Логика, стиль и язык законов

Одной из важнейших тем современных правовых исследований является проблема законодательной техники. Многочисленные проблемы, возникшие в ходе правовой реформы в нашей стране, определили необходимость научной разработки основных правил и приемов создания системы законодательства. Значение и результаты закона зависят не только от его содержания, но и от его формы, не только от того, что он предписывает, но и от того, как он это делает. Важнейшей составной частью законодательной техники являются такие проблемы, как правила и принципы логического построения нормативно-правовых актов, стиль закона и используемый при его создании язык. Создание системы законодательства и каждого конкретного нормативно-правового акта предполагает применение строго определенных приемов для воплощения норм права в тексте законов. Речь идет о точном отражении в текстовой форме объективной необходимости, познанной и осмысленной участниками законотворческого процесса. А это невозможно без четко разработанной логической системы, научно обоснованного стиля и особого, во многом отличного от общепринятого языка закона. Значение этих элементов законодательной техники трудно переоценить. Именно они обеспечивают связь между нормой права, которую законодатель вознамерился воплотить в законодательстве, и статьей нормативно-правового акта. Смысловой разрыв между мыслью, идеей и пожеланиями законодателя и результатом его деятельности - текстом закона - ведет к в высшей степени негативным последствиям - к недостижению целей законотворчества, к неурегулированности общественных отношений или их неправильному, неправовому регулированию (вопреки общественному интересу). Необходимость научной разработки логики, стиля и языка закона, а также необходимость жестко их придерживаться обусловлены важностью правового регулирования, той ролью, которую система законодательства как результат законотворчества играет в упорядочении социальной жизни. "Нарушение логики закона, неточность его понятий, формулировок, неопределенность использованных терминов порождают многочисленные запросы, влекут изменения и дополнения, различные толкования и разъяснения, вызывают непроизводительную трату времени, сил и энергии, одновременно являясь питательной почвой для бюрократической волокиты, позволяют извращать смысл закона и неправильно его применять" <*>. Логика, стиль и язык закона - элементы законодательной техники, функциональным назначением которых является обеспечение правильного понимания нормативно-правовых предписаний, содержащихся в законодательстве, правильное восприятие субъектами правоотношений требований нормы права, выраженной в законе. Способность и готовность законодателя грамотно, логически последовательно излагать текст нормативно-правового акта, строго выдержанный и юридически правильный стиль их оформления - обязательное требование культуры законотворчества.

Главным требованием к логике закона является его регулятивная направленность, его смысловое подчинение единой цели - урегулированию определенного комплекса общественных отношений. Системообразующим началом закона является его регулятивный характер, главная цель, объединяющая закон воедино. Именно регулирование некоего фрагмента общественных отношений должно быть главной логической направленностью любого нормативно-правового акта. Нарушения этого требования, к сожалению, нередки в отечественной (да и не только в отечественной) системе законотворчества. Наиболее часто такие нарушения встречаются в форме изложения текста закона, в чрезмерно возвышенной, торжественной форме, за которой теряется регулятивное предписание. Нередко, желая подчеркнуть значимость нормативно-правового акта, его особую роль в системе правового регулирования, законодатель выражает его в столь высокопарных выражениях и формулировках, что он приобретает декларативный характер и не может рассматриваться как полноценный регулятор общественных отношений. Закон приобретает слишком общий, неопределенный, помпезный характер, для полноценного регулирования общественных отношений он уже непригоден. Он (по крайней мере, в какой-то своей части) оказывается направлен на обоснование собственной значимости, собственной важности для жизни общества. Такой акт фактически служит для выражения благих намерений законодателя, но не для их воплощения в жизнь, не для регулирования общественных отношений. Примеров подобных нарушений логических правил составления законов существует множество. К сожалению, стремление законодателя к торжественности и декларативности издаваемых ими законов, губительной для их регулятивных возможностей, не изжито и до сих пор (хотя нельзя не признать определенного повышения уровня их профессионализма, выразившегося в том числе и в большем уважении к логическим правилам изложения нормативно-правовых актов). Декларативность как общая характеристика допустима только для одного нормативно-правового акта - Конституции страны. Служа основой, ядром системы права, Основной закон устанавливает общие принципы законодательства, поэтому большая часть конституционных статей имеет декларативный характер. Для разъяснения смысла этих статей, для создания правового механизма их реализации, для придания им реальной регулятивной силы издаются конституционные законы. Однако трудно себе представить закон, разъясняемый другим законом. Декларативность статей закона не просто исключает из механизма правового регулирования определенные фрагменты закона. Ломается единая структура всего закона, регулирование общественных отношений становится отрывочным, бессистемным, фрагментарным. Регулятивное воздействие такого акта осложняется и затрудняется, его нормативная ценность падает. Эффективным и действенным средством преобразования жизни, регулирования общественных отношений служит лишь тот нормативно-правовой акт, который точно и конкретно определяет правомочия и обязанности субъектов правоотношений, их правовой статус, четко формулирует меры по обеспечению выполнения предписаний (правовые санкции, способы поощрения, стимулирования, организационные меры). Лозунговый стиль превращает закон в пустую декларацию, никого ни к чему в действительности не обязывающую, дает широкие возможности для его произвольного толкования и применения. Декларативность превращает нормативно-правовой акт в чисто пропагандистский документ, мало пригодный для регулятивного воздействия на общественные отношения. Однако необходимо отметить, что невозможно полностью и безоговорочно отказаться от общих положений, устанавливающих принципы правового регулирования в определенной сфере общественных отношений. Общие декларированные положения нужны для лучшего, более точного понимания смысла конкретных предписаний. Они служат как бы связкой выраженных в законе правил поведения, определяя их социальное назначение и место в общей системе законодательства. Декларативные положения необходимы для выражения общих принципов и целей создания нормативно-правового акта. Это может быть необходимо, например, для случаев, когда следует осуществить толкование акта или, например, более точно установить смысл, значение содержащихся в нем предписаний. Принципы правового регулирования отраслей и институтов права требуют для выражения декларативных норм. Только в таком качестве и только в строго определенных актах (являющихся основополагающими, ключевыми для отрасли или института права) допустимо использование общих декларативных положений, не несущих непосредственно регулятивной нагрузки. Такие положения в тексте закона не следует помещать среди нормативных предписаний, целесообразнее выделить для них отдельную статью. Кроме того, иногда (главным образом в подзаконных нормативно-правовых актах) первый принцип логики закона нарушается в форме включения в текст акта, наряду с нормативными предписаниями, индивидуальных властных распоряжений, предписывающих конкретный акт поведения (разового характера) строго определенным участникам правоотношений. Таким образом, авторы (как правило, не очень юридически грамотные чиновники) пытаются одновременно с изданием и формальным закреплением нормативно-правовых предписаний создать и механизм для их реализации. Последствия подобных нарушений также выражаются в нарушении системности нормативно-правовых актов, в принятии регулирования ими общественных отношений бессистемного характера и, как результат, в снижении их регулятивной эффективности. Впрочем, и здесь невозможно полностью избежать включения подобных положений в текст законодательства. Очень часто возникают ситуации, когда целесообразнее некоторые элементы механизма реализации того или иного нормативно-правового акта включить непосредственно в его текст (например, положений о назначении ответственных за исполнение или о создании коллегиальных органов, предназначенных для исполнения акта). Таким образом, логической основой закона в первую очередь выступает его регулятивная направленность. Это положение определяет второе требование к логике закона.

II. В качестве второго требования к логике закона можно выделить его логическое единство.

Любой нормативно-правовой акт - и в первую очередь закон - должен представлять собой единый и монолитный механизм, имеющий общую функциональную направленность на регулирование строго определенного комплекса социальных отношений и на придание им определенной направленности. Эта определенность предмета правового регулирования является лучшей гарантией логического единства нормативно-правового акта (а особенно это важно для законов), так как обуславливает единый и целостный характер его функционального назначения. Все статьи закона, все его составные части подчинены единой цели - упорядочению строго определенного элемента общественных отношений. Этим обеспечивается не только логическая системность и логическое единство конкретного закона или подзаконного акта. Обеспечивается единство и системность всей системы законодательства, в которой каждый из ее элементов, каждый нормативно-правовой акт занимает свое определенное предметом правового регулирования положение, у каждого из них свое строго определенное функциональное назначение.

Логическое единство предполагает прежде всего единство предмета правового регулирования. Нормативно-правовой акт должен быть направлен на регулирование строго определенных общественных отношений, его создание должно иметь строго определенную единую цель - придать определенному комплексу общественных отношений некое состояние, соответствующее представлениям участников законотворческого процесса об объективной социальной необходимости.

Логическое единство закона или подзаконного акта означает, что он регулирует общественные отношения в какой-то одной строго определенной сфере и принадлежит к определенному нормативно-правовому образованию (отрасли, подотрасли, институту). Грубейшим нарушением и правил создания акта, и принципов формирования системы законодательства будет создание законодательного акта, одновременно относящегося к двум или более отраслям права. Регулятивные возможности такого акта будут сильно ограничены, а системность законодательства от его принятия сильно пострадает. Нежелательно также создание нормативно-правового акта, регулирующего одновременно общественные отношения, принадлежащие к предмету регулирования нескольких разных институтов права.

Создание подобных законов иногда бывает неизбежным (межинституциональное и межотраслевое законодательство), но оно допустимо только в смежных отраслях и институтах (например, на стыке гражданско-процессуального и арбитражно-процессуального права по общим вопросам этих отраслей существует Федеральный закон "Об исполнительном производстве"), и злоупотребление такими актами может отрицательно сказаться на единстве механизма правового регулирования этого акта, вызвать путаницу в его методах.

Логическое единство является своего рода продолжением такой характеристики права вообще, как системность. Будучи составной частью, элементом единой системы права, нормативно-правовой акт может выступать в качестве эффективного инструмента нормативно-правового воздействия только как самостоятельный и логически целостный, неделимый механизм.

III. В качестве третьего логического требования к закону можно выделить его логическую системность и завершенность, что выступает как продолжение его логического единства. Системность нормативно-правового воздействия, являющаяся залогом ее эффективности, предполагает системный характер воздействия каждого конкретного нормативно-правового акта. Каждый закон должен представлять собой самостоятельную законченную систему, определяющую поведение индивидов и их групп. Системность его воздействия означает наличие определенной внутренней структуры, имеющей целью упорядочить, уложить в определенные логические этапы процесс правового регулирования и тем самым оптимизировать его регулятивную эффективность.

Логическая системность и законченность закона предполагает в обязательном порядке изложение в законодательстве всех трех элементов нормы права: гипотезы, диспозиции и санкции. Законченное отражение в законодательстве всех этих трех составляющих является необходимым условием действенности нормативно-правовых предписаний, посвященных выражению и формальному закреплению нормы права. При этом вовсе не обязательно выражение всех трех элементов в одном нормативно-правовом акте, но в законодательстве вообще они должны найти отражение. Норма права, нашедшая отражение в конкретном нормативно-правовом акте, должна быть изложена полностью, в противном случае ни один из законов или подзаконных актов, являющихся ее источниками, полноценно действовать не будет. Примеров тому можно привести множество <*>. Такие законы просто не могут рассматриваться как полноценные регуляторы общественных отношений, даже если субъекты правового регулирования захотят подчинить содержащимся в них требованиям свое поведение, они просто не всегда смогут это сделать. Незаконченное, структурно-логически ущербное нормативно-правовое предписание воздействует на поведение людей однобоко, некомплексно, фрагментарно, а потому - с недостаточной эффективностью.

--------------------------------

<*> Например, в действующем законодательстве не содержится санкции за невыполнение предписаний, содержащихся в ст. 15 Закона об акционерных обществах и ст. 22 Закона об обществах с ограниченной ответственностью, предписывающих при регистрации обществ с ограниченной ответственностью и закрытых акционерных обществ полностью оплатить их уставный капитал в течение года после регистрации. В этих статьях содержатся гипотеза и диспозиция норм права, реальной санкции нет. В результате на практике очень часто это предписание не выполняется, результатом чего является возникновение массы фирм (обычно используемых для не слишком чистых дел и реально работающих недолго), уставный капитал которых полностью не оплачивается годами.

IV. В качестве следующего требования к логике закона можно выделить логическую последовательность изложения нормативно-правовых предписаний. Регулятивные возможности нормативно-правового акта во многом зависят от того, в какой последовательности изложены его положения, как они между собой связаны. Логически правильно изложенные, связанные между собой по смыслу требования позволяют более полно и точно понять их, оказывая более эффективное психологическое воздействие. Этот принцип предполагает гармоничное согласование всех правовых требований, выражаемых в нормативно-правовом акте, выражение их в определенной последовательности и во взаимосвязи между собой. Закон представляет собой единую по смыслу конструкцию. Статьи и их пункты, главы, разделы и другие составные части нормативно-правового акта должны вытекать друг из друга, каждая структурная составляющая закона или подзаконного акта должна быть органически связана с другими, проистекать из них и дополнять их. "Иначе говоря, закон должен представлять собой целостную систему, каждый элемент которой дополняет, конкретизирует или развивает предыдущий и одновременно служит основой для развертывания положений последующих элементов" <*>.

2. В качестве второго необходимого условия к стилю закона можно выделить логическую полноту и законченность текста. Нормативно-правовое предписание должно быть по смыслу целостно выражено и не оставлять возможности для дополнения акта путем, если можно так выразиться, домысливания невыраженных положений нормы права, осуществляемого в форме расширительного толкования, основанного на аналогии. В законе должны найти место все без исключения атрибуты законченных фраз, положений и правил, субъект правоотношений не должен нуждаться в разъяснении смысла выраженной в законодательстве правовой нормы.

Логическая целостность текста означает подробное изложение нормативно-правовых предписаний таким образом, чтобы их смысл был доступен целиком, без необходимости "додумывать" его.

2. Из этого принципа следует следующее условие к стилю закона: точность и определенность юридической формы, которая предполагает наибольшую конкретизацию значения содержащихся в законе формулировок и выражений. Этот принцип имеет целью достижение наибольшего соответствия между идеей законодателя и нормативной формулировкой. "Это требование, непосредственно проистекающее из специфики права как регулятора общественных отношений, имеет особое значение для юридической деятельности. Закон содержит обязательный эталон поведения, модель будущих поступков человека. В нем недопустимы недомолвки и двусмысленности. Неточность словесного воплощения нормы, расплывчатость и отсутствие единообразных понятий и терминов может привести к неправильному пониманию и применению закона, к возможности отхода от его буквального смысла, а это может оказать прямое влияние на судьбы людей, производственную деятельность предприятий и коммерческих фирм, интересы государства и общества в целом" <*>, - отмечает известный российский правовед, видный специалист в области законодательной техники Ю.А. Тихомиров. Некоторые исследователи <*>, напротив, полагают, что нет необходимости подробно регламентировать каждый правозначимый акт поведения участников правоотношений, достаточно ограничиться формулированием общих принципов правового регулирования в соответствующей области. Сторонники такой позиции полагают, что в ходе законотворчества текст закона следует ограничить формулировкой только общих принципиальных положений, предоставив правоприменительным органам (и в первую очередь судам) возможность их толкования в приложении к конкретным случаям - по примеру англо-саксонской правовой системы. Высказывается мнение, что детальный закон, подробно устанавливающий права и обязанности, не может урегулировать весь сложный комплекс общественных отношений с исчерпывающей полнотой, что позитивизм (под которым понимается "...детальное регулирование в законе всевозможных единичных случаев" <**>) в сочетании с невозможностью широкого и свободного толкования нормативно-правовых актов ведет к перегруженности законотворческих органов работой, к бессистемности, казуальности и ущербности правового регулирования, а также создает угрозу диктатуры и всевластия государства.

3. --------------------------------

4. <*> См. напр. Экштайн Карл. Законодательная техника. Регулировать детально или ограничиться общими принципами? // Вестник публичного права N 2. С. 3 - 6.

5. <**> Экштайн Карл. Законодательная техника. Регулировать детально или ограничиться общими принципами? // Вестник публичного права. N 2. С. 5.

6. Несмотря на убедительную аргументацию подобных положений с ними нельзя согласиться. Именно общий и декларативный стиль нормативно-правового акта влечет за собой снижение его эффективности, так как в результате в жертву полноте правового регулирования приносится ясность законодательства. Возникает не просто возможность, а необходимость толкования нормативно-правовых предписаний, что увеличивает значение правоприменительной практики и снижает значение самого правового регулирования. Возможность свободного толкования общих нормативно-правовых актов влечет свободу субъектов правового регулирования в определении варианта поведения, они просто получают правомочие самостоятельно решать, исходя из каждого конкретного случая, как понимать требования закона, как строить свое поведение. Это создает широчайшие возможности для произвола, особенно для органов исполнительной власти. Неопределенность, общий характер требований нормативно-правового акта есть питательная база для беззакония, всесилия власти и бесправия граждан <*>.

7. --------------------------------

8. <*> Не случайно при разработке французскими законодателями "Конституции VIII года республики", которая должна была обеспечить всевластие Наполеона, амбициозный и дальновидный Первый консул наставлял своих юристов: "Пишите так, чтобы было кратко, кратко и непонятно", излагая этими словами главный принцип конституционного законодательства диктатуры: когда речь идет о требованиях закона (а особенно ограничивающих верховную власть), нужно писать покороче, что вызывает туманность формулировок, их неясность и неопределенность и развязывает руки стоящим у власти потенциальным диктаторам, толкующим закон по своему усмотрению.

9. Что же касается невозможности с помощью подробных и детальных положений и формулировок полно и всесторонне урегулировать общественные отношения, то профессионализм законотворцев, владение ими известными современной науке приемами и способами воплощения нормы права в статьях нормативно-правовых актов, соблюдение правил законодательной техники эту проблему разрешает, что подтверждается практикой законотворческой работы в России и за рубежом. Опасения сторонников краткого, если так можно выразиться, общего и принципиального стиля закона напрасны.

10. 4. Непременным требованием к стилю закона является максимальная экономичность, оптимальная емкость, компактность законодательных формулировок. Нормативно-правовой акт должен быть короток, лаконичен, иметь строгий и деловитый вид. Чрезмерно обширный и громоздкий текст, наличие многочисленных излишних деталей вовсе не является необходимым условием для полноты правового регулирования, эффективности действия нормативно-правового акта, но затрудняет ориентирование в законодательстве, создавая значительные проблемы с осознанием смысла правовых предписаний.

11. Очевидно, что требование экономичности текста законодательства касается не выражения идей законодателя, сути предписаний норм права, не их смысла, а их словесного выражения, не содержания, а формы права. Краткость в правотворчестве - это не его общий и неконкретный характер, а оптимальная экономичность изложения мысли законодателя при сохранении полноты его содержания <*>. Таким образом, это требование к стилю закона ни в коем случае не противоречит предыдущему, а напротив, дополняет его, является его продолжением.

12. --------------------------------

13. <*> См. Тихомиров Ю.А. Как готовить законы. М., 1992. С. 35 - 36.

14. Неоправданная громоздкость законодательных формулировок, "многосложность" его текста, наличие сложных по смыслу текстовых конструкций сильно затрудняет использование законодательства, оттеняя и скрывая смысл норм права. Поэтому неэкономичность и пространность стиля нормативно-правового акта не могут быть оправданы ни традициями правовой системы <*>, ни стремлением (обычно неумелым) к полноте правового регулирования, ни другими факторами.

15. --------------------------------

16. <*> Английские юристы, имея в виду традиционный для статутов стиль, отстаиваемый британскими авторами законодательных доктрин, шутят, что вместо того, чтобы сказать: "Возьми апельсин", они автоматически хотят произнести: "Я даю и передаю тебе в полное владение, пользование и распоряжение без каких бы то ни было ограничений настоящий фрукт, именуемый апельсин, сорта "Maroс" с его кожурой, цедрой, мякотью и косточками, не обремененный залогом, обязательствами и иными ограничениями, свободный от притязаний третьих лиц, а также все права на вышеуказанный фрукт, включая права владения, пользования и распоряжения, вместе с проистекающими из них правомочиями, без каких бы то ни было ограничений и изъятий, а также юридическую возможность требовать признания этих прав от третьих лиц".

17. 5. В качестве следующего требования к стилю закона можно выделить его спокойствие и бесстрастность. Нормативно-правовой акт должен быть изложен ровно, спокойно, без эмоций, сдержанно. Недопустимы пышность, торжественность, риторика, пафос. Исключается использование гипербол, метафор, аллегорий. Такой принцип стиля нормативно-правового акта "...создает впечатление о его бесцветности, серости, однообразности, формализованности, но это впечатление ошибочно, ибо яркость, выразительность, красота и изящество стиля закона - в логичности и последовательности, экономичности и рациональности, мотивированности и формальной определенности, в однозначности, точности и четкости изложения смысла правовых предписаний" <*>.

18. --------------------------------

19. <*> Керимов Д.А. Законодательная техника. М., 2000. С. 61.

20. Требования к логике и стилю закона напрямую влияют на язык законотворчества.

21. Язык законодательства заметно отличается от общепринятого обиходного языка. Мало он похож и на классический литературный язык. Несмотря на то, что в правовой науке постоянно отмечалось и отмечается, что законы надлежит писать обычным, доступным для понимания простых людей языком, в ходе создания системы законодательства используется совершенно специфичная система терминов, обуславливающая особый характер языка закона. Разумеется, принципиальных различий между обычным языком и языком, используемым законодателем, быть не может. Однако обиходный язык в силу своей многозначности и образности далеко не всегда подходит для полноценного формального выражения нормативно-правовых предписаний. Главная причина этого - возможность нескольких значений у одного и того же слова и словосочетания, а также индивидуальность его воздействия. Законодательный же текст нуждается в четкости, определенности и унифицированности своего воздействия.

22. Целью профессионализации законотворческого языка является обеспечение полноты и в то же время четкости и ясности правового регулирования. Эта цель достигается путем, как уже было сказано, использования участниками законотворческой деятельности в ходе подготовки нормативно-правового акта системы специальных терминов, которые призваны обеспечить точное и полное выражение положений нормы права в тексте нормативно-правового акта в форме, доступной для осознания участниками правоотношений.

23. Можно выделить две основные группы специальных терминов, используемых в ходе законотворческой деятельности:

24. - термины, не употребляемые в обычном языке и неизвестные подавляющему большинству людей. Это термины, используемые для обозначения специфических юридических понятий, например "франчайзинг" (он же "договор коммерческой концессии") - это слово совершенно ни о чем не говорит человеку, не знакомому с действующим гражданским законодательством;

25. - термины, известные в обиходном языке, но имеющие совершенно иное, отличное от юридического значение. В качестве примера можно привести понятие "хулиганство", имеющее очень широкое значение в повседневном языке, на котором мы общаемся, и совершенно другое - в законе (в сфере уголовного и административного права).

26. Относительно необходимости использования в ходе разработки законодательства специальной терминологической системы исследователями в области законодательной техники велись и ведутся горячие споры. Многие правоведы (особенно часто - представители германской правовой школы) полагают, что при создании системы законодательства для точности и полноты правового регулирования надлежит использовать специальный формализованный язык, который не может и не должен быть понятен людям, не обладающим специальной юридической подготовкой. Такая необходимость объясняется сторонниками этой точки зрения спецификой смысла правовых предписаний, которые не могут быть выражены с необходимой точностью и полнотой разговорным или литературным языком. В западной (особенно в германской) правовой литературе получила широкое распространение так называемая "теория стиля права", предполагающая абстрактность и отвлеченность языка современного законодательства и невозможность обеспечения при его создании простоты, популярности и понятности. Один из основоположников германской школы законодательной техники Ганс Доле отмечает, что "иногда думается, что законодатель махнул на это рукой и склонился на сторону тех, кто придерживается мнения, что кодексы составляются не для профана, а для судьи; их значение состоит в том, чтобы... быть понятными судье, профану же они могут быть непонятными" <*>. Сторонники профессионализации законодательного языка признают, что непонятность нормативно-правового акта является большой проблемой для механизма правового регулирования, но считают трудности, связанные с ясностью и доступностью языка закона, непреодолимыми. Германские ученые (такие, как В. Гедеман, Г. Доле, О. Гирке, Г. Киндерман) полагают, что без специальной терминологии, полностью заменяющей в тексте закона обычный литературный язык, невозможно сочетать краткость и ясность нормативно-правовых актов с их точностью и полнотой. По их мнению, в случае использования законотворцами непрофессионального языка закон либо утрачивает внутреннее богатство и стройность содержания, разбухая от статей, загромождая память и плодя неизбежные противоречия между своими положениями, либо теряет возможность подробно предусмотреть все возможные случаи попадающих под его действие общественных отношений и полно и законченно урегулировать их.

27. --------------------------------

28. <*> Dolle H. Vom Stil der Rechtssprache. Tubingen, 1949. S. 38.

29. Есть и прямо противоположная точка зрения. Некоторые исследователи полагают, что использование в тексте законов узкоюридических понятий, непонятных простым людям, вредно и нежелательно, что "закон должен быть написан на литературном наиболее точно выраженном языке данного племени" <*>. Подобной позиции придерживались многие отечественные исследователи: П.И. Стучка, А.Я. Вышинский и др., которые предполагали, что специальных узкопрофессиональных понятий и формулировок в тексте нормативно-правового акта следует избегать.

30. Как всегда бывает при столкновении двух прямо противоположных мнений, истина лежит где-то посередине. С одной стороны, безусловно законодательство должно быть понятным для субъектов правового регулирования, которым адресованы требования норм права. Поведение участников правоотношений не может быть предметом полноценного воздействия неясного закона, смысл которого люди не в состоянии уяснить без посторонней помощи. Поэтому специальной терминологией при составлении закона не следует злоупотреблять. Недопустимо использовать профессиональные понятия, формулировки и выражения в тех случаях, когда в обыденном языке существует полноценный аналог, позволяющий точно и однозначно выразить идею законодательства. Язык законотворчества должен быть максимально приближен к обычному литературному языку. Но, с другой стороны, полностью избежать при создании системы законодательства использования специальных узкоюридических терминов невозможно, если законодатель хочет создать действенные и эффективные нормативно-правовые акты.

31. Во-первых, такие термины дают возможность добиться краткости и четкости закона, а это очень важно для его осознания. Представим себе на минуту, что в законодательстве вместо юридического термина "вменяемость" (используемого в очень многих отраслях права) повсеместно начинает использоваться его определение: "способность лица отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими". В результате текст законодательства значительно увеличится в объеме, смысл же предписаний будет теряться за этим многословием, усвоить суть правового веления станет намного труднее. А ведь есть гораздо более емкие юридические термины. Раскрытие смысла некоторых из них требует целых статей. Использование вместо таких терминов (которые в тексте закона будут встречаться неоднократно) развернутых определений (а точность и полнота правового регулирования требует такой развернутости) просто невозможно, ибо превратит закон в череду постоянно повторяющихся многосложных формулировок, в результате чего понять его смысл станет невозможно.

32. Во-вторых, юридические термины, имеющие строго определенное значение, могут выразить идею, устремление законодателя максимально точно, исключив двусмысленность и возможность искажений. Как правило, каждый юридический термин имеет строго определенное значение и представляет собой правовое понятие, единственный смысл которого формально определен и закреплен. Фактически очень многие юридические термины представляют собой настоящие правовые институты, имеющие определяющее значение в целых отраслях общественной жизни. В специальном языке закона вырабатываются оптимальные способы передачи комплекса правовой информации, взаимодополняя и определяя друг друга, специальные термины и понятия составляют систему смыслового воздействия на участников правоотношений, позволяющую достичь единообразного понимания текста нормативно-правовых актов.

33. Известная профессионализация законодательного языка необходима для сочетания в тексте закона точности, ясности и полноты предписаний, исключающих возможность его произвольного толкования и искажения в процессе правоприменительной практики.

34. Использование участниками законотворческой деятельности специальной юридической системы терминов подчинено строго определенным объективно существующим требованиям к языку законодательства.

35. 1. Как уже было сказано, первым требованием к языку закона является его ясность, понятность, предполагающая доступность смысла правовых предписаний для сознания людей. Закон или подзаконный акт должен быть доступен населению, что достигается прежде всего простотой словарного запаса, используемого законодателем. В тексте закона следует использовать максимально простые слова, термины и фразы, широко употребляемые в обычном обиходе и понятные большинству участников правоотношений. Как уже отмечалось, к минимуму должно быть сведено применение при составлении законодательства узкоюридических и других специальных терминов, неизвестных не обладающим специальной подготовкой людям.

36. Ясность законодательного языка предполагает четкую и законченную определенность всех использованных в нем профессиональных (притом не только юридических) терминов. Внесение в текст нормативно-правового акта дефиниций, официальных легальных определений используемых в нем понятий, неизвестных в обычном языке, используемом широким кругом людей, или имеющих в законе иное значение, нежели в общепринятом языке, является тем инструментом, который позволяет обеспечить всеобщую ясность, популярность законодательства, в котором для обеспечения его полноты и краткости используется специальная терминология. Специальные нормы-дефиниции позволяют, кроме того, обеспечить единообразное понимание специальных терминов, исключая возможность произвольного их толкования и искажения изначального смысла.

37. Такие официальные легальные определения могут включаться в текст закона двумя основными способами. В небольших по объему нормативно-правовых актах, в которых используется небольшой объем нуждающихся в определении понятий, из норм-дефиниций может быть составлена особая вводная структурная часть (статья или глава). В значительных по объему актах (например, в кодексах), содержащих большое число терминов, это невозможно. Такая вводная статья была бы слишком большой по объему, а кроме того, необходимость постоянного обращения к ней сильно отвлекала бы внимание и сильно затрудняла бы субъектам нормативно-правовых предписаний осознание их смысла. Поэтому для таких законов больше подходит определение термина по тексту закона. При первом употреблении термина сначала дается его легальное определение и в скобках дается указание, что далее для обозначения этого понятия используется определенный термин.

38. При создании текста закона не следует также злоупотреблять иностранными словами. В том случае, если иностранное слово имеет русский аналог, его использование в тексте закона нецелесообразно. "Вряд ли оправдано слишком частое употребление в законе таких слов, как "экстерриториальность", "мораторий", "рентабельность", легко заменяемых русскими словами" <*>. Только если иностранное слово имеет международное употребление, используется повсеместно или не имеет русского аналога, использование его в тексте закона оправдано. Также не следует использовать в тексте закона местных слов и выражений, неизвестных на остальной территории страны.

39. 2. Следующим требованием к тексту закона, непосредственно следующим из необходимости ясности правовых требований, является терминологическое его однообразие. Этот принцип предполагает использование при формировании законодательства единой терминологии, юридических конструкций и формулировок, унифицированного языка. Унифицированность, стандартизированность законодательных формулировок - необходимое условие правильного и единообразного их понимания. Использование при разработке закона специальной терминологии предполагает однозначность используемых терминов, их одинаковый смысл во всех нормативно-правовых актах. В противном случае отсутствовала бы возможность единообразного понимания и толкования законодательства. При определении смысла нормативно-правовых предписаний возникла бы путаница, ошибки и неправильное усвоение смысла норм права стали бы неизбежными. "Различие терминологии, - как справедливо отмечал К. Маркс, - является далеко не безразличным, ибо оно решает тысячи человеческих судеб" <*>.

40. Именно поэтому нормы-дефиниции должны быть основаны на научной базе, при их создании надлежит руководствоваться едиными и унифицированными (насколько это возможно) постулатами и достижениями правовой науки в соответствующей области.

41. 3. Следующим требованием к законодательному языку выступает его точность и определенность. Максимальная ясность и четкость правовых предписаний, оптимальное по точности соответствие текста закона мыслям, идеям и целям законодателя также является задачей спецификации языка закона. "Едва ли будет преувеличением сказать, что точность законодательного текста отнюдь не менее, а скорее более важна, чем даже в сфере точных наук" <*>.

42. В тексте закона каждая фраза, каждое словосочетание, каждое предложение должны быть выражены с абсолютной определенностью, исключающей возможность различного понимания. Закон должен четко, строго и жестко определять границы правовых дозволений, предписаний и запретов, не допуская возможности различного их восприятия.

43. Недопустимо использовать в тексте закона неопределенные словосочетания, допускающие различное толкование смысла закона. Например, отрицательно скажутся на точности восприятия правовых предписаний слова типа: "следует", "целесообразно", "другие", "подобные", "аналогичные", "и т.д." (в случае если далее не содержится оснований для однозначного их понимания, неясно, чем следует руководствоваться при их понимании).

44. 4. В качестве следующего требования к языку закона можно выделить его краткость. Использование в тексте нормативно-правового акта языковых средств должно быть максимально лаконичным и экономичным. Не следует излагать содержание закона слишком длинными фразами и предложениями - за сложными текстовыми конструкциями теряется их смысл. Большое внимание законодатель должен уделять борьбе со словами-паразитами, в которых нет необходимости. Такие часто употребляемые в законах слова, как "поднять", "повысить", "активизировать", "укрепить", а также целые словосочетания типа "крупные достижения", "высокая эффективность", "тесное взаимодействие", "широкий охват" лишены конкретной информационной нагрузки и только засоряют текст закона.

45. Однако краткость языка закона не должна негативно сказываться на его полноте. Сочетание полноты правового регулирования и краткости, четкости и потому понятности закона может быть достигнуто в результате изучения и использования основных законов и правил законодательной техники.

46. 5. Обязательным требованием к языку закона является его культура. Закон, являющийся общеобязательным образцом, эталоном поведения, должен служить примером культуры языка и речи.

47. Культура языка закона означает прежде всего правильное составление текстовых конструкций в соответствии с правилами русского языка. Соблюдение при написании нормативно-правовых актов правил грамматики, синтаксиса, пунктуации и, самое главное, стилистики имеет огромное значение для регулятивной эффективности законодательства. Зачастую от них просто зависит смысл закона. И если грамматические ошибки могут быть исправлены путем обычного технического редактирования (хотя иногда и с этим могут возникнуть сложности), то исправить, например, пунктуационные ошибки бывает уже труднее, ибо часто пунктуация определяет смысл текста (вспомним классический пример "Казнить нельзя помиловать" - запятая определяет значение предписания). Стилистические ошибки еще опаснее, ибо могут полностью исказить истинное значение предписания. Например, в ч. 2 ст. 10 действующего УК РФ допущен любопытный промах, ставящий участников правоотношений перед необходимостью самим догадываться, что хотел сказать законодатель: "Если новый уголовный закон смягчает наказание за деяние, которое отбывается лицом, то это наказание подлежит сокращению в пределах, предусмотренных новым уголовным законом". Неясно, каким образом преступник может отбывать деяние. Подобные промахи и недочеты могли бы быть поводом для смеха, если бы не негативные, а зачастую и трагические их последствия. А подобные стилистические нарушения, к сожалению, нередки. В законодательстве (а особенно часто в подзаконных нормативно-правовых актах) очень часто используются анекдотические фразы, вроде "выращивание командных кадров", "привлечение к налогу" и т.д.

48. Кроме того, культура языка закона предполагает использование в нем только терминов, официально признаваемых. Недопустимо использование в тексте законов жаргонизмов, слов и словосочетаний, основанных на сленге - неважно на каком: профессиональном, территориальном или другом. Настоящей трагедией, на мой взгляд, является, например, использование в уголовном законодательстве терминов, заимствованных из уголовного (!) жаргона, например, "отмывание денежных средств" (вместо гораздо более ясного и вообще по культурным соображениям приемлемого "легализация незаконно полученных денежных средств").

49. Не следует допускать использование в тексте закона устаревших или нарочито-общенародных слов и словосочетаний, например, "коробейники", "торговля вразнос", "торговля вразвоз с лотков". Недопустимо использование в законодательстве невразумительных жаргонизированных сокращений, типа "бомж", "жилплощадь", "капстроительство", "госорган" и т.д. Подобные нарушения свидетельствуют о низком культурном уровне участников законодательной деятельности, негативно влияют на авторитет законодательства в народе, на правосознание и заметно снижают регулятивные возможности законодательства.Было бы в высшей степени самонадеянно пытаться в одной небольшой работе полностью раскрыть и охарактеризовать такую сложную и важную тему, как логика, стиль и язык законов. Я только попытался обозначить основные принципы и правила составления текста нормативно-правовых актов и выразить собственное их понимание.