Из вышесказанного [...} с ясностью вытекает, что абсолютный максимум может быть познан непостигаемо и может быть назван неизреченно {...}. Ничто не может быть наименовано или названо, что не было бы дано в большей или меньшей Степени, потому что названия присваиваются усилием рассудка вещам. [...]
Множественность бытия не может встречаться без числа. Отнимите число, и не будет тогда возможности различать вещи, и не будет порядка, пропорции, гармонии и даже самой множественности бытия. [...} Единица есть начало всякого числа, так как она — минимум; она — конец всякого числа, так как она — максимум. Она, следовательно, абсолютное единство; ничто ей не противостоит; она есть сама абсолютная максимальность: всеблагой бог. [...}
Взглянем, к чему нас привело число: для нас понятно, что именно к богу, которого мы не сумеем наименовать, весьма точно подходит понятие абсолютного единства, и что· бог един таким образом, что действительно является всем, что может быть. [...]
ГЛАВА VI МАКСИМУМ ЕСТЬ АБСОЛЮТНАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ
|
|
[...] Абсолютным бытием не может быть ничто иное, кроме абсолютного максимума. Так, нельзя понять ничего, что существовало бы без максимума. [...]
ГЛАВА VII О ТРОИЧНОСТИ И ЕДИНОЙ ВЕЧНОСТИ
Никогда не существовало ни одной нации, которая не чтила бы бога и не признавала бы его за абсолютный максимум (стр. 6—16).
Итак, ецинство, равенство и связь есть одно и то же. Это есть то тройственное единство, которому Пифагор, первый из всех философов, гордость Италии и Греции, учил поклоняться. [...]