Тактика допроса в зависимости от следственных ситуаций

Когда вызвали человека, не нужно спешить допрашивать. Необходимо побеседовать с этим человеком на общие темы.

Лектор думает, что эти беседы на общие темы имеют две цели:

Первая цель – установить с лицом психологический контакт.

Что такое контакт? Во многих книжках по тактике допроса пишут контакт это когда допрашиваемый даёт показания, но это скорее уже следственный контакт. А вообще контакт – это когда с вами хотят беседовать.

Следующая, вторая цель этой беседы – это выяснение его (допрашиваемого) обычного поведения. Как он себя ведёт, когда темой беседы является не предмет допроса. И когда переходим к предмету допроса, то мы следим, меняется ли его внешнее поведение. И, исходя из этого, мы делаем вывод, какая у нас будет ситуация – бесконфликтная или конфликтная.

Всегда возникают отношения «Я – он». Следователь думает, что «я – следователь, а он – допрашиваемый», а допрашиваемый – наоборот. И нужно необходимо перейти от общности «Я – он» к общности «Мы».

О чём мы с большим удовольствием беседуем? О себе-любимом, конечно. Поэтому нужно искать общие точки – то, что будет общим и у следователя, и у допрашиваемого (мы – охотники, родители, рыболовы…). Или обсуждение, что пишут в газетах.

В ходе этой беседы мы выделяем его обычный эмоциональный фон (или ход?..). А потом, при допросе, пытаемся уловить, есть ли у него какие-то изменения. То есть мы пытаемся выявить симптомы лжесвидетельствования в широком смысле слова (симптомов много – уход от темы, создание различных легенд…).

Филонов хорошо об этом в своей книжке написал.

Как один отдельный симптом не свидетельствует о наличии болезни, так и один отдельный симптом не свидетельствует о лжесвидетельствовании. То есть должна быть система симптомов, чтобы сделать вывод.

Скажем, если прячут лицо – обычно это симптом лжесвидетельствования, но в случае с женщинами это ещё может означать, что не успела накраситься и плохо выглядит – и ей стыдно смотреть в глаза следователю и показывать лицо.

Ситуация бывает конфликтной (разной степени конфликтности) и бесконфликтной.

Наиболее сложная ситуация – жёсткого конфликта, именно в ней следователь все свои тактические приёмы использует.

Однако мы будем рассматривать и тактику в ситуациях мягкого конфликта и бесконфликтных ситуациях.

Первая ситуация. Бесконфликтная ситуация.

Здесь главная задача следователя – не сделать ситуацию конфликтной, а наши умельцы очень легко умеют её преобразовывать в конфликт. Скажем, не соблюдение ряда положений, когда следователь заставляет долго ждать у кабинета лицо (вызвал на 10, а тот сидит до 12 и ему даже и не объясняют, почему его не впустили раньше), когда говорят по телефону во время допроса (скажем, щебетать с любимой девушкой/парнем). Для следователя это каждодневная обычная работа, а для человека может быть уникальным случаем.

Преступление – не только вина, но и беда его, человека. Поэтому нужно быть аккуратным в допросе пришедших с явкой с повинной.

Вторая ситуация. Ситуация мягкого конфликта.

Лицо обладает информацией, желает выдать её следователю, но либо воспринял её неадекватно, либо воспроизводит её следователю с неумышленными искажениями.

Здесь перед следователем стоят две задачи:

1) Выяснить причины искажения. Чем можно объяснить, что неумышленно искажает информацию – своим участием в совершении преступления (потерпевший волнуется, и лицо, совершившее преступление волнуется – и это тоже искажает его восприятие), либо наличие каких-то заболеваний или отклонений от нормы.

2) Затем следует помочь лицу избавиться от этих искажений. Очень эффективным является допрос на месте происшествия, в этом случае свидетель вспоминает то, что было, и он даёт более объективные показания.

Проблема симультанного опознания – опознания без описания. Перед опознанием нужно допросить опознающего, чтобы он смог описать, по каким признакам он сможет опознать. Мы должны помочь человеку – предъявить какие-то фотоальбомы с похожими приметами (скажем, татуировки…).

Третья ситуация. Допрос в ситуации жёсткого конфликта или «Конфликт со строгим соперничеством».

Две разновидности ситуации – следователь считает, что лицо умышленно скрывает или искажает ситуацию, либо следователь ошибочно считает, что лицо обладает информацией – а лицо не обладает (самая плохая ситуация, когда действительно информацией лицо не обладает).

Лгать всегда сложнее, чем говорить правду – потому что когда человек лжёт, у него в голове несколько моделей: факт (то, что действительно было) и легенда (то, что он хочет преподнести следователю).

На чём основана эта легенда? Она основана на нескольких вещах, на двух моментах:

1) На части факта. Чтобы ложь была убедительной, лектор говорит, что в каждой лжи должно быть 99% правды – ибо чем больше правды, тем более убедительна ложь; всегда, когда человек делает легенду, то он всегда учитывает, какими знаниями обладает следователь – нельзя отказываться от того, от чего глупо отказываться.

2) Внесение на согласование.

Нужно внести на согласование в модель субъекта о знаниях, которыми располагает следователь (эту модель сам себе построил допрашиваемый).

Несколько способов воздействия на личность: убеждение и принуждение.

Психологи пишут ещё об одном методе – внушение. У лектора нет своего мнения по поводу внушения.

Что касается принуждения как метода воздействия на личность – то в целом оно в уголовном судопроизводстве имеет место быть и в рамках закона оно законно. Иные меры процессуального принуждения, меры пресечения… Так что в целом весьма активно используется метод принуждения. Но этот метод не может использоваться в ходе допроса.

Следователь может использовать только убеждение.

Убеждение бывает двух видов: эмоциональное и логическое убеждение. Это весьма условное деление, конечно, но тем не менее.

Эмоциональное убеждение.

Эмоциональное убеждение – это попытка разрушить легенду путём воздействия на эмоциональную сферу субъекта допроса, мы взываем к его эмоциям, к его положительным качествам (хороший семьянин, не судим – и этим пытаемся воздействовать на положительные качества и изменить отношение к искомой информации).

Пример – обвиняемый показал, где был труп, после того, как его попросили дать матери похоронить сына по всем традициям (оба были мусульманами).

Обращение к нежелательным свойствам личности, к слабым местам психики – к чувствам, к жадности, мести, ревности… По науке это называется «ожидание конфликта»

Скажем, обвиняемый не хочет называть своих соучастников – и, надавив на его жадность, ему сказали, что так всё будет с него взыскано, всё возмещения вреда. И тогда этот жадный человек из жадности назвал большее количество человек – чтобы уменьшить стоимость возмещения своей доли.

Второй пример – когда обвинялись супруги, один из супругов пытался взять на себя вину, а у этого супруга была любовница и он отправил её письмо, что жена берёт всё на себя и они успеют «поблаженствовать и попить чая у телевизора». Жена перестала брать на себя всю вину и всё рассказала. Но обиженная женщина может не только всё то, что было рассказать, но и выдумать что-то.

Здесь критерии воздействия: законность, этичность и избирательность воздействия. Поэтому вопрос – а эти наши штучки и приёмы, а допустимы ли они? А в вышеприведённых случаях эти тактические приёмы не всецело обладают избирательностью воздействия.

Разжигание конфликта, на взгляд лектора, не полностью воздействует избирательности воздействия. Иногда приходится к прибегать к таким методам – но всегда нужно учитывать ценность полученных показаний с использований таковых методах.

Логическое убеждение.

Суть логического убеждения заключается в том, что мы пытаемся убедить лицо дать объективные показания, изменить модель легенды, влияя на него, убеждая, что для него по логическим основаниям более уместно, более выгодно дать правдивые показания.

Таких приёмов много, нам назовут несколько.

Первый приём – разъяснение лицу смягчающих обстоятельств.

Здесь есть проблема – проблема досудебных соглашений о сотрудничестве, этот институт недавно, несколько лет назад, ввели (на сленге это называют «сделки с правосудием»). Суть здесь в том, что лицо оказывает содействие в изобличении своих соучастников и, в случае выполнения своих обязательств, чуть ли не вдвое его ответственность сокращается. Более того, если санкция статьи предусматривает пожизненное лишение свободы – то в этом случае пожизненное лишение свободы не даётся.

И здесь очень много проблем – в частности, большая вероятность ложных доносов. Ведь эти лица – обоснованно подозреваемые или обвиняемые в совершении тяжких или особо тяжких преступлений. И это достаточно гнусные частенько люди, и они, чтобы такие послабления получить – то могут хоть мать родную соучастником назвать.

Так что, на взгляд лектора, этот метод убеждения не обладает также избирательностью воздействия.

Второй метод, приём – использование доказательств.

Мы пытаемся сломать модели субъекта и легенду в конечном счёте, показывая субъекту, что следователь обладает большими данными, чем полагал субъект.

У Соловьёва есть хорошие книги об использовании доказательств при допросе, да и у лектора об этом в книжках есть.

На что обратить внимание – необходимо предъявлять доказательства от меньшего к большего (от тех, что имеют меньшую доказательственную силу, к большему). Это потому, что если самые сильные аргументы не сработали вначале, то и менее сильные вряд ли сработают.

Второй момент – следователь всегда должен оставлять в запасе несколько доказательств, не нужно всё и сразу выдавать.

Третий метод – демонстрация возможностей расследования.

Мы объясняем субъекту, какие действия мы выполним с целью его изобличения и что мы всё равно установим истину.

Пример: нашли на месте убийства железную палку со следами пальцев, мы сообщаем подозреваемому, что тебя обкатали и сейчас назначим экспертизу – и вообще всё, проблем нет. И подозреваемый логически понимает, что ему лучше сознаваться.

Очень эффективен этот метод по делам, когда установлен способ совершения преступления – когда мы поняли, каким способом совершены преступления, мы можем использовать эти знания для разрушения легенды допрашиваемого.

Пример: взяточник, получавший взятки за прописку в городе Воронеже. На момент допроса было два выявленных факта, но лектор понял механику. Поэтому он сказал – что он всё понял, допросит тех-то и тех-то, по следующим местам пройдёт и сам всё соберёт. И в итоге взяточник сам всё рассказал.

Данные методы всецело соответствуют избирательности воздействия – они не могут привести к искажению информации, к получению ложной.

Следственные хитрости или психологические ловушки.

Мы пытаемся, используя ловушки, изменить модель знаний следователя, которую составил себе допрашивающий, мы пытаемся представить так, будто бы обладаем большей информацией, чем это есть на самом деле.

Несколько примеров ловушек мы рассмотрим сейчас и подумаем об их допустимости.

Нашли орудие убийства так: орудием был топор, его поставили в кабинете следователя, но замаскированный (так как само орудие найдено не было), и тот, глянув, спросил «Ну, что, нашли?», в ответ – «А ты как думаешь?», и тот начал давать показания. По результатам показаний и нашли этот самый топор, бывший орудием убийства.

Скажем, если мы знаем, что золотой песок хранили в баночке с валидолом, и когда из сейфа достали баночку с валидолом и сказали, что там не валидол, то подозреваемый давал показания.

Лектор считает, что это допустимые приёмы – потому что если бы этого не было в действительности, то никаких ассоциаций у него бы и не вызвало. Это воздействие могло быть только на лицо, обладающего информацией – а для всех остальных воздействие было бы нейтральным.

В «Преступлении и наказании» Достоевского тоже описана ловушка. Раскольникова спросили, покрашена ли была дверь у соседей (кажется, так…).

Если лицо не попалось в ловушку, это не означает, что лицо не обладает искомой нами информацией – возможно, он сумел разглядеть в ловушке именно ловушку и не попасть в неё (как Раскольников).

Богомолов – он книгу по этому поводу написал, художественную (он был оперативным сотрудником).

Строгович считал, что это обман и недопустимы эти ловушки, а лектор считает, что вполне допустимы.

На взгляд лектора, очная ставка есть разновидность допроса.

Несколько слов об очной ставке.

Очная ставка – это одновременный допрос двух лиц в связи с существенными противоречиями в их показаниях.

Производство очной ставки – не обязанность следователя, а его право (если считает необходимым произвести её – производит, нет – не производит). Если следователь решил произвести очную ставку, то очень важно определить, когда её проводить – время очной ставки (если отказался от показаний кто-то, то он может оказать воздействие на другого).

Следующее, что важно – в какой последовательности задавать вопросы, в какой последовательности выявлять обстоятельства.

Обычно первым спрашивают того, кто, на взгляд следователя, даёт правдивые показания. Но эту последовательность можно поменять из тактических соображений (если есть подозрения, что этого, дававшего правдивые показания, подкупили).

По этическим, тактическим и психологическим соображениям лектор считает, что не следует очную ставку проводить с участием малолетних (у нас сейчас такого запрещения нет, а в XIX веке был такой запрет).

И последнее – допрос это не только следственное, но и судебное действие. 90% судебного следствия – это допрос (это предположение лектора, статистики у него нет).

Особенности судебного заседания не дают чаще всего возможности нам использовать наши штучки.

По нескольким моментам: публичность судебного процесса, динамичность судебного процесса, невозможность, по большому счёту, установления психологического контакта (какой может быть контакт, если обвинитель и защитник сидят по сторон, подсудимый – в клетке, судья – на возвышении), кроме того, и подсудимый, и потерпевший полностью знают материалы дела.

Но специфика судебного заседания даёт возможность использования двух приёмов тактических, которые на очной ставке невозможны практически.

Первый приём – перекрёстный допрос. Суть в том, что одно и то же лицо одновременно допрашивается с различных позиций – подсудимого допрашивает его адвокат, государственный обвинитель, судья в случае необходимости. Перекрёстный допрос на следствии весьма затруднителен, хотя, в настоящее время, в связи с участием защитника на самых ранних стадиях, можно использовать элементы перекрёстного допроса и на самых ранних стадиях.

Шахматный допрос – он заключается в том, что по одному обстоятельству одновременно допрашиваются сразу все необходимые участники (по одному обстоятельству допрашивают подсудимого, тут же – потерпевшего, сразу – свидетелей). По сути дела, шахматный допрос – это непрерывная очная ставка с неограниченный количеством лиц (это так лектор считает).

Изменения, Медведев подписал закон:

Понятые обязательно будут участвовать только при производстве обыска и опознания. В остальных следственных действиях (осмотр и прочее) можно осуществлять, по мнению законодателя, и без понятых.

Лектор на две недели уезжает в командировку в Китай и лекции будут читать его коллеги.

Эту лекцию читает Горский Вадим Вадимович (кандидат юридических наук, преподаватель кафедры криминалистики).