Взаимодействие традиций и возникновение нового знания. Научные революции как перестройка оснований науки. Проблемы типологии научных революций

Вопрос о том, как возникает новое знание в науке – главный в истории философии науки. С точки зрения отечественных философов науки – В.С. Степина и М.А. Розова, новое знание возникает благодаря существованию многообразия традиций и их взаимодействия. Прежде чем показать, как в пространстве многообразия традиций возникает новое знание, рассмотрим, что имеется в виду, когда говорят о новациях (новом) в науке.

Для уточнения понятия новация М.А. Розов выделяет незнание и неведение. Незнание предполагает возможность сформулировать задачу исследования того, чего мы не знаем. В сфере незнания ученый знает, чего он не знает, например, причины какого-то уже известного физического или культурного явления, каких-то уточняющих сущность явления характеристик и т. д. И когда причины и уточняющие характеристики явлений будут выявлены, можно говорить о появлении нового знания в науке. Это новое имеет своеобразную природу: оно является результатом целенаправленных, преднамеренных действий ученых. Незнание позволяет ученому планировать познавательную деятельность, используя уже накопленные знания о существовании тех или иных явлений и предметов. Новое здесь выступает как расширение знания о чем-то уже известном.

Неведение, в отличие от незнания, можно высказать только в форме утверждения «я не знаю, чего не знаю». Действительно, трудно представить ситуацию, когда кто-то бы из ученых ставил задачу открыть то, что никому до сих пор не было известно. Например, когда астрофизики не знали ничего о черных дырах, никто из них не мог поставить вопрос об их существовании. Только когда этот феномен был открыт, возникла возможность говорить о нем в терминах незнания: «Я не знаю того-то и того-то, что относится к данному феномену».

И, тем не менее, ученые выходят в сферу неведения и делают открытия таких явлений, процессов, о которых никто до этого не догадывался. Многие из таких открытий являются провозвестниками научных революций, т. е. принципиальных сдвигов в науке.

Как же преодолевается неведение, т.е. как совершаются открытия принципиально нового в науке? И незнание и неведение преодолеваются только в рамках научных традиций. Относительно незнания это понятно – традиция помогает ученым наращивать знания о предметах, процессах и явлениях, известных традиции. Но как объяснить роль традиций в возникновении принципиально нового знания, т.е. такого знания, которое нельзя получить целенаправленными действиями, совершаемыми в рамках данной традиции? Такого рода объяснение дает отечественный философ М.А. Розов, предлагая несколько концепций. Рассмотрим их.

Концепция пришельцев. Смысл этой концепции прост: в какую-то науку приходит ученый из другой научной области. Не связанный традициями новой для себя науки, «пришелец» начинает решать её задачи и проблемы с помощью методов своей «родной» науки. В итоге, он работает в традиции, но примененной к новой области. Как правило. Успех сопутствовал тем ученым, которые совершали «монтаж» методов той науки, в которую «пришелец» внедрился, и той, из которой он пришел.

Академик В.И. Вернадский писал об ученом Пастере, имея в виду его работы по проблеме самозарождения: «Пастер…выступал как химик, владевший экспериментальным методом, вошедший в новую для него областьзнания с новыми методами и приемами работы и увидевший в ней то, чего не видели в ней ранее её изучавшие натуралисты-наблюдатели». Сам Пастер о своей работе по проблеме самозарождения писал следующее: «Я не ввожу новых методов исследования, я ограничиваюсь только тем, что стараюсь производить опыт хорошо, в том случае когда он был сделан плохо, и избегаю тех ошибок, вследствие которых опыты моих предшественников были сомнительными и противоречивыми». Пастер часто повторял те эксперименты, которые ставились и до него, но делает это более тщательно, на более высоком уровне экспериментальной техники. Он, например, не просто кипятит ту или иную питательную среду, но точно при этом фиксирует время и температуру кипения. На примере Пастера видно, что успех ученого был обусловлен комбинированием традиций химии и биологии. Но это значит, что перед нами некоторый монтаж: биологический эксперимент монтируется с занесенными из другой области точными количественными методами. Правда в основе этого монтажа лежит не просто перебор различных возможных вариантов, а миграция самого ученого, его переход в другую область.

Но явление монтажа возможно и в чистом виде, т.е. без перехода исследователя из одной области науки в другую. Как правило, в поле зрения ученого имеется большое количество методов, большое количество образцов исследовательской деятельности и он имеет возможность их выбирать и различным способом комбинировать. Большинство реально используемых методик несут на себе следы такой монтажной работы. Можно, показать, что они представляют собой комбинацию из более элементарных методов, которые встречаются повсеместно в самых разнообразных ситуациях. Например, постановка меток (примеры метода меток из разных областей знания): кольцевание птиц, метка муравьев. Бутылки с записками в океане для составления карты морских течений.

Концепция побочных результатов исследования. Работая в традиции, ученый иногда случайно получает какие-то побочные результаты и эффекты. Которые им не планировались. Так произошло, например, в опытах Л.Гальвани на лягушках. Заметить не планируемые, а потому непреднамеренные побочные эффекты ученый может только в силу их необычности для той традиции, в которой он работает. «Необычность» требует объяснения, что предполагает выход за узкие рамки одной традиции в пространство совокупности сложившихся в данную эпоху научных традиций.

Концепция «движения с пересадками». Побочные результаты, непреднамеренно полученные в рамках одной из традиций, будучи для неё «бесполезными», могут оказаться очень важными для другой традиции. М. Розов так характеризует эту концепцию: «Развитие исследования начинает напоминать движение с пересадкой: с одних традиций, которые двигали нас вперед, мы как бы пересаживаемся на другие». Именно так открыл закон взаимодействия электрических зарядов Кулон. Работая в традиции таких наук, как сопротивление материалов и теория упругости, он придумал чувствительные весы для измерения малых сил. Но закон Кулона мог появиться только тогда, когда этот прибор был использован в традиции учения об электричестве. Открытие Кулона – результат перехода ученого из одной исследовательской традиции в другую.

Рассмотренные примеры получения нового научного знания свидетельствуют о важнейшей роли научных традиций. Можно сказать, чтобы сделать открытие, надо хорошо рботать в традиции. Новаций не бывает вне традиций.

Этапы развития науки, связанные с перестройкой исследовательских стратегий, задаваемых основаниями науки, получили название научных революций. Главными компонентами основания науки являются идеалы и методы исследования (представления о целях научной деятельности и способах их достижений); научная картина мира (целостная система представлений о мире, его общих свойствах и закономерностях, формирующихся на основе научных понятий и законов); философские идеи и принципы, обосновывающие цели, методы, нормы и идеалы научного исследования.

Перестройка оснований науки, сопровождающаяся научными революциями, может явиться, во-первых, результатом внутри-дисциплинарного развития, в ходе которого возникают проблемы, неразрешимые в рамках данной научной дисциплины. Например, в ходе своего развития наука сталкивается с новыми типами объектов, которые не вписываются в существующую картину мира, и их познание требует новых познавательных средств. Это ведет к пересмотру оснований науки. Во-вторых, научные революции воз­можны благодаря междисциплинарным взаимодействиям, осно­ванным на переносе идеалов и норм исследования из одной науч­ной дисциплины в другую, что приводит часто к открытию явлений и законов, которые до этой «парадигмальной прививки» не попадали в сферу научного поиска. В зависимости от того, какой компонент основания науки перестраивается, различают две разновидности научной революции: а) идеалы и нормы научного исследования остаются неизменными, а картина мира пересматривается; б) одновременно с картиной мира радикально меняются не только идеалы и нормы науки, но и ее философские основания. Первая научная революция сопровождалась изменением картины мира, перестройкой видения физической реальности, созданием идеалов и норм классического естествознания. Вторая научная революция, хотя, в общем, и закончилась окончательным становлением классического естествознания, тем не менее способствовала началу пересмотра идеалов и норм научного познания, сформировавшихся в период первой научной революции. Третья и четвертая научные революции привели к пересмотру всех указанных выше компонентов основания классической науки.

Главным условием появления идеи научных революций явилось признание историчности разума, а следовательно, историчности научного знания и соответствующего ему типа рациональности. Философия XVII — первой половины ХУШ в. рассматри­вала разум как неисторическую, самотождественную способность человека как такового. Принципы и нормы разумных рассуждений, спомощью которых добывается истинное знание, признавались постоянными для любого исторического времени. Свою задачу философы видели в том, чтобы «очистить» разум от субъективных привнесений, искажающих чистоту истинного знания. Даже И. Кант в конце ХУШ в., совершивший «коперниканский» переворот в теории познания, показав, что предмет знания не дан, а задан априорными формами чувственности и рассудка познающего субъекта, тем не менее придерживался представления о внеисторнческом характере разума. Поэтому в качестве субъекта познания в философии Канта фигурировал внеисторический трансцендентальный субъект.

И только в XIX в. представление о внеисторичности разума было поставлено под сомнение. Французские позитивисты (Сен-Симон, О. Конт) выделили стадии познания в человеческой истории, а немецкие философы послекантовского периода, особенно в лице Гегеля, заменили кантовское понятие трансцендентального субъекта историческим субъектом познания. Но если субъект познания историчен, то это, в первую очередь, означает историчность разума, с помощью которого осуществляется процесс познания. В результате истина стала определяться как историческая, т. е. имеющая «привязку» к определенному историческому времени. Принцип историзма разума получил дальнейшее разви­тие в марксизме, неогегельянстве, неокантианстве, философии жизни. Эти совершенно разные по проблематике и способу их решения философские школы объединяло признание конкретно-исторического характера человеческого разума.

В середине XX в. появилось целое исследовательское направление, получившее название «социология познания». Свою задачу это направление видело в изучении социальной детерминации, социальной обусловленности познания и знания, форм знания, типов мышления, характерных для определенных исторических эпох, а также социальной обусловленности структуры духовного производства вообще. В рамках этого направления научное знание рассматривалось как социальный продукт. Другими словами, признавалось, что идеалы и нормы научного познания, способы деятельности субъектов научного познания детерминируются Уровнем развития общества, его конкретно-историческим бытием. В естествознании и философии естествознания тезис об историчности разума, а следовательно, относительности истинного знания не признавался вплоть до начала XX в., несмотря на кризис оснований математики, открытие факта множественности логических систем и т. д. И только с начала 60-х гг. XX в. исторический подход к разуму и научному познанию стал широко обсуждаться историками и философами науки. Постпозитивисты Т. Кун, И. Лакатос, Ст. Тулмин, Дж. Агасси, М. Вартофски, П. Фейерабенд и др. попытались создать историко-методологаческую модель науки и предложили ряд ее вариантов. В результате убеждение в том, что научные истины и научные знания обладают статусом всеобщности и необходимости, сменилось признанием плюрализма исторически сменяющих друг друга форм научного знания. П. Фейерабенд объявил о господстве в научном познании теоретико-методологического анархизма.

Принцип историчности, став ключевым в анализе научного знания, позволил американскому философу Т. Куну представить; развитие науки как историческую смену парадигм, происходящую в ходе научных революций. Он делил этапы развития науки на периоды «нормальной науки» и научной революции. В период «нормальной науки» подавляюще число ученых принимает установленные модели научной деятельности или парадигмы, в терминологии Т. Куна (парадигма: греч. — пример, образец), и с их помощью решает все научные проблемы. В содержание парадигм входят совокупность теорий, методологических принципов, ценностных и мировоззренческих установок. Период «нормальной науки» заканчивается, когда появляются проблемы и задачи, не разрешимые в рамках существующей парадигмы. Тогда она «взрывается», и ей на смену приходит новая парадигма. Так происходит революция в науке.