POV Frank. Джи потянул меня за руку к двери

Джи потянул меня за руку к двери. Мне было приятно видеть его улыбку, настоящую искреннюю улыбку. Глаза его по-детски загорелись, как будто он вел меня в волшебный мир сказок и мультиков. За его зрачками скрывалось то доброе и наивное чувство, которое преобладает в детской душе – такое редкое и ценное среди взрослых людей. Он таил его глубоко в себе. Несмотря на всю боль и мучения, что пришлось пережить, – я просто знал, видел, ощущал, что прошлое его было жестоким – он сумел сохранить в себе столь диковинное качество.

- Она там, я помню, – Джи указал на дверь в нескольких метрах от игровой комнаты, как только мы вышли в коридор.

До поставленной цели было рукой подать, – каких-то пятнадцать-двадцать шагов – но пока мы шли, гладкая поверхность пола подо мной начала приобретать нечеткие очертания, а стены – сужались и расширялись. В глазах мутнело, но не от голода или нехватки витаминов, а от трепетного чувства, охватывающего разум и сердце. Я жадно хватал губами воздух – кислорода было катастрофически мало. Все происходило под влиянием чар моего художника. Наши пальцы сплетались в хрупком танце, передавая друг другу заряды лучистого тепла. Серое вещество головного мозга, кишащее нейронами, забурлило, как лава вулкана. Так на меня действовали прикосновения Джи. Казалось, если объятия наших рук разомкнутся, невидимые магнитные тельца осколками разлетятся в разные стороны, шумно разрывая тишину трения подушечек пальцев.

- Пришли! – звонко пропел Джи, завидев заветную дверь. Он три раза постучал хрупкими костяшками и смущенно взглянул на меня, прячась за волосами.

- Не бойся, – я медленно поднес ладонь к его лицу и заправил густую прядку волос за ухо. Джи раскраснелся, заставив меня тем самым по-доброму улыбнуться.

- Джи, Фрэнки, милые, что вы здесь делаете? – из-за двери показалась Пеппер; ее рыжие кудряшки забавно выбивались из-под косынки. – Проходите скорее, – она пригласила нас войти.

Я впервые за время пребывания в этом адовом круговороте очутился в такой светлой комнате. Создавалось впечатление, что лучезарная улыбка Пеппер рассеивалась по холодному пространству и покрывала каждую частичку воздуха и вещей шелковистой нежностью. Девушка была аленьким цветком в царстве гнили и трупных пятен.

- Мне нужна краска, – Джи захлопал густыми ресницами, разгоняя крупицы света. – Красная, – уточнил он. Пеппер недоуменно пожала плечами.

- Какая краска, мой хороший?

- Для волос, – пояснил Джи. – Пожалуйста, Пеппер!

- О, Джерард, ты захотел вернуться к тому цвету, что был у тебя? Как сейчас помню того паренька с яркой шевелюрой и причудливой челкой, – санитарка мечтательно засмотрелась в пустоту. Теперь и я понял, почему вдруг Джи взбрело в голову перекраситься. Он хочет измениться, он ощутил жизнь.

- Да, хочу, очень, – закивал Джерард. Я лишь стоял, внимательно наблюдая за ним.

- Милый, я куплю тебе краску сегодня. Как раз у меня будет перерыв в обед. И к вечеру принесу тебе. Ты рад? – Пеппер приблизилась к Джи и провела ладонью по его волосам. Даже на расстоянии ощущалось тепло, исходящее от рыжей девушки. Она от всего сердца желала добра Джерарду, стремясь подарить хоть каплю счастья его измученной душе.

- Пеппер, ты самая лучшая, – Джи захлопал в ладоши и обнял санитарку. – Спасибо.

- Милый, я еще ни разу не видела в твоих глазах искрящегося огонька, – Пеппер взяла лицо Джерарда в ладони. – Фрэнки, все благодаря тебе, – она обратилась ко мне и задорно подмигнула.

***

Вечером мы сидели с Джи в столовой. Он бросал в мою сторону смущенные взгляды и пил морс. Я смог поклевать немного гречки, а от кислого запаха морса по телу бегали мурашки. К ужину прилагался прозак – для того, чтобы пациенты быстрее погрузились в сон. Но по нашей с Джи схеме таблетки должны были отправиться в канализацию.

Я никогда бы не подумал, что с человеком может быть настолько комфортно даже без слов. Я заглядывал в глубину его оливковых глаз и видел отражение своей души. Лицо Джерарда сияло, даже впалые щеки и синяки под глазами не затмевали его природной красоты. Он больше не будет подвержен нападкам ядовитых пилюль; он впредь не почувствует такой боли, словно в горло заливают плавящееся железо. Я позабочусь о нем. С эффектом плацебо настало время распрощаться. По коже вибрациями проходил ток, когда Джи накрывал ладонью мою руку.

После еды мы выполнили свою миссию, а затем в коридоре нас перехватила Пеппер и завела в ординаторскую. Джи сжимал мои пальцы, и наш общий холод преобразовывался в обжигающий лед. Голова кружилась – я был близок к голодному обмороку, балансируя на невидимом канате, по одну сторону которого была пропасть, а по другую – расплывчатая полоса реальности. Но, стоило мне взглянуть на него, почувствовать воздушное прикосновение, как я выходил из прострации и снова реагировал на внешние раздражители.

- Милый, смотри, – санитарка вручила Джерарду красную краску Manic Panic и застыла на месте в ожидании его реакции.

- Пеппер, спасибо! – он выпустил мою руку из своей и кинулся с объятиями на девушку. Я захихикал, пока лицезрел столь волнительный момент.

- Пойдемте за мной. Пока есть время до отбоя, мы сделаем тебя цветным мальчиком, Джи, – потрепав радостного парня по волосам, Пеппер повела нас в уборную ординаторской.

Это было очень тесное помещение, напоминающее декорацию к фильму ужасов: пожелтевшая обшарпанная плитка облепляла четыре стены, убогий умывальник теснился рядом с грязным унитазом; лишь поверхность пола лоснилась, не вписываясь в гамму сырости и затхлости.

- Джи, садись, – медсестра подвела Джерарда к одинокому стулу у раковины и достала из карманов халата расческу, кисточку и перчатки. – Фрэнки, а ты иди сюда, будешь помогать мне, – она ярко улыбнулась и подозвала меня к себе.

Джи послушно сел и уставился в запыленное зеркало, криво болтающееся над раковиной. Он зажмурился, будто увидел монстра в отражении, а не себя. Нацепив перчатки и начав готовить раствор краски в пластмассовой емкости, Пеппер попросила, чтобы я расчесал Джи. Перед глазами у меня все еще плавали перламутровые блики, но я уверенно взял расческу.

Я осторожно перебирал прядку за прядкой, боясь задеть острым предметом Джи, потому как руки мои дрожали. Мягкие волосы скользили между пальцами, а Джерард в этот момент умиротворенно ловил губами воздух. Мне казалось это неким сакральным процессом – касаться его волос, расчесывать спутанные пряди и вдыхать его апельсиновый горьковатый запах.

- Спасибо за помощь, милый, – Пеппер шуточно оттолкнула меня бедром. – А теперь очередь профессионала. Только, Джи, цвет твой получится грязно-красного оттенка, у нас ведь нет времени осветлять твои смольные волосы, м? – она захихикала и поцеловала нахмурившегося парня в макушку.

- Идет, – поджав губы, пробубнил Джи, от чего мы с Пеппер весело переглянулись. Столько улыбок я не видел за всю свою жизнь. Изобилие эмоций.

- Только сними рубашку, пожалуйста. Я не хочу тебя всего запачкать, – ласково попросила девушка. Джи беспрекословно выполнил ее просьбу; а я в свою очередь чуть пошатнулся назад и замер на месте. Мой взор был устремлен на его до боли худое тело. От прохлады в комнате Джи поежился и передернул плечами. Я обомлел от вида выпирающих ключиц и позвоночника; острые кости так и норовили продырявить его тонкую кожу. Ребра показывали себя с каждым новым вздохом; а вены на его руках так сильно вздулись, что невольно казались выгравированными индийскими узорами. Мое дыхание сбивалось – хотелось сжать Джи в объятиях и согреть. Прозрачный мальчик.

Пеппер ловко наносила краску кисточкой на волосы Джерарда, перебирая прядь за прядью. Он все это время закрывал глаза и даже не подглядывал за тем, что творится по ту сторону зеркала. Джи смирно сидел, изредка постукивая пальцами по стулу. Санитарка напевала какую-то песенку, а я стоял сзади и наблюдал за идеальной картиной. Руки мои все еще дрожали, а тело того и гляди собиралось упасть на твердый пол; скрестив руки на груди, все еще чувствуя саднившие раны от лезвия, я сквозь белесую дымку следил за каждым движением Пеппер.

Изнеможение застигло меня врасплох, когда рыжеволосая девушка уже закончила колдовать над волосами Джи, оставив краску впитываться на некоторое время – я не удержал равновесие на канатной дороге и рухнул на пол, погрузившись в сон. Последним, что я слышал, был рваный крик моего художника.

***

- Фрэнки, милый, доброе утро, – Пеппер гладила меня по щеке. Ладонь ее обжигала.

- Пеппер, ч-что… – ничего не соображая, прохрипел я.

- Все в порядке, мой хороший, ты в своей палате. Вчера тебе стало плохо, ты упал в обморок от пищевой недостаточности, но я быстро среагировала, – она продолжала успокаивающе касаться меня. – Один санитар помог мне. Мы ничем не пичкали тебя, поверь мне, пожалуйста. Тебе нужен покой сейчас, – Пеппер искренне улыбнулась.

- А Джи? – я вспомнил. Вспомнил то, что было вечером. Девушка захихикала и обернулась – позади нее, сморгнув, я увидел его. Я чуть приподнялся и мгновенно был шокирован.

- Фрэнки, – к моей кровати плавно продвинулся Джи. Он то опускал, то поднимал глаза, испуганно глядя на меня.

- Какой ты красивый, – прошептал я, как только он подошел совсем близко ко мне и опустился на колени. Я провел рукой по его волосам, и меня словно опалило огненное пламя – его волосы сверкали таким сочным цветом, таким насыщенным и грязноватым одновременно, о чем предупреждала Пеппер. – Гранатовый, – выдохнул я и притянул его к себе.

- Это цвет твоей любви, – произнес Джи, окаймляя мои губы легким дуновением ветерка своего дыхания. Послышались всхлипывания девушки. Я не смог сдержать улыбки.

Пространство и время потеряли всякий смысл, как только Джи стал целовать меня, робко и благодарно, нежно и по-детски наивно. Я растворился в нем. Растворился в гранатовом цвете, все еще рябящим в зрачках. В цвете любви.