Примечания

Глава 4 141. Я. Кастере. Тридцать лет под землей. М., 1959, с. 17. 142. В. Зыбковец. О черной и белой магии. М., 1965, с. 5. 143. Д. Фрэзер. Золотая ветвь. В. I. Магия и религия, с. 37. 144. Там же, с. 44. 145. Л. Леви-Брюль. Первобытное мышление, с. 149. 146. С. Токарев. Сущность и происхождение магии. - ТИЭ, т. 51, 1959, с.7; П. Ефименко. Первобытное общество, с. 427; Атлас по истории религии, с.53. 147. А. Рогинская. Зараут-Сай, 1950, с. 23 148. См.: К. Bath. Religion und Magie bei den Naturvolkern, 1914, S.36. 149. С. Токарев. Религия в истории народов мира, с. 54. 150. Л. Элькин. Коренное население Австралии, с. 177. 151. См., напр., скотоводческие обряды бурят (сб. "Религиозныеверования народов СССР", т. I. M., с. 145). Мы не останавливаемся здесь наподробной классификации магии, которую дает Фрэзер (см. там же, с. 40 итакже: С. Токарев. Сущность и происхождение магии. - ТИЭ, т. 51, с. 272). 152. Ю. Липпс. Происхождение вещей. Из истории культуры человечества.M., 1954, с. 336. 153. Там же, с. 347. 154. Э. Тэйлор. Цит. соч., с. 50. 155. Д. Фрэзер. Цит. соч., с. 39. 156. А. Элькин. Цит. соч., с. 203. 157. Ю. Липпс. Цит. соч., с. 73. 158. Д. Фрэзер. Цит. соч., с. 73. 159. Там же, с. 37. 160. W. Koppers. Der Urmensch und sein Weltbild, 1950, S. 230. 161. С. Токарев. Религия в истории народов мира, с. 54. 162. W. Schmidt. Ursprung der Gottesidee, V. I, S. 5. 163. Д. Фрэзер. Золотая ветвь. В. I, с. 77. 164. Там же, с. 71, 73, 105, 117. 165. См.: M.Eliade. The Myth of the Eternal Return, 1965, p. 6 ff. 166. Л. Леви-Брюль. Первобытное мышление, с. 5. Часть II ПЕРВЫЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ Глава пятая ОТ МАГОВ К ОБОЖЕСТВЛЕННЫМ ЦАРЯМ Египет в IV-III тысячелетии до н. э. Легко основать порядок в обществе, подчинив каждого определенным правилам. Легко воспитать слепца... Насколько труднее освободить человека. Антуан де Сент-Экзюпери Если вспомнить, что первые следы существования человека относятся ковремени, отстоящему от нас на 50-40 тысяч лет, то история цивилизациипредстанет перед нами в виде взрыва, нарушившего тишину. В самом деле, всравнении с пятью-шестью тысячелетиями исторических времен - доисторическаяночь длится бесконечно долго167. Удивительное постоянство удерживается вобразе жизни, в быте людей на протяжении веков. Тот или иной способобработки каменного рубила или форма кувшина определяют огромныехронологические эпохи. За тот же отрезок времени, за который техника прошлапуть от мотыги до расщепления атома, в веке каменном почти не происходитперемен: те же приемы охоты, те же узоры на сосудах, те же правилазахоронения... Даже одно из Великих Открытий - употребление огня - не было достижениемпредыстории. Этой стихией пользовались уже полуживотные предки человека168. Между тем все это не означает, что первобытный человек был низшимсуществом в сравнении с нами. Кроманьонская раса - одна из первыхчеловеческих рас - по природе ни в чем не уступала современному человеку.Это были стройные, красивые люди, с прекрасно развитым черепом. Их искусство(т. н. "ориньякское") показывает, что внутренний мир наших далеких пращуровбыл богат и сложен, что они отличались изумительной художественнойодаренностью. И, тем не менее, доисторическая ночь тянулась многие тысячилет. Человек оставался все это время неотъемлемой частицей рода, племени, внем не пробуждался творческий дух личности. Поступательного движения почтине ощущалось. Каждое столетие было, вероятно, похоже одно на другие.Сравнивая наскальную ориньякскую живопись, относящуюся примерно к 25-мутысячелетию до н. э., и фрески Сахары 6-го тысячелетия, мы видим все один итот же мир: угон скота, охота на диких животных, праздники, магическиепляски женщин и воинов169. Что же тормозило движение культуры? Вероятно, это одна из загадок, которая никогда не сможет бытьразрешена. Однако в первобытных верованиях существует нечто такое, что можетпролить некоторый свет на эту проблему. Сохранившиеся доныне очаги"первобытного мира" показывают, что магические представления обладаютколоссальной силой и способны держать целые общества в состояниинеподвижности. "Коллективные представления" Магизма, связанные с табу,ритуалами и традициями, накладывают свой отпечаток на все проявления жизниавстралийца, папуаса, зулуса. Идеи и верования имеют гораздо большее влияние на жизнь общества, чемэто кажется на первый взгляд. И если учесть ту власть, какую имел Магизм наддушами людей, то поразительная устойчивость первобытного мира становится нетакой уж загадочной. Мир воспринимался "магическим человеком" как законченноематериально-духовное целое, как непрерывный круговорот богов и людей, живыхсуществ и стихий, как своеобразная иерархия духов, людей и бессловесных. Всвоих обрядах человек имитировал жизнь природы, как бы участвуя в еепроцессах; через тотемизм он роднился с миром живых тварей. Жизнь его быланепрестанным священнодействием, он боялся нарушить хотя бы одно звено вкосмической мистерии, опасаясь быть выброшенным за пределы истинного Бытия. Вполне естественно поэтому, что страх переступить через сакральнуючерту ритуала, посягнуть на незыблемость "коллективных представлений"оказывал парализующее действие на духовную культуру. Он ставил человекужесткие рамки, за пределы которых творческий дух пробивался лишь с огромнымтрудом. Вероятно, в этот долгий период человек чувствовал себя ближе кприродному миру, чем в последующие века, но это была атавистическаяблизость. Не как человек предстоял он природному миру, а скорее как частьэтого мира. Но вот около шести тысяч лет назад совершается почти внезапный перелом.Дремлющие силы духа сделали первую попытку освободиться. С внешней стороны этому перелому, вероятно, содействовали массовыепереселения племен. Переселенцы, которые были чаще всего и завоевателями,покидая обжитые земли, оказывались среди новых ландшафтов, сталкивались сневедомыми народами и верованиями. А это всегда вносит свежую струю всознание людей. То, что они считали испокон веков незыблемым и прочным,оказывалось в новой обстановке призрачным и преходящим. Достаточно указатьна переселения и завоевательные походы аморитов, арьев, евреев, ахейцев,европейских варваров, монголов, арабов, положившие начало их культурам170. Скорее всего, именно в результате больших племенных миграций и родилисьпервые великие цивилизации. Во мгле доисторической ночи вспыхивают трисветоча: это были культурные центры, возникшие на берегах Нила, Евфрата иИнда. Ранние исторические времена подобны ландшафту, подернутому утреннимтуманом. Пристально вглядываясь в его пелену, мы начинаем улавливатьочертания то одного, то другого предмета; одни выступают из тумананаполовину скрытыми, другие кажутся совсем не такими, каковы они на самомделе... На рубеже V и IV тысячелетий историк бредет почти ощупью.Письменность еще только зарождается. Археология дает материал, далеко невсегда поддающийся расшифровке. Загадки громоздятся на загадки. Откудапришли первые люди в места древнейших оседлых цивилизаций? Куда исчезлиплемена человекоподобных неандертальцев и какую роль в их исчезновениисыграл человек? Существовала ли древняя цивилизация на затонувшем материкеАтлантиде? Какой геологической реальности соответствуют предания народов опотопе? Где впервые стали употреблять металлы и строить города? Ответы навсе эти вопросы и на множество других не выходят за пределы более или менееправдоподобных гипотез, фантазий, догадок. С III тысячелетия туман постепенно рассеивается. Мы уже можем составитьсебе довольно ясное представление о жизни в Египте, Двуречье, Индии. Здесь впервые родился Город - это скопление жилищ, как бы в страхежмущихся друг к другу, обычно обнесенных стеной. Город - двуликое итрагическое детище двойственной истории человечества - стоит у ее истоков."Городская революция" есть рубеж исторического и доисторического миров. Если в пещере, шалаше, палатке из шкур человек еще жил среди окружавшейего природы, то за стенами города он впервые создал свой собственный мир,пыльный, тесный, некрасивый, но все-таки свой. Город - символ изоляциичеловека от природы и одновременно символ его творческой активности. Пустьэта активность иногда принимает ложное направление, пусть город и вноситуродство и смрад в природу, но не следует забывать, что Город помог человекупознать самого себя. Он способствовал высвобождению Личности. Он - проклятиеистории, и он же - ее благословение. Стены оторвали человека от мира, нодали ему возможность по-новому взглянуть на этот мир. В городе человек былподавлен монотонностью созданного им самим муравейника, но в городе жераскрылось внутреннее богатство его духа. Сократ и апостол Павел, Шекспир иДостоевский - дети Города. В легендах и мифах народов города чаще всего не "вырастают", а"основываются". Их закладные камни нередко хранят волнующие повести о герояхи богах, которые их воздвигли. Будь то шумерский Ниппур, или египетскийМемфис, или Рим - все они представлялись людям как какой-то дар, дар небаили воина-богатыря. Чем больше сведений о жизни первых цивилизаций приносит лопатаархеолога, тем очевиднее становится, что рождение города - это действительно"взрыв", "скачок", способный привести в полное недоумение сторонников теориинепрерывного и постепенного прогресса. Даже изобретение земледелия не былотаким резким разрывом с прошлым, как возникновение городов. Оказывается, чтожизнь людей в городах, только что выступивших в доисторической ночи, оченьмало отличается от жизни значительного числа людей нашего времени. Если сравнить современный восточный городок с таким древнеиндийскимцентром, как Мохенджо-Даро, с его широкими улицами, удобными домами,великолепной системой водостоков, то легко убедиться, что, за исключениемнекоторых технических изобретений, быт современного человека не так уждалеко ушел от быта человека, жившего за пять-шесть тысячелетий до него.Право же, далеко не все современные города построены по такому превосходномуплану, как древние Ур или Мари в Двуречье. В этих городах, расположенных взасушливой местности, дома были снабжены водопроводом и канализацией;заботливо отделялись жилые помещения от служебных и хозяйственных; окнавыходили не на пыльную улицу, а в тихий внутренний дворик, озелененный ипрохладный. В городах Шумера в III тысячелетии до н. э. были базары,трактиры, школы, мастерские, храмы, часовни. Счетоводы и гончары, ткачи изанимались примерно тем же, чем они занимаются в XX веке. Археологовпоражало сходство древних городов чуть ли не в деталях с современнымивосточными городами. Когда мы смотрим в музее на предметы обихода, сохранившиеся от первыхцивилизаций, на эти изящные статуэтки, ожерелья, керамику, пудреницы,зеркала, гребенки, детские игрушки, посуду, мебель, - мы невольно чувствуем,что люди, которым все это принадлежало, жили интересами, вкусами,привычками, очень похожими на наши, что нам бы нравились египетские кресла,что наши дети могли бы играть древневавилонскими игрушками и современныеженщины по достоинству оценили бы флаконы из Фив или вазы из Феста. Но при всем этом - налицо бесспорные доказательства того, что"городская революция" не привела еще к "революции духа". Во время основаниягородов и великих переселений многое, вероятно, было нарушено в традиционныхпредставлениях. Но когда жизнь в городах вошла в устойчивое русло, старыетенденции снова взяли верх. Это особенно наглядно можно проследить напримере древнего Египта. Египет - это рубеж между Африкой с ее фетишами и колдунами иСредиземноморским кругом - очагом великих духовных движений. И населениеЕгипта также сложилось из обитателей двух континентов. Осваивая долину Нила,египтяне затратили огромные усилия для того, чтобы приспособить этизаболоченные, нездоровые места для обитания. Поразительна неисчерпаемаяэнергия египтян и их соседей шумеров в борьбе с природой. Они побеждали еетам, где иной раз даже человек наших дней опускает руки. Одного не смогли победить египтяне: наследия первобытных понятий иверований. Мы не знаем, какой творческий порыв помог им вырваться из тисковприроды, начать рыть каналы, осушать болота, орошать поля, искуснопользоваться разливами Нила, чтобы засевать жирный ил, оставляемый рекой. Нодревний египтянин был еще слишком прикован к видимому миру, чтобыосвободиться от его обоготворения. Все вызывало у него священный трепет: иибисы, шагающие в прибрежных зарослях, и коршуны, неподвижно парящие в небе,и гиппопотамы, всплывающие из мутных вод Нила. Боги - покровители египетскихкланов - представлялись в своих зримых обликах какой-то стаей зверей,пернатых и рептилий. Быть может, в этом сказывался далекий отзвук тотемизма.Но как бы то ни было, научившись в некоторых отношениях управлять природой,египтянин остался при старой мысли о необходимости магических способовуправления ею. Мы уже говорили, что магия есть первобытный двойник науки. Прогрессвнешних знаний до известного предела не отрицал роли заклятий. Лекарства вЕгипте и Шумере нужно было изготовлять и принимать, лишь произносязаклинания; наблюдения неба имели наполовину астрономический, наполовинуастрологический характер. Окруженный миром таинственных существ, которыесмотрели на него глазами кошек, сов, баранов, крокодилов, египтянин, следуянеизменному магико-научному методу, искал способы покорить эти существа,использовать сокровенные силы в своих целях. Составлялись сложные заклинательные формулы, изготовлялись бесчисленныеамулеты в виде глаза, жука, лотоса. Каждый египтянин считал необходимымиметь целый набор талисманов, чтобы оградить себя от врага, от болезни, отукуса змеи. Наиболее древние египетские тексты уже содержат колдовскиеформулы. Для того чтобы выйти на путь духовного освобождения, недостаточно былознать свойства целебных растений, основы математики и создать системуорошения. Нужен был духовный переворот, отказ от плодов Грехопадения, отказот притязаний насильно овладеть дарами земли и неба. Возврат к утраченномуБогу, который постепенно начинался в исторические времена, требовал подвига,преодоления, творческого порыва. Человек должен был снова услышать зов иоткликнуться на него. Между тем египетская религия была пропитана ложью и корыстью.Заклинания, как правило, строились на том, что вводили богов и духов взаблуждение. Так, например, рожающая женщина призывала богов, уверяя, чтоона - богиня Исида, разрешающаяся младенцем. Если человеку угрожала ядовитаязмея, он произносил заговорные слова, в которых уверял змеиный яд, что он нечеловек, а сам бог Гор, которому подвластны стихии. Таким образом, магия"придавала аморальный характер египетской религии". Механическая сила обрядов и заклятий, по представлению египтян, одна изуниверсальных природных сил. Погруженное в землю зерно воскресает вместе сОсирисом, но для его пробуждения нужно совершить соответствующий обряд.Священный церемониал есть не просто дань традиции, а неотъемлемый элементкосмического строя; и если он не будет исполнен в точности, то этому строюбудет нанесен ущерб и земля откажет человеку в своих дарах. Заклинания -всесильны, цепь причин - неумолима, богам так же нужны жертвоприношениялюдей, как людям - их милости. Ветер перемен, связанный с переселениями и дальними походами,постепенно утих. Мир снова стал привычным и устойчивым. Мысль о том, что он"во зле лежит" или что в нем что-то неблагополучно, должна была быпоказаться кощунственной и египтянину, и шумеру. Жест и одежда, обычай италисманы, пища и орудия, ремесла и обработка земли - все это так же вечно инеизменно, как повторяющиеся разливы реки, текущей неведомо откуда, каквесеннее обновление природы, как стройный ход светил в небе. Все предрешено,все закончено; настоящее, прошедшее, будущее сливаются в одно целое. Аединственная задача человека - включиться в этот поток, ибо в этом его долг,спасение и залог счастья на земле.

X x x

Магия в некоторых отношениях была столь же сложной, как и наука. Онатребовала обширных познаний от человека, который хотел пользоваться еемогуществом. Поэтому люди, полностью овладевшие всеми тонкостямичародейства, приобретали над народом огромную власть. Египетские предания утверждают, что до фараонов страной управляли боги.Быть может, здесь под оболочкой мифа кроется смутное воспоминание о техвременах, когда маги-колдуны играли роль вождей кланов. "По-видимому, -говорит французский египтолог А. Морэ, - некоторые реально существовавшиелюди обладали даром внушения и угадывания, который ставил их вне и надчеловечеством"171. Во всяком случае власть в Египте всегда считаласьбожественной, т. к. вела свое происхождение от сверхчеловеческих существ. Около 3000 г. завершается постепенное объединение египетских областей(номов). Объединение, как об этом свидетельствуют предания и памятники,возглавили вожди клана Гора. Гор изображался в виде сокола, и егоотождествляли с Божественным Солнцем. Солнце обоготворялось всемиегиптянами. Сверкающий Ра был живым символом Единого, а его общенациональныйкульт был, возможно, отзвуком древнейшего египетского единобожия. Поэтому властители клана Гора объявили своего местного богатождественным с Ра. Над первым изображением египетских царей мы видимсвященного Сокола-Гора, осеняющего фараона и помогающего ему поражатьврагов. Царское имя также включает в свое написание знак божественной птицы.Это не случайно. "Отныне, - говорит А. Морэ, - царь почитается как живоевоплощение бога Гора; на земле он являлся самим Соколом-Гором... Вотокончательный прогресс царской власти: предводитель-колдун былых времен -превращается мало-помалу в царя-жреца и доходит до звания царя-бога"172. История объединения Египта во многих отношениях остается неясной.Традиция связывает это событие с именем первого фараона Мины, который вконце IV тысячелетия после победоносных сражений увенчал себя священнымталисманом - "двойной короной". Талисман состоял из соединения корон Дельтыи Юга, белой и красной, являвшихся волшебными символами власти. Предания приписывают Мине религиозные реформы, сооружение плотин иоснование города Мампи (Мемфиса), который стал как бы связующим звеном междуДельтой и Югом173. Существует предположение, что Мина и его династия былипришельцами, благодаря своей энергии сумевшими утвердить божественную властьфараонов в Египте. С именем Мины связаны первые обряды, которые впоследствии неизменносовершали все египетские монархи. Эти обряды носили магический характер.Царь, венчаясь двойной короной, совершал торжественный ход вокруг белойстены Мемфиса. Это Должно было предохранить Египет от вражеских козней. Царьпроводил первую борозду плугом, чтобы пробудить силы земли, бросал в Нилпапирус с приказом, чтобы начался разлив. Таким образом, фараон сосредоточилв своих руках власть над всей Вселенной, над стихиями и над людьми. "Сынбогов, одаренный сверхъестественной благодатью, вооруженный магическиморужием, увенчанный живыми диадемами, в которых воплощаются богини, с челом,повитым змеей, богиней заклинаний, царь есть первый и могущественный измагов"174. Это было логическое завершение пути, по которому пошлочеловечество, увлеченное соблазном "быть как боги". Магизм - это прямоеследствие Грехопадения. Извращение религиозного сознания привело кобоготворению человека, к обоготворению колдуна с плетью в руке и с фетишемна голове. Не только власть фараона была как бы частью космического строя, но ивесь социальный уклад Египта с того времени получил высшую санкцию. Нарушитьего - значило нарушить закон природы и обречь себя на неминуемую гибель.Сословная иерархия отныне становится незыблемой. Много веков спустя она всееще будет поражать иноземцев. Социальная устойчивость страны фараоноввызывала зависть греков, которые жили в атмосфере непрестанных смут,переворотов и реформ. Египтяне, говорил Страбон, "достойным образомпользуются благоденствием своей страны, благодаря разумному разделению ее изаботе о ней. Выбрав царя, они разделили массу народа и назвали однихвоинами, других земледельцами, третьих же - жрецами"175. Греческому писателюкажется, что эта иерархия - результат рационального планирования; на самомже деле это продукт статичности и косности, свойственной магическимкультурам. В Египте крылся неисчерпаемый запас творческих сил. Он многогодостиг в науке, технике, литературе и искусстве. Но фермент Магизма былнастолько силен в нем, что если и не сделал его мумией, то сохранил напротяжении трех тысяч лет консервативный уклад в политической, социальной ирелигиозной жизни.

X x x

Страбон упоминает о жрецах. В его время это была уже централизованнаямогущественная корпорация. Но появилась она не сразу. Жрецы и ясновидцыпервоначально были рассеяны по различным областям и не знали верховноговладыки. Несмотря на то что их служение богам часто переплеталось с магией,они очень рано стали тяготеть к более чистому религиозному культу.Религиозная узурпация фараонов не смогла подорвать влияния жрецов. Благодарясвоим огромным знаниям и авторитету они занимали прочное положение в стране.Именно они вели математические расчеты и астрономические наблюдения, стольнеобходимые для строительства и ирригации. Тайна, которой они окружали своизнания, делала их неуязвимыми. После Мины "возникла, - по словам Брэстеда, - государственная формарелигии, где фараон играл первенствующую роль. Теоретически только он одинслужил богам"176. Однако фактически за духовенством оставалась ведущая рольв религии. У нас есть доказательство того, что уже в то время египетскиесвященники задумывались над тайнами мира и не удовлетворялись примитивнымязычеством масс. Это - мемфисский текст о сотворении мира. В Мемфисе,который стал столицей с III тысячелетия до н. э., издавна почитался богтворческой силы земли - Птах. Его изображали в виде человеческой мумии,чтили под видом быка Аписа. Его считали покровителем ремесленников,людей-творцов, изготовляющих изделия. "Мемфисский трактат", как обычноназывают священный текст о Птахе, есть, по словам Б. А. Тураева, "древнейшийпамятник богословия"177. В нем мы обнаруживаем как сильные, так и слабыестороны жреческого умозрения. С одной стороны, трактат учит, что все существующее создано могуществомБожественной Мысли, Слова. Это очевидное предчувствие идеи Логоса. К единомуТворцу-Птаху восходит все, даже города, храмы, искусства, ремесла. Но в тоже время жрецы не отказываются от других богов. Они идут по пути, покоторому впоследствии пошли индийские брахманы. Все боги, согласно трактату,есть порождения или воплощения Единого Птаха. Таким путем жрецы хотелисохранить и народную веру, и свое монотеистическое учение. Эта компромиссность - характернейшая черта духовных вождей Египта178.Правда, она была свойственна и индийской, и греческой элите, но египетскиежрецы наиболее последовательно проводили эту линию. Компромисс проявлялся уних и в отношении к царской власти. Начиная с пятой династии (ок. 2700 г.)фараоны избирают своим покровителем бога Ра, который был уже отождествлен сГором, а теперь отождествлялся с гелиопольским Атумом. Создается официальнаяцарская религия, исповедующая догмат о божественном рождении царя.Многочисленные надписи и рельефы свидетельствуют о том, что царь есть "СынСолнца" в прямом и буквальном смысле. Культ Ра-Атума имел центр в городе Ону, или Гелиополе. Гелиопольскиежрецы приняли обожествление царя и пытались теоретически обосновать его. Онипытались, впрочем тщетно, привести в стройную систему обилие мифов, богов икосмогонии, которые рождались независимо в разных областях страны. По гелиопольскому учению, издревле существовал Нун - Хаос, или Небытие,из которого родился "Владыка Вселенной" - Ра. Он, в свою очередь, порождаетВеликую Девятку богов179. Возникают мифы, согласно которым Гор объявляется сыном Осириса и прочиебоги оказываются связанными родственными узами. Это механическое смешениебогов не могло привести к монотеизму, как не привело к нему утверждениедеспотической монархии. По утверждению Энгельса, единобожие "есть лишь отражение единоговосточного деспота"180. Между тем именно в Египте мы имеем наиболее яркуюформу деспотии при развитом политеизме. В то же время приближение кмонотеизму в Индии и Греции и установление его в Израиле произошло тогда,когда Центральная власть была слаба или вообще отсутствовала. Духовные руководители Египта, жрецы, не только не смогли очистить егорелигию от многобожия и магии, но освятили незыблемый социальный строй каксакральное установление. Полагают, что великий сфинкс в Гизэ есть символическое изображение сынаСолнца - божественного царя. Если это так, то это один из наиболеевыразительных символов кесарского самодержавия, которое несло в себе зачаткивсех узурпации и тираний будущего. Люди сами приняли эту божественнуювласть. Пусть династии порой свергались, но неприкосновенным оставалосьверование в то, что человек, стоящий на вершине социальной пирамиды,обладает ключом от счастья своих подданных. Другим символом этого царепоклонства являются пирамиды Гизэ. Долгоевремя, следуя Геродоту, в них видели простой памятник нелепого тщеславия ижестокости деспота. На самом же деле все обстояло значительно сложнее. А.Морэ удивительно верно замечает, что такие грандиозные сооружения должныбыли родиться, подобно готическим соборам, в результате массовоговоодушевления. Колоссальные трудности, связанные с возведением этихрукотворных гор, не могли быть преодолены только при помощи бичей. Людидолжны были верить во что-то, когда создавали пирамиды. Изучение древнеегипетских текстов открывает тайну этих странныхсооружений. При жизни фараон, по верованию народа, магически охранял границыстраны, управлял ветром, водой и огнем. После смерти он становился еще болеемогущественным. Его необходимо было удержать близ города, чтобы продолжатьпользоваться его покровительством. В темных глубинах исполинского мавзолеяпродолжалась скрытая таинственная жизнь. Пик "вечного дома", вознесенный надполями, рощами пальм, городом и рекой, был постоянным напоминанием о том,что Великий Маг бодрствует, что он совершает свое служение на благоегипетского народа. Это приводит нас к вопросу о том, как представляли себе египтянепосмертную судьбу человека.