Концепции беременности

Опыт беременности и родов в зеркале арт-терапевтической группы

Хоган Сьюзан

____________________________________________________________________

* Данная статья была впервые опубликована в Международном журнале арт-терапии «Исцеляющее искусство» (2008, Том 11, №3, С. 14-34).

Введение

Поэтессе Adrienne Rich удалось отразить в своем творчестве опыт беременности, родов и ухода за ребенком. Она, в частности, показывает большое эмоциональное воздействие материнства на женщину. Творчество этого автора также свидетельствует, что беременность, роды и материнство не только наполнены красотой и нежностью, но и переживанием клаустрофобии, страха и гнева. Творчество Adrienne Rich имеет глубоко личный характер. К сожалению, на основе личного опыта она делает необоснованные обобщения.

Разнообразные психологические реакции, которые вызывают у женщин беременность и деторождение, включают не только так называемые «нормальные» реакции, но и целый ряд таких реакций, которые могут провоцировать в окружающих подозрительность и враждебность и даже приводить к насильственным медицинским вмешательствам. Так, если женщина отказывается от планируемой операции Кесарева сечения, то гинеколог может, обратившись в судебную инстанцию, получить разрешение на недобровольное применение в отношении этой женщины данной операции, связанной с угрозой для жизни. Если же женщина наблюдается психиатром, то риск недобровольного применения медицинских вмешательств возрастает.

Более того, если женщина не подчиняется пассивно медицинским работникам, ее могут рассматривать, как безответственную или «трудную». Даже если она проявляет повышенный интерес к планируемым медицинским процедурам, это может вызвать у медицинских работников выраженную негативную реакцию, в чем я убедилась на собственном опыте во время беременности.

В настоящее время выходит в свет большое количество публикаций, посвященных беременности и родам. Книга Anne Oakley (1981) «Из настоящего в беременность» явилось первой публикацией, в которой обсуждается проблема систематического нарушения интересов женщин в сложившейся акушерской практике. Другой работой, к которой также содержатся многочисленные интервью женщин, является книга культурного антрополога Emily Martin (1987) «Женщина в теле. Культурный анализ репродуктивной функции женщины». Поскольку Emily Martin – американка, было бы некорректно переносить сформулированные ею идеи на опыт других стран. Некоторые свидетельства Emily Martin шокируют в такой же степени, как и свидетельства Anne Oakley. Emily Martin акцентирует внимание на механизме акушерской практики, которая, якобы, негативно сказывается на психической и телесной сферах женщины. Этот автор приводит примеры сопротивления женщин отрегулированному механизму «технократичного» акушерства.

Еще одной работой, опубликованной в США, является книга «Материнство и репрезентации: мать в современной культуре и мелодраме» (Kaplan 1992). Эта книга интересна, прежде всего, тем, что содержит анализ визуальных и письменных текстов. К сожалению, несмотря на многообещающее название, эта работа не включает обсуждение влияния беременности и деторождения на идентичность и сексуальность женщины и даже способствует закреплению существующих клишированных взглядов на женщину.

В вышедшей несколькими годами позже работе Kate Figes (1998) «Жизнь после родов» делается попытка анализа влияния на самовосприятие женщины опыта беременности и родов. Основываясь на неформальных интервью, автор убеждает читательниц в том, что возникающие у многих женщин сложные чувства и реакции (например, желание то и дело проверять, дышит ли ребенок) являются достаточно закономерными и отнюдь не патологическими. Похожие темы также обсуждаются в ранее вышедшей книге «Шок деторождения» (Cobb 1980). Ее автор показывает, насколько болезненным может быть опыт раннего материнства. В этой книге содержатся многочисленные выдержки из интервью молодых матерей.

Следует также упомянуть про книгу Tess Cosslett (1994) «Женские описания опыта деторождения. Современные дискурсы материнства». Книга очень интересна, но автор склонен к необоснованным обобщениям на основе анализа ограниченного числа нарративов, отражающих представления женщин о беременности и родах. Жаль, что автор не указывает, кто из женщин – авторов текстов – имеет опыт материнства, а кто – нет, и соответственно, их нарративы отражают их фантазии относительно материнства. Одна из идей автора книги состоит в том, что женщины с опытом материнства имеют более подвижный образ «я». Материнство якобы является своеобразной проверкой тех представлений женщины о себе, которые существовали у нее до беременности. В то же время, все вышеупомянутые издания характеризуются недостаточным вниманием к изменяющейся в результате беременности и родов идентичности женщины, и лишь книга Rich в наибольшей мере касается этой проблематики. В то же время, она основана на личном опыте беременности и материнства автора и не может служить основанием для обобщений. Zadoroznyi (1999) считает, что рождение ребенка само по себе должно рассматриваться как момент критического пересмотра женщиной представлений о том, кем она является.

Концепции беременности

Очевидно, что представления о беременности определяют этические и философские противоречия, связанные с «интерпретацией» опыта женщины. Одним из подходов к пониманию беременности является тот, который рассматривает беременность, как некое событие, происходящее с женщиной. При этом статус и идентичность женщины рассматриваются как относительно устойчивые. Данный подход предоставляет женщине максимум свободы, рассматривая ее как автономного субъекта с соответствующими правами, имеющего определенные возможности для труда и подвергающегося различным ограничениям со стороны общества. В соответствии с таким подходом, когда возникает необходимость медицинских вмешательств, целостность женского тела рассматривается как приоритетная ценность. Данный подход не принимает во внимание целостность эмбриона, что вызывает критику (Seymour 1995).

Иной подход признает, что женщина и эмбрион (плод) являются двумя сущностями. При этом вместо слова «эмбрион» чаще используется слово «ребенок». Данный подход влечет за собой серьезные философские и этические противоречия, связанные, например, с ситуациями во время беременности и родов, когда возникает необходимость принятия решений, касающихся действий, которые могут иметь риск для целостности женщины и плода. Данный подход также рассматривает женщину как один из источников потенциальной угрозы для эмбриона (плода). Очевидно, что такой подход может быть связан с определенными ограничениями в праве женщины на свободный выбор. Допущение того, что медицинские вмешательства могут быть использованы в интересах плода, кардинально меняет правовой статус женщины, хотя плод и находится в ее теле.

Третий подход, соответствующий текущей правовой ситуации в Великобритании (зачастую критикуемой), связан с представлением о том, что мать и эмбрион (плод) являются двумя нерасторжимыми частями (сущностями). Данный подход означает, в частности, что после рождения ребенок, пострадавший во время беременности или родов (например, из-за действий медицинских работников) имеет полные права для того, чтобы в судебном порядке добиваться возмещения ущерба. Однако, при этом легальный статус имеет не эмбрион (плод) как некая сущность, а уже родившийся ребенок, воспринимаемый как субъект права.

Четвертый подход связан с восприятием матери и эмбриона (плода) как единства. При этом данное единство якобы имеет свою идентичность. Очевидно, что такой подход трудно согласуется с преобладающей культурной нормой индивидуальности и автономности субъекта и не укладывается в головах современников. Если же обратиться к личному опыту, то именно таким образом я воспринимала себя и ребенка во время беременности и родов: я ощущала ребенка в себе как часть самой себя и, в то же время, иную сущность.

Ощущение тесной связи между женщиной и ребенком сохраняется и после его рождения и отражается на телесных реакциях женщины. Так, например, даже одно представление о ребенке нередко вызывает у женщины прилив молока.

Хотя все эти представления о женщине и эмбрионе (плоде) и их связи основаны на индивидуальном опыте, они также культурно опосредованы, следовательно, культурная среда будет в той или иной мере влиять на то, как женщины понимают и описывают свой опыт беременности и материнства. Необходимо также принять во внимание то, как инструментальная среда влияет на восприятие этого опыта. Так, группы противников абортов иногда используют эндоскопические образы расчлененного плода в целях пропаганды. По поводу манипуляций с эндоскопическими образами Kaplan (1992) пишет следующее:

«Замещение образа материнского тела образом вселенной очевидно при некоторых фотографических манипуляциях. Внутренняя среда женского тела многократно увеличивается и выглядит как космическое пространство. Красочные эмбриональные структуры напоминают картины зарождения земли. Эмбрион воспринимается, как чудо из чудес, нечто намного превосходящее по своим масштабам реальное тело женщины. Тело женщины вовсе не демонстрируется и выступает не более как вместилище для космологической драмы» (Р. 204).

Теория и методология

Антрополог Blaffer Hrdy (1999) подчеркивает важную роль географических и социальных условий для формирования отношения к новорожденному. Она указывает на огромное разнообразие взглядов на материнство и подвергает серьезной критике общепринятое представление о «материнском инстинкте». Она также критикует теорию ранней привязанности Bowlby, показывая, что в современных условиях забота о ребенке нередко осуществляется не только и не столько матерью, сколько другими людьми. Она приводит многочисленные свидетельства того, что забота о новорожденном осуществляется другими людьми, а не биологической матерью, в том числе, дает примеры целых культур, в которых забота о новорожденных осуществляется группами людей.

Поборники теории привязанности считают, что для психического развития ребенка оптимальным является наличие одного лица, лучше всего, биологической матери. Возражая им, Blaffer Hrdy пишет, что «когда экологические обстоятельства позволяют или требуют это сделать, матери принимают помощь от других и даже передают им детей…Высшие приматы, предки человека, также обычно делят заботу о новорожденных всегда, когда в этом возникает необходимость» (Р. 494).

Социолог Geogg Dench (1995) пишет, что «существуют определенные преимущества в том, что забота о ребенке осуществляется группой…В первобытных сообществах матери редко растили детей единолично, обычно группа женщин делила детей для совместной заботы» (Р. 4).

Таким образом, беременность и деторождение необходимо рассматривать, с учетом социальных условий жизни людей и культурных стилей, формирующих представления женщин о материнстве. Кросс-культуральные публикации позволяют в этом убедиться.

По законам некоторых исламских государств отец может убить свою дочь в случае ее внебрачной беременности. Patel and Sharma (2000) указывают, что поведение женщины во время родов во многом определяется культурными нормами. Так, в некоторых районах Индии женщинам запрещено кричать во время родов. Oakley (1992) пишет, что социальные исследования могут также выступать в качестве одного из вмешательств в жизнь людей. Так, количественные исследования направлены на сбор информации, и при этом индивидуальная точка зрения, столь значимая в качественных исследованиях, часто приносится в жертву выявлению основных тенденций.