Предисловие автора к первому изданию

Когда в 1927 г. вышла в свет первая часть Очерков о дзэн-буддизме, я намеревался вскоре выпустить вторую часть, однако мое внимание было привлечено изучением Ланкаватара сутры, этого важнейшего текста в дзэн-буддийской традиции. В результате были написаны и изданы Исследования Ланкаватара сутры (1932), английский перевод этой сутры с санскрита (1932), а также тибетский, санскритский и китайский указатели к сутре (1933).

В этой второй группе Очерков о дзэн основное внимание уделяется «практике коанов», являющейся в наши дни альфой и омегой дисциплины дзэн, особенно в школе риндзай. Техника решения коанов неодно- значна, в ней много ловушек; и все же ее возникновение и развитие были неизбежны, благодаря чему дзэн смог выжить. Мое исследование этой практики, в том виде, в каком оно представлено в этой книге, нельзя считать полным, однако я надеюсь, что оно даст читателю хотя бы общее представление о предмете. Я также питаю надежду, что философ и психолог воспримут это исследование как содержание опыта, специфическим образом развитого дальневосточным сознанием.

Очерки Тайное послание Бодхидхармы, Два учебника по дзэн и Пассивность в буддийской жизни уже

вышли в «Восточном Буддисте». Но все эти статьи подверглись серьезному пересмотру и дополнены новыми материалами.

Недавнее открытие некоторых ценных текстов дзэн, остававшихся погребенными более тысячи лет в Дунь-хуане, пролило новый свет на историю дзэн- буддизма в Китае, особенно на эпоху Хуэй-нэна (637—713). В четвертом выпуске очерков я намереваюсь написать новую историю китайского дзэн, основываясь на ставших теперь доступными документах. Третья группа очерков уже подготовлена и, я на- деюсь, вскоре увидит свет.

Мне бы хотелось, чтобы имя моего друга (калъя- намитра) Якити Атака, без которого эта работа могла бы никогда не увидеть свет в своем настоящем виде, глубоко запечатлелось в сердце читателя, с какой бы целью последний не обратился к моей книге.

Как и прежде автор многим обязан своей жене Беатрис Лэйн Судзуки, которая любезно согласилась прочесть рукопись и корректуры.

Быть может, в наш интенсивно рационалистический век науки и механизмов немного восточной философии жизни окажется своего рода благой вестью умиротворения и в то же время поможет отыскать путь в мир духовной иррациональности?