Романтизм, зародившийся на рубеже XVIII— XIX вв., — это особое мировоззрение, которое проявило себя в самых разных областях: в философии и политике, в экономике и истории, в литературе и живописи, в поэтике и лингвистике. Его цель состояла в том, чтобы синтезировать все человеческие знания, по-новому постичь мир в его единстве и многообразии.
Романтизм во многом обязан своим происхождением Французской революции, которая наглядно продемонстрировала всю сложность и противоречивость исторического процесса, величие человека, стремящегося преобразовать мир, и ограниченность его сил.
Романтизм вырос из этого горького исторического опыта, который дал острое ощущение противоречия между прекрасными теориями и суровой реальностью. Это побудило романтиков критично отнестись к идеям просветителей (хотя они и не были отвергнуты полностью) и к самой проблеме соотношения идеала и реальности. Для просветителей реальность — это поле действия, на котором должно осуществляться задуманное. Для романтиков идеал и реальность трагически разорваны, лежат в разных плоскостях, но при этом идеал выше реальности.
|
|
Реальность — это настоящее, та эпоха и страна, в которой живет сам романтик. Но что же такое идеал и где его искать? Часто он отодвигается в далекое прошлое, однако это вовсе не то прошлое, которое объективно восстанавливается на основе документов. У романтиков прошлое не совсем исторично. Скорее, это идеальный мир, сконструированный ими.
Такую условную историческую действительность романтики называли «магической» и видели свое высокое назначение именно в умении преобразовать мир, сделать «знакомое — незнакомым». Там, где обычный человек увидит лишь привычный пейзаж, романтический поэт наполнит природу бурной жизнью: «у него эльфы танцуют на-поляне в свете Луны, и сильфы летают в закатных лучах, и нимфы водят хороводы и плавают в реках, и гномы роют сокровища в недрах земли. Обычные люди становятся богами в свете идеала... и всех одухотворенных им поэт поведет за собою в свой мир», — писал один из немецких теоретиков романтизма, И. Геррес, о новом восприятии мира. Это, в сущности, относилось не только к прошлому: преобразить и возвысить можно и настоящее. Но все-таки чаще романтики обращались к античности или средневе| ковью. Почему?
Древность, с точки зрения романтиков, отличалась от современности своей первозданностью, цельностью и естественной чистотой. «В людях древности, — считал немецкий романтик Я. Гримм (1785—1863), — было больше величия, чистоты и святости, чем в нас, над ними еще сиял отблеск Божественного истока».
|
|
Романтики верили, что в древности гармоничным был не только человек, но и государство. «В истории каждого государства, — писал К. Брентано (1778— 1842), — бывает период здоровья, когда оно здравствует душою и телом, — тогда все благое вершится без шума, и тогда справедливость правит беспеременно и совершенно не вызывает ни в ком изумления...»
Такой тип государства, в котором все благое совершается бессознательно, само собой, романтики называли органическим. Так, для русских романтиков-славянофилов органическим государством, где царствует идеал правды, была допетровская Русь — тоже магически преображенная.
Это пробуждало огромный интерес к истории, в том числе к истории национальной. Но в реальной политической жизни романтические теории, неправильно истолкованные, часто служили оправданием консерватизма и даже реакционности. Так происходило, например, в России, где власти искали нравственных обоснований крепостничеству и самодержавию в историческом прошлом страны, в ее традициях; в то время как славянофилы настаивали на отмене «рабства».
Впрочем, романтизм далеко не всегда так тесно смыкался с политикой. Большинство романтиков просто пытались вернуть человечеству прежний здоровый, цельный взгляд на мир.
В одном мгновенье видеть вечность, Огромный мир — в зерне песка, В единой горсти — бесконечность И небо — в чашечке цветка.
В. Блейк, английский поэт романтик, 1803 г.
Мир, с точки зрения романтиков, не механизм, каким представляли его просветители, а огромное органическое, живое целое, состоящее из многих уровней, связанных друг с другом, — от царства минералов до самых высоких проявлений человеческого духа. Видимый мир — лишь один из этих уровней, наиболее доступный восприятию и пониманию. И все это великое целое одухотворенно, пронизано Божественной силой, которую нельзя познать разумом, а можно лишь интуитивно почувствовать. Тогда завеса обыденного приподнимается, открывая «музыку сфер».
Мир всего лишь заколдован: В каждой вещи спит струна, Разбуди волшебным словом, — Будем музыка слышна.
И. фон Эйхендорф, немецкий поэт, 1835 г.
Принцип магического преобразования жизни коснулся и изображения действительности в литературе. Романтики считали, что истинное искусство должно не воспроизводить жалкую обыденность, а давать сильные характеры, добрые или злые, как бы приподнятые над реальностью, но связанные с ней.
В произведениях писателей-романтиков встречаются самые разные герои: мечтатели и бунтари, злодеи и гуманисты. Но никто из них не являлся посредственностью. Практичный человек, стоящий обеими ногами на земле, «умеренный и аккуратный» буржуа-труженик возбуждал теперь презрение, ибо жил в одномерной реальности и ему была недоступна «музыка сфер». Само слово «буржуа» приобрело негативный смысл, став синонимом пошлости.
Никогда, пожалуй, Запад не знал такого всплеска тоски по утраченному поэтическому восприятию мира, как в начале «железного века». Романтизм, который немецкий философ Ф. Шлегель назвал нешумной революцией, совершал свое победное шествие по Западной Европе и России, отвергая излишний рационализм Просвещения, дух буржуазного общества и машинную, индустриальную цивилизацию. Романтизм создал свою систему ценностей, в которой пользе была противопоставлена красота, расчету — вдохновение, самодисциплине — пылкие порывы. Эта система ценностей имела огромное влияние на современников. Только в 30-е гг. XIX в. сила ее воздействия стала слабеть.