Честность и справедливость. судить о другом как можно жестче, непримиримей и, воз­можно, сразу же нарушите справедливость

Лекция 4

судить о другом как можно жестче, непримиримей и, воз­можно, сразу же нарушите справедливость. Или вы же­лаете создать в глазах других образ собственной гуманно­сти, мягкости и снискать лавры «истинного христиани­на», тогда вы станете, напротив, закрывать глаза на ха­рактер чужого проступка и не в меру оправдывать его. Справедливость снова пострадает.

Наконец, осуществление справедливости требует бес­пристрастности и правдивости. Беспристрастность озна­чает, что нужно судить объективно, даже если человек очень нравится вам и вы искренне хотите помочь ему. Смягчив свое решение из-за личной симпатии, вы по­ступите несправедливо по отношению ко всем остальным людям, совершившим аналогичный проступок. Разве они виноваты, что не вызывают у вас живой приязни? Поче­му вы предпочитаете одного, в то время как суровы с другими? Точно так же нельзя ужесточать свои сужде­ния, если некто вам нелюб и неприятен. Тот, кому воз­дается за его неверное поведение, не должен дополни­тельно несправедливо страдать из-за неприязни судяще­го: уж этого он не заслужил.

Беспристрастность выражается в правдивости, когда мы учитываем и высказываем, судя о неких событиях, только правду, не допускаем малейшей лжи, подтасов­ки, обмана или сокрытия фактов и мнений.

Итак, мы нарисовали идеальный образ справедливого морального судьи. Именно таким следует быть, чтобы судить по совести. Однако в жизни мы часто сталкива­емся с тем, что судящие корыстны и пристрастны, субъек­тивны и ангажированы, хотя не всегда сами это осозна­ют. Справедливость требует высокой сознательности су­дящего, его честности не только с другими, но и с са­мим собой.

Огромным искушением для человека, желающего уста­навливать справедливость, являются суровость и безжа­лостность. Пафос справедливости способен переходить

в холодное торжество по поводу власти над другими, в сверхчеловечность, в отрешенность властителя, манипу­лирующего чужими судьбами, как пешками на шахмат­ной доске. Порой под маской справедливости скрывает­ся мстительная жестокость. Чтобы этого не происходи­ло, справедливость всегда должна быть связана с глубо­ким переживанием сострадания и сочувствия. В свое время А. Шопенгауэр писал, что сострадание — основа справедливости. Это сострадание, направленное к лю­бому человеку, уравновешивает агрессивность, неизбеж­но присутствующую во всяком судействе, и делает спра­ведливость поистине справедливой, человечной.

Справедливость — великая ценность, и она, как я уже говорила, является мерным отношением, она сопостав­ляет, взвешивает, уравновешивает и воздает по заслугам. Жить без справедливости плохо и горько, однако есть еще одно человеческое качество, которое дополняет справед­ливость, выходя за ее пределы. Это великодушие. Если справедливость мерна, то великодушие безмерно, оно под­нимается над равенством воздаяния и дает от щедрот, от полноты духовного и душевного богатства. На одном ве­ликодушии нельзя построить общественной жизни, но без этого качества люди просто перестали бы быть людь­ми и превратились в калькулирующие машины. Религия полагает, что любовь, доброта и великодушие Бога тво­рят мир. Наличие великодушия у людей позволяет наде­яться, что человечество способно нравственно и духовно расти, способно прощать и дарить уже не по-человечес­ки, а по-божески. Справедливость и великодушие — две стороны одной медали, и вместе они выступают как усло­вие человеческого счастья.