева, которые одинаково терроризировали отряд, как и население. Понятно, что этот же обыватель и мещанин постарались бы первым долгом не отряд избивать, а изолировать из этого отряда Пудовочкина и Китаева, и ясно, что тогда никто [Л. 24] и никогда не мог бы назвать хвалынский отряд бандой, это жертва, жертва отдельных личностей, изменивших партии и делу революции.

Начиная с 26-го апреля 1918 г. и по 1-е мая, в истории революционного движения в городе Кузнецке знаменуется появлением и избиением отряда хвалынцев.

Когда Пудовочкин прибыл со своим отрядом в город, то на второй же день почти все партийные работники без разговора и разбора снимались со своих занимаемых постов. На попытку отдельных партийных товарищей подчинить отряд Совету и Партии Пудовочкин ответил решительным отказом, объявив себя диктатором с неограниченной властью. Так начал свои первые дни и свои первые шаги Пудовочкин в Кузнецке, игнорируя и срывая всю революционную работу большевистской организации.

Подчинив себе до 600 вооруженных хвалынских крестьян, влияя [Л. 25] на них и терроризируя через своих помощников,
Пудовочкин в первые же дни создал в Кузнецке сгущенную атмосферу.

Большинство учреждений были заняты хвалынским отрядом: телефонная сеть и телеграф охранялись особенно. По улицам с на-гайками разгуливали пьяные толпы из отряда. Партия, видя совершенную невозможность обуздать Пудовочкина, терроризированная, вынуждена была уйти в подполье. Совет оказался разогнанным.

С этого момента власть и все учреждения находились в руках изменника революции Пудовочкина и его компании и с этого же момента началось и ограбление городского населения. Рассеянные отряды Пудовочкина по городу группами и в одиночку, поощряемые своим начальником, врывались в дома городского обывателя и отбирали все, что только было возможно унести и надеть на себя. Ограбление происходило без различия социального и классового происхождения населения. При подобных налетах страдали рабочие, страдал мещанин, страдал дворянин и купец.

[Л. 26]. В тот момент, когда Пудовочкин расправлялся с городским населением и с большевиками, наша партия, перешедшая на подпольную работу, обсудив создавшееся положение в городе
и учитывая внутреннюю борьбу в самом хвалынском отряде, разоружение, решила вызвать из Сызрани с Липовской и Асеевской фабрик (в настоящее время ф-ка «Красный Октябрь») рабочие дружины и одернуть зарвавшегося изменника.

Надо сказать, что такое решение подпольной организации большевиков преследовало две основных цели: во первых, партия считала необходимым предупредить контрреволюционные восстания и, во вторых, изолировать Пудовочкина от хвалынского отряда, тем временем он (Пудовочкин) в пригородной части города разоружал менее сильную группу из хвалынского отряда, настроенную против него, как начальника, не оправдавшего доверия по возложенной на него задаче.

Вынесенное решение большевиками в подполье подтверждалось также [Л. 27] и тем, что городское население, главным образом мещане, настроенные еще до прибытия отряда хвалынцев купечеством против Советской власти, окончательно потеряло веру в Совет во время Пудовочкина в Кузнецке. Налеты на дома, свист нагаек о спины городского населения, беспорядочная стрельба, убийства, терроризация населения безо всякой классовой почвы
и чутья, было обычным явлением в дни власти Пудовочкина
в Кузнецке, это был подлинный тип батьки Махно.

Коварно опутавший своими сетями хвалынских крестьян как особенный тип, Пудовочкин считал врагами всех, кто шел против него и пытался противоречить ему «быть по моему» – это лозунг Пудовочкина.

Как командир отряда, и зная, для чего был вызван отряд из Хвалынска, Пудовочкин совершенно не стремился предотвратить надвигающуюся грозу контрреволюционного восстания местного купечества и, наоборот, разжигая своими грабежами и убийствами неповинное население, он сознательно подливал масло в огонь.

[Л. 28]. Не опираясь ни на Партию, ни на профсоюзы и совет, Пудовочкин за короткое время сумел быстро восстановить против себя все существующие в городе партийные и профессиональные организации и особенно городское население, которое доведенное им до крайности, готово было браться за оружие. Партийные товарищи, стремившиеся сдерживать анархию, подвергались с его стороны арестам.

Совершенно не считаясь ни с чем и ни с кем, даже с теми товарищами, которые прибыли с ним вместе и пробовавшие его уговорить, подвергались арестам и содержались под стражей. Каждый, кто осмеливался поднять свой голос протеста, немедленно ощущал на своей спине нагайку Пудовочкина и у виска холодное дуло нагана.

Злоба, трепет, ненависть – это все, что породил против себя хвалынский отряд, благодаря бандитским приемам Пудовочкина как головы отряда.

 [Л. 29]. Уничтожать своих и держать около себя заведомо темных проходимцев вроде Китаева была характерная и особенная черта второго сподвижника батьки Махно – Пудовочкина. Он страшно боялся тех, кто был сильнее его, кто мог изолировать его от отряда и выбить из-под ног власть и влияние хвалынцев.

Для партии большевиков было все вполне ясно, что Пудовочкин это такая личность, для которой не существует революционно-классовая борьба с врагами рабочего класса, кроме как командовать с неограниченной властью и делать так, как хочется. Мания власти, разнузданная натура – вполне характеризуют личность Пудовочкина.

То, что творилось в Кузнецке хвалынским отрядом, с быстротой стало известно по селам и деревням уезда.

Агитация деревенских и сельских кулаков во время [местонахождения] отряда в Кузнецке способствовала [тому, что] кулацкой части деревни разгонять сельские и волостные советы, а во многих случаях отбирать живой и мертвый [Л. 30] инвентарь у бедноты, конфискованный у кулачества до появления хвалынцев в Кузнецке.

Во многих случаях, пользуясь анархией в городе, кулаки отбирали обратно у сельских советов свою контрибуцию (чрезвычайный налог), которая тогда взымалась с них в местный уездный и городской бюджет.

Кулацкие налеты на сельские советы во многих случаях приводили к кровавым расправам с большевиками и беднотой, которые в то время посылались в деревню по сбору чрезвычайного налога с кулаков. Такую расправу со стороны кулачества и сельских богатеев в этот момент пришлось пережить ряду товарищей,
в том числе и автору настоящей истории.

Разгул анархии в городе и требование нашей партии о присылке рабочих дружин наскоро заставило рабочих с Литвинской и Липовской текстильных фабрик организовать и послать в город небольшой отряд.

[Л. 31]. При появлении рабочих с Липовской и Литвинской фабрик Пудовочкин не замедлил этот отряд обезоружить и посадить в тюрьму, так как по своей малочисленности эти рабочие дружины бороться против Пудовочкина были не в состоянии.
Рабочие же дружины с Асеевской фабрики и города Сызрани подоспеть к этому моменту не могли, так как имели задание организовать более крупные и лучше вооруженные отряды рабочих.
За очень небольшим исключением, присланные с Липовской и Литвинской фабрик рабочие были почти все уничтожены и, таким образом, стали той же злой жертвой жадного, ненасытного и властолюбивого Пудовочкина. Рабочие этих фабрик спаслись и остались живы, только те, которые содержались в местной городской тюрьме под стражей.

Поркой нагайками, безобразными грабежами, бесшабашным разгулом, анархией городское население было совершенно выведено из терпения. Вся созданная обстановка настолько накалила атмосферу, что схватка [Л. 32] между Пудовочкиным и городским населением была совершенно неизбежна, город был накануне большого события, городская контрреволюция принимала все меры, чтобы устроить бойню между хвалынцами и городским населением.

[Л. 33]. IV часть. Разгром хвалынского отряда.

Любой живой свидетель этих, поистине кошмарно-кровавых дней, как участник исторического факта избиения хвалынского отряда, жертвы ненасытного властолюбивого анархиста, изменника рабочему делу, пытавшегося истоптать, испачкать большевистскую программу, ее лозунги и завоевания с глубоким впечатлением исторического момента должен представить себе этот исключительный разгром хвалынского отряда.

Исторический день – суббота 1 мая по новому стилю, день, в который по требованию нашей большевистской организации, из Сызрани прибыла рабочая дружина под начальством большевика Агафонова. Сойдя с вагонов, в этот же день Сызранская дружина была вынуждена дать первый залп по зарвавшемуся «революционеру».

Пулеметы хвалынцев, поставленные в окно 2-го этажа бывшего Бобровского дома, строчили по сызранским рабочим, идущим со станции в центр города [Л. 34]. Кругом пахло порохом.

Пудовочкин, почуявший опасность, группировал свой отряд по разным улицам. Хвалынские крестьяне, понявшие в последнюю минуту, что оказались обманутыми своим начальником, стали быстро исчезать из отряда, а оставшиеся укреплялись, где могли. Город наполнялся гулом беспорядочной стрельбы.

На всех почти главных улицах группами собиралось городское население. Двигаясь по одиночке и отдельными кучками, местное население, подготовленное еще до появления Пудовочкина кулачьем и купечеством, выведенное из терпенья, бросилось лавой к оружейным складам.

В одну минуту все склады с оружиями были взломаны и открыты. Самовооружившись, население устроило погром и побоище над хвалынским отрядом.

[Л. 35]. Всю ночь на воскресенье и весь день шла упорнейшая и кровопролитная борьба обывателя с отрядом. Ожесточенные схватки шли на всех центральных улицах города и особенно на площади Карла Маркса.

В огненном переплете и с отчаянными криками и воплями падали убитыми и ранеными от выстрелов собственных же товарищей. Люди озверели и не узнавали идущих с противоположной стороны своих, били по [ним] залпами.

Начавшаяся драка на улицах и углах с хвалынцами привела к тому, что они, разрозненные на мелкие группы, были совершенно уничтожены.

Подстрекаемые купечеством городской мещанин и обыватель устроили подлинную гонку за хвалынскими крестьянами, уничтожение их происходило разными способами и орудиями.

Спрятавшийся хвалынец вытаскивался из своего убежища и тут же на месте убивался или из винтовки или просто железным ломом, дубинкой, колом и т.п.

[Л. 36]. На всех почти улицах массами валялись трупы убитых, стоял стон и крики раненых, кто кричал в предсмертных судорогах, кто валялся обезглавленный. В разных направлениях бежали раненые с окровавленными лицами, покрывая своим воем оружейную канонаду.

Последние остатки хвалынского отряда были загнаны восставшими в бывший Бобровский дом, который в то время являлся главным штабом Пудовочкина.

Засевшие в Бобровском доме из пулеметов и залпами били по восставшим. Было видно, что хвалынцы нащупывали слабое место и били на прорыв.

Окруженный со всех сторон и сжатый огненным кольцом, Бобровский дом весь дрожал от града пуль, сыпавшихся на него со всех сторон. Это была самая последняя и жестокая схватка. Не выдержав натиска, хвалынцы сдались на милость победителей и были тут же все уничтожены.

[Л. 37]. Вся центральная часть города была усеяна трупами.

Злой виновник кровавого кошмара Пудовочкин, чувствуя неизбежно свою гибель, своевременно сумел скрыться.

Во время всего этого побоища Сызранская рабочая дружина, ведя борьбу на оба фронта, своими залпами осаживала и сдерживала вооруженное население.

После ликвидации хвалынского отряда и бегства Пудовочкина Сызранская рабочая дружина наводила в городе порядок и восстанавливала Советскую власть. В это же время приехала и влилась
в Сызранскую дружину – рабочая дружина с бывшей Асеевской фабрики.

Оружие, разобранное населением во время восстания против хвалынцев сознательной частью населения, возвращалось Ревкому, который в этот момент после Пудовочкна был образован
исключительно из большевиков и возглавлялся преданным делу революции старым [Л. 38] большевиком – надсменом Вагановым.

С разгромом хвалынского отряда немало погибло от руки местного городского населения рабочих с Липовской и Литвинской фабрик, прибывших, как это уже было сказано, еще до приезда Сызранской дружины.

Избежавший революционной кары Пудовочкин после разгрома месяца через два или три был пойман и изолирован, но спустя некоторое время после своего заключения сумел опять сбежать и только в третий раз пойманный, он заслужил революционного правосудия – Пудовочкин был расстрелян как прямой виновник гибели и разгрома хвалынских крестьян, такую же кару и участь еще раньше получили и его помощники, разделявшие его идеологию, такого же революционного правосудия после разгрома получили и все контрреволюционеры, подстрекавшие местное население на восстание.

[Л. 39]. Вместе с ликвидацией Пудовочкина прошла волна и кулацких налетов на сельские советы и бедноту в деревне. Началась действительно подлинная борьба двух классов. Партия большевиков укрепляла свои ряды, готовилась к новым классовым битвам.

№ 4
 Выдержки из воспоминаний Якова Журкина, восстание Глухова

ГАПО. Ф. 674. Оп. 1. Д. 12. Л. 60, 68–80. Начато/окончено
в 1932 г. Рукописный текст. Воспоминания Якова Журкина «Кузнецк в период Октябрьских событий и гражданской войны в 1918–1921 гг.».

 

[Л. 60]. VI часть. Восстание капитана Мыльникова и Глухова.

С приближением фронта город переживал лихорадочное состояние. Во всем чувствовалось особенное напряжение, каждый неосторожный шаг мог сделать любую провокацию. Члены партии большевиков собирались в свой партийный Комитет. Секретарь Уездного Комитета Партии тов. Рубцов сообщает положение на Сызранском фронте и отступление Красных частей на Кузнецк. Положение безнадежное. Город отстоять нельзя. Уставшие Красные части против превосходных сил врага бороться не в состоянии. Необходимо временно отступить, сдать город, собраться с силами, вооружить, мобилизовать вокруг себя все трудовое население.
Сохранить боевую силу, подождать помощи и тогда решительно ударить по врагу, смять, уничтожить [...].

[Л. 68]. [...] В то время, когда Советская власть эвакуировалась из Кузнецка, в городе в течение дня было полное безвластие. На следующий день мещанское население – обыватель, наэлектризованный агитацией и запугиванием буржуазии во главе с капитаном Мыльниковым и Глуховым, – организовали вооруженное восстание, фактически оказывая реальную военную помощь идущим на Кузнецк белочехам, все восставшие в городе вооружились винтовками из военного склада, который большевики не успели эвакуировать с собой, частью оружия обывателя, припрятанного им после ликвидации хвалынского отряда. Таким образом местная буржуазия и купечество во главе [Л. 69] с капитаном Мыльниковым и Глуховым наскоро создали больше чем тысячу человек вооруженной силы.

К вечеру 30 июля в Кузнецке уже функционировал военный штаб, к которому быстро с услугами явилось бывшее офицерство. Во многих случаях население вооружалось насильно и посылалось к Дуванному оврагу бить большевиков.

Организованное контрреволюционное восстание капитаном Мыльниковым не замедлило быстро установить подлинную связь с белочехами в Сызрани. Опираясь на контрреволюционное восстание, белочехи уже 1 июля поторопились прислать в Кузнецк свой бронированный поезд и орудия, поставленные на вагонных площадках. С прибытием такого подкрепления местная буржуазия ликовала, во всех церквях шли молебствия о даровании победы над большевиками. На голову большевиков Советской власти попы клали стотысячные проклятия, объявляли власть советов – властью антихристов-разбойников.

[Л. 70]. Всякого, кто подозревался в сочувствии к Советской власти и не хотел активно бороться против большевиков, сажали в тюрьму и угрожали расстрелами.

В то время, когда контрреволюционное восстание оформлялось и укреплялось на позиции Дуванного оврага, эшелон большевиков находился на станции Канаевка, с этой же станции была установлена более твердая постоянная связь с Пензой. Пензенский Ревком на просьбу нашу выслать подкрепления предложил нашему эшелону задержаться и начать наступление на Кузнецк.

Вечером, когда эшелон прибыл из Канаевки на станцию
Сюзюм и готовился в наступление на Кузнецк, прибыл в помощь пензенский бронепоезд, и вагонная площадка, на которой было установлено два бронеавтомобиля с подошедшим таким подкреплением, большевики спокойно могли начать свое наступление.

[Л. 71]. Одновременно были получены сведения об организации ряда рабочих и крестьянских отрядов на фабрике «Мир хижинам», Липовской фабрике, на фабрике «Красный Октябрь» и т.д.

Перед вечерним наступление[м] этого дня Сюзюмская телефонная станция была основным предметом нашей связи с городом и ближайшими селами. Через эту телефонную станцию Ревком устанавливал отношение и настроение крестьянского населения
к контрреволюционному восстанию в городе и к большевикам.

Через эту же станцию Ревком был также информирован и
о вооруженной численности контрреволюционного восстания.
В этом случае большую услугу оказал в то время беспартийный заведующий Городской телефонной станции тов. Коплуненко, сообщавший Ревкому через свою телефонную сеть ценные сведения
о численности восстания и настроении городского населения.

Вновь на 2 июля бронепоезд большевиков, пущенный по
[Л. 72] железнодорожной

---

---