Как уже было отмечено ранее, приготовлением к преступлению в соответствии с ч. 1 ст. 30 УК признается «умышленное создание условий для совершения преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам».
Таким образом, квалификация содеянного как приготовления к преступлению возможна при установлении:
1) создания условий для совершения преступления;
2) умысла;
3) недоведения преступления до конца, причем
4) по независящим от лица обстоятельствам.
Некоторые из условий, создание которых позволяет дать юридическую оценку содеянного в качестве приготовления к преступлению, назвал сам законодатель. В ч. 1 ст. 30 УК к их числу отнесены приискание, изготовление или приспособление средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления и сговор на совершение преступления. Далее говорится об ином создании условий для совершения преступления. Стало быть, их перечень не закрытый.
Одно из условий наступления ответственности за приготовление к преступлению названо и в ч. 6 ст. 35 УК, где говорится, что «создание организованной группы в случаях, не предусмотренных статьями Особенной части настоящего Кодекса, влечет уголовную ответственность за приготовление к тем преступлениям, для совершения которых она создана». При этом имеется в виду квалификация содеянного, не подпадающего под признаки создания незаконного вооруженного формирования, банды, преступного сообщества (преступной организации) и экстремистского сообщества, специально упомянутых в ст. ст. 208 - 210 и 282.1 УК.
|
|
На практике приготовлением к преступлению нередко считалось появление лица с соответствующей целью на месте совершения деяния. Скажем, по делу Матвеева и Егорова сказано, что они «договорились похитить мануфактуру с фабрики «На бис». Их дальнейшие действия, в частности приход Матвеева и Егорова в обусловленное время к фабрике, попытка Егорова пройти на территорию фабрики, говорят о намеренном создании условий для совершения преступления», т.е. о приготовлении к преступлению.[40]
Умысел при совершении преступления возможен прямой и косвенный. Однако практика исходит из того, что приготовление к преступлению совершается лишь с прямым умыслом. Такой подход вполне оправдан, ибо при приготовлении к преступлению действия (бездействие) направлены на совершение оконченного преступления. Конечно, такое возможно и при косвенном умысле, но им охватывается психическое отношение лишь к побочному результату действий (бездействия), ведущих к совершению иного преступления или непреступного деяния. Для достижения результата лицо вообще ничего не предпринимает, т.е. не создает условий для совершения преступления.
|
|
Стало быть, только при установлении прямого умысла деяние может быть квалифицировано как приготовление к преступлению. Однако наличие даже прямого умысла еще не означает, что соответствующие действия (бездействие) должны получить уголовно-правовую оценку именно в качестве такого преступления. Поэтому. В данном случае, важным моментом является - доведено ли преступление до конца.
Недоведение преступления до конца означает незавершенность совершенного деяния. При приготовлении к преступлению это выражается в невыполнении общественно опасных действий (бездействия), предусмотренных составом оконченного преступления.
Следовательно, пока речь идет об одном и том же составе, установленное деяние не может квалифицироваться по совокупности как приготовление к преступлению и покушение на него или приготовление к преступлению и оконченное преступление. Так, если после умышленного создания условий для совершения преступления выполняются действия (бездействие), непосредственно направленные на совершение преступления, приготовление к преступлению отсутствует, ибо оно возможно, лишь когда деяние завершается только созданием соответствующих условий. Приготовления к преступлению нет по такой же причине, если после умышленного создания условий для совершения преступления выполняется деяние, содержащее все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом (ч. 1 ст. 29).[41]
Аналогичный подход выработан Пленумом Верховного Суда РФ в п. 18 Постановления от 12 марта 2002 г. «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств». В нем указано, что «в случаях хищения либо вымогательства огнестрельного оружия, комплектующих деталей к нему, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств, а также их ношения, хранения, приобретения и изготовления с целью совершения другого преступления содеянное должно квалифицироваться как совокупность оконченного хищения оружия, комплектующих деталей к нему, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств, незаконного их ношения, хранения, приобретения или изготовления и приготовления к совершению иного преступления, если ответственность за это предусмотрена законом».
Вместе с тем само по себе недоведение преступления до конца еще не дает оснований для уголовно-правовой оценки деяния в качестве приготовления к преступлению. По действующему законодательству существенным является еще то, почему преступление не было доведено до конца.
Согласно закону приготовлением к преступлению признается лишь недоведение деяния до конца по независящим от лица обстоятельствам, под которыми понимаются внешние, не зависящие от воли лица факторы, помешавшие завершению преступления. По этому признаку приготовление к преступлению необходимо отграничивать от добровольного отказа от совершения преступления, который происходит при осознании возможности доведения преступления до конца (ч. 1 ст. 31 УК), а значит, по обстоятельствам, зависящим от воли лица.
Квалификация неоконченного преступления с учетом обстоятельств недоведения деяния до конца особой сложности не представляет. В соответствии со ст. 31 УК сущность добровольного отказа заключается в прекращении лицом соответствующих действий (бездействия). Стало быть, до тех пор, пока досрочное завершение преступления зависит только от самого лица, речь идет о добровольном отказе. Во всех других случаях создание условий для совершения преступления должно квалифицироваться как приготовление к преступлению.
|
|
Оценка установленных обстоятельств, в силу которых преступление не было доведено до конца, в качестве независящих от лица в принципе уже дает основание для вывода о совершении приготовления к преступлению. Однако необходимо иметь в виду, что умышленное создание условий для совершения преступления, если при этом оно не было доведено до конца по независящим от лица обстоятельствам, не всегда позволяет квалифицировать содеянное как приготовление к преступлению.
С одной стороны, создание соответствующих условий законодатель в некоторых случаях криминализовал в качестве самостоятельных преступлений. Это относится, например, к приобретению права на чужое имущество при мошенничестве (ст. 159 УК) или к захвату судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава в целях угона (ст. 211). Такое создание условий для совершения преступления должно получать уголовно-правовую оценку как оконченное преступление.
С другой стороны, в ч. 2 ст. 30 УК сказано, что уголовная ответственность наступает за приготовление только к тяжкому или особо тяжкому преступлению. Таким образом, выявление создания условий для совершения преступлений иной категории исключает их квалификацию в качестве приготовления к преступлению. Здесь речь идет уже об отсутствии преступления.[42]
Наоборот, квалификация содеянного именно как приготовления к преступлению в ситуациях, отраженных в ч. 5 ст. 34 УК, предопределена законодательством.
Во-первых, «в случае недоведения исполнителем преступления до конца по независящим от него обстоятельствам остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению или покушение на преступление», что зависит от того, какое именно неоконченное преступление совершил исполнитель. Отсюда в качестве приготовления к преступлению квалифицируется содеянное иными соучастниками, если исполнитель сумел лишь создать условия для совершения преступления.
Во-вторых, «за приготовление к преступлению несет уголовную ответственность также лицо, которому по независящим от него обстоятельствам не удалось склонить других лиц к совершению преступления». Правда, аналогичная ситуация складывается и при непринятом содействии совершению преступления (неудавшееся пособничество), когда пособник ведет себя так, как описано в ч. 5 ст. 33 УК, а также при любом неудавшемся организаторстве. Но за такие деяния законодатель уголовную ответственность не установил. Следовательно, квалифицировать их в качестве приготовления к преступлению юридических оснований нет.[43]
|
|
Наконец, согласно ч. 3 ст. 29 УК «уголовная ответственность за неоконченное преступление наступает по статье настоящего Кодекса, предусматривающей ответственность за оконченное преступление, со ссылкой на статью 30 настоящего Кодекса». Следовательно, при оценке приготовления к преступлению кроме статьи Особенной части Уголовного кодекса достаточно указать дополнительно на его ст. 30. Однако в последней говорится не только о приготовлении к преступлению (ч. 1), но и о покушении на преступление (ч. 3). Поэтому квалификация содеянного со ссылкой лишь на ст. 30 наглядно не отражает, о каком из неоконченных преступлений идет речь в данном случае. Поэтому практика обоснованно пошла по пути более точной уголовно-правовой оценки неоконченного преступления, включающей при установлении приготовления к преступлению дополнительное указание не просто на упомянутую статью, а и на ее ч. 1, при установлении же покушения на преступление - на ч. 3.
Приготовление, как уже было сказано менее общественно опасно, чем приготовление к покушению, поскольку на данной стадии виновное лицо еще не выполняет объективную сторону задуманного преступления, совершая при этом лишь умышленные действия, следовательно и отвечать за покушение лицо должно строже, нежели за покушение. Об этом говориться и в законе. Так ответственность наступает за покушение на преступление любой тяжести, тогда как ответственность за приготовление наступает при подготовительных действиях к тяжкому и особо тяжкому преступлению.