Пьянит - и выдумала же Алина такое сравнение. То-то она себя вела, как самая настоящая алкоголичка, тоскующая по любимой выпивке

Чертов виски. Ненавижу виски!

Злая на весь свет, я забежала в круглосуточный супермаркет около дома и купила себе пару шоколадок. Говорят, что шоколад повышает настроение и улучшает самочувствие. Не знаю, так ли это, но шоколад нравится мне за вкус и за то, что забавно плавится на пальцах.

С шоколадками в сумке я и попала домой. А там меня ждал сюрприз - двери мне открыл ни кто иной, как брат. Это, а также громкий старый русский рок, разливающийся по всему дому, вызвали у меня кое-какие подозрения.

- Ты почему не за компьютером? - спросила я Эдгара вместо того, чтобы поздороваться.

- Занят, - скорбно проговорил он, и это "занят" звучало в его устах как "трагически погиб"

- Кем? - полюбопытствовала я. В нашем доме целых три компа: наш с Нелькой, самый старый, конечно же, Эдгаров, навороченный и крутой, и Лешин - модный тоненький ноутбук. Томас технику терпеть не может.

- Лично мой - двумя волосатыми орками, - сообщил брат все так же печально. Как будто бы говорил о захвате родного замка.

- Кем-кем? - не поняла я, но старший брат только махнул рукой и ушел почему-то в ванну, заодно прихватив мои шоколадки. Через секунду, поняв, что пришел не туда, поплелся в комнату Томаса. Там он, что ли, собрался чай пить?

Я, пожав плечами, направила стопы в свою комнату, чтобы переодеться и была неприятно поражена, увидев в комнате вместо Нельки дядю Борю и Славона, умудрившихся вдвоем поместиться на одном стуле за компьютерным столом. Дядя Боря, не отрывая взгляда от монитора, по которому передвигался человечек в военной экипировке с автоматом в руках, яростно щелкал по мышке и клавиатуре. Человечек ловко передвигался в каком-то темном бараке и изредка перестреливался с врагами.

- Давай, давай его! - подзадоривал его Славон, ерзающий рядом, - мочи его! Слева, давай, слева! А теперь справа! Там вражина сидит! Вашу кашу, стреляй!

- Да вижу я, вижу, не лезь ты под руку, - отозвался напряженным голосом дядя Боря и заметил меня. - Ой, Катька, привет, а мы тут рубимся в "Контру". Хочешь с нами?

- Нет, - отказалась я вежливо, - спасибо я не хочу. И не умею.

- Вот и я не умел, - весело отозвался папин друг, - всего четыре часа - и смотри, как я их делаю!

- Смотри, смотри, впереди, за забором! - заорал Славон. И оба мужчины с головой окунулись в атмосферу популярной стрелялки.

Мне оставалось только развести руками и уйти переодеваться в ванную комнату.

Как оказалось, к Томасу заявился сегодня добрый десяток гостей - самых лучших его друзей из многочисленной армии приятелей и поклонников. Кто-то из них притащил с собой два ноутбука и нетбук, подключенных к Интернету. Этот же добрый человек предложил остальным поразвлечься, поиграв в известный "Контр Страйк" по сети. Все, кроме Томаса и писателя Краба, тут же согласились и оккупировали имеющиеся в доме электронные машины. Даже не знаю, каким волшебным образом они, выманив из-за компа Эдгара, заполучили в пользование его компьютер. А теперь, разбившись на пять команд, играли в разных комнатах, в том числе и в комнате, временно отсутствующего, Леши и на кухне. Томас ходил туда-сюда и со скорбным видом вещал о двустороннем вреде компьютеров на тела и умы игроков.

- У тебя же сын двадцать часов в день сидит за компом, - возразили ему в ответ на очередную гневную нотацию, посвященную вреду электронных излучений на организм.

- Мой сын - гений, - заявил папа. - Ему нужен компьютер, как воздух. Или как тебе алкоголь, - обратился он к бородатому другу-рокеру, азартно пыхтящему над монитором.

- Ты, балда от авангарда, - хмуро отозвался он, проигрывая в это время дяде Боре, - утихни. Или повозюкой кисточкой.

- Возюкают пятой точкой по унитазу. А я пишу и создаю, - отозвался он и, задрав голову кверху, ушел.

Томас окончательно разобиделся и около двух часов промывал мозги своим детям: мне, Нельке и Эдгару. Сестрица, в конце концов, сбежала на в гости к подружке с ночевкой, брат уснул, а я пала единственной жертвой разговорчивого родственника.

- Эти люди - как обезьяны, - вещал он мне, имя в виду гостей, - они затворники чужих интересов - они уткнулись в электронные рыла-воронки и отупели. Принесли свое здравомыслие в жертву бездушной электронике. Хм, а неплохая идейка, - сам себе пробормотал он. - большое полотно с рванными краями... четыре ряда столов со свиньями с несуразно огромными головами и черными пяточками... около каждой свиньи - роботы с человеческими глазами, опутанные проводами, тянущимися к свинкам...

- Томас, - спросила я через полчаса его рассуждений, думая о своем - естественно, о Кее, и о том, какой он поганец. - А при чем тут свинки?

- Катя! Я тебе тут распинался, а ты! Слушай, - вдруг он внимательно посмотрел на меня, - что с тобой такое? Ты опять очень грустная.

- Я? Грустная? - притворно удивилась я и качая пальцем тоненькую раму одной из папиных картин, висевших почему-то очень низко.

- С учебой что-то не то? Не волнуйся, в универе всегда можно восстановиться. Знание - не главное, я же тебе это уже говорил?

Спасибо, обрадовал. Вот она, настоящая родительская поддержка!

- Спасибо, но у меня с учебой все нормально. Мне вообще сдавать экзамены больше не надо - автоматы, - ответила я.

- Молодец! Так держать! Я всегда знал, что ты очень умная девочка, - тут же обрадовался папа, не вникая, откуда у его, в общем-то, нерадивой дочери "автоматы".

- Может, с Ниночкой поругалась? - спросил Томас. - Что-то ее давно не видно у нас.

- Все у нас с Нинкой отлично, - ответила я. - Она пока в Ницце отдыхает.

- Она молодец! Отдыхает не где-нибудь, а в культурном месте. Тогда что у тебя не так? - не унимался пытливый родственник. - Я же вижу по твоим глазам, что что-то не так. Очень уж много в них затаенной печали. О! Может быть, это из-за любви? Какой же я недогадливый! - хлопнул он себя по лбу. - Ты же юная дева, тебя сейчас интересуют только чувства! Это из-за твоего Антона? Ох, поэтому он к нам не приходит, милая? Вы поссорились? Ты его обидела? Ревнуешь к поклонницам?

- К поклонницам? - медленно произнесла я, чувствуя, что что-то недопонимаю. - Каким еще поклонницам? Что ты имеешь в виду?

- У рок-исполнителей всегда множество поклонниц, дорогая, - принялся втолковывать мне он, - и избранницам музыкантов всегда приходится тяжело. Многие из...

- Папа! - перебила я его чуть ли не истерично. - Ты знаешь, кто такой Антон?!

- Ну что ты так орешь? - удивленно взглянул на меня Томас, вальяжно развалившийся на своем круглом диване. - Где твои манеры, Катюша?

- Так, - грозно нависла я над ним, - откуда ты знаешь, что Антон - музыкант?

- Я не слепой, - улыбнулся родитель обескураживающе, - когда твой парень остался ночевать у нас, и мы всю ночь провели в беседах, я вспомнил, кого он мне так напоминал - парня-музыканта, которого я пару раз видел в клубах, а потом и в телеке. Мы разговорились, я высказал свои подозрения, и он подтвердил, что является солистом "На краю". Я тут, - кивнул на полку с дисками он, - знакомлюсь с их творчеством и придумываю варианты обложки нового диска. Только из-за Антона согласился - прекрасный молодой человек, который знает, что такое настоящее искусство, - не без намека сказал Томас.

Я слушала его и едва только сдерживала себя, чтобы не зареветь белугой.

- Папа, - вкрадчиво произнесла я, - что же ты мне не сказал, что Антон и Кей - одно и то же лицо? Что же ты молчал?

- А нужно было говорить очевидные факты? - посмотрел на меня родитель взглядом невинной бабочки.

- Вообще-то да! - заорала я, понимая, что вообще-то кричать на родителей некрасиво, но эмоции хлынули из меня, как водичка из фонтана.

- Эээ, Катенька, чего ты такая злая? - пробормотал художник. - Я думал, ты уже знаешь. Ведь вы же пара! Должны все друг о друге знать.

- Я не знала! - выкрикнула я. Подумать только, родной отец мне ничего не сказал! Обалдеть можно. - Не знала я. Томас, а тебе не показалось странным, что на сцене он один и зовется Кеем, а в жизни другой и зовется Антоном?

- Посмотри на меня, дочка, - все с той же улыбкой сказал мне родитель, - и скажи, может ли столь незначительный факт показаться МНЕ странным? И вообще, все знают, что сценический образ отличается от того, каков на самом деле артист. Пора бы уже знать подноготную сцены, Катюша! Ведь вокруг меня вращается столько творческих людей. Я думал, ты в мире искусства - как рыба в воде.

- Маразм, вокруг меня крепчает маразм, - пробормотала я.

- К тому же Антон очень просил называть его только Антоном и никак иначе. И не упоминать при людях, что он музыкант - ему от этого некомфортно, - продолжал защищаться Томас. - Ну почему ты до сих пор такая злая?

- Уже ничего, - взяла я себя в руки. Вот же собака этот Тропинин! Весь в свою мамочку.

- Если ты узнала это сейчас, значит, это так и должно было произойти, - убежденно отозвался папа. - Поэтому ты должна просто улыбнуться и порадоваться, что тебя любит такой яркий и популярный молодой человек, как Антон. А он хорош в музыке, хорош. Экспрессивен и псевдомрачен. Вот, допустим, песня про маньяка - сколько эмоций и затаенной радости!

- Чего? Какой радости? Он же убийца, - удивленно произнесла я.

- Не обращай внимания на оболочку. Содержание, - поднял палец, измазанный какой-то стойкой краской, Томас, - вот что является ядром истины.

Поговорив с Томасом, которому каким-то невероятным образом удалось меня успокоить, я притащилась в свою комнату и рухнула на кровать лицом вниз. Телефон так и не показал мне новых сообщения или звонков. Кейтон так меня и не хватился, и это невероятно бесило.

Подсознательно я ждала хоть какой-то реакции Кея - телефонных звонков, сообщений, может быть даже того, чтобы он, увидев не меня, а Алину, бросился бы вон из пиццерии, чтобы найти меня или бежать ко мне домой. Да, около дома я его ждала более всего, но он так и не пришел.

Но ничего из того, на что я надеялась, не случилось. Кей вытащился с Алиной на улицу, покричал на нее немного (признаюсь, это согрело мне душу), усадил ее в машину и поехал прочь, нарушив пару-другую правил, словно они были установлены для простых смертных, а не для него, Царственного Парня.

Всю дорогу множество назойливых вопросов "почему" вертелось в моей голове. Они и сейчас вертятся. Почему Кей молчит? Почему он уехал с Алиной? Почему он вообще так поступил? Почему во мне нет чувства удовлетворенности местью, а в груди сидит новое неприятное чувство - такое противное, как будто бы по сердцу медленно проводят острыми когтями три десятка кошек?

Лучше бы ты традиционно спросила: - "Почему я дура? Почему я не могу нормально отомстить? Почему я влюбилась в козла?"

Красивого и иногда такого нежного... козла?

Почти всю ночь я не могла заснуть. Все те же мысли, толкаясь и шипя друг на друга, торопились заполнить мое сознание, но мне мешали и внешние раздражители: Томас и его гости, которые надумали приобщиться к фольклору и горластым хором распевали всенародно любимые песни.

- Ой, цветет калина в доме у ручья, парня молодого полюбила я, парня молодого на свою беду..., - заливисто и вполне стройно пели они, а слова текста совпадали удивительным образом с моим ходом мыслей.

О, да, я полюбила этого... я уже не могу подобрать нужных метафор и эпитетов, чтобы выразить свое презрение к Кейтону. В общем, на беду полюбила этого Главного Бабника-кукловода Земли. Вот, уже на гиперболы перехожу.

-... слов я не найду.

Действительно - не могу найти нужных слов, чтобы описать поступок чудовища Кейтона. Почему он тогда, на квартире у себя, не смог признаться мне в обмане, зачем плел чушь, показывал фото брата? Я не смогла его тогда поцеловать, словно бы мое тело или душа чувствовали неправду, а разум еще нет.

Хор под управлением Томаса продолжал, как по заказу:

- Черный ворон, черный ворон, что ж ты вьешься надо мной, ты добычи не дождешься...

Вот кто из них черный ворон, так это Арин. Длинноволосый предатель. Они с Кеем два сапога пара - жалкие вороны, с ударением на второй слог. Интриганы. Кстати, помнится, почтенная матушка Антоши говорила, что у Лескова была какая-то девушка, которую увезли от Арина, куда подальше ее родители, узнав, что она, говоря современным слэнгом, залетела. Надо же, даже странно, что не от придурка беловолосого.

Я перевернулась на другой бок, а хор за стенкой грянул:

- Во ку - во кузнице, во кузнице, во кузнице молодые кузнецы, во кузнице молодые кузнецы Они, они куют, они, они куют, они куют приговаривают, красных девок привораживают...

А вот это точно про группу "На краю". Осталось только заменить слово "куют" на "поют". А девок, то есть девушек эти пятеро дегенератов точно привораживают собой и своей музыкой, приворотчики хреновы. Они все стадо безмозглых троллей, кроме Филиппа, он - единственный адекватный человек среди них. Единственный мужчина среди музыкально подкованных свинтусов.

- А давайте про войну? - предложил Краб и тоненьким голоском затянул:

- Вставай страна огромная, вставай на смертный бой, с фашистской силой темною, с проклятою ордой...

Ну, просто не песня военных печальных лет, а пособие к действию против Алины. Вот она точно - темная фашистская сила. Орда неразумия и самолюбия. Интересно, когда они с Кейтоном были парой, кто из них побеждал в Состязании Высокомерности? Алина - фашистка, да.

Которую надо истребить! Срочно придумываем план "Истребление Алины. Барбаросса 2", дорогая.

Ее истребишь, этакую чертовку. Пусть даже я и Кейтон уже никогда и нигде не встретимся, кроме как на страницах музыкальных журналов, афиш или растяжек, я не хочу, чтобы наглый блондин достался Алине. Да я отдам возможность вновь обзавестись бабочками, лишь бы паучиха Лескова оставила его в покое и перекинулась, скажем, на Келлу. Кстати, когда я и Арин уезжали вместе на машине, в тот дурацкий день, когда мы с ним впервые встретились, он сказал, что Алину привез Келла. И я думала, что синеволосый - сволочь.

- Это очень печально! - расстроено воскликнул Даниэль в глубине квартиры, вдоволь наслушавшись "Священной войны". - Хочу позитива! И детских воспоминаний.

- Будет тебе позитив, - хохотнул кто-то не совсем трезвый. - Белые розы, белые розы, беззащитны шипы, что же вам сделал снег и морозы, лед витрин голубых, - басом заорал незнакомый голос уже совсем не фольклорную, но всем известную песенку, а мне сразу же вспомнился Антоша, как будто бы и не был этот ласковый и милый мальчик вторым Я Кея (или первым?)

- Белые розы, белые розы, - подхватили еще пара человек под негодующий вопль Томаса, не желающего слушать "русскую попсу образца прошлого века", как он неоднократно говорил.

Чтобы не слышать ора, я перевернулась на живот и закрыла голову подушкой.

- Достали, - простонала рядом со мной Нелли, повторяя мой маневр. - Что за родитель у нас такой?

Песню про розы прервал неожиданный звонок в дверь. Это Семеновна пришла разбираться с нарушителями спокойствия, а вместе с ней в качестве поддержки прибыли соседи с нижнего этажа.

- Немедленно прекратите! - нестройным хором вопили они на все лады, как только Томас открыл дверь, после целого шквала дверных звонков, подкрепленных стуком - видимо, ножным.

- Третий час ночи! Как вам не стыдно!

- А еще сектанты, - не к месту выкрикнул кто-то, словно этот лже-факт должен был пристыдить обитателей нашей квартиры.

- Добрые люди уже спят! - заверещала учительница физики.

- Какие вы добрые? - услышала я голос дяди Бори, заспешившего на подмогу к другу - остальные притаились на кухне, и изредка их сдавленные смешки достигали моих ушей. Ну, как подростки, честное слово. Все люди искусства на всю жизнь остаются детьми - права бабушка, очень права.

- Вот видишь, Денисыч, всего лишь упоминание "Ласкового мая" и такое народное негодование, - хмыкнул обладатель баса в кухне, слыша крики соседей. - Пришли целой кучей орать. Вот это сила слова, да?

И снова тихий ржач-хрюканье.

- Как же они все надоели, - жалобно проговорила Нелли. - Вот дебилы. Ну взрослые же, а не дети.

Я была с ней полностью согласна.

- Вы нас замучили своими бессовестными выходками, - вопил какой-то мужчина с хриплым прокуренным голосом.

- Вот именно! - горячо поддержала его учительница. - Невозможно спать! Люди работают!

- Какие у тебя работы? - недружелюбно спросила Фроловна, без которой не обходилось ни одного подъездного разбирательства - эта бабка, как самый настоящий феодал, следила за порядком на вверенной ей землях. - У тебя ж каникулы!

- А что, - взвизгнула соседка, - мне во время отпуска спать не нужно?

Они целых полчаса орали друг на друга, причем Томасу пришлось исполнять роль миротворца. Когда все разошлись, он и его друзья вели себя очень спокойно - мне так даже показалось, что половина из гостей уснула праведным сном.

Я тоже заснула ненадолго, под сопенье сестрички, и даже увидела короткий, но яркий сон, где меня, бегущую от кого-то и порядком испуганную, обматывают какие-то то ли бордовые, то ли красные нитки и тянут куда-то, тянут. Я оборачиваюсь и вижу неясную фигуру - темную и даже зловещую, но тоже почему-то обтянутую этими же тонкими красными полосками. Я приближаюсь к ней, и слышу, как мне кто-то очень дружелюбно шепчет:

- Вот и все, еще одни нашлись. Еще одни будут... Еще один придурок...

- Еще один придурок, - простонала Нелли, не поднимая голову из-под подушки, опять разбуженная, но уже нашим любимым дядюшкой. Он заявился домой в пять утра. Алексей, не стесняясь, шумно захлопнул дверь, не менее шумно разулся и быстрым шагом прошел в кухню, не забыв пару раз поскрипеть дверьми, споткнуться обо что-то и выразительно прошипеть около самой нашей двери:

- Пораскидали всякой фигни, художнички. Понаперло опять...

- Это ты, Алексей?

- Нет, это его блохи, - непочтительно отвечал старшему брату парень.

- Это что, стало модно - быть блохастым? - заинтересовался эстет Даниэль, перебравший со спиртным.

- Очень. Только чтобы блохи были от собак модных и дорогих пород,- тут же принялся заверять его ехидный родственник и добавил. - Если что, меня нет дома, - особенно если мной будет интересоваться кто-то женского пола. Я в Америке. В Южной. Или на Кубе.

- Опять бросил очередную даму? - поинтересовался тут же любопытный Томас.

- О, нет, она встретила меня с другой в ресторане, - с достоинством ответил младший брат. - А, да. Кто это на нашу дверь бумажку прикрепил?

- Какую бумажку? - не поняли его, а я со вздохом заворочалась в кровати. Теперь стало еще и жарко.

- Прямоугольную, - не замедлил с ответом Алексей. - Примерно такого содержания: "Если вы будете петь также громко, как сегодня ночью, следующее предупреждение на вашей двери будет написано краской. С уважением, ненавидящие вас соседи", - процитировал по памяти дядя.

Тут же раздался оглушительный смех, сквозь который кто-то потребовал сходить к двери и сфотографироваться вместе с таким посланием от добрых соседей - на память.

- Может, еще споем и сфотаемся около надписи краской? - любезно предложил дядя Боря.

- Это уже даже не смешно, дорогой мой друг, - отвечал Томас. - И вообще, избавь наш дом, пожалуйста, от невразумительного ора при включении света в коридоре.

- Ага, сейчас, это же мой подарок, - не спешил папин друг выполнять такое поручение. - Если только нарисуешь портрет тещи.

- Алены Александровны? - уточнил Томас.

- А у меня что, три тещи? Естественно ее, любимой, - отозвался под общее ржание, которое трудно было назвать смехом, мужчина. Почему все представители сильной половины человечества, собравшись вместе такие маловразумительные личности, постоянно гогочущие, как ненормальные? По одному они вполне приятные личности. Даже почти адекватные.

- Нет, я должен отказаться! - тут же сказал Томас. Алену Александровну он побаивался. Ее вообще все побаивались - даже собственная дочь, не говоря уж о внуках и зяте.

- Вы бы потише, господа, - наставительно произнес Алексей, прежде чем удалиться в свою комнату. - В этом доме кроме вас есть еще трое оболтусов, которые в силу обстоятельств могут быть названы детьми.

- Так мы же тихо, - искренне изумился Томас. - Они и не слышат нас.

- И, слава Богу, не видят, - хмыкнул все тот же незнакомый обладатель баса.

Нелли хмыкнула, но промолчала. Я тоже.

Еще раз попросив всех ни в коем случае не открывать дверь кому бы то ни было женского пола, дядя удалился в свою комнату. А я опять попробовала уснуть.

В моем доме все, как всегда. Все в своем репертуаре. Все течет так, как и должно течь. Нет никаких Кеев, Антонов, мудреных тайн и никому не нужных интриг. Все у меня будет по-старому, главное, чтобы я отпустила воспоминания, связанные с событиями двух минувших месяцев.

Но кое-кто не желал этого.

Кейтон все же объявился. Позвонил мне ранним утром, словно почувствовав, что я только что заснула и даже еще не успела увидеть новых снов. Треск телефона, который в остальное время суток казался мне приятной мелодией, раздался прямо под ухом. Я, свесившись, протянула руку к прикроватной тумбочке, заставленной косметикой, схватила звонивший сотовый и сонно произнесла "алло", не глядя на экран мобильника. Нда, все-таки нужно было сначала посмотреть, а потом говорить "алло".

- Катя, - раздался там взволнованный голос моего любимо-ненавидимого парня. - Почему ты так и не пришла сегодня?

- Что? - хрипло спросила я. - Это кто? Это ты? Сегодня?

- Вчера, - поправился парень, и только после этих слов я осознала, с кем я разговариваю - с Кейтоном!

В пустыне началось что-то вроде небольшого землетрясения.

Он звонит мне в шесть часов утра. В образе ставшего почти родным Антона. Что ему опять нужно?

Может быть, из-за того, что я была сонная и плохо воспринимала действительность, а может быть из-за того, что не обладала талантом действовать людям на нервы, но я не смогла произнести всех тех патетических и обличительных фраз, которые специально заготовила для этого момента. Ведь я так ждала, когда обеспокоенный, музыкант, решит связаться со мной, чтобы узнать, отчего вместо меня в кафе заявилась Алина.

- Я не буду перед тобой отчитываться, - только и сказала я. Спать сразу же расхотелось. Напротив, встав с кровати, я прошла на пустую кухню: Томас и его друзья исчезли в неизвестном направлении. И, открыв настежь окно, высунулась по пояс, обозревая блестящие от солнца верхушки домов.

- Как это понимать? - серьезный голос Антона, а сейчас солист "На краю" играл именно эту роль, в чем я ни капельки не сомневалась, щекотал мне уши.

- Вот так, - не торопилась я все объяснить. Пусть помучается.

- У тебя что-то случилось? - мягко спросил он. - Катя, расскажи мне.

- Мне нечего тебе говорить, ммм... Антон, - надеюсь, в моем голосе прозвучало хоть немного сарказма?

- Что случилось? Что? - повторил он свой вопрос настойчиво. Ага, Кеевские нотки.

Что у меня случилось? Да так, мелочи - я всего лишь второй раз обожглась на любви, разочаровалась в человеке, которого считала почти что ангелом, убедилась, что это тот же самый человек, только в другой ипостаси, гораздо хуже, чем я его представляла. Я потеряла веру в то, что на свете существует искренняя привязанность и нормальные чувства.

- Да так, совсем ничего.

- Если тебе кто-то что-то сделал, дай мне знать, и я разберусь с этим человеком. Слышишь? - его голос стал стальным. - Катенька, не молчи, только не молчи. Кто тебя обидел?

Жизнь меня обидела. Ну, и ты тоже порядочно, милый мой.