Вопрос 29. Россия в период формирования новой государственности

Европа в 1918—1920 гг. находилась в состоянии непрерывных военно-политических, социальных и экономических потрясений. Подписанный в июне 1919 г. грабительский Версальский мир не устранил корней международных противоречий и выявил разногласия внутри Антанты. Ситуацию усложняло и появление на развалинах Российской и Австро-Венгерской империй целого ряда новых национальных государств.

В Германии, Австрии, Венгрии накопившаяся социальная напряженность под влиянием военного поражения и российского Октября выплеснулась в виде «буржуазно-демократических» революций 1918—1919 гг., в которых проявились и социалистические тенденции. В 1919 г. на короткое время возникли Советские республики в Баварии, Бремене, Словакии. Венгерская Советская республика просуществовала 133 дня. Революционное брожение шло и в других странах. В январе 1918 г, в Финляндии вспыхнула «рабочая революция». В Италии осенью 1920 г. рабочие стали захватывать свои заводы. В ответ на интервенцию в Россию в странах Антанты появилось движение солидарности с Советской страной.

Внутренняя нестабильность, усугубленная к концу 1920 г. экономическим кризисом, привела к перегруппировке сил в европейских странах, к формированию полярных тенденций политического развития. В 1918—1919 гг. в Европе появляются леворадикальные коммунистические партии, чью деятельность направлял Коммунистический Интернационал (созданный в 1919 г.), а точнее его Исполком, находившийся в Москве. Почти одновременно в Италии и Германии зарождается праворадикальное фашистское движение. Правящие элиты развитых стран все чаще прибегали к лавированию и социальным уступкам массам. Еще с войны получили распространение коалиционные правительства с участием социалистов или даже под их руководством (в Веймарской республике в Германии), В Швеции в 1920 г. был создан первый «чисто» социалистический кабинет. Вместе с тем в Венгрии, а впоследствии в других странах начинают устанавливаться диктатуры.

Революция в России являлась не только одним из проявлений общеевропейского кризиса, но и мощным его катализатором. Однако продолжавшаяся мировая война и первоначальная недооценка значения победы большевиков привели к определенному запаздыванию вмешательства мировых держав в «русские дела», а противоречия между ними делали это вмешательство слабокоординированным.

Начавшееся 18 февраля 1918 г наступление Германии привело к оккупации огромных территорий (Прибалтика, Белоруссия, Украина м др.), сузило «советское пространство» и способствовало образованию плацдармов контрреволюции, особенно на Дону (генерал П. Г Краснов). Однако заключение выгодного для истощенной Германии Брестского мира стабилизировало положение Советской республики. Германская политика была направлена не столько на удушение Советов, сколько на максимальное использование материальных возможностей страны, противодействие Антанте (в т. ч. и ориентированной на нее Добровольческой армии) и в целом — созданию на территории России любого сильного объединения (революционного или контрреволюционного), представляющего угрозу для Германии. После ноябрьской (1918 г.) революции в Германии ее влияние начало падать, а в 1919 г. исчезло вовсе.

Запаздывание вмешательства Антанты в Российские дела объяснялось не только надеждами на скорое падение большевиков, но и попытками восстановить Восточный фронт против немцев даже под советским флагом. Только 15 марта 1918 г. было принято решение об интервенции в России. Но, несмотря на поддержку контрреволюционных выступлений и высадку немногочисленных десантов на окраинах страны (весной 1918 г.) до лета 1918 г. действия Антанты не носили асе же решительного характера. Важным рубежом послужил мятеж находившегося в России чехословацкого корпуса, напуганного слухом о готовящейся выдаче его немцам и попытками его разоружения со стороны большевиков. Относительно широкая военная интервенция в России началась лишь после окончания мировой войны. Причем, для Японии и США главной целью являлась не борьба с большевиками, а установление своего влияния на Дальнем Востоке и в Сибири (для США — противодействие японскому влиянию) и экономическое использование территорий.

Первоначально в широкой вооруженной интервенции на Россию, осуществлявшейся под лозунгом освобождения страны от «узурпаторов-большевиков», ведущую роль играла Франция.

Однако сложная внутриполитическая ситуация, революционное Брожение на французском флоте весной 1919 г. заставили Францию отказаться от непосредственного вооруженного вмешательства в Россию и перенести центр тяжести на укрепление и восстановление против Советов вновь образовавшихся после распада Российской империи государств: Польши, Финляндии, Литвы, Латвии, Эстонии, Но угроза их суверенитету в случае победы белых (боровшихся за «единую и неделимую Россию») заставила их отказаться от широких выступлений против Советской России. Единственным опасным для России последствием этой политики стала война с Польшей в 1920 г. Постепенно эстафету лидера организации помощи российской контрреволюции переняла Англия. Но поражение Деникина и Юденича осенью 1919 г, и внутриполитическая ситуация заставили Англию пересмотреть свою политику. Уже весной 1920 г. английское правительство предприняло первые осторожные шаги к установлению деловых (но не дипломатических) отношений с Советской Россией.

Таким образом, несмотря не враждебность большевикам, интервенция Антанты и помощь белым правительствам носили не вполне последовательный, во многом несогласованный характер Число интернационалистов в Красной армии (250—300 тыс.) намного превосходило численность интервентов.

Первоочередными задачами большевиков после 25 октября стали разрушение прежних общественных структур, создание Советского государства и укрепление собственной власти. Свои надежды — в период, предшествовавший близкой, как им казалось, мировой революции, — большевики связывали с проникнутыми ненавистью к «богатеям» революционными массами, их «классовой сознательностью» и «творческой активностью». Поначалу эта ставка в целом себя оправдывала. На местах Советы брели в свои руки власть. Фабзавкомы и профсоюзы устанавливали контроль за производством. Крестьяне сами делили помещичьи земли. Демобилизующаяся армия заменялась постепенно добровольческой Красной гвардией, революционными отрядами матросов и солдат. Развернувшаяся с 26 октября всеобщая забастовка государственных служащих, многих отрядов интеллигенции, поставившая страну перед угрозой паралича власти, была преодолена революционным натиском и бескровными репрессиями.

Ставка на революционные массы отнюдь не означала приверженности Ленина, в целом большевиков политическому плюрализму. Уже 27 октября по инициативе Ленина был принят декрет о печати, положивший начало удушению оппозиционной прессы, сначала «буржуазной», а затем и социалистической. (В первые два месяца было закрыто около 150 газет). 28 ноября был принят декрет СНК, объявивший кадетов «партией врагов народа» и потребовавший ареста их лидеров как «вождей гражданской войны». Однако неустойчивость положения большевиков, слабость их позиций на периферии и особенно в деревне (среди его 130-миллионного населения большевики имели только 203 ячейки, в которых состоя-4 1 тыс. крестьян) заставляли их не только бороться с социалистическими партиями, но и пытаться искать среди них союзника.

Большинство социалистов осудили большевиков и октябрьский переворот. Их настроения выразил Г. В. Плеханов в «Открытом письме к петроградским рабочим» 28 октября. В нем он страстно убеждал, что российский рабочий класс «...еще далеко не может с пользой для себя и для страны взять в свои руки всю полноту политической власти. Навязать ему такую власть, значит толкать его на путь величайшего исторического несчастья, которое было бы... величайшим несчастьем и для всей России». 29 октября Исполком профсоюза железнодорожников под угрозой всеобщей забастовки потребовал прекратить военные действия (26—31 октября Керенский с малочисленными силами под руководством генерала Краснова пытался овладеть Петроградом). Переговоры начались. Однако правые меньшевики и эсеры рассматривали переговоры скорее как средство дезавуировать большевистскую победу, а Ленин наоборот, «как прикрытие военных действий».

Тем не менее, многие большевистские руководители, выступая за создание такого правительства, пошли на немалые уступки и даже склонялись к выполнению одного из главных требований меньшевиков и эсеров — исключению из его состава Ленина и Троцкого, а также к расширению «базы правительства». Искренне желали соглашения с большевиками левые эсеры, меньшевики-интернационалисты. Однако после разгрома войск Керенского— Краснова по инициативе Ленина переговоры были разорваны. В знак протеста многие видные большевики (Л. Б. Каменев, А. И. Рыков, В. П. Ногин, В. П. Милютин и др.) вышли из состава ЦК и Совнаркома.

Этот первый внутриполитический кризис был ликвидирован после того, как проходившие 11 ноября — 10 декабря Чрезвычайный и II Всероссийский съезды крестьянских Советов поддержали в целом декреты Советской власти и 7 левых эсеров вошли в состав СНК. Эта первая (и последняя) правительственная коалиция сыграла незаменимую роль в выживании и укреплении Советской власти, а вместе с ней и большевиков.

Другой принципиальной проблемой, вставшей перед большевиками после прихода к власти, стала выработка политики по отношению к Учредительному собранию. Еще задолго до первой российской революции в глазах широких масс, социалистов и многих либералов Учредительное собрание превратилось в заветную, полулегендарную цель, с которой связывались надежды на справедливое и радикальное демократическое обновление страны, решение принципиальных политических и социально-экономических проблем.

Эти ожидания (особенно возросшие после Февраля) отразились и в декретах II съезда Советов, в которых именно Учредительное собрание должно было окончательно решить аграрный вопрос и создать постоянное правительство (Ленинский Совнарком считался официально Временным — до созыва Учредительного собрания — правительством).

Сразу после прихода к власти большевики, чувствуя шаткость своего положения, не осмелились перенести или отменить созыв Учредительного собрания. В результате первых за всю историю России всеобщих свободных выборов появился невиданный ранее в истории социалистический парламент. 40,5% голосов избирателей было подано за эсеров, 2,6—за меньшевиков, 17 — за либералов и правых, 24 — за большевиков. Для последних сравнительно невысокий процент голосов объяснялся не только тем, что итоги выборов, состоявшихся 12 ноября и проходивших по «дореволюционным» спискам, зафиксировали расклад сил, характерный скорее для предоктябрьской эпохи. Главное же состояло, видимо, в том, что даже после (и в ходе) Октября — массы поддерживали не большевиков, а прежде всего переход власти к Советам и радикально-демократические декреты, принятые II Съездом Советов. Тем не менее, большевики, которые контролировали ключевые механизмы власти и верили в мировую революцию и диктатуру пролетариата, как способ решения всех острейших общественных проблем, не собирались сдаваться и ставить под удар завоевания Октября и свою собственную политическую судьбу.

Открывшееся 5 января 1918 г. Учредительное собрание проходило в чрезвычайной обстановке. Таврический дворец, где оно заседало, не только был плотно окружен войсками, но и избит матросами и солдатами, не скрывавшими своих большевистских симпатий и наводившими винтовки на ненравившихся им ораторов. Попытки Чернова, Церетели и других меньшевиков и эсеров умерить радикализм большевиков и найти какие-то компромиссные решения успехом не увенчались. Воспользовавшись отказом большинства Учредительного собрания обсуждать ультимативно составленную Лениным «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», большевики (а через некоторое время и левые эсеры) покинули Таврический дворец, а оставшиеся делегаты под утро были выставлены из него вооруженным караулом.

Разгон Учредительного собрания знаменовал крупный шаг на пути к глобальной гражданской войне. Хотя массовых выступлении в защиту Учредительного собрания было немного, его разгон не только углубил политическую конфронтацию, но и дал лозунг, консолидирующий антибольшевистские силы. Жертвы подавления демонстраций в защиту Учредительного собрания в Петрограде (по разным оценкам от 8 до 21 чел.) стали, по существу, одним из первых проявлений вооруженных репрессий против широких масс.

Главным итогом первого, «чисто политического», по выражению Ленина, этапа нового общества стало создание нового государства. III Всероссийский съезд Советов, проходивший 10—18 января 1918 г. одобрил разгон Учредительного собрания и принял решение о слиянии Советов рабочих (и солдатских) и крестьянских депутатов, чем поставил крестьянские Советы под контроль рабочих, а по существу, большевиков.

Таким образом, политический союз между рабочим классом и крестьянством до весны 1918 г. являл собой ту широчайшую, хотя и несколько аморфную социальную базу нового режима, котором в политической сфере соответствовали быстро укреплявшаяся власть Советов и правительственная коалиция большевиков и левых эсеров. Однако по мере создания нового государственного аппарата и усиления влияния большевиков сравнительно осторожная социально-экономическая политика, осуществлявшаяся главным образом в русле радикально-демократических преобразований, к концу 1917 г начинает постепенно уступать место «кавалерийской атаке на капитал», выразившейся в начале широкой национализации промышленности, национализации частных банков, речного и морского флота.