Проблема включения новых теоретических представлений в культуру

Проблема включения новых теоретических представлений в культуру связана с обеспечением преемственности в развитии научной мысли. Она затрагивает две плоскости: во-первых, материальное воплощение и внедрение научных открытий непосредственно в сферу производственного процесса и, во-вторых, ее включение в образовательные технологии, в практику воспитания, обу­чения и образования. Последнее происходит при помощи нарратива, т, е. рассказа о выдающихся научных достижениях и открытиях. Наука — это форма общественного сознания, направленная на адекватное отражение мира в понятиях ц поиск закономерностей. Однако быть включенной в общий потенциал культуры и доступной сознанию людей она может лишь при условии адаптации специально-научного языка и научного аппарата к интерсубъекгивным способам трансляции и понимания.

На процесс включения новых теоретических представлений в культуру влияет микроконтекст и макроконтекст науки.Первый означает зависимость науки от характеристик научного сообщества, работающего в условиях той или иной эпохи. Второй говорит о зависимостях, образованных более широкой социокультурной средой, в которой развивается наука как таковая, — это и есть выражение социального измерения науки. В поисках ответа на вопрос, чем же обусловлен прогресс науки, следует выделять не только ее отношение к производству, но и множество других факторов, среди которых — институциональные, собственно интеллектуальные, философские, религиозные и даже эстетические.

Анализ понятия « культура » (от лат. сultura — культивировать, возделывать) показывает, что уже античность трансформирует его значение, указывая на воспитанность и просвещение. Основной задачей культуры становится воспитание и возделывание самого человека. В понятие культуры включаются основные признаки отличия образованных и воспитанных людей от «некультурных и диких варваров».

Тенденция сближения научных ориентиров и культуры заключается также и в первоначальном этимологическом значении термина, когда культура представала как агрокультура и толковалась как целесообразное воздействие на природу, ее обрабатывание. Культура в этом ее аспекте прочитывается как совокупность попыток управления природными процессами на основе адекватных им свойств. Когда речь идет о целесообразном воздействии на человека, т. е. о воспитании, обучении и образовании, его основу также составляют процессы, состоящие из совокупности прививаемых норм, способов и приемов воздействия с целью получения желаемого результата. Таким образом, культивирование содержит в себе программу видоизменения объекта, предполагает и включает в себя операции и этапы возделывания, совершенствования системы, т. е. опирается на открытые наукой теоретические представления.

Большой успех складывался из повседневных маленьких наблюдений. Таким образом, культура основывалась на способности развить в человеке понимание законосообразности, искусства суждения и принятия решения, формирования умения оказывать влияние. Другим основанием сближения культуры и науки является общая направленность на созидание. Известно, что пафос подлинной культуры в созидании ценностей и в мире человеческих отношений, и в мире искусства, и в мире хозяйствования и эконо­мики — в этом суть аксеологической концепции культуры. Наука также ориентирована на упорядочивание представлений о развитии универсума.

Проблема включения теоретических новаций и представлений в культуру, помимо общего расширительного, просвещенческого и когнитивного аспектов имеет еще и достаточно весомую этическую компоненту, которая указывает на особое значение понятия — «мудрость». В его объеме должны сочленяться все возможные преимущества и последствия, рождаемые из стремления широко следовать новациям науки, научным открытиям, широко применять и пропагандировать их, делать каждодневной практикой. Мудрость в этом качестве понимается как состояние, когда полнота теоретической осведомленности переходит в практическую, обнаруживает себя на уровне утилитарных наставлений, руководства в решении повседневно-жизненных вопросов, советов обыденному житейскому опыту. Гносеологические характеристики мудрости, которые образовались исторически, имеют огромное значение и оказывают влияние на процесс включения теоретических новаций в культуру.

Когда появились ученики русских учителей, стала формироваться собственно русская национальная научная школа, которая приобрела ряд особенностей, свойственных отечественной культурной традиции. Открывались университеты не только в Москве, но и в Казани, Киеве, Варшаве, Юрьеве (Гарту).

Поскольку «книжная мудрость» — явление универсальное, то приобщение к ней позволяло выйти за ограниченные рамки собственного мироощущения и размьшлять в категориях универсальных, а значит, от имени всего просвещенного человечества. Таким образом, книжная образованность, интеллект и ум с самого начала осознавались атрибутами любой научной деятельности.

Включение новых теоретических представлений в культуру с точки зрения исторического экскурса в сферу отечественной философии науки показывает, что со стороны математики революция в стиле мышления естествоиспытателей была произведена Я. И. Лобачевским (1792—1856). Он открыл миру дотоле неизвестную истину, что помимо Евклидовой геометрии может существовать другая, реальная геометрия нашего мира, отвечающая всем критериям научности.

В отечественной науке после острого увлечения проблематикой бессознательного в ее психоаналитическом варианте новый интерес к ней возник благодаря деятельности Д. Узнадзе (1886— 1950) — грузинского психолога и философа, одного из организаторов Тбилисского университета, который в качестве альтернативной модели фрейдовского «бессознательного» предложил «теорию неосознаваемой психической установки». Согласно последней, действия, реакции, поступки и мысли человека всегда зависят от особого психического состояния — готовности к данному процессу.

Узнадзе экспериментально и теоретически доказал, что установка как неосознаваемая психическая деятельность является составляющим элементом любого акта человеческого поведения. Особенно велика ее роль в творческих про­цессах, в области межличностного общения, в сфере избирательной целесообразной активности.

Говоря о проблеме включения теоретических представлений в культуру в контекст отечественной философии науки, невозможно обойти период деформации института науки в связи с тоталитарным режимом и системой репрессивно-террористического контроля в истории нашей страны, установленного над всеми сферами общества. Угроза давления ненаучных, идеолого-политических принципов и ориентировок нависала над судьбой не толь­ко отдельных ученых, но и целых научных направлений. Широко известный в марксизме тезис о классовой борьбе в науке обернулся многообразными акциями разоблачения «вредительства».

Классический тип кабинетного ученого был назван чучелом и пугалом и подвергался всяческой критике. Лозунги типа: «Догнать и перегнать природу!», «Борьба с природой!», «За революцию в природе!» — выдавали чудовищно агрессивный настрой лженауки. В контексте лженауки — евгеники планировалась и борьба за перестройку собственно человеческой природы.

Ликвидация урона началась лишь в 60-е гг. XX в., когда в изменившейся социально-политической ситуации, названной «оттепелью», обнаружил себя подлинный интерес к проблемам философии науки в их новой, свободной от диктата идеологии форме. Одновременно возникают и условия взаимодействия с трудами западных мыслителей. Рефлексия над реальными историческими коллизиями включения теоретических представлений в культуру привела к выводам о социокультурной детерминации процесса научного познания и его теоретических компонентов. Для современного уровня развития отечественной философии науки становится ведущей тенденция сопротивления идеологизаторскому подходу, стремление предоставлять решение конкретных вопросов специалистам в области конкретных наук.

По мнению современных исследователей, внимания заслуживают сле­дующие модели человеческой деятельности: модель Прометея, Колумба, Сизифа. Прометеевская модель выражает инновационный, творческий характер научного поиска, полагает, что человек достигает своих целей при помощи рациональных и строгих методов; расхождения между замыслом и результатом не существует. Модель Колумба представляет собой вероятностную и открытую модель деятельности человека с ее прогнозом удачи, стремлением к открытиям, принятием непредвиденных результатов. Сизифовская модель фиксирует невозможность выйти за рамки существующего порядка вещей, показывает, что все усилия по преобразованию той или иной сферы обречены на неудачу. В ней фиксируется разры