Межглавье к поэме 6 страница

141**

...это зебры

это зебры там – наверху – дышат смолою вечерних деревьев

и дышат

ароматом утренних ягод

ниоткуда не ждут сомнений

не алчут печали

-

это зебры

а может быть – жёлуди

или –

жёрдочки на чёрной крыше твоего дома

белая изнанка ветра

-

...ни о чём не спрашивай –

не заламывай рук –

придвигайся ближе

проницая строенья и возделанные поля

проницая сердечком –

ближе ближе –

придвигаясь всё ближе и ближе холодным сердечком

ни о чём не печалясь

...................................................................................

142**

ТА МИНУТА

...или прозрачна, как истина, или – как вьюнок – утор о плива и подвижна (как вьюнок-леденец, соединяющий карнизы с солнечными лучами – подвижна), или крапчата, как мухомор, как конопатый ребёнок (как свинцовая дробь секущая нервными иглами перелётную стаю...), или... или – как вечность – насмешлива и округла. Зелена, как мысли старца. Бесповоротна и исполнена героического утвержденья, как лист кувшинки.......

?

-

Может быть, она шерстиста (и этим напоминает кошку)? Может быть, четырёхнога, как табурет? Или – стройна, одинока (подобно шесту для флага)?

?

-

Какая же она? Какая?

-

...Целый час прошёл, а я так и не смог разобрать:

какая же она была – та минута

...................................................................

143**

я бегал по глине заброшенных городов

я забывал самого себя среди пьяной и вольной утвари

среди механизмов листающих календари

среди хриплого лая осколков под сапогами

я собирал в мешок имена нарисованные на стенах и разные изреченья

уставал

и вновь набирался сил

(и ещё: размышлял о своих странных желаниях…)

я пил вино из водопроводных кранов

к проводам обвислым холодным прикасался рукой и они звучали

сквозь диковинные стебли арматуры созерцал понятное

примерял чью-то одежду и был: то – важным

то – грозным

то – растеряхой крикливым

вообще: весело проводил время

щедро его тратил

вот только неясно: остался ли я там или вернулся с добычей?

…и было ли там – собственно говоря – время…?…

с ним всегда такая неразбериха …

……………………………………………………………………………………………………….

144**

СТАРУШКА

…И приснилось старушке, будто бы кирпичи – один за другим – вышагивают из зданий и, рассыпаясь попутно в прах, исползают в земную твердь, в сокровенные её недра. А следом за кирпичами – металл, сухими песчаными струйками… пластик… древесина…

Но (как ни странно) покинутые составляющими их элементами здания – не хрипели надрывно, не кренились, не рушились ниц, - не проявляли ни малейшего беспокойства; здания сохраняли свои – устоявшиеся – очертания, продолжая баюкать в кошёлках-коробках объёмистых чрев разношёрстые людские россыпи. Не теряли своих свойств-обличий улицы и площади, бульвары и проспекты. Бестрепетно в и сли-длились провода; бестрепетно возлежали рельсы; дремали машины; высились фабрики и заводы. …

-

«Ишь, всё как… - подумала во сне старушка, - …всё на своих местах, ничему урону не последовало… А казалось бы, - с чего ж и без урону-то?...»

- С чего ж и без урону-то? – вопросила во сне старушка.

- С того и без урону, что – во сне, - ответило ей со всех сторон, но – голосом одним, исходящим из одной – окружившей её со всех сторон – точки. – Спишь ты, милая, али не заметила?

«А ведь и верно – сплю, - облегчённо подумала старушка. – А то б – страшное дело: всё безо всего…! Как такое уразуметь? как в таком жить? …Ха! проснусь, первым делом – всем кирпичам хвосты в один узел закрутить! Так-то оно надёжней будет.» …

-

Проснулась старушка на земле, голышом; ничего ни на ней, ни вокруг неё не было, - только голые многие стада человеков… Многие… голые…

…И чтоб, ну, к примеру – рай, так на то не похоже, нет; какие ещё там кущи всецветные да птицы с арфами! – ни былиночки… ни комарика… а: земля, земля, земля, земля, земля…

и – небо

………………………………………………………………………….

145**

чик-чирик дружок пастух

чик-чирик дружок пастух

но почему-то удивляет:

твой кнут не достаёт до звёзд

он короток дружок пастух

ты слаб ты слаб

и звёзды от тебя уходят крича большими голосами

и звёзды от тебя уводят своих детей

чирик-чирик

твой кнут сплетён из чьих-то кож

к утру за кожами вернутся допрежь ходящие без них

не спи не спи дружок пастух

не спят сады не спят в садах

и звёзды от тебя уходят крича большими голосами

и появляются ворота из круглых зёрен простоты

скрип-скрип-чирик дружок пастух

чирик-чирик… - чирик-чирик… -

из круглых зёрен простоты

-

…в туманах-мхах белёсых осенью

в туманах-льнах взошедших проседью –

чик-чирик –

кустик терновника –

каменистый взгорочек –

звезда на воде

…кто-то возносится – осеребрённый

кто-то привносится прочно-прочно детей удерживая у плеч

кто-то проходит прямо в ворота

и остаётся на той стороне

чик-чирик!

на той стороне

чик-чирик…

-

на той стороне

……………………………………………………………………………………………………….

146**

СОЛДАТЫ

Солдаты ходили по полям битв, по горам битв, по лесам битв, по морям битв, по пустыням, пустыням, пустыням битв, по городам битв… Солдаты ходили стайками, стадами и в одиночку. Ходили и убивали друг друга. Везде.

Солдаты ходили, - из битвы в битву, - каждый полагал, что именно его и не убьют (кого другого, а его – нет!..). Но именно его и убивали. Каждого.

Случалось, конечно, что солдаты возвращались к местам изначального квартирования. Поднимались по лестнице. Нажимали на кнопку звонка. Входили в жильё, и, поставив в угол густо испачканную саблю, садились кушать суп; ласкали детей; погружались в жён. Так бывало.

…Мёртвые. Да.

Но ни что не намекало им на убиенность, никто не говорил, не указывал. И не знали солдаты-мертвецы убиенности своей. Просыпались. Брали из угла саблю и уходили на битву.

-

Ни что не намекало им на убиенность. (и они бились…) Не указывало. (и они бились…!) Не говорило. (и они бились!) …Даже суп, - а он мог порассказать-разъяснить очень и очень многое, - молчал. Молчал… молчал… молчал...

А его и не спрашивали (его ели). Его никто ни о чём не спрашивал

……………………………………………………………

147**

как океан

как жёлтая бумага

и серпантин как жёлтая бумага –

и лак блестящий в швах смущений милых

и шов как лак как жёлтая бумага –

блестящий серпантин на вздр о ге вен

-

я в полумраке тесных помещений скребу на стенах векторные знаки

(на славословьях прежде насечённых)

веду по стенам знаки и событья

сквозь тени тел

сквозь пену потолков

не обмин у ть но выстелиться плёсом

в обн е жье дел

в мятежную калитку

и – отворив – вонзиться сердцевиной

и – быть собой не будучи иным

-

в костях кострах крестцах и перекрёстках

из мглы утроб и рёбер потолочных –

густеющая сумерками рана сквозного рва проплёснутая ниц

-

…из тамарисков розового бреда –

я извлечён (раздетый и ранимый)

(подобный соли посвисту и клятве)

и приобщён улиткой проходящей к гетеронимным бороздам веков

………………………………………………………………………………………………………………..

148**

СМОТРЕНЬЕ…

Зверь сидит на дереве и смотрит с дерева на тех, кто смотрит на него. А те, кто смотрят на него, на него совсем и не смотрят, - они смотрят мимо, мимо него, не видят, не замечают, но кажется, что – на него, что – чуть ли не в него, что – смотрят, смотрят, смотрят и никак – никак! – насмотреться не могут. А дерево – и вовсе закрыло глаза…

Вот так.

…Наступит время, и зверю надоедят подобные гляделки; он слезет с дерева и уйдёт. Те же, кто смотрел на него – продолжат на него смотреть, не замечая что он ушёл. Ох! – ненасытно и неотрывно смотренье их, где-то уж и вовсе – напропалую и напролом, где-то уж и вообще – всё круша на своём пути.

Вот так.

-

… Ну а дерево, - оно отойдёт в сторонку (тих о хонько отойдёт в сторонку…)… и, возможно, будет наблюдать (за этим за всем), и, возможно, многое запомнит, но вряд ли пожелает открыть глаза

................................................................

149**

: вот мир из жёлтого стекла –

в нём ходят только по стеклу

как ходят только по стеклу из желтизны огня

: вот мир из стёкол голубых

(как голубь голубых)

из голубиной глубины – голее темноты

: вот мир из чёрного стекла –

взрастание и хлеб

из сколов граней – алый сок

на алое стекло

-

перемещая венный шнур листающей чертой –

вдруг оказаться за чертой чертогов и квартир

вдруг оказалось: ты – один

и очень удивлён

перелетая в то – где ты – как будто б не один

-

но оказавшись на стекле –

под выпуклым стеклом –

ты речь и перечень вестей из пластика и льда

но оказавшись на стекле –

вмурованным в стекло –

ты превращаешься в окно

для всех и для себя

-

: …вот мир кипящего стекла

текущего стекла

: вот мир цветущего стекла

горчащего стекла

: вот контур будто бы моста

: вот сизый круп коня… –

-

: вот что-то там… и кто-то здесь… –

-

но ТАМ и ЗДЕСЬ – и там и здесь – переменились в Я

…………………………………………….

150**

Я и Я

Старый красивый человек на ладони моей. Вот он: сидит, не шелохнётся... – руками колени обхватил и смотрит в даль.

Что ему в этом? Зачем ему эта даль?

Я стараюсь не шевелить рукой, - а вдруг спугну...? а вдруг уроню, и он, такой маленький, упав с такой большой высоты – разобьётся вдребезги?..

...И рука – подрагивая, тяжелея – начинает отекать.

...А вслед за рукой – тело: от головы – вниз, от ног – вверх; я весь отекаю тонким сверкающим ручейком, - стекаю в неподвижную ладонь... Вот: передо мной – даль, она желанна, как вдох и бесконечна, как выдох; дышу я далью или смотрю в неё – поди разбери!.. Прочно сижу, и ладонь подо мной тепла, и нет боязни упасть.

-

о, ни что не тревожит меня! – так надёжно, так близко мне здесь, на этой ладони

...................................................

151**

миг завёрнутый в чужбину – одинаков расстоянью между платьем и осокой

он возможен как перчатка запропавшая в трясине вперемешку с провисаньем

он возможен серой цаплей с клювом острым и с ногами утонувшими в траве

миг сокрытый

будто б новый

но бесспорно – очень гордый

с клювом острым и с ногами утонувшими в траве

миг сокрытый расстояньем

шерстью сомкнутого леса

…голый месяц над берёзой…

…м о рось порванных кружев…

и теперь – в лош а дном танце – вскользь беспутиц и изъянов

и теперь – в лош а дном танце – вскользь сумятиц и миров

этот миг перемещает острова и ураганы

этот миг определяет росчерк новых берегов

-

из волшебного фонаря выскакивают всё новые и новые картинки:

лукавые человечки сплетают гнёзда в ладошках (розовых от тумана)

меняются времена года

меняется климат в эмалированной жести дорожной посуды

и каждое наполненье –

будто бы заново

будто б случайно

но твёрдо надёжно закономерно

………………………………………………………………………………………………………………………………….

152**

ПОЕЗДА

Взгляда единым прыжком – вцепливаюсь в уходящие поезда, умоляя: возьмите, возьмите, возьмите меня с собой!..

Нет, не берут… Да оно и верно, - мне же совсем в другую сторону…

…А поезда уносятся… и, уносясь, оглядываются виновато, подрагивают могучими телами (ну – будто бы подмигивают утешающе)… уносятся – и исчезают вскоре в подалёковой глубине. А я всё смотрю… смотрю… смотрю…

-

(Замечаю: всё ближе к моим стоянкам, к упадновениям моим бреющим, исконная первопричина перипетий, - штормоликих, оскаленных сиюминутной мольбой…; приближаясь – вжимается в плоть, неотрывно.

Что я теперь?: сквозная дыра на перепутье миров?.. игрушечный мячик заблудший, превосходящий размерами все непреложные факты?.. суетный вымысел?.. непрочно-порочная ткань на замерзающей спине?..; воспроизведение вне трафарета, но дрожащей рукой… ……)

Ну а поезда… - я будто бы сопровождаю их; будто со-проникаем мы – вместе – в гл у би те, что мерещатся им одним.

И им – непоседливость моя не в тягость.

-

Простынностью пёстрочерв о нной осень моя больше не отягощает земли. Нежная очевидность, не требующая пояснений и сопроводительных ярлыков, - она повсюду. Не нужно даже наклоняться в собирательном экстазе, чтобы доверху набить ею карманы.

Приходит (невесть откуда) притопленный – слышный чуть – в ы звон колокольцев; нисходит в приходе своём, осеребряет.

Вот и себя различаю в пр о зрачи озёрной ветвяных колыханий: не ощупывая, не обглядывая, - различаю до чёрточки… и беру за руки… и подхожу к краю.

-

То, что увижу я сегодня, будет моим и вашим. Но не попеременно, нет, а – одноохв а тно: моим-и-вашим. Это обнадёжит, это приподнимет над. Это мостик раскинет над стоязыкими струнами бытия и позволит пройти по нему. …А пройдя по мостику – кто ж усомнится в себе отныне? кто закручинится? …!?!...

-

…И в эту ночь, как и в ночи прежние, тянут деревья вверх ветви (вздымают напряжённо) – готовясь стряхнуть с себя человека. И кошки и псы и стрекозы – лапы вверх тянут, норовя. И горбится вверх асфальт.

…Как колкие соринки с одежд – стряхиваю с себя человековость и выхожу на балкон. Ах! – вытягиваюсь вверх, - вверх истягивая-гомоня руки пропятнённые дрожью; ладони мои покачиваются раскидистым пальмовым многолистьем: …над улицей, над домами, над тишиной…

-

…И поезда – узнавая! – кидаются со всех ног в мои объятия; оглядывают, обстукивают, тормошат. Они расспрашивают меня о моей жизни, моих мечтах… О! их лопотание переполняет меня, насыщает мою протяжённость: согрели… согрели… приголубили…

Сажусь на землю, обнимаю руками колени, - глубоко вдыхаю (вдыхаю! вдыхаю! вдыхаю…) воздух; с жадностью вынырнувшего из пучин вдыхаю воздух. Время праздника настало, и вокруг всё – празднично, всё хороводится.

О!:

несомненно:

в хороводе этом – найдётся и для меня местечко

……………………………………………………………………………

153**

...ещё: ПОЭТЫ... (семитекстовье)

1)

вот поди ж ты! –

забрался поэт на солнце

и крикнул (оттуда, с солнца):

- почему вы не даёте мне кушать?!?

почему хоть иногда не покормите??

почему? почему? почему?

хоть иногда...

-

люди очень удивились:

надо же – ещё есть среди них поэты! ещё остались! (ещё и кушать просят!..)

-

но накормить не спешили

2)

вот – музей естественной истории:

окаменевшие моллюски... динозавры... поэты...

-

от м а ла до велика по залам хаживали

голову набок клоня – любовались

очень и очень смотрели

бегали были повсюду

(ох! чего только не было!

да – было и такое... а может и не было...)

-

...а школьникам музей очень нравился

3)

он пришёл в степь

посерёдке степи прочно поставил дверь

над дверью прибил табличку:

«общество, где голодают поэты и дети – неполноценно.»

-

потом он распахнул дверь –

за дверью сидели поэты и дети

-

...а общества там не было

общество гуляло в другом месте его там попросту не было

4)

- кто это там пролетел?

- это поэт пролетел!

- это поэт пролетел?

- это поэт пролетел!

-

- кто это там упал?

- это поэт упал...

- это поэт упал??!

- это поэт упал...

-

- ну и что же он этим хочет сказать?

- да он уже всё сказал...

- вот ведь болтун!

- да какой уж есть...

- врун и хвастун!

- да какой уж есть...

- ну и что же он этим хотел сказать?

- да ничего он этим не хотел сказать! – он просто летал...

- просто летал...?

- просто летал

- да зачем, зачем же?!?

- умеет

5)

«...что ты знаешь о печалях моих, снежная буря?..

о моих надеждах?..

о дороге моей?..

-

...но знаешь ты что-то, это яснее ясного!..

...раз уж остановилась...

...и посмотрела в глаза...

...и приласкала...

-

вот ведь радость!

вот ведь чудо какое»

6)

(поучение-просьба)

старый поэт – старая бирюза

старая лошадь лежащая в ковыле пожелтелом осеннем

с т а р а я в о л ь н а я л о ш а д ь

-

!о человеки человечицы и человечьи детёныши

вы – по многим местам ходящие

смотрящие мимо всего ибо вы безглазы

пьющие и едящие

берущие берущие берущие –

встретите поэта – не убивайте его пройдите мимо

его труп даже на суп не годится – сплошные жухлые перья

с ног его вам не снять подков на удачу –

он вовсе не кован

с гривы его не состричь вам пучка волос для храбрости пущей –

от страха всю жизнь прожить в человекоподобье он давно облысел

его шкура не пригодна для одежд барабанов и амулетов –

она бесплотна

нет никакого смысла вам его убивать

никакого резона

бесполезное дело пустое

-

старый поэт голый как незажжённая свечка

что он там потерял что нашёл – никому не известно

он и сам гадает об этом

валяется себе бездельный неопрятный широкий

шире небес над ним нависающих добрых спокойных небес

7)

некий поэт

(тот самый, который – все поэты сразу)

умудрился обнять мироздание

-

мирозданию было очень тепло в его объятиях

оно согрелось

.................................................................................................

154**

ДОЖДЬ

Мечется дождь по моей земле: мечется, поёт, орёт… Мечется за окнами, струями тонкими и простыми.

«Ну зачем, зачем же ты так, милый... – втолковываю я ему. – Надо ли так надрываться, надо ли так изводиться?..»

А он знай себе мечется, знай себе пляшет, выкидывая неимоверные коленца. Он – сам в себе, и из себя – сам. И мокрый – до невозможности!

-

Кто ты?.........

-

...По полям, по рек извивам – скачу, оплетаясь дождём. Он растёт из меня, я расту из него: мы оба взимопроизрастаем. Губим и возрождаем. Радуем. И наполняем болью. Неразумность и беспечность – соединяясь в одно – порождают скольжение... и,

скользя,

наполненность мира желанно теряется в пространстве

............................................................................

155**

вот посмотрите:

чёрный толстый снег:

от одиночества – к присутствию тепла

лукавый гусь приободрённый солнцем

живая чаша – марево влюблённых:

вот одинокий о кий гражданин вбирающий искомые пределы:

истома на ветвях –

различные значенья упавшего пера…

-

вы только посмотрите: ………………..

……………………………………………………………..

156**

это любовь любовь…

судороги…

это зимний путь электрички минующей перелески огороды поля с застывшими мачтами осени

это красная красная о плесь

это плесень на щиколотках матадора не меняющего к старости пр о стыни бродящего по квартире

это время; лампа-стремянка в опалинах синего снега; золотая часовня у входа в ущелье

пробег… пробег…

даже если назначено что-то иное – всё равно: успеть добежать (успеть бы!) это так важно

-

только любовь любовь…

только чёрный папоротник в тех глубинах где бессильны снега где бессильны совсем бессильны…

только

раскалённые пальцы у самой воды у плеч у самой воды…

……….

проволока проволока: кошкина колыбель: ржавая колыбель…

там рябина лежит на столах огромных высоких

и застолье поднято в вышину вровень с забытым

ах ну конечно любовь любовь всё что укрыто

стылой латунью сосен

всё что вынуто из подвалов – истуканов-хранилищ – а х – ну конечно

то что цветком зародилось – цветком возникнет

…лишь толкнётся секундная стрелка

…лишь циферблат прогнётся

…лишь зашепчет кукушка разбивая клювом воротца

не тут…

и не там…

и даже не поодаль…

а так: рядом

или – ещё ближе

(совсем близко)

совсем близко

………………………………………………………….

157**

СОБАКА И КАСТРЮЛЯ

И подарили собаке на день рождения большую кастрюлю.

Не было у собаки огня – не было! – чтобы развести под кастрюлей огонь. Не было у собаки мяса, муки или круп – не было! – чтобы сварить в кастрюле похлёбку. Ничего не было у собаки, кроме неё самой, дня рождения и большой кастрюли.

Огляделась собака...: нет у неё ничего, только она сама, день рождения и кастрюля... Удивительно! – совершенно пустые карманы и вздыбленная шерсть.

-

И не было дома...

...Как-то раз приснился мне сон: чудесное море... чудесный остров посреди чудесного моря... а на острове – в кастрюле (чудесной!) – сидит собака. То – к стенкам кастрюли привалится, уши на края свесит, - смотрит вокруг... то – на дне: свернётся калачиком, дремлет.

И небо безоблачно. И земля. И нет безобразий.

-

Да....Посмотрите: собаке чудесно! Взгляды её – все сокровища недр, лежащие на лужайке!

Теперь никому – никому (даже самому глупому глупцу)! – не придёт в голову сказать, что собака бездомна и одинока! – у него просто не повернётся язык

.....................................................................

158**

и в говор далёкий и в говор неспешный всё так: не спеша

нездешний теперь поднимается символ над дальними днями

а ты не измучен ещё но потерян ложишься на землю

в багровые всплески роняясь-вздымаясь кирпичной стеною

-

проходят и зимы и моды и чашки конечно же бьются

а ты остаёшься границей и гранью единой в граненье

(хребтовою нитью ты здесь остаёшься единою мерой)

-

в подземных источниках трутся клокочут опалые листья понурые травы

и это проходит в тих о ньковой прыти по прутьям ракиты

по гнутым проспектам лежащим в охапках огней одеяльных

-

по горькому следу взмывает на небо кенк е тная упряжь

лучины роняют коричневый пепел – невинны укрыты

всё так – не спеша –

мы выходим из залов и держимся за руки и совсем не желаем узнать

какое же чудо

какое мгновенье

нас всех обвенчало

…………………………………………………………………………………………..

159**

БАНАЛЬНОСТЬ

...а он твердил: «Как это прекрасно – любить! и как это ужасно – не быть любимым тем, кого любишь ты......»

-

«Фу, как это банально, - говорили ему. – Как это не ново, и вообще: плоско, пошло, глупо!»

-

...а он никого не слушал, ничего не слышал; бегал себе по планете, всплёскивая руками и лаская стволы деревьев (и палую листву – тоже, и случайные осенние снежинки – тоже...). А он твердил: «Как это прекрасно – любить!...и как это ужасно – не быть любимым тем, кого любишь ты......»

-

И все вразумлявшие его – постепенно смолкали, затихали, прислушивались... А прислушавшись – восхищались, ошеломлённо и э хово:

как же это ПРЕКРАСНО!

И, с прекрасным слившись в одно, -

УЖАСАЛИСЬ

.........................................................................

160**

немеркнущий упрямый пароход идущий в поднебесье – почти застыл

он выпрямился в дрёме он вытянулся в ленту

он зазвенел как сотни колокольчиков подвешенных к ветвям в саду

где яблони и вишни – вперемешку

и там в прудах на паруса похожих скачут

большие звёзды с белыми руками

карманы их битком набиты дымящимися вишнями

мне слышно

как повернулся с боку на бок в своей берлоге плюшевый медведь

и беспокойно скомкал одеяло

и зашептал о чём-то невесёлом… своём… медвежьем…

слышно:

…из тумана – печальный силуэт совы на крыше

и тусклое сопенье комаров

во мхах

-

…и белая дорога из верблюжьих – расшлёпанных – следов – зарозовеет – на раннем солнце

……………………………………………………………………………

161**

ПОПЫТКА

«Это кто ж, - кричат, - проплывает над нашими головами!?...Может – это дирижабль проплывает?...А может – инопланетный корабль, с существами причудливого сложенья?...Или – ящер-мотыль, «птеродактилем» нарек о мый?...Или – тучка-бродяжка?...Или – вагон, от где-нибудь неподалёку взорвавшегося поезда (вагон, чем ни попадя набитый, а может быть – и чем-нибудь ценным)?..

Это кто же ж, - кричат, - такое!?!?...»

Болбот а ют. Разводят руками. Ничегошеньки не понимают!..

-

...А это – я! я проплываю, размахивая приветственно платочком алым. Всячески успокаиваю. Сулю небывалое. Маню в много о чие-чаров а нье.

...А это – я! я проплываю, помахивая ножищами остуд е лыми... проплываю... напрашиваюсь в гостев а нье...

-

«Это кто же ж, - кричат, - такое!?!?...»

«...Это ж я же ж... – шепчу посинело и плохоразл и чно, -...это ж я же ж... я... я...»

Ничего не понимают собравшиеся внизу. Мотают чем-то круглым под головными уборами, поджимают губы.

-

«...я... я...»...

-

Я становлюсь дирижаблем... инопланетянином.. тучкой... вагоном......И – снова – самим собою...