Вступление. к европейской цивилизации каждый раз изменяли границы существовавшего общества»

к европейской цивилизации каждый раз изменяли границы существовавшего общества».

«Первоначальная родина европейской цивилизации» описывается как равнина,

«протянувшаяся от Пиренеев... в глубины России» и отделенная от «средиземноморских стран» «неровной цепью гор». Но в последующем изложении не делается даже попыток выявить историю этой родины. Земли бывшей Римской империи «отошли к трем разным цивилизациям: исламу, православию и латинскому христианству». Но никакого систематического исследования этого трехчастного разделения Европы далее не следует. Одна фраза посвящена языческой Скандинавии и ни одной — другим языческим странам, которые затем были крещены. В книге есть небольшой подраздел «Народы Западной Европы» (с. 129), включая «индоевропейские племена» (которые, однако, не определяются), но ничего о народах Восточной Европы ни в один исторический период. Тут и там разбросаны упоминания о «славянах» или «славяноязычных народах», но нигде не говорится, что эти народы были самой большой в Европе индоевропейской группой. Объемные главы посвящены «Западному христианству 900-1500 гг.», но ни одной главы не посвящено «Восточному христианству». Разделы об «экспансии Европы» посвящены, в основном, германской колонизации и морским путешествиям за пределы Европы. Две фразы неожиданно сообщают читателям, что к Западному христианству в XIV век принадлежали «Скандинавия, Балтийские страны, Польша, Литва и Венгрия» (с. 345), но никаких деталей в связи с этим не приводится. Самая большая глава «Современный мир, 1500 г. — настоящее время» посвящена разным вопросам, но все они не затрагивают восточного компонента Европы, пока, наконец, не появляется (уже готовая) при Петре I Россия (и только одна Россия). По-видимому, начиная с этого времени, для автора Россия была уже частью Запада. Во Вступлении автор извиняется за «произвольные принципы отбора и расположения» (с. xviii). К сожалению, он не открывает нам, в чем же состояли эти

принципы67.

«Список Великих книг» — еще один продукт той же Чикагской школы — претендует на роль списка ключевых авторов и трудов, необходимых для понимания термина западная цивилизация.

Идея родилась в Колумбийском университете в 1921 г., после 1930 г. её подхватили в Чикаго, а затем она стала образцом для университетских курсов по всей Америке. Никто и не ждет, что такой список мог бы отдать должное всем регионам и всем культурам Европы.

Но предпочтения и предрассудки здесь уж слишком очевидны. В уточненном списке из 151

автора 49 англо-американцев, 27 французов, 20 немцев, 15 древних греков, 9 римлян, 6

русских, 4 скандинава, 3 испанца, 3 итальянца (эпохи Возрождения), 3 ирландца, 3

шотландца и 3 автора из Восточной Европы68.

Такой же перекос у политологов. Слишком часто, например, европейский национализм описывают как два противоположных типа национализма: восточный и западный. Выдающийся ученый из Оксфорда, подчеркивающий культурные корни национализма, так разъясняет свою схему: «То, что я называю восточным национализмом, расцвело среди славян, а также в Африке и Азии и...Латинской Америке. Я не могу называть его неевропейским и подумал, что было бы лучше назвать его восточным, поскольку он впервые появился на востоке Западной Европы»69.

Затем он разъясняет свое понимание западного национализма ссылками на немцев и итальянцев, которые, по его мнению, ко времени появления национализма в конце XVIII века были «достаточно культурными»: «У них были языки, соответствующие... той сознательно стремящейся к прогрессу цивилизации, к которой они принадлежали. У них были университеты и школы, где преподавались те знания и навыки, которые ценились данной цивилизацией. У них были... философы, ученые, художники и поэты... с «мировой» славой. У них были юристы и медики и другие профессионалы, отвечавшие высоким профессиональным стандартам... Чтобы встать на один уровень с англичанами и французами, им не надо было ничего перенимать из чужих культур... Первейшей задачей им казалось обретение собственного национального государства... В случае со славянами, а

позднее с африканцами и азиатами все было совершенно иначе»70.

Трудно было бы придумать более искаженное представление о географии и хронологии культурной истории Европы. Исследование «славян», как оказалось, ограничилось исключительно несколь-