Шестьсот тридцать первая ночь. Когда же настала семьсот тридцать первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что царевич Ардешир прятался в саду

Когда же настала семьсот тридцать первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что царевич Ардешир прятался в саду, и спустилась туда царевна со старухой, и они стали ходить среди деревьев, и когда царевич увидел девушку, его покрыло беспамятство от охватившей его сильной любви. А очнувшись, он увидел, что царевна исчезла с глаз и скрылась среди деревьев. И тогда он вздохнул из глубины сердца и произнёс такие стихи:

«Когда увидал мой взгляд красу её редкую,

Растерзано было сердце страстью великою.

И брошен, повергнут был на землю тотчас же я,

Не ведала дочь царя, что было со мной тогда.

Нагнувшись, она чарует сердце влюблённого, –

Аллахом молю, – смягчись и сжалься ты надо мной!

Владыка, молю, ускорь сближенье и счастье дай

Душе ты моей, пока в могилу я не сошёл!

И пусть поцелуй мой десять, десять и десять раз

Уста истомлённого к щеке принесут её».

А старуха до тех пор водила царевну по саду, пока не дошла до того места, где был царевич. И тогда старуха вдруг сказала: «О тайно милостивый, избавь нас от того, что нас страшит!» И когда царевич услышал знак, он вышел из‑под прикрытия и принял самодовольный и высокомерный вид и стал ходить среди деревьев, смущая своим станом ветви, и лоб его был окаймлён капельками пота, а щеки его стали как заря – слава Аллаху великому за то, что он создал! И царевна бросила взгляд и увидела юношу. И, увидев его, она надолго устремила на него взор и увидела его красоту и прелесть, и его глаза, которые пленяли газелей, и его стройный стан, позоривший ветви ив. И царевич ошеломил её ум и похитил её разум и поразил её стрелами глаз в сердце, и царевна опросила старуху: «О няня, откуда у нас этот юноша, прекрасный видом?» – «Где он, о госпожа?» – спросила старуха, и царевна ответила: «Вот он, близко, среди деревьев».

И старуха стала оглядываться направо и налево, словно она ничего о нем не ведала, и спросила: «А кто показал этому юноше дорогу в этот сад?» И Хайят‑ан‑Нуфус воскликнула: «О, кто расскажет нам об этом юноше – слава тому, кто создал мужчин! А ты, о няня, знаешь его?» – «О госпожа, это тот юноша, который посылал тебе со мной послания», – ответила старуха, и царевна (а она потонула в море любви и в огне страсти и увлечения) воскликнула: «О нянюшка, как этот юноша прекрасен! Поистине он красив видом, и я думаю, что на лице земли нет никого лучше».

И когда старуха поняла, что любовь к юноше овладела царевной, она молвила: «Разве я не говорила тебе, о госпожа, что это красивый юноша со светлым ликом?» И царевна сказала ей: «О нянюшка, царские дети не знают обстоятельств земной жизни и не знают качеств тех, кто есть на земле, и они ни с кем не общаются, не берут и не дают. О нянюшка, как до него добраться и какой хитростью обратить мне к нему лицо, и что я скажу ему, и он мне скажет?» – «А какая есть теперь у меня в руках хитрость? – ответила старуха. – Мы не знаем, как поступить в этом деле из‑за тебя». – «О нянюшка, – воскликнула царевна, – знай, что никто не умер от страсти, кроме меня! Я уверена, что умру сейчас же, и все это из‑за огня любви».

И когда старуха услышала слова девушки и увидела её страсть в любви к юноше, она сказала: «О госпожа, что касается до его прихода к тебе, то к этому нет пути, а тебе простительно, что ты не пошла к нему, потому что ты молоденькая. Но идём со мной, и я буду идти впереди, пока ты не дойдёшь до него, и я стану с ним разговаривать, так что тебе не будет стыдно, и в один миг у вас с ним возникнет дружба». – «Иди впереди меня – приговора Аллаха не отвратить», – сказала царевна. И нянька с царевной пошли и подошли к царевичу, который сидел, подобный луне в её полноте. И когда они подошли к нему, старуха сказала: «Посмотри, о юноша, кто пришёл к тебе – это дочь царя времени, Хайят‑ан‑Нуфус.

Узнай же ей цену и значение того, что она пошла и пришла к тебе. Встань из уважения к ней и стой перед нею на ногах». И царевич в тот же час и минуту поднялся на ноги, и его взор встретился с её взором, и оба они стали как пьяные, без вина, и ещё увеличилась любовь царевича и его страсть к ней. И царевна раскинула руки, и юноша также, и они обнялись, охваченные крайним томлением, и одолела их любовь и страсть, и покрыло их беспамятство, и они упади на землю, и оставались без чувств долгое время. И старуха испугалась позора и внесла их во дворец и села у дверей его, а невольницам она сказала: «Пользуйтесь и гуляйте, – царевна спит». И невольницы снова пошли гулять. А влюблённые очнулись от забытья и увидели себя внутри дворца, и юноша сказал царевне: «Заклинаю тебя Аллахом, о владычица красавиц, – сон ли это, или пучки сновидений?» И затем они обнялись и опьянели без вина и стали жаловаться на волнение страсти, и юноша произнёс такие стихи:

«Восходит с лица её сияющий солнца лик,

И так же со щёк её румянец зари блестит.

Когда появляется смотрящим лицо её,

Смущённо скрывается звезда в небесах пред ним,

Когда же появятся улыбки её лучи,

Свет утра блеснёт, и мрака тучи рассеет он,

А если свой гибкий стан склонить она вздумает,

Ревнует её тогда ветвь ивы в листве своей,

Достаточно видеть мне её, и доволен я,

Спаси, сохрани её людей и зари господь!

Луне она в долг дала частицу красот своих,

Хотело с ней сходным солнце быть – не могло оно.