Принципиальная особенность современной региональной власти в России - размытость субъекта и объекта социального действия, проявляющаяся в социально - и политико-географической неопределенности. Иначе говоря, институционализация региональной власти выступает изначально проблематичной. Бесланская трагедия, события в Нальчике, как и ряд предшествовавших террористических актов в России, переключили общественное внимание с этой проблемы на злободневные вопросы превентивных актов, противодействующих терроризму, а также возможного ограничения демократических свобод и прав человека в ходе антитеррористической борьбы.
Можно сказать, что восприятие региональной власти в России как внешнего и чаще всего пассивного агента в кризисных ситуациях переросло в понимание псевдоинституционализации большей части российской государственной территории. Причем это понимание характерно как для российских политических элит, так и для большинства социальных групп и слоев российского общества. По
сути дела, современная региональная власть в условиях постоянной террористической опасности становится очевидным институциональным декором, а сами субъекты Российской Федерации могут рассматриваться как экстерриториальные образования единого тела-пространства российской государственной власти.
Подобная ситуация способствует моделированию "географических" образов власти. Присущий современной российской власти и все усиливающийся "региональный синкретизм", имеющий рациональные обоснования в виде предотвращения террористических угроз, позволяет нам рассматривать регионы в целом и региональную власть, в частности, как целостные и миниатюрные географические образы России, обладающие всеми основными свойствами условного и обобщенного образа страны. Модель географического образа региональной власти включает в себя ряд непротиворечивых допущений (метонимий, метафор, стереотипов, архетипов, символов, знаков), чьи определенные конфигурации задают алгоритмы достраивания конкретного образа. На примере Северной Осетии-Алании в контексте Бесланской трагедии. Действия как местной, так и центральной власти в попытках предотвращения террористического акта, а затем по преодолению его социальных, политических и психологических последствий в значительной степени уже подверглись анализу в средствах массовой информации. Традиционные при этом выводы - отсутствие координации между властями различных уровней, слабый государственный контроль над территорией, социальная разобщенность и слабая социальная связанность сообществ, несовершенное взаимодействие власти и общества, возможность разгорания тлеющего межэтнического конфликта - показали, что сама Северная Осетия воспринимается в рамках нескольких стереотипных клише, характерных для образа России в целом. Как правило, региональные лидеры, несмотря на все их различия в поведении в ходе конфликта - будь то Дзасохов, Зязиков или бывший ингушский президент Аушев - выступают в роли политических медиумов, пытающихся нащупать незримые инспирации и пассы центральной власти - даже при прямом наличии её представителей на месте конфликта.
Развитие Бесланской трагедии, как оно было представлено в СМИ, позволяет четко зафиксировать образ властей Северной Осетии, а вместе с тем перейти и к более общей модели образа региональной власти. Он включает в себя в качестве ядра представления об этом регионе как поистине нашей, коренной, исконной, вдвойне преданной Центру территории. В качестве образных оболочек можно рассматривать знаки и символы традиционных кавказских сообществ и кланов, сужающих поле действия любой выборной или назначенной региональной власти. Наряду с этим, власть здесь может восприниматься как интразональная, исключенная из общего кавказского контекста и более близкая, например, поволжскому или уральскому политическому пространству.
При переходе к более общей модели географического образа региональной власти можно представить ядро образа как условную идентификационную отметку, характеризующую регион как "свой" или "чужой" в рамках доминирующей в настоящий момент политической культуры. Такая отметка может иллюстрироваться либо конкретными топонимами (названиями столицы или крупных центров региона), либо определенными именами региональных политических лидеров, либо, наконец, названиями экстремальных политических событий, связанных с регионом. Образные оболочки региональной власти могут маркироваться как своего рода "насадки", позволяющие точно дистанцировать сам образ. В состав подобных оболочек входят представления о характере и способах легитимации власти в регионе и специфике властных артикуляций, а также стереотипы восприятия региона и региональных властей в различных политико-географических конфигурациях.
В этой связи рассмотрим проблему антитеррористических стратегий. Борьба с терроризмом – деятельность по предупреждению, выявлению, пресечению, последствий террористической деятельности. Контртеррористическая операция – специальные мероприятия, направленные на пресечение террористических акций, обеспечение безопасности физических лиц, обезвреживание террористов, а также на минимизацию последствий террористических акций.
Основными стратегическими задачами, возложенными на Министерство обороны Российской Федерации по противодействию международному терроризму являются:
- анализ поступающей информации о состоянии, динамики и тенденциях распространения международного терроризма;
- выработка предложений о направлениях развития сотрудничества в данном направлении;
- участие в формировании и развитии эффективной системы выявления, предупреждения и пресечения террористических акций, соответствующей оперативной обстановке и тенденциям развития терроризма;
- координация совместной деятельности по недопущению совершения террористических актов на ядерных объектах, а также терактов с использованием средств массового поражения;
- участие в организации мероприятий;
- проведение согласованных мероприятий по информационному и организационному противодействию формирования у граждан террористических намерений и настроений.
В зависимости от определения понятий сущности террора и терроризма органы государственной власти и спецслужбы должны выстроить свою антитеррористическую деятельность, которую можно условно разделить на две части:
– Первая часть входит в общественные сферы, не связанные с политикой. Она находится, прежде всего, там, где ведется борьба с преступностью, т.е. одновременно является и частью антикриминальной деятельности государства. Это, прежде всего, проведение оперативных мероприятий по розыску террористов, их поимка или уничтожение и уголовное преследование. Согласно приведенной концепции разделения понятий террора и терроризма эта часть антитеррористической деятельности направлена как раз против террора, как явления, по сути, криминально-уголовного.
– Вторая часть одновременно входит в состав политики противодействия терроризму, то есть – в политическую сферу и направлена против терроризма как негативного и угрожающего политической власти и обществу социально-политического явления. Отличие обеих частей состоит в том, что в первой части борьба ведется против террористов, непосредственных исполнителей террористических актов, а во второй части борьба направлена против руководителей и идеологов террористической деятельности.
В последние два десятилетия широко используется термин "международный терроризм". В понимании и преодолении государством террористической угрозы важно устранить политику двойных стандартов. Как отмечал Б. Нетаньяху: «Зачастую те или иные государства считали и продолжают считать "своих" террористов единственными, с кем стоит бороться, а на деятельность, враждебную другим правительствам, склонны смотреть сквозь пальцы. Этот подход плох, не только потому, что сомнительна его нравственность. Самое главное то, что он неэффективен».
Терроризм и террористов можно искоренить тогда, когда государство проводит такую социально-экономическую политику, при которой бы каждому человеку было выгодно честно трудиться, получать знания и квалификацию, а также создавать семью и воспитывать детей. Ведь в настоящее время в России настолько низок жизненный уровень, люди важнейших профессий (учителя, врачи, работники культуры и искусства) получают абсолютно низкую заработную плату, закрываются многочисленные предприятия, а оборудование на остальных катастрофически изнашивается, постоянно растут цены, что не может не сказываться на занятости людей, в том числе и в криминальной сфере.
Заключение
Одним из самых страшных, террогенных для России стал 1999-й год. В том году, по сводкам МВД РФ было совершено 41 преступление с применением взрывных устройств, квалифицированных по статье 205 УК РФ. Из них - 8 случаев обнаружения взрывных устройств (ВУ) и 33 террористических акта путем взрыва. Пострадало 1184 человека, из них погибло 373. Наиболее тяжкие последствия имели террористические акты, совершенные 19 марта в г. Владикавказе, 4 сентября в г. Буйнакске, 8 и 13 сентября, в г. Москве и 16 сентября в г. Волгодонске. В них пострадало 1070 человек, из них 360 погибли. Невозможно обойти случившуюся трагедию 31 октября 2007 года в нашем городе Тольятти – взрыв пассажирского автобуса, где больше 50 человек пострадали, из 8 погибли. Среди пострадавших и жертв в основном были студенты, ехавшие учиться.
Обращает на себя внимание оценка современного терроризма, данная учеными Института философии РАН (сентябрь 2006 г.).
1. Международный терроризм во многом есть обратная сторона политики глобализации США и других стран. Современная глобализация - это ограбление более слабых стран. Глобализация по-американски - это еще и навязывание всему миру своей массовой культуры, способов жизни и мировоззрения. Тогда терроризм может рассматриваться как уродливый ответ на этот процесс.
2. Совершенно ясно, что терроризм - это одна из глобальных проблем человечества, это нарушение нравственности и глобальная угроза жизни.
3. Острие международного терроризма повернулось в сторону Российской Федерации. Идеологически политический терроризм может быть подразделен на ультралевый (анархические и коммунистические группировки типа итальянских "красных бригад", перуанских "Сендеро Луминосо", немецкой фракции "красной армии" и т.д.) и ультраправый (французская ОАС, турецкие "Серые волки", американская организация ку-клукс-клан и т.д.). Значительное распространение в XX - начале XXI вв. получил терроризм на почве этнического сепаратизма, достижения независимости регионов (баскская ЭТА, Ирландская республиканская армия, фронт национального освобождения Корсики и т.д.).
Представляют несомненный интерес оценки экспертов и реакции массового сознания на современный терроризм. Всероссийское социологическое исследование в июле 2004 г. (рук. В.К. Левашов, респонденты N = 1627; эксперты N = 438). Показана близость позиции экспертов и населения в определении основных причин, детерминирующих феноменов терроризма. Так, например, соответственно, 48 и 59% в качестве таковых назвали новый передел мира из-за энергоресурсов и полезных ископаемых, рынков сбыта; бандитизм, разбой, грабеж — 44 и 34; неспособность политиков справиться с задачами развития человечества - 35 и 39%.
Несколько больше различались ответы респондентов и экспертов на вопрос о том, как можно искоренить терроризм. 55% респондентов и 44% экспертов считают, что необходимо беспощадно уничтожать террористов; соответственно 49 и 71 уверены, что терроризм - это только инструмент, нужно устранить его причины: неравенство, несправедливость, угнетение; 46 и 41 - за усиление пограничного контроля; 16 и 15 ответили, что победить международный терроризм можно, ограничив демократические свободы.
Эксперты рассматривают терроризм как явление, вызванное комплексом причин социального и политического характера.
В реальности можно наблюдать усиливающееся отчуждение россиян от власти и возложение на нее вины за неспособность предотвратить террористические акты. На протяжении последних трех лет около 65-67% опрошенных отмечают, что российские власти не в состоянии защитить население от новых вылазок террористов. Причем, респонденты склонны, прежде всего, возлагать ответственность за происходящее на правоохранительные органы и спецслужбы (около 24% и 40% респондентов соответственно), в меньшей степени принимая обвинения в свой собственный адрес в недостаточной бдительности (8%).
Какие же меры, по мнению россиян, требуются, чтобы изменить ситуацию? Большинство респондентов в январе 2005 г. полагало, что необходимо усиление координации спецслужб (63% опрошенных) вплоть до их объединения в одном ведомстве (например, наподобие министерства общественной безопасности в США); ужесточение законодательства вплоть до введения смертной казни для террористов (84%), уничтожение террористов и их баз за пределами РФ (82%). 58% считали, что необходимо ввести ограничения в миграционное законодательство. Примечательно, что увеличение расходов на оборону и безопасность и расширение полномочий правоохранительных органов готовы поддержать 59%. Но при этом россияне хотели бы осуществлять более жесткий контроль над органами правопорядка (78%).
Россияне очень четко различают действия, которые, вероятно, могут стать эффективным средством борьбы с терроризмом, и шаги, ведущие лишь к ограничению личных прав. В первую очередь, речь идет о введении чрезвычайного положения и усилении цензуры в СМИ, прослушивании телефонных переговоров или запрещении забастовок и иных массовых выступлений. Так, только 33% респондентов в 2005 г. скорее поддержало бы приостановление" деятельности оппозиционных политических объединений (против - 43); 44 - введение цензуры в СМИ (против - 47). 66% опрошенных не поддержали предложение запрещения забастовок и других массовых акций; 69 - отмену на ближайшие годы выборов; 54 - ограничение личных прав граждан (ужесточение контроля документов, прослушивание телефонных переговоров, личный досмотр и др.); 61 - введение чрезвычайного положения.
Приходится констатировать, что в российских условиях не происходит и обратного процесса - формирования тех самых общественных структур противодействия террористической угрозе, которые могли бы составить достойную альтернативу вертикально интегрированным государственным органам. Большинство опрошенных готовы, главным образом, к мерам индивидуальной защиты, нежели к неким коллективным мероприятиям. Наибольшей поддержкой россиян пользуются проявление бдительности, овладение навыками самозащиты и оказания первой медицинской помощи, а также приобретение оружия. Гораздо меньше респондентов готовы стать членам добровольных дружин или отрядов самообороны.
Многие разочаровались и в возможности оказания финансовой помощи. После Беслана наблюдался небывалый по российским меркам всплеск благотворительности - силами населения были собраны огромные средства для жертв теракта. Однако это были деньги для тех, кто попал в беду. Учитывая же высокое недоверие россиян к различным общественным организациям, лишь 2% населения намерены оказать материальную поддержку различным фондам по борьбе с терроризмом[8] (см. приложение №6, 7).
В заключении можно констатировать, что проблема терроризма так или иначе постоянно присутствует в общественном дискурсе. При этом она не рассматривается в качестве актуальной угрозы, непосредственно направленной на большинство населения, а скорее видится как некий абстрактный страх, постепенно переходящий в привычное состояние. Все это лишь усугубляет нарастающий в обществе пессимизм в отношении органов власти, поскольку именно на них проецируется недовольство и поверхностная обеспокоенность. Для большинства населения очевидна неэффективность предпринимаемых ныне усилий по противодействию терроризму и неспособность государства, отвечающего за безопасность граждан, обеспечить эту самую безопасность.
Таким образом, анализ проблемы терроризма в национальном самосознании россиян позволяет выявить многоплановость и противоречивость данного феномена, что, в свою очередь, говорит о необходимости его дальнейшего изучения.
Терроризм из всех преступлений, получивших распространение в нашей стране, является одной из наиболее опасных социальных дисфункций. Этот факт отмечается в отечественной криминологии и социологии права.
Список литературы
1.Баранов, А. Проблематика социального прогнозирования террористических проявлений/ А.Баранов/ Тезисы докладов и выступлений на II Всероссийском конгрессе. Российское общество и социология в ХХI веке: социальные вызовы и альтернативы.2003.Т.2.С 341.
2.Белявский, Д. Последствия совершения террористических актов для личности, общества и государства/ Д.Белявский/ Закон.2006.№12.С 112-115.
3.Варданянц, Г. Терроризм: Диагностика и социальный контроль совершения террористических актов/ Г.Варданянц/ Социологические исследования.2005.№7.С 68-71.
4.Ефанова, Е. Проблема терроризма в национальном самосознании россиян/ Е.Ефанова/ Социологические исследования.2006.№7.С 56-62.
5.Ильясов, Ф. Терроризм – от социальных оснований до поведения жертв/ Ф.Ильясов/ Социологические исследования.2007.№6.С 78-71.
6.Замятин, Д. Управление образами: региональная власть и антитеррористические стратегии/ Д.Замятин/ Социологические исследования.2006.№2.С 64-66.
7.Злобин, Н. Питательный бульон терроризма/ Н.Злобин/ Независимая газета.2004.9 февраля.С 2.
8.Иванов, В. Феномен проявления терроризма/ В.Иванов/ Социологические исследования.2005.№8.С 63-71.
9.Клочкова, А. СМИ в этиологии девиантности/ А.Клочкова/ Тезисы докладов и выступлений на II Всероссийском социологическом конгрессе.2007.№5.С 765-768.
10.Левашов, В. Безопасность и терроризм/ В.Левашов/ Социологические исследования.2005.№8.С 72-78.
11.Никитаев, В. Тело террора. К проблеме теории терроризма/ В.Никитаев/ Полигнозис.2003.№3.С 63.
12.Ожиганов, Э. Профиль терроризма: природа, цели и мотивация/ Э.Ожиганов/ Социологические исследования.2006.№2.С 52-57.
13.Поликанов, Д. Российское общественное мнение о проблеме терроризма/ Д.Поликанов/ Социологические исследования.2006.№3.С 57-61.
14.Наумова, Г.«Роль СМИ в освещении проблем терроризма»/ www.np.kz/2004/47/rots.html
15. Васильев, В. «Психология личности террориста»/ psyfactor.org/lib/terror16.htm
Приложение
Таблица №1 СХЕМА ТИПИЧНОЙ РЕАКЦИИ НА ТЕРАКТ
Теракт |
Реакция испуга | (Пред)паника-готовность к бегству | Чувство страха |
Бегство, паника | Оценка реальной угрозы |
Оценка достигнутой безопасности | Облегчение от миновавшей угрозы |
«Ответная агрессия»,- ненависть к террористам |
Жалость к жертвам теракта | ||||
Бессилие, безысходность | ||||
Стремление Уступить террористам | Подавленность, апатия | |||
Избегание новой угрозы | Постоянная тревожность | Критическое отношение к властям |
Стремление Противостоять террористам | Избегание Информации о терроризме |