2015-05-05
7470
Закреплённый в ст. 12 УПК РФ принцип неприкосновенности жилища в уголовном процессе РФ представляет собой совокупность правил, устанавливающих правовой режим совершения уголовно-процессуальных действий в жилище, который обеспечивает гарантии уважения личной и семейной жизни, жилища и корреспонденции и содержит только такие ограничения этого права в отношении жилища, которые прямо обусловливаются необходимостью расследования и предотвращения преступлений и не являются чрезмерными по сравнению с необходимостью беспрепятственного осуществления такой деятельности[41].
Указанные правила заключаются в следующем:
1. Осмотр жилища производится только с согласия проживающих в нём лиц или на основании судебного решения, за исключением случаев, предусмотренных ч. 5 ст. 165 УПК РФ.
2. Обыск и выемка в жилище могут производиться на основании судебного решения, за исключением случаев, предусмотренных ч. 5 ст. 165 УПК РФ.
Предусмотренные ч. 5 ст. 165 УПК РФ исключения относятся к случаям, не терпящим отлагательства, при этом обязательными условиями являются: вынесение следователем постановления о производстве одного из указанных следственных действий, а также уведомление в течение 24 часов о его производстве судьи и прокурора.
В соответствии с УПК РФ под жилищем понимается индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, жилое помещение независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд и используемое для постоянного или временного проживания, а равно иное помещение или строение, не входящее в жилищный фонд, но используемое для временного проживания (п. 10 ст. 5 УПК РФ).
Необходимо определить, являются ли жилищем места проживания осуждённых к лишению свободы. Необоснованной выглядит точка зрения И. В. Матвиенко, который предположил, что жилищем в уголовном процессе могут являться исправительные учреждения и следственные изоляторы, на территории которых администрация обязана удовлетворить потребность осуждённых и арестованных в жилище[42]. Данная позиция вызывает ряд возражений. Во-первых, соглашаясь с А. В. Беляковым, который выделяет следующие признаки жилища: жилище должно быть пригодным для проживания; быть предназначенным для проживания; использоваться для проживания; свободно выбираться[43], хотелось бы отметить, что места проживания в учреждениях, исполняющих наказания в виде лишения свободы, не обладают таким признаком как свобода выбора. Во-вторых, в соответствии с ч. 5 ст. 82 Уголовно-исполнительного кодекса РФ осуждённые, а также помещения, в которых они проживают, могут подвергаться обыску, а вещи осуждённых – досмотру. При этом обыск[44] жилых помещений при наличии в них осуждённых допускается в случаях, не терпящих отлагательства. Необходимо отметить, что законодатель при регулировании обыска помещений, в которых проживают осуждённые, не употребил такой термин, как жилище. Вышесказанное, на наш взгляд, позволяет сделать вывод о том, что помещения, в которых проживают осуждённые в период отбывания наказания, не подпадают под определение жилища в соответствии с УПК РФ.
Тот же вывод можно применить и относительно мест содержания подозреваемых обвиняемых под стражей в следственных изоляторах. На что, рассматривая заявление о признании правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы (Утверждены Приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 14.10.2005 № 189) в одном из своих решений указал Верховный Суд РФ: «В силу Федерального закона подозреваемые и обвиняемые содержатся в местах содержания под стражей, которые являются специальными учреждениями. Эти лица размещаются в камерах и находятся под охраной и надзором, где обязаны соблюдать требования режима»[45].
Также может возникнуть вопрос об отнесении помещений, в которых проходят длительные свидания осуждённых, к жилищу. Полагаем, что в данном случае необходимо исходить из того, что неприкосновенность частной жизни лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, ограничена положениями Уголовно-исполнительного кодекса, а также ведомственными нормативными актами Министерства юстиции и Федеральной службы исполнения наказаний России, регулирующими режим отбывания наказания в виде лишения свободы.
