Все творчество Морено связано с вопросом о причинах и смысле бытия в целом, который он ставит себе на протяжении всей своей жизни. Тремя космическими первоначальными феноменами, вокруг которых непрерывно вращаются его мысли, являются спонтанность, действие и креативность. Такая исходная космологическая позиция делает его рассуждения о религии принципиально отличными от взглядов на психологию религии Зигмунда Фрейда или К. Г. Юнга. Поскольку Морено рассматривает триаду спонтанность, действие и креативность в космическом измерении, как существующую еще до появления человека, он изначально застрахован от обвинений в психологизации религиозных вопросов. Он стоит на исконно религиозной почве, поэтому человек рассматривается как отображение и частица космической триады, как творение космической креативности, как сын мирового Творца, Отца мира. Исходя из этих соображений, инверсия религиозного чувства (как, например, в психоаналитической картине мира, где космическое переживание креативности, или переживание Бога, сводится к понятию Бога, а то в свою очередь к первобытной, авторитарной, человеческой фигуре отца, интроецированной на космические величины) может рассматриваться только как сумасшествие, как безумие в буквальном смысле слова. Религиозные противоречия ведущих психологов нашего века не представляли бы, однако, для теории и практики психодрамы никакого интереса, если бы именно в этом «безумии» нашего мировоззрения Морено не усматривал корни многочисленных психических недугов и социальных конфликтов современного человека! Поэтому в основу своего терапевтического подхода Морено кладет аксиому «человек есть существо космическое» и требует, чтобы он рассматривался в рамках космической картины мира: «Я переместил человека обратно во вселенную» (90).
|
|