Трудонедостаточность

Экономическая модель 30х годов предполагала, что трудовые ресурсы могут быть мобилизованы на месте, и сосредотачивалась на мобилизации капитальных вложений. В 1965 году главой НИЭИ Госплана А.Ефимовым был подготовлен обстоятельный доклад о состоянии трудовых ресурсов, где констатировалась относительная их нехватка. Излишки рабочей силы находились в среднеазиатских республиках, однако их население не желало мигрировать в трудонедостаточные регионы, а также отличалось низким уровнем образовательной подготовки. В Средней Азии естест­венный демографический прирост населения к началу шестидесятых поднялся до 27-33 %, в два раза превысив средние союзные пока­затели. В республиках Средней Азии беседы с безработными людьми в малых и средних городах свидетельствовали, что они не хотят трудиться вдалеке от дома даже при наличии ра­боты. Большинство из них - молодые женщины с детьми, не имеющие образования и профессии.

Кроме того, пробуксовывала миграция населения на восток РСФСР, в первую очередь из-за плохих бытовых условий на новых территориях.

В 1957 г. в Российской Федерации на человека в среднем приходилось 6,7 квадрат­ных метра жилой площади: на Дальнем Востоке - 5,9; в Вос­точной Сибири - 6,1; в Западной Сибири - 6,3; на Урале - 6,3. (Левин)

Оказалось, что на протя­жении 1959-1963 гг. потребность в работающем населении составляла 9 миллионов, в то время как наличная рабочая си­ла равнялась 1,7 миллиона. Другими словами, большинство работали дома или на частных участках. Основной объем де­фицита (81 %, или 7,3 млн. дополнительных рабочих) покры­вался именно ими, но это число продолжало сокращаться. Та­ким образом, этот источник скоро должен был иссякнуть.

В отче­те, на котором Ефимов строил свой обзор, с сожалением кон­статировалось: при планировании регионального распреде­ления промышленных объектов не учитывалось наличие ра­бочей силы. Крупнейшие инду­стриальные предприятия находились в регионах с незначи­тельной рабочей силой; там, где было много женщин, строи­лись предприятия, на которых требовались прежде всего мужчины.

В малых городах в поисках работы находилось 2,3 милли­она человек. Реальная цифра, вероятно, ближе к 3 миллио­нам, поскольку большие предприятия стремились иметь ра­бочий резерв. Большинство искавших работу имело мини­мальное образование и нуждалось в профессиональном обу­чении.

Особое внимание должно было быть обращено на моло­дежную занятость - но не только тех, кто достиг 16 лет, но и на четырнадцати- и пятнадцатилетних подростков, оставивших по разным причинам школу раньше. Часто для них не было ра­боты, и рабочее законодательство запрещало прием на работу молодых людей, только что закончивших обязательное обра­зование, в то время как лишь 60 % выпускников школ поступа­ли в вузы. По данным ЦСУ, на 1 июля 1963 г. около 2 миллио­нов подростков в возрасте от 14 до 17 лет не учились и не ра­ботали.

Эти дефициты снижали эффективность ин­вестиций, прежде всего в результате неправильного распре­деления регионами активов. Последние годы наметилась бы­ло переадресовка инвестиций на восток в добывающую про­мышленность и выработку электроэнергии (особенно в свя­зи со строительством громадных гидроэлектростанций). Но эта политика не была поддержана соответствующими инве­стициями с целью переместить рабочую силу на восток.

Создание рабочих мест зависело от капитальных инвести­ций, но их возврат сокращался, поскольку громадное количе­ство ценностей было «заморожено»; неустановленное обору­дование и брошенные стройки выливались в огромные сум­мы. Одно завершение этих проектов и открытие новых пред­приятий дало бы работу 15 миллионам человек, 10 миллио­нам из них - в промышленности. Эта цифра превышала в два раза число рабочих мест, созданных за всю пятую пятилетку. (неясен год, к которому это относится. 1965?) Плохое использование инвестиций вытекало также из того, что большая часть направлялась в региональные и республи­канские центры; кроме того, крупные промышленные города уже начали испытывать недостаток в резервной рабочей си­ле. Результатом стало их расширение за счет сельской мест­ности и малых и средних городов. Быстрый рост городов по­требовал больших инвестиций в инфраструктуру и строи­тельство жилья, хотя некоторые города имели его в достаточ­ном количестве и не всегда могли должным образом исполь­зовать местную рабочую силу и даже разбазаривали ее. (т.е. привлекаем иногородних специалистов, которых надо обеспечить квартирой, вместо того, чтобы подготовить кадры на месте)

Стихийный, экстенсивный приток сельского населения в города еще больше усложнил положение на рынке труда. За период с 1959 по 1963 г. около 6 миллионов сельских жителей перебрались в города. Большинство из них была молодежь в возрасте менее 29 лет. Само по себе это было положительным явлением, но оно совпало с замедлением роста производи­тельности на селе. Большинство приезжало из регионов, где ощущался недостаток продовольствия, а вовсе не из мест с переизбытком рабочей силы. (реформы Хрущева!)

Создание трудового резерва на городских предприятиях для сезонного использования в сельском хозяйстве

Следует особо отметить один вариант решения этой про­блемы, предложенный Научно-исследовательским экономи­ческим институтом Госплана. В республиках Средней Азии, Казахстане и Грузии были высокие темпы роста населения, но не было экономических активов, кроме сельского хозяйст­ва, семейных участков и мелких промыслов. Кроме того, их преимущественно мусульманское население не имело жела­ния мигрировать. Именно сюда и требовались инвестиции, а не в более развитые регионы с низким ростом населения и недостатком рабочей силы.

Сам по себе встает вопрос: разве не требовалась рабочая сила для подъема богатой природными ресурсами Сибири? Вероятно, ученые предполагали, что их стратегия переадре­сования инвестиций в Среднюю Азию и на Кавказ даст зна­чительный экономический эффект, который позволил бы го­сударству предложить хорошую оплату рабочим в Сибири и привлечь их туда.

Можно представить, какие дебаты должны были разгореть­ся по поводу этого предложения. Еще не преодолена была оп­позиция исламистов, не желавших, чтобы женщины работали за плату. Языковые проблемы и профессиональное обучение было дополнительной головной болью. С другой стороны, при­оритет развития нерусских регионов и отсрочка до лучших времен разработки богатств Сибири встретили бы жесткую реакцию со стороны русских националистов, сторонников централизованного государства, а также других аналогичных течений, с которыми нельзя было не считаться.

Институт Госплана резко заявлял, что «проблема не в отсутствии информации, а в том, что фактор занятости еще по-настоящему не учитывается при работе над планом эко­номического развития страны». Другими словами, Госплан не знал, как планировать занятость, ее распределение и ста­билизацию; поэтому он ничего подобного не планировал. Он как бы застыл в эпохе, когда рабочей силы было с избытком и достаточно было определить капиталовложения и выставить цели; рабочая сила направилась бы в нужном направле­нии - или ее направили бы силой. Но времена были другие, и задачи постоянно усложнялись.

Отказавшись от политики «кнута» после осуждения массовых репрессий, государство оказалось не в состоянии управлять миграцией рабочей силы с помощью «пряника». Кроме того, набирающее силу местничество приводило к тому, что отраслевые министерства планировали новое строительство в крупных городах и районных центрах, чтобы сохранить привычный стиль жизни, а вовсе не в трудоизбыточных или малоосвоенных регионах. – моё

16 сентября 1968 г., спустя три года после обзора Анато­лия Ефимова, начальник отдела рабочей силы Российской Федерации Госплана СССР Касимовский (возможно, связан­ный с научно-исследовательским институтом Ефимова) про­изнес доклад для узкой аудитории правительственных экс­пертов. Изложим вкратце его главные пункты. Экстраорди­нарная концентрация населения в городах за последние 20 лет значительно усложнила проблемы наличия и распре­деления рабочей силы. Повышенный рост наблюдается в больших городах; доля населения малых городов уменьшает­ся. В период с 1926 по 1960 г. население городов с более 500 тысячами жителей выросло в 5,9 раза (в Российской Фе­дерации - в 4,5 раза). Во многих случаях малые города и по­селки городского типа, которые могли бы играть жизненно важную роль для населения региона, оказываются дестаби­лизированными неконтролируемой урбанизацией. Населе­ние всего района стекается туда в поисках работы; результа­том становятся демографические проблемы.

Число малых городов не растет, и их население снизилось до 17 % в России (и до еще меньшего уровня по всему Союзу в целом). В Российской Федерации доля населения, живуще­го в городах с менее 10 тысячами жителей, снизилась с 9 до 1 % за период с 1926 по 1960 г.; одновременно в городах с на­селением от 100 до 200 тысяч жителей эта доля в целом вы­росла.

В 28 крупнейших городах страны строительство новых за­водов было запрещено. Министерства, либо получив льготы, либо просто нарушая постановления, возводили там пред­приятия для того, чтобы использовать улучшенную инфра­структуру, и тем провоцировали дефицит рабочей силы и в этих городах. Их население быстро растет, но создание новых предприятий (и, я рискну сказать, не только предприятий) опережает этот процесс.

Кроме того, во многих городах односторонняя специализация приводила к превалирова­нию женской или, наоборот, мужской занятости, и в резуль­тате образовывался дисбаланс полов. В одной России около 300 городов испытывали более или менее серьезные трудно­сти такого рода при формировании состава населения. Исс­ледование указывает на 70 городов в 20 крупных регионах, где стояла эта проблема.

Другим иррациональным моментом, характерным для городов с преимущественно женской занятостью, было то, что квалифицированным ра­бочим было нечего делать, кроме культивирования своих ча­стных участков, - работа не требовала никаких повышенных навыков. В городах Владимирской области 20-30 % занятых в торговле или пищевой промышленности были мужчинами, в то время как в Российской Федерации эти данные составля­ли всего 15,1 процента.

В малых городах приходилось 125 женщин на каждые 100 мужчин (118 на 100 по всем горо­дам Российской Федерации). В среднем избыток женщин проявлялся в возрасте более 40 лет, но в малых и средних го­родах он был уже очевидным с 15 лет и старше.

Согласно автору отчета, решение этих сложных проблем было за пределами возможностей республиканских властей. Меры, предпринятые с целью выправить положение, оказа­лись недостаточными. В числе причин указывалось плохое планирование, нежелание министерств создавать предпри­ятия в малых городах, нестабильность планов и слабость строительных возможностей. Правительство Российской Фе­дерации старалось убедить Госплан СССР помочь преодолеть это положение путем разработки специального плана для 28 «феминизированных» городов и пяти «мужских», но ниче­го не добилось. Госплан имел другие приоритеты

1968 год – год, когда страна начинает сталкиваться с абсолютной трудонедостаточностью. 1950 коэффициент рождаемости 27 на 1000, 1967 год 17 на тысячу (14,5 в РФ). Рост числа женщин на производстве (19 млн в 1950 году и 40 млн в 1968). Нехватка яслей и детских садов. Причины абортов (1968 год) 22% трудности с жильем, 18% трудности с яслями, 14% недостаток заработка. Резкий рост числа разводов (1960 1 на 9 браков, 1966 1 на 3 брака).

Работа на дому или на частных наделах: 1960 год 19% трудоспособных, 1970 год 8%.

128 млн жителей РСФСР, 25 млн в восточной части. Для достижения целей развития Сибири необходимо +2,6 млн за 1968-1980 гг.) Однако за 1950-1960 из РСФСР в другие республики переехало 2,8 млн жителей (неясно, это сальдо?).

Миграция из села в город. 1968 год, 73% мигрантов из села в возрасте до 25 лет, средний возраст колхозника 50 лет.