2020-10-10
66
Странно, Цветана еще никогда не думала о мальчиках или мужчинах, хотя со многими знакома, фотографировала или писала портреты. Но как сегодня, с ней такого не было… Она посмотрела на ладонь, которая только что проверила… священное место… там стало влажно. Нет! Нужно было ехать на выставку...
Раздался звонок в дверь…
- Славка? А ты чего припёрся? - вопросительно посмотрела Цветана на долговязого рыжего паренька, открыв дверь.
- Как? - растерялся Славка и его конопатое лицо стало розовым. - Ты же сама сказала… Приходи…
- Когда это? - напряженно вспоминала девочка.
- Ну… типа тебе модель нужна… чё-то там закончить… сказала, ну, типа дружить будем, если, я… это самое…
- А! Вспомнила! Ладно, заваливай… - решила Цветана, что работа отвлечет её. - Проходи в студию…
- В студию?
- Ага! Вон в ту комнату, - показала она рукой. - Мне предки одну из комнат под студию смейкали…
Славка зашёл в студию. Она была разделена на две зоны. В одной стояли мольберты, в другой — натянутый белый экран, софиты и разное фото оборудование.
- Иди сюда! - командовала Цветана, пройдя в зону для фотосъемки.
- А… а ты точно со мной будешь дружить? И это… ну, встречаться…
Ох, уж этот влюблённый Славка, мысленно выдохнула Цветана, уже год за ней таскается…
- Буду. Раздевайся…
- А это что? - спросил Славка, глядя как художница стала доставать какие-то баночки и широкие мягкие кисти.
- Тональные краски для тела, - как между прочим ответила профессионал. - Сначала небольшой грим, потом сессия… А ты чего не раздеваешься?
- А как?
- Всё снимай, - спокойно ответила она. - Я делаю иллюстрацию одной книги, там фрагмент про купель персидской царевны. Его окружают мальчики. Я саму царевну и часть слуг уже отсняла. Я потом смонтирую…
- И чё? И трусы?
- И трусы, конечно…
Славка повернулся лицом к белому экрану, весь зажатый, и стал стягивать трусы. Цветана хихикнула и подошла к штативу, на котором возвышался фотоаппарат с большим объективом. Нужно было прикинуть свет перед гримом.
- Повернись! - скомандовала девочка. - Балин! Подстава!
- Что такое? - перепугался Славка.
- Ты что? Не обрезанный? (Славка растерянно замотал головой). В книге рабы мусульмане…
- Ну, это… я могу капюшон сдвинуть, - нашелся Славка.
- Капюшон? Не въехала, что-то…
- Ну… это… залупу…
Девочка засмеялась, а у парня аж слёзы навернулись.
- Ладно… давай попробуем…
Славка неловко стал мять член. Всё, что происходило сейчас, особенно, что за этим наблюдает девочка, его возбуждало. И когда у него, стало получатся «сдвинуть капюшон», то член уже предательски встал. Цветана подумала, вот это я увижу у Анания, это меня возбуждает, но сейчас не пугает.
- Ты онанизмом занимаешься? - вдруг спросила Цветана.
- Что?! - вздрогнул Славка и убрал руку, член стал покачиваться.
- Ну, дрочишь?
- Нет! - воскликнул Славка, точно его уличили в самом смертном грехе.
- Жаль… - нахмурившись произнесла она.
Славка от досады и не понимания, что происходит, чувствовал, что готов разревется.
- Ладно, одевайся, - сказала вдруг девочка.
- А что?… Что не так?… Почему? - разволновался до паники парень.
- Я вспомнила, ко мне сейчас должны прийти. Важные деловые переговорю, понимаешь?
- Не понимаю, - всхлипывал Славка, напяливая трусы и пытаясь уложить член в них.
- Мы просто в другой раз… это сделаем, - она ехидно улыбнулась. - Давай живей мослами шевели…
…Когда парнишка ушел, и Цветана закрыла дверь, она села на тумбу в прихожей и засмеялась.
8
- Всё так… всё вроде бы правильно… - почему-то вслух сказал Пирогов, когда педагоги разошлись и оставили директора одного. Учебный процесс начнется через неделю. Ананий Кшесинский будет учится по спецпрограмме, не в группе, для этого они выделят отдельное помещение. Психолог будет работать с ним в комнате… Сейчас одиннадцать утра, нужно навестить бы… Но директор медлил. Какое-то чувство не пускало его к ученику, к которому нужно ему будет ходить каждый день. Он набрал номер матери, оператор сказал, что телефон абонента выключен или вне зоны доступа… Нужно сходить…
Евгений откинулся на спинку своего кожаного кресла и закрыл глаза. Он сегодня и не спал. От Цветаны приехал домой в начале шестого утра, а в семь был уже в своем кабинете. Замелькали картинки далекого детства…
...а я тебе говорила, мальчики выросли, у каждого должна быть своя комната, - говорила мать Жени.
- У нас двушка, - возразил папа. – Пусть наши бальбесы сами решают свои личные проблемы…
Женька не понимал о чем сейчас говорят родители.
- Женечка, скажи, не бойся, что происходит? - подошла мама к нему и присела…
А он и не знал, что происходит, и почему ухмыляется Данька…
Евгений открыл глаза. Странно, но то, что приснилось, он не помнил, что это было на самом деле. Мозг, наверное, утомлен. Он давно толком не отдыхал — начало учебного года, подготовка, встреча с депутатами, Путиным…
Он опять закрыл глаза. Сон… раньше таких снов не было: он видит себя со стороны…. Они собираются спать. Он сильно вымотался, и поэтому почти сразу засыпает, отвернувшись к стене…
Данька спускает со спящего Женьки трусы… Разве было такое, во сне рассуждает Евгений, наблюдая как младший брат прижался животом к спине старшего…
Пирогов опять открыл глаза. Чтобы стряхнуть этот дурацкий сон, быстро помотал головой. Встал, прошел в туалет и умылся.
- Отдыхать нужно, - укорил он сам себя.
...Евгений следил за мальчиком затаив дыхание, сердце мужчины учащено билось… Нет, Ананий не прикасался к своему телу! Он эти сутки рисовал акварелью. Неустанно… когда Пирогов пришел, он начал уже четвертую работу. Он рисовал свою комнату, вид из окна… Очень кропотливо; детали были удивительно точно выписаны. Пирогов сам воспитал тысячу художников, добрая сотня из которых стала именитыми. Но в этом зверёныше было что-то мистическое, завораживающие, заставляющие не отрываясь следить.
- Ты всегда рисуешь с натуры? - спросил Пирогов, когда мальчик повернулся через час как тот вошел и присел за спиной.
- Да. Я всегда рисую то, что вижу, - ответил мальчик, спокойно разглядывая лицо мужчины.
- Да, я видел все твои работы. Ты много рисуешь свою квартиру в Осташкова, город… наверное, там, где вы с мамой гуляли? (Ананий кивнул). Почему ты не пробуешь себя в других жанрах?.. Ну, например, сюрреализм…
- Я не знаю, как рисовать то, чего я не вижу…
- Как? - удивился учитель рисования. - Ведь можно пользоваться фантазией. Даже в реализме художник фантазирует — пишет как Брюллов «Гибель Помпеи»… ведь он не мог быть во времена, когда извергался Везувий… и… и это тоже реализм…
- Я так не могу. Я рисую то, что вижу…
Пирогов смотрел на брюки мальчика, на руки… он не понимал, почему Ананий не начинает делать это… Странно, но Евгений даже хотел, чтобы мальчик поскорее… сделал его свидетелем своего онанизма. Мысли об этом… быть может, от тревоги возбуждали мужчину…
- А тебе нравятся картины Сальвадора Дали?
- Нравятся, - ответил мальчик.
- Ведь он фантазировал. Его мир искусства не похож на тот, что мы видим.
- Я не знаю…
- Что ты не знаешь? - не понял Евгений мальчика.
- Я не знаю, похож или нет. Мы с мамой не везде бывали…
Ба! подумал директор, резонный ответ! Ну, почему же он не начинает дрочить? Господи, у меня у самого эрекция от всех этих дум!
- Ты думаешь, Дали видел то, что рисовал?
- Возможно, - пожал плечами Ананий.
Директор помял задумчиво свой гульфик… этот жест был бессознательный… вернее, не совсем, им он как бы хотел показать, что ему, Евгению можно доверять…
- Мне нравятся твои работы, сынок, - не зная, что сказать, произнес Пирогов.
Ананий ничего не ответил, для него похвала была пустой звук.
- Ты мне ничего не хочешь сказать? - со странной надеждой спросил Евгений.
- Нет, - ответил Маугли.
- Ну… - выдохнул директор. - Ну, я, наверное, скажу. Мы с учителями совещались. Тебя учить начнут через неделю. А пока к тебе походит психолог. Она хорошая, не бойся её… Сегодня придет в три… (мальчик молчал, он стоял у стола с рисунками)… Ну… пока, наверное, всё… Ты ничего не хочешь?
- Нет, - ответил Маугли.
- Мы можем погулять… если хочешь… А если не хочешь сейчас, я позже приду… (мальчик молчал). Я пойду?
Пирогов встал. Он уже подошел к двери комнаты… но задумался. Спросит или… или просто так уйти?
- А.. а, - возбужденным голосом, борясь со срывчатым дыханием, всё-таки спросил, - не хочешь снять… ну, это?...
9
...Светлана Сергеевна растерялась и просто ждала, когда младшая дочь Катя выйдет из столовой, пойдёт к себе в комнату. Её сильно возмутил и даже оскорбил поступок мужа… Ладно, дочери уже двадцать три… Впрочем, какие могут быть оправдания?
Евгений был в своем любимом казахском чапане, в чёрном, расшитым золотой нитью. Когда он был в Казахстане десять лет назад ему подарили шесть таких национальных халатов разных цветов. Чапаны были дорогие, каждый по тысячу евро. Остальные он берёг, а чёрный часто одевал дома. Было удобно, чапан полностью запахивался и можно было под них не надевать одежду.
Семья Пироговых ужинала. Старшая их дочь Анастасия жила не с ними; она была замужем, и у нее уже было двое детей. Катя встречалась с однокурсником, они планировали расписаться на следующую весну…
Пирогов был задумчив весь ужин. Его мысли занимал этот странный мальчик. Он словно и не уходил из его комнаты в учебном общежитии. Вновь и вновь он возвращался к тому моменту, когда спрашивал не хочет ли тот спустить трусики, а потом полулежа на койки созерцал юного, красивого мастурбатора, словно сошедшего с гротеска Сальвадора…
Светлана заметила, что у Кати участилось дыхание. Девушка приоткрыла ротик, и облизывает бессознательно губы. Отец сидел ближе к ней, и Катя смотрела на него. Что происходит, Светлана не сразу поняла… Затем привстала и…
… Женщина встала, обошла стол. Подошла к мужу и дочери… Что?! Что происходит? Зачем? Евгений — что он сейчас?
Катя вышла из столовой… Светлана… должно быть, вложила всю свою силу в пощечину. Хлёстко, звонко. Даже хрустальные бокалы на столе звякнули.
- Что?! - вскрикнул Евгений, придя в себя, и посмотрел взглядом очнувшегося лунатика на жену.
- Это ты чего делаешь, тварь ты эдакая? - зло зашипела женщина; её била такая дрожь, что она ходила ходуном.
Евгений не понимая, только хлопал глазами.
- Ты о чем?
- Тебе мало твоих похождений с братцем? А?! Тонкая ты натура! Решил дочку совратить? Или хочешь семейный инцест? Конечно, вы же богема…
- Что ты говоришь такое? - аж вскочил перепуганный он.
- Я что говорю? - кричала женщина. - Ненавижу тебя после такого! При дочери… фу, гадость! И ты часто это с ней делаешь?
- Что?! - попятился Евгений, он ровным счетом ничего не понимал.
- Что? - истерические хихикнула Светлана. - То, что ты сейчас творил! Онанируешь… Сегодня решил и меня втянуть в эти игру, подонок?
- Ни… никаких игр нет! - стал, пятясь, оправдываться мужчина. - Я… я не хотел. Я не… не понимаю, как это произошло. Я не мог… Я сейчас пойду попрошу прощение..
- Не смей! - закричала женщина. - Не смей приближаться к моей дочери больше!
- Ты прости, Свет…
- Что?! Простить? - женщина схватила чашку со стола и метнула в мужа. Та ударилась о его голову. - Уходи, - зло процедила она, - уходи из моего дома…
- Пап, не уходи, - приоткрыв дверь, плача произнесла Катя.
- Иди в свою комнату, дура! - рыкнула на нее мать.
- Уходи, Жень, - уже спокойно сказала Светлана, глядя на дрожащего мужа. - Я чувствовала, что так будет…
- Чувствовала? - губы мужчины дрожали.
- Да… я еще тогда поняла, что добром это не кончится, когда ты хотел секс втроем… Я тогда и подумала, что ты на дочь намекаешь…
- Ты не поняла! - воскликнул Евгений. - Мне хотелось, чтобы с нами был еще мужчина… для… для тебя…
- Всё я поняла, - оборвала его Светлана. - Уходи…
...Евгений пришел в себя уже перед закрытой дверью собственной квартиры. В руках был бумажник с документами и банковскими картами, и небольшой суммой денег. На нем по прежнему был чапан на голое тело и в насмешку Светлана, перед тем как захлопнуть дверь, надела ему на голову малахай, подаренный когда-то художниками казахами…
Евгений решил поехать к брату. Он вызвал такси…
...дверь открыл какой-то паренек в сиреневых легинсах и голубом топики. На лице парня был неумелый макияж, как у проституток в советское время. Парень подозрительно оглядел «казаха» и спросил:
- Мужчина, вам кого?
- Я приехал к брату Даниилу, - нервно сказал Евгений. - Он дома?
- Да, Данишка принимает душ…
- Я войду?
- Заходите, мужчина…
Парень провел Евгения в комнату, где был столик со спиртными напитками и закусками, большая кровать с белой простыню, два дутых кресла и телевизор на стене.
- Присядьте, мужчина, я сейчас скажу Данише, что вы пришли…
Парень вышел… но быстро вернулся.
- Даниша сказал, чтобы вы подождали...- улыбаясь сказал парень. - Мы скоро…
Он снял топик и бросил на кровать. Потом и легинсы. Евгений отчего-то смущенно отвел глаза, увидев голого юношу. Тот хихикнул и вышел...
...ты чего? С маскарада? Или ты стал акыном казахской диаспоры? - захохотал Даниил в былых широкий трусах войдя через полчаса в комнату. Паренёк, обернутый большим полотенцем, прошел и лег на кровать; взял смартфон и стал ковыряться в нем.
- Типа того, - фыркнул Евгений, не вставая с кресла. - У меня проблемы, Дань. Нужно поговорить. Скажи своей соски, пусть выйдет…
- Аполлон, - обратился Даниил к парню, - выйди, пожалуйста. Нам с братишкой поговорить надо.
Аполлон покорно поднялся и вышел.
- Ну, что случилось? - спросил Даниил, разлив в стаканы виски с содовой.
- Швах! - горько выдохнул Евгений, принимая стакан. - Светлана меня выгнала из дома… Помнишь… да, ведь ты советовал, психолог ты эдакий… чтоб мы разнообразили секс…
- Она ж тогда не согласилась? - пожал плечами Даниил, отпив глоток.
- Нет… но у нее это в мозг втемяшилось, видать... Короче, последнее время я всё думаю о том мальчишке…
- Маугли? - догадался Даниил.
- Ну да… Как-то не идет он из головы. И то, что он дрочит… (Евгений выпил). В общем, я не знаю, как вышло… мы втроем были в столовой, я, Света и Катя… Я задумался. Понимаешь, я просто задумался. Я думал о нём и… это знаешь, как будто никого вокруг… Поминаешь? Короче, сижу думаю и… ну, блин, начал дрочить…
- Дрочить? - удивленно поднялся брови Даниил. - При дочке и жене?
Евгений кивнул. А Даниил захохотал. И хохотал долго откинувшись на кровать…
- Не смешно, - обидчиво сказал Евгений. - Теперь я бездомный. И Светлана сказала, что обратится в суд или на передачу к Андрею Малахову…. Я не знаю, что со мной, Дань. Скажи, ради бога, ты ж психолог!
- Да, очень просто всё, - успокоился и сказал Даниил. - В тебе наконец-то проснулся мужик, зверь. Ты этого пацана хочешь трахать. И я не понимаю, что тебя сдерживает. Он дикарёныш, не расскажет никому…
- Нет, - перебил Евгений. - Не то… совсем не то. Дело не в сексе. Я не хочу его трахать… Это что-то другое. Я… я знаешь, чувствую когда с ним словно я в том же возрасте. Точно мне тринадцать… И… да, вот. Сны! Странные, нелепые сны мне снятся. Будто мы с тобой опять дети и… и ты меня… - Евгений осекся.
-...трахаю тебя, - закончил мысль за него Даниил. - Странно, я думал это никогда не всплывёт… - задумчиво произнес психолог. - Воистину, мозг загадочная штука!
- Что всплывёт? Ты о чем? - насторожился Евгений.
- Ну… - сделал глоток Даниил и продолжил: - тебе было девятнадцать, мне шестнадцать … Мне хотелось… короче, ты мой первый половой партнер. Хотя и не знал об этом…
- Как это? - у Евгения был шок…
- Ну… иногда я подсыпал тебе в чай снотворное… и когда ты засыпал…
- Ты… ты сейчас шутишь ведь? - у Евгения задрожало лицо. - Скажи, что ты так пошутил…
- Прости, - улыбнулся Даниил, и в этом «прости» не слышалось ни ноты сожалений. - Ты был полноватый. И попа как у женщины… Я спускал с тебя трусы, брал массажный крем, смазывал твою дырочку… Ты не представляешь, как мне было хорошо. Это самые светлые, эротические переживания за всю мою жизнь…
Евгений слышал тираду брата не шевелясь, ему не верилось, что тот так поступал.
- И… и это… это часто было? - дрожал как на морозе Евгений.
- Часто ли я тебя трахал, братишка? - это гад улыбается, думал Евгений…
...Аполлон завизжал. Он услышал какой-то шум и крик, который доносился из комнаты, где остались пришедший и его любовник. Когда он открыл дверь, то увидел — любовник на полу на спине, а пришедший сверху. Евгений давил коленями на живот Даниила и душил. Психолог хрипел, лицо у него посинело.
Визг парня отвлек Евгения. Он убрал руки с шеи брата. Поднялся…
- Вы его убили! - заплакал как девочка Аполлон.
Евгений шатаясь поглядел на лежащего. Тот шевельнулся и стал кашлять.
- Живой, - усмехнулся Евгений и добавил: - к сожалению…
Он ушел. Снова вызвал такси. В машине уже набрал номер гостиницы…
10
...Евгений вошел в номер частной мини-гостиницы «Таганская» на улице Воронцовская. Не хотелось встретить знакомого, поэтому ехать в крупные гостиницы или отели он сразу передумал ехать. Хотелось сегодня затеряться в этом мегаполисе. Комната была уютной. Он включил сразу телевизор. И на столик стал выкладывать содержимое пакета, с надписью супермаркета: литровая бутылка виски, сервелат, хлеб, оливки, маринованный имбирь… Сегодня он просто будет пить, а завтра… Завтра все решится как-нибудь…
- Ты где, пап? - в трубке раздался взволнованный голос Кати, когда Евгений нажал на ответ. - Ты почему не берешь трубку? Я звоню, звоню…
- Мне мама запретила с тобой говорить…
- Глупости! - перебила девушка. - Ты сейчас где? Я приеду…
- Может, не нужно, Катенька? Я виноват очень перед тобой. Прости…
- В чем ты виноват, пап? Всё хорошо! Ничего не случилось ведь… Скажи, ты где? Я приеду…
- А мама?
- Не беспокойся…
- Ну, я в гостинице на Воронцовской…
- А! Знаю! Сейчас приеду!
...когда Катя вошла, Евгений сидел на кровати. Он не осмелился притронутся к виски. Увидев дочь, он хотел подняться, но… расплакался, и не смог.
- Ты чего, пап? - бросилась с порога к нему Катя, села рядом, обняла и стала целовать. - Всё же хорошо! Я люблю тебя! То… что я видела, меня не напугала, не оскорбило. Всё хорошо…
Отец с дочерью сидели друг напротив друга. Они выпили две стопки. Евгений рассказывал.
- Я не знаю, что со мной, Кать, - говорил он, разглядывая оливку на вилке. - Но как этот мальчик появился, всё изменилось…
- Дядя Даня, выходит, в детстве тебя насиловал? - дочка гладила ладонь отца.
Евгений посмотрел на дочь глазами, полными слёз.
-Да… я и не знал…
- Столько лет прошло, пап… Ему теперь ничего и не предъявишь…
- Нет, Кать, я не хочу огласки… Я хочу… я хочу простить его…
- А ты сможешь?
- Нет, не смогу… Понимаешь, во мне это долго жило, и мальчик…
- Он тебе, помог, пап…
- Помог? - удивился Евгений.
- Да. Он наконец-то сорвал маску с дяди Дани. А я его и никогда не любила, и боялась… Впрочем, как и маму…
- Что ты такое говоришь? - вздрогнул отец.
- Пап, давай по-чесноку? Я давно не люблю маму, я ненавижу её… Я люблю тебя. И всегда чувствовала, как тебе с ней плохо. Плохо и как с человеком, и как с женщиной. Скажи честно, пап, ты несчастен с ней…
- Увы… - выдохнул Евгений.
- Я же видела с четырнадцати лет ваши недомолвки, тихие ссоры. О! Вы как истинные интеллигенты всё шушукались и шикались, думали я не увижу вашей боли. А я видела! Мне всегда было больно, как она тебя унижает…
- Я хотел, чтобы вам было хорошо… чтобы маме…
- А себе? - перебила девушка. - Ты когда-нибудь думал о себе? Нет… вот ты и влюбился в этого мальчика поэтому…
- Влюбился? - не понял Евгений. - Как?
- Нет, не так как ты подумал, и не так как бы подумал дядя Даня. Ты просто нуждался в любви к себе, и почувствовал, что мальчик тебя полюбит… Это я, папа, виновата, - выдохнула со слезами Катя. - Я не показывала тебе свою любовь, и ты не знал, что я люблю… сильно люблю. Мне мама запретила, она всегда думала про ужасные вещи. Я ее боялась. А сегодня перестала…
Евгений зарыдал. Катя снова обняла его…
- Слушай, пап, - плача и смеясь одновременно, сказала она, - а давай, поступим как молодежь…
- Молодёжь?
- Ага! - девушка достала из своей сумочки коробочку. Открыла. Там были две самодельных сигареты.
- Эт… это то, о чем я подумал?
- Ага! Косячёк! - озорно захихикала Катя. - Сейчас все проблемы рукой снимет!
Отец и дочь закурили. Аромат марихуаны завитал в комнате… Они лежали на кровати, улыбались и смотрели в потолок. Голова дочери была на груди отца.
- Знаешь, так странно, - произнес Евгений. - Голова сейчас чистая, хмель ушел, но так спокойно…
- Да, и мне пап… Это лучшее лекарство…
Катя приподнялась и села. Она очень нежно глядела на отца, а он не нее. Потом ее взор с лица его перешел на тело. Полы чапана были откинуты в сторону, и он лежал голый…
- Пап, я тебя люблю, - сказала девушка и приблизилась.
Они целовались… Евгений не отрывая головы от подушки, чувствовал, как Катя нежно взяла в ладошку его пенис. Он под наркотиком сейчас не мог сопротивляться…
Язык девушки бродил по губам мужчины, проникал в рот. Член наливался силой. Но вдруг… она перестала это делать. Отдалилась и поднялась с кровати…
… но лишь для того, чтобы раздеться…
- Не нужно, Кать, - прошептал Евгений, не доверяя самому себе, зная, что отказ сейчас это враньё — он хочет эту маленькую сучку!
- Всё будет хорошо, пап, - сказала она, бросая лифчик на пол. - Я люблю тебя, - сказала она, бросая трусики…
Она наклонилась, чтобы снова целовать губы. Но вдруг… одним рывком он опрокинул её на спину…
...направляя член рукой, поводил головкой по розовым половым губам. Нашел удобный момент и… быстро вдавил, прикоснувшись яйцами к промежности. Катя вскрикнула…
...кровать качалась. Катя стонала. Ягодицы Евгения быстро подымались и опускались…
… потом он кончил. Кончал долго, стараясь дальше и дальше продвинуть член в вагине. Кончил в самый центр существа своей любимой…
11
- Здравствуй, Ананий.
Маугли обернулся. Вошла какая-то женщина в брюках и сиреневой блузки. Мальчик сидел на кровати и рассматривал альбомы с иллюстрациями. В его комнате стоял стеллаж, где было много таких альбомов. Сейчас он листал толстый и большой альбом с картинами Ван Гога. Он ничего не ответил, просто окинул взглядом вошедшую. Женщина подошла и села рядом.
- Меня зовут Татьяна… Таня. Я психолог. Евгений Григорьевич говорил, что я приду?
Аня молчал.
- А что ты делаешь?
- Смотрю картины Ван Гога, - ответил мальчик.
- Тебе они нравятся?
- Они приятные…
- Приятные? Ты так удивительно сказал. Обычно говорят красивые. Тебе важно, чтобы было приятно…
- А вам нет? - посмотрел в глаза женщины мальчик, и Таня поразилась, её показалось, что в её душу заглянул очень взрослый человек.
- Наверное, ты прав… - отвела глаза психолог и подумала, что сейчас с ней? Это не профессионально — волноваться. Почему взгляд мальчика сейчас её взволновал?
- Да… мне тоже важно, когда мне приятно, - взяв себя в руки сказала Таня. - Сейчас мне приятно рядом с тобой… А тебе приятно, что я пришла?
- Я не знаю…
- А что тебе еще приятно?
- Держать кисти и карандаши, - ответил мальчик. - Гладит лист бумаги…
- Ну, наверное, приятно, когда кто-то смотрит на твои работы и хвалит?
Маугли удивленно посмотрел.
- А что в этом приятного? - спросил он.
- Тебе неприятно, когда смотрят на работы или хвалят?
- А почему это неприятно? - искренность мальчика поражала психолога. - Разве я могу почувствовать это…
- Конечно, нет… - задумалась Таня. - Знаешь, я никогда сама об этом не думала. А ты… наверное, прав. Как я могу почувствовать, что чувствует другой…
- Никак, - сухо ответил мальчик.
- А когда на тебя смотрят, тебе приятно?
- Да…
- Вот сейчас я на тебя смотрю, тебе приятно? - Таня удивлялась, почему она сейчас возбуждается. Она профессионал, она работала много с кем. Что в этом мальчике такое?!
- Да… - ответил мальчик.
- Вот… (нужно справится с дыханием, сказала мысленно себе Татьяна!)… вот ты себя сейчас трогаешь… (она заметила, как мальчик под альбомом стал мять гульфик)… Тебе приятно, потому что ты трогаешь себя или потому что я смотрю?
- Да…
- Покажи мне… как ты это делаешь… - Таня свела сильно бедра, чувствуя, как стали влажными трусики…
Ананий отложил в сторону Ван Гога, раскрыл ширинку. Большой фаллос удивил Таню, она восторженно вздрогнула.
- Ты… - голос предательски дрожал. Таня, что с тобой?! Что не так?! Ты психолог! - … а тебе приятно, когда… когда другой тебя трогает?
- Я не знаю…
- Как?.. - Таня справилась с волной страсти, она продышала, и могла продолжать. - Тебя никто никогда не трогал?
- Нет…
- А мама? Тебя не трогала мама?
- Нет…
- Никогда? - психолог была поражена.
- Нет… - снова ответил мальчик.
Уретра раскрылась, и белый вулканчик начал маленькое извержение… Женщина встала и подошла к окну. Она дрожала. У нее уже была стратегия работы и логичная: необходимо начать его трогать, хотя бы ладони… Но она не могла.
...женщина стояла спиной к мальчику. И думала… это отвратительная мысль, мысль, за которую она будет уничтожать себя совестью, но… но она не могла с ней бороться. Она быстро расстегнула ширинку брюк и запустила руку себе в трусики… Она быстро кончила, согнувшись так, что коснулась лбом подоконника…
…когда Таня вышла от мальчика, она точно знала, что не сможет с ним работать. И первое, что сделает, попросит коллегу заменить его. Даже знала, кого. Даниила Пирогова. Это очень… даже очень профессиональный психотерапевт, тем более брат директора.
12
- Алло… Денис, привет! Мне нужно, чтобы ты со мной поработал…
- Привет, Танечка! Э… у меня эти две недели уже расписаны… Давай к концу месяца…
- Денис… мне не просто супервизия нужна… Мне… я не знаю, со мною что-то не так… и это уже две недели…
- Что не так?
- Я не знаю… но я боюсь…
- Чего?
- Мужчин… причем всех, даже мужа и сына…
- Твоему сыну ведь десять, да?
- Да… Мне нужно, чтобы ты сегодня со мной поработал… а то… а то я съеду с катушек…
- Погоди, Танечка, дай подумать… Можно дома у меня, но Лиля не любит, когда я дома работаю и….
- Умоляю, Денис… я тут даже в гостинице, не могу дома. Дома Вадик с Серёжей, они… они…
- Прекращая реветь, Танечка. Гостиница не вариант, моя татарка знаешь ревнивая. Приезжай к семи вечера, поработаем…
...Тани открыла жгучая брюнетка с короткой стрижкой Лиля, татарка, педагог — учитель русского языка в гимназии для одаренных детей номер пятьдесят два. Вместо приветствия, татарка измерила косым взглядом взъерошенную, с потерянным лицом Таню.
- Иди вон в ту комнату, - указала рукой на дверь с приклеенным календарём на 2013 год Лиля. - Он тебя ждёт.
...Тань… Танечка, мы уже полчаса работаем, а я так и не понял, что с тобой происходит, - сказал Денис, глядя, как его клиентка с силой сжала колени.
Денис был во всём домашнем, в футболке и спортивных штанах. Они сидели на полу, на дутых тюфяках, окруженные кучей игрушек (обычная комната гештальт-терапевта). Таня вздрогнула сейчас, когда Денис забывшись почесал яйца.
-...я из твоих слов понял немного, - продолжил доцент высшей школы психологии. - У тебя появился мальчик-клиент, который занимается онанизмом. Раз. Дома ты застала сына за подобным занятием. Два. С мужем у вас три недели уже не было секса и…
- Он тоже это делает, - выдавила Таня из себя, поглядывая на гульфик Дениса.
- Онанирует?
- Да… Этот чёртов мальчишка, - вдруг потеряла самообладание, - он… Это какая-то магия! Чертовщина! Я не знаю… это необъяснимо! Но это есть… После него… этого бесенка, все мужчины… и на улице, и в автобусе… (она набралась решимости, чтобы сказать об этом грубо)… все они дрочат! Это… это оказалось, отвратительно! Я… я оказывается… я психолог, я оказалась не готова… к тому, что при мне все мужчины…
- Я вроде бы начинаю понимать, - сказал Денис, поправив член в штанах…
- Денис… - умоляющим возгласом попросила Таня, - только не ты! Прошу!
- Что? - не понимая, спросил мужчина. - А! Нет… я не буду. Просто поправил член. Ты же знаешь, я свободных нравов среди своих… - он улыбнулся. - Ты мне скажи вот что. Ты что-то не завершила на встречи с мальчиком?
- Подожди… - задумалась Таня и поднялась. Он заходила по комнате, распинывая игрушки. - Я… я понимаю… да, то есть предполагаю… Да, это возможно, но… я не знаю.. Но… Денис, знаешь, что я не сделала с тем мальчиком? У меня была терапевтическая гипотеза, мальчик получает удовольствие от своих прикосновений, потому что никто к нему не прикасался. Понимаешь, с первых дней рождения…
