Когда же настала ночь, дополняющая до ста, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что ШаррКан сказал: „Я хочу, чтобы вы согласились с этим моим замыслом – от него будет одно только добро“. И вес ответили согласием и поднялись на вершину горы и возгласили: „Велик Аллах!“ И горы, деревья и камни возгласили вместе с ними, страшась Аллаха, и неверные услышали это и стали кричать друг на друга и надели оружие, восклицая: „Враги налетели на нас, клянёмся мессией!“
И они перебили друг друга в таком количестве, которое знает лишь Аллах великий, а наутро стали искать пленных, но не нашли и следа их. И предводители сказали воинам: «С вами сделали это дело пленные, которые были у нас, устремитесь же за ними, пока не настигнете их, и заставьте их выпить чашу бедствия. Пусть не будет вам от этого ни страха, ни смущения».
И они сели на коней и погнались за мусульманами. И через мгновение они их настигли и окружили.
И когда Дау‑аль‑Макан увидел это, его охватил великий испуг, и он сказал: «То, чего я боялся, случилось, и нам не останется никакого выхода, кроме боя!» А ШаррКан все время молчал и не говорил. И затем Дау‑аль‑Макан спустился с вершины горы и воскликнул: «Аллах велик!» И люди его закричали вместе с ним и решили сражаться и продать свои души, повинуясь господу рабов. И когда это было, вдруг услышали они голоса, кричавшие: «Нет бога, кроме Аллаха! Аллах велик! Молитва и привет благовестнику, увещателю!» И, обернувшись в сторону голосов, они увидели, что подходят войска мусульман и отряды единобожников[165].
|
|
И при виде их сердца воинов окрепли, и Шарр‑Кан понёсся на неверных, восклицая вместе с единобожниками, бывшими с ним: «Нет бога, кроме Аллаха! Аллах велик!» И земля затряслась, как при землетрясении, и войска неверных рассеялись по склонам гор. И мусульмане преследовали их, рубя и разя и отделяя головы от тела, и Дау‑аль‑Макан со своими людьми, не переставая, рубил головы неверным, пока день не повернул на закат и не пришла ночь с её мраком. А затем мусульмане сошлись и провели в радости всю ночь.
Когда же настало утро и засияло светом, и заблистало, они увидели Бахрама, предводителя турок, и Рустума, предводителя дейлемитов, которые подходили к ним с двадцатью тысячами всадников, подобных хмурым львам. И, увидев Дау‑аль‑Макана, всадники спешились и приветствовали его и облобызали землю меж его рук. И Дау‑альМакан сказал им: «Радуйтесь победе мусульман и гибели племени неверных». И они поздравили друг друга с благополучием и великой наградой при воскресении.
А причиною их прибытия туда было вот что. Когда эмир Бахрам и эмир Рустум и старший царедворец отправились с мусульманскими войсками, развернув знамёна над головою, и достигли аль‑Кустантынии, они увидели, что неверные забрались на стены и заняли башни и укрепления, приготовившись к бою во всякой неприступной крепости, узнав, что подходят мусульманские войска и мухаммеданские знамёна. А они услыхали бряцанье оружия и гул криков. И, посмотрев, увидели мусульман и услышали топот копыт их копей за пылью, и вдруг оказалось, что они – точно стая саранчи пли изливающиеся облака. И румы услышали голоса мусульман, читавших, Коран и прославлявших Аллаха. А узнали об этом неверные потому, что так устроила старуха Зат‑ад‑Давахи по своей лживости, распутству, скрытности и коварству.
|
|
И когда войска подошли, подобные морю из‑за множества пеших, конных, женщин и детей, эмир турок сказал эмиру дейлемитов: «О эмир, нам опасны враги, которые на стенах. Посмотри на эти башни и на толпу людей, подобную ревущему морю, где бьются волны! Поистине, этих неверных сто раз столько, сколько нас, и мы опасаемся, что какой‑нибудь лазутчик расскажет им, что нет с нами султана. Поистине, грозят нам враги, несметные числом, помощь которым не прекращается, том более что отсутствуют царь Дау‑аль‑Макан и его брат и славнейший везирь Дандан. Узнав, что их нет, румы пожелают захватить нас, и уничтожат нас мечом до последнего, и не спасётся из нас спасающийся. Разумно будет, чтобы ты взял десять тысяч всадников из мосульцев и турок и отправился с ними в пустынь Матруханны, что на лугу Малуханны, за нашими братьями и товарищами. Послушаетесь меня, – будете причиною их освобождения, если неверные стеснили их, а не послушаетесь, – так нет на мне упрёка. А когда отправитесь, возвращайтесь к нам поскорее, ибо рассудительность в том, чтобы опасаться».
И упомянутый выше эмир согласился с этими речами и выбрал двадцать тысяч всадников, и они поехали, пересекая дороги, к названному лугу и знаменитой пустыни. Вот что было причиною их прибытия.
Что же касается старухи Зат‑ад‑Давахи, то, ввергнув султана Дау‑аль‑Макана, его брата Шарр‑Кана и везиря Дандана в руки нечестивых, эта распутица взяла коня, села на него и сказала неверным: «Я хочу настигнуть войско мусульман и ухитриться погубить его, так как оно находится в аль‑Кустантынии. Я скажу им, что их товарищи погибли. Когда они услышат это от меня, их единение распадётся и их полчища рассеются. И потом я пойду к царю Афридуну, властителю аль‑Кустантынии, и к моему сыну, царю Хардубу, владыке румов, и расскажу им об этом, и они выйдут со своими войсками к мусульманам и погубят их, не оставив из них никого».
И она отправилась и всю ночь непрерывно скакала на этом коне, а когда наступило утро, она увидела войско Бахрама и Рустума. И, войдя в чащу, она спрятала своего коня, и вышла, и прошла немного, говоря про себя: «Быть может, мусульманские войска вернулись разбитые после боя под аль‑Кустантынией». Но, приблизившись к войскам, она посмотрела и вгляделась в их знамёна и увидела, что они не опущены. И она поняла, что мусульмане идут не разбитые и не боятся за своего царя и товарищей. И, убедившись в этом, она поспешила к ним быстрым бегом, как непокорный сатана, и, добежав до них, крикнула: «Спешите, спешите, о войска милосердого, на сражение с племенем сатаны!» И, увидев её, Бахрам подъехал к ней и спешился и поцеловал перед нею землю. «О друг Аллаха, что нового идёт за тобой?» – спросил он. И она сказала: «Не спрашивай о дурных делах и жестоких ужасах! Когда наши товарищи взяли богатства из пустыни Матруханны, они хотели отправиться в аль‑Кустантынию, но против них вышло влачащееся войско неверных, несущее беду».
|
|
И затем проклятая повторила рассказ об этом, чтобы их смутить и испугать, и сказала: «Большинство их погибло, и их осталось лишь двадцать пять человек», – «О подвижник, когда ты покинул их?» – спросил Бахрам.
«Сегодня ночью»[166], – отвечала она. И Бахрам воскликнул: «Превознесён тот, кто скрутил для тебя далёкие земли, когда ты шествовал на ногах, опираясь на ветвь пальмы! Но ты один из крылатых святых, вдохновлённых открытым им велением». И он сел на своего коня, ошеломлённый, смущённый тем, что услышал от лгуньи и обманщицы, повторяя: «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха! Даром пропали наши тяготы и стеснена у нас грудь, и взят в плен наш султан и те, кто с ним!»
И они устремились, пересекая земли днём и ночью, вдоль и поперёк, а когда настало время рассвета, они приблизились ко входу в ущелье и увидели Дау‑аль‑Макана и брата его Шарр‑Кана, которые кричали: «Нет бога, кроме Аллаха! Аллах велик! Благословение и привет благовестнику, увещателю!»
И Бахрам со своими людьми понёсся, и они окружили неверных, как поток окружает безводную степь, и завопили воплем от которого свалились храбрецы и раскололись юры. А когда настало утро и засияло светом и заблистало, на них пахнуло веянием и благоуханием Дауаль Макана, и они узнали друг друга, как было сказано раньше. И они поцеловали землю перед Дау‑аль‑Маканом и его братом Шарр‑Каном, и Шарр‑Кан рассказал им о том, что случилось в пещере, и они удивились этому.
А потом они сказали друг другу: «Поспешим в альКустантынию: мы оставили там наших товарищей и сердца наши с ними». И они ускорили шаг, уповая на всемилостивого, всеведущего. И Дау‑аль‑Макан укреплял мусульман в твёрдости, произнося такие стихи:
«О, слава тебе! Хвалы и славы достоин ты,
И помощь даруй навек, господь мой, в делах моих!
Я вырос в земле чужой, далёкой, и был ты мне
Защитником, и врагов судил одолеть ты мне.
Ты дал и богатство мне, и счастье, и власть паря,
И меч подвязал ты мне победы и доблести.
И сенью ты царственной навек осветил меня,
Обильных щедрот твоих поток на меня излил.
|
|
Ты спас от всего меня, что страшным казалось мне.
Советами Старшего, везиря храбрейшего,
Твоею мы милостью на румов накинулись,
Одетые в красное вернулись к себе они.
И вид показал врагам, что в бегство я бросился,
Но снова вернулся к ним, несясь точно быстрый лев
Оставил я в поле их, поверженных на землю,
Как будто не от вина – от смерти хмельны они.
И в руки попали нам суда, до единого,
И власть получили мы на суше и на море.
И вскоре явился к нам подвижник‑молитвенник,
Чья сила известна всем, в пустыне и в городе.
Явились мы с мессию ко всем, кто не верует,
И ныне среди людей известны дела мои.
Убили враги средь нас бойцов, и достались им
Пресветлые горницы в раю над потоками».
И когда Дау‑аль‑Макан окончил свои стихи, его брат Шарр‑Кан поздравил его с благополучием и восхвалил его за деяния, а затем они отправились, поспешая в пути…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.