Специфика и защита прав собственности

Спецификация и защита прав собственности теоретически может осуществляться самими индивидами, которые частным порядком договорились о правилах взаимодействий в отношении используемых ресурсов, так и при помощи государственного вмешательства в процесс установления и защиты прав.

В случае защиты прав собственности частным порядком, сторонники данного положения аргументируют свою правоту следующим образом. В случае, если индивиды самостоятельно пресекают действия нарушите­лей законных правил, то получают вознаграждение, возмещающее частные расходы на защиту этих прав. Если индивид не может в частном порядке защитить права, он вынужден взять на себя все расходы, связанные с этой неудачной попыткой. Такой аргумент может оказаться действенным, если форма наказания, преимущественно - денежный штраф. А эта форма наказания, как правило, используется в не значительных для общества правонарушениях.

Превалирование частной защиты формальных прав ограничивает роль государства поддержанием судебной си­стемы. В этих условиях защита большинства контрактных отношений обеспечивается угрозой их разрыва при помощи нелегитимной силы. Поэтому эффективность частной защиты формальных правил не может быть признана абсо­лютно верной даже при законности денежных штрафов, так как отсутствует до сих пор налогообложение част­ных защитников этих прав, индивиды не обладают полной информацией о намерениях сторон, заключивших контракт, что означает фактическую невозможность вне судебных решений^[4].

Попытки самостоятельной спецификации и защиты прав собст­венности индивидами завершаются использованием силы сторонами контракта в качестве гарантии его реализации. Появляются предпосылки возникновения конфликтов на основе агрессии и применения нелегитимного насилия. Это ведет к отвлечению ресурсов от произ­водственной деятельности на решение задач защиты прав собст­венности и обеспечение выполнения условий контрактов.

Избежать нелегитимное насилие для специфика­циии и защиты прав собственности можно, если участники конт­ракта делегируют право контроля за его исполнением государству. В отличие от других типов третьей стороны контракта, например арбитра, государству, делегируется право контроля и использования насилия. Именно отсюда возникает определение государства через делегируемую ему монополию на осуществление физического насилия. В этом случае вмешательство государства оста­навливает эскалацию насилия и высвобождает часть ресурсов для продуктивного использования.

Создание и защита формальных правил поведения индивидов предполагает прежде всего спецификацию и защиту прав собственности и свобо­ды путем создания и актуализации системы законов и подзаконных актов государства. Остановимся на общественном ха­рактере данного блага фактически означающего их принятие подавляющим боль­шинством членов общества. Это, по сути «правила поведения индивидов в обществе» или, созданные человеком ограничительные рамки, которые организу­ют взаимоотношения между людьми и задают структуру взаимодействия индивидов в политике, социальной сфе­ре или экономике.

Отсутствие единых формальных и/или неформальных правил затрудняет экономичес­кий обмен между индивидами. Более того, обмен - просто невозможен. Допустим, существует группа людей, в которой каждый член группы самостоятельно формирует правила поведения исходя из собственных пред­почтений. Кроме того, отдельные инди­виды в этой группе придерживаются заданных норм поведе­ния, а другая часть - склонна к оппортунисти­ческому поведению. То есть, каждый член группы может уверенно предсказать хаpaктep поведения в случае взаимодействия только одного челове­ка - себя самого.

Следовательно, необходима процедура защиты прав одного индивида от других членов группы. Эти рассуждения справедливы для формальных и неформальных правил. И те и другие представляют собой не конкурентные в потреблении бла­га, и, при прочих равных условиях, благосостояние общества тем выше, чем больше его членов руководствуются едиными формаль­ными или неформальными правилами. Заметим, что речь в дан­ном случае идет лишь о распространении единых правил там, где раньше ничего подобного не было, а не о замене одной системы правил на другую. В последнем случае экономические последствия дляобщества однозначно определить нельзя.

Сравнивая эффективность частного и общественного механиз­мов защиты правил, необходимо опираться на постулат - издержки задержания и осуждения преступников не зависят от того, как осуществляется защита формальных правил. Эта предпосылка была снята благодаря тому, что выгоды от координации усилий по защите правил - напри­мер, исключение дублирования следственных усилий и эксплуа­тация экономии на масштабе при обработке информации - дос­тупны в условиях государственной или монопольной защиты пра­вил и не достижимы в условиях конкуренции.

Кроме того, мотив получения прибыли, предположительно, приведет к тому, что издержки частной защиты правил будут ниже издержек их об­щественной защиты. Когда доходы от штрафов в ситуа­ции государственной защиты правил не покрывают расходов, воз­можно появление издержек, связанных с финанси­рованием этих расходов из других источников. Соответственно, если доходы от штрафов превышают расходы на борьбу с преступ­ностью, эффективный уровень общественных усилий должен быть ниже. Уравновешивая эти факторы, можно предположить, что монопольная защита правил будет дешевле их защиты в условиях конкуренции, но общественная защита будет более или менее до­роже частной.

Однако относительная дешевизна частной защиты формальных правил, ско­рее всего, не озна­чает, что первая предпочтительнее второй для роста обществен­ного благосостояния. Основная цель частных криминальных агенств, - максимизация прибыли, т.е. максимизация количества пойманных преступников. Последнее, как отмечалось выше, напрямую связано с уровнем преступности в об­ществе. Основная цель общества - сокращение количества совер­шаемых преступлений. Именно поэтому основной функцией нака­зания является сдерживание потенциальных преступников. Однако частные защитники права не заинтересованы в та­ком сдерживании. Это и является основным аргументом в пользу об­щественной защиты формальных правил.