Хотят ли дети это обсуждать

«Он просто это знает, и все. Мы ничего особо не обсуждали», - говорит Ирина, в семье которой уже десять лет живет Митя. Когда четырехлетнего Митю забирали домой из больницы, он хорошо помнил свою кровную маму. «Когда он ко мне попривык, стал рассказывать про свою прошлую жизнь, - вспоминает Ирина, - как ему было плохо, как мама его бросала, запирала. Я его просто слушала и жалела, плакала. Так мы все и обсуждали. Он спрашивал, не брошу ли я его, не стану ли запирать в пустой комнате. Я его качала, говорила что люблю его. Даже пока сама так не чувствовала, все равно говорила. Ему очень надо было это услышать».

Наталья и Сергей очень боялись говорить своей Олечке о том, что она приемный ребенок. Она пришла в их семью трехлетней, и им казалось, что она ничего не помнит. Когда девочке исполнилось пять лет, они наконец решились. Наталья собрала все душевные силы и поговорила с Олечкой о том, что были другие люди в ее жизни, но они не смогли ее воспитывать. Вот теперь они, мама и папа, которые так ее любят, будут растить свою родную девочку. Все, что полагается сказать.

Олечка долго ходила задумчивая. Потом пришла к маме и сказала: «Мама, я теперь знаю, кто был тот, страшный». Оказывается, Олечка кое-что помнила. Из прошлого всплывали какие-то смутные темные пугающие фигуры. Олечка не понимала, что это – воспоминания, что они в прошлом, и что эти люди больше не вернутся. Разговор помог отделить ей реальность от «страшилок», почувствовать, что теперь настоящие, родные папа и мама ее защищают.

Подобные разговоры очень нужны детям, чтобы отделить прошлое от настоящего, страшное от радостного. Ребенок не то, чтобы хочет обсуждать, что к чему. Он просто хочет, чтобы его непонятный и порой пугающий мир сложился в ясную и понятную картинку. Вы говорите ребенку нужные слова, и тем самым подтверждаете свою ответственность, убеждаете его в том, что Вы не так просто появились в его жизни. Объясняя ему, что вот – было прошлое, не очень радостное, а теперь – настоящее, за которое Вы лично несете ответственность, Вы помогаете ребенку восстановить порванные связи. Ему становится понятна логика его жизни, причины и следствия. Он начинает понимать, почему все так происходило, и на что он может рассчитывать в будущем.

Детям иногда очень сложно «утрясти» всю информацию. Марина, приняв в свою семью маленькую Майю, часто рассказывала ей о том, где и как Майечка родилась, показывала фотографии. Дети любят подобные разговоры, Майечка просила снова и снова «поговорить». Марина в каждом разговоре подчеркивала, что родила Майечку не она, и они часто вспоминали, как встретились в первый раз, как знакомились – Майе тогда было шесть лет.

«Сейчас мне смешно вспоминать, а тогда я просто не знала, что делать, - делилась Марина, - Майя упорно меня спрашивала: «Мама, а какого цвета у меня была коляска?» Я каждый раз снова и снова подробно ей объясняла, что не знаю этого, ведь мы познакомились гораздо позже. Майя кивала и снова спрашивала: «А какого цвета у меня была коляска?»». Марина перепробовала все, что могла. Наконец, однажды она сказала: «Коляска у тебя была розовая», и Майя тут же успокоилась. «Наверное, у нее картинка не складывалась. Никакой логики в этом нет, но вот нужно ей это было услышать, и все», - сказала Марина.

«Мама, расскажи, как ты меня родила», - упорно просила шестилетняя Аня свою приемную маму Свету. «Анечка, я тебя не рожала, ты же знаешь, - пыталась быть справедливой Светлана, - тебя родила другая женщина». «Неправда, - отвечала Аня очень серьезно, обиженно надувая губы, - я же сама помню, как была у тебя в животе. И как ты меня кормила грудью, помню», - отчаянно прибавляла Анечка, стараясь утвердить свою собственную правду жизни.

«Как же так, - спросите Вы, - получается, ребенок не хочет знать никакую правду?» Чего хотела на самом деле маленькая Аня? Конечно, Аня прекрасно знала, что был «кто-то еще». Шестилетний, да и трехлетний ребенок не может ничего «забыть». А вот найти «почву под ногами», поверить в то, что теперь в его жизни все хорошо, ребенок – может. Именно этого и добивалась маленькая Анечка – обрести уверенность, почувствовать принадлежность. Услышать еще раз, что мама ее любит. Любила всегда. Еще до того, как они познакомились.

Когда ребенок уверен в том, что с ним все в порядке, он с легкостью справляется с самыми неожиданными ситуациями. Паша, приемный сын Олега и Натальи, пошел в первый класс. Паша рос в семье с двухлетнего возраста, знал о том, что жил когда-то в доме ребенка. К сожалению, учительница, узнав о ситуации Паши, повела себя некорректно. Она вызвала мальчика к доске, объявила классу о том, что он приемный ребенок, и попросила его рассказать о том, как живет его семья. «Не обижают тебя приемные родители?» - с напускной заботой задала она вопрос. Паша, самоуверенный рыжий «перец», окруженный дома заботой и любовью родителей и трех приемных братьев, был абсолютно уверен в том, что уж у него-то все лучше всех.

«У меня папа и мама - супер, - поведал он классу, - они меня любят и покупают мне все, что я захочу. А еще у меня были другие папа и мама, они тоже были очень хорошие люди. И они меня тоже очень любили. Жизнь по-разному складывается, - гордо продолжил Паша, глядя в лицо ошеломленной учительнице, - они не смогли меня воспитывать. Поэтому у всех только одни родители, а у меня – и такие, и такие!»

Эта история получила неожиданное продолжение. Позже выяснилось, что кое-кто из детей, придя домой, стал сетовать, что вот есть такие счастливые мальчики, у которых родителей больше, чем у других.

К нам в детский дом приходит очень много людей, которые хотят взять детей. В ходе подготовки мы работаем с семейными историями. Часто оказывается, что кто-то в семье либо сам был приемным ребенком, либо кто-то из предков или родственников воспитывал приемных детей. Люди всегда говорят об этом с гордостью. Это как знак отличия – семья, которая способна воспитать не только своих, но и принятых детей.

Взрослые люди рассказывают о том, насколько легче им было справляться с жизненными трудностями, зная правду о себе и своей семье. «Я ведь мог погибнуть, - сказал Георгий, успешный, многодетный мужчина средних лет, - но добрые люди меня спасли. А потом меня усыновили. Значит, моя жизнь действительно нужна этому миру. Я всегда жил с этой мыслью, и мне это всегда помогало».