Идеалы и нормы научного исследования

Идеалы и нормы исследования — это совокупность установок и стандартов, определяющих тип знания, которое необходимо получить, и соответствующий ему способ организации познавательных дей­ствий.

Эта форма предпосылочного знания так же, как и научная картина исследуемой реальности, имеет развитую внутреннюю структуру. Она охватывает, прежде всего, три основных типа идеалов и норм, представ­ляющих собой собственно познавательные установки, регулирующие конкретные процессы исследования. Это идеалы и нормы: 1) описания и объяснения; 2) обоснования и доказательности; 3) организации и развития знаний. Кроме того, выделяют еще два типа установок: 4) целевые установки, определяющие, какой тип знания необходимо получить в качестве результата познавательной деятельности; 5) цен­ностные установки, определяющие, для чего нужны познавательные действия и познание в целом. По отношению к ранее выделенным трем типам, которые квалифицируются как методологические (оп­ределяющие способы и пути получения необходимого знания), они являются более общими и квалифицируются соответственно как целевые и ценностные.

В своем генезисе содержание идеалов и норм научного исследова­ния определяется, во-первых, характером доминирующих на данное время в обществе мировоззренческих представлений и ценностных ориентации, т.е. социокультурными факторами; во-вторых, характе­ром объектов, вовлеченных в сферу познавательной деятельности (прежде всего, их системной организацией)².

В качестве иллюстрации социокультурной обусловленности иде­алов и норм научного исследования чаще всего ссылаются на их достаточно очевидное различие в науке Средневековья и Нового време­ни. Ученые Средневековья не игнорировали тип знания, основанный на данных наблюдения и результатах его практического использо­вания. Называя его правильным, они, тем не менее, принципиально разводили его с истинным знанием, раскрывающим символический смысл вещей, указывающим путь постижения небесных сущностей через мир чувственно воспринимаемых реальностей. Второй тип знания считался подлинно научным, поскольку раскрывал главный смысл вещей, в то время как знание, обоснованное данными опыта и практики, раскрывало один из возможных, но далеко не главный их смысл. Такая ценностная иерархия двух типов знаний определя­лась доминированием религиозного мировоззрения эпохи, согласно которому существовали два мира (небесный Макрокосм — высший, совершенный и земной Микрокосм — несовершенная копия Мак­рокосма). Научному познанию в качестве цели предписывалось выйти за пределы несовершенного земного мира в небесный мир сущнос­тей, установив связи объектов Микрокосма и Макрокосма. Тем са­мым в научную картину исследуемой реальности транслировались теологические представления и ценности (удвоение миров, их иерар хия, отделение сущности от вещи и др.)- В науке Нового времени правильное знание стало синонимом научной истины, не оставив в науке места "истинному" знанию Средневековья, что было предопре­делено трансформациями в сфере мировоззренческих представлений. На первое место вышло понятие природы как независимой и само­ценной реальности. Соответственно цель познания виделась в раскрытии ее законов, выражающих объективные, независимые от лю­бой внешней силы (как божественной, так и человеческой) отноше­ния и связи природных объектов (процессов, явлений).

Детерминация идеалов и норм исследования характером объек­тов, вовлеченных в познавательную деятельность, также лишена эле­ментов наглядности и очевидности. Ее механизмы связаны, во-пер­вых, с объективными онтологическими характеристиками исследуе­мых объектов. Достаточно очевидно, что объекты неживой, живой и социальной природы различаются качественно. Соответственно при исследовании живых и социальных систем идеалы и нормы иссле­дования трансформируются таким образом, который обеспечивает учет фактов их развития, направленного обмена со средой обитания, размножения, избирательного поведения, целеполагающей преобра­зовательной деятельности, т.е. того, чего нет в системах неживой природы. Во-вторых, эти механизмы аккумулируют и выражают способы фрагментации и синтеза реальности, выработанные в куль­туре в целом (прежде всего, в искусстве, религии, философии, теории познания, логике и методологии науки). В этом случае может ока­заться, что объекты как живой, так и неживой, и социальной природы будут представлены как однотипные системы (например, развиваю­щиеся динамические, стохастические, синергетические и др.). Соот­ветственно при формировании идеалов и норм исследования первых трех типов, т.е. методологических установок, называемых схемой ме­тода, выработанные способы фрагментации и синтеза реальности попадают в то, что "идет от объекта". Ученые XVII-XVIII вв., пытав­шиеся применить доминировавшие тогда идеалы и нормы физичес­кого исследования к познанию явлений живой и социальной природы, были уверены, что содержание этих установок "идет от объекта". На самом же деле эти явления наделялись несвойственным им типом организации. Все это ставит под сомнение детерминацию идеалов и норм научного исследования характером познаваемых объектов, а предполагает более детальное исследование ее механизмов в контек­сте проблемы объектогенеза, поскольку выделение определенного фрагмента реальности в качестве объекта научного исследования — это одновременно процесс его структурирования, наделения опреде­ленным способом системной организации.

Историчны не только ценностные и целевые идеалы научного иссле­дования, но и методологические. В их эволюции выделяют классичес­кий, постклассический и постнеклассический периоды. Согласно А.В. Кезину, в классический период доминировали следующие идеалы:

ü установка на истинность знания, понимаемая не только как нормативная ценность, но и необходимая описательная харак­теристика любых познавательных результатов;

ü фундаментализм как установка на поиск "достаточного осно­вания", не оставляющего сомнений в истинности обосновыва­емого знания;

ü методологический редукционизм как установка на выработку универсального стандарта научности в предметном и истори­ческом измерениях;

ü социокультурная автономия научного знания и методологичес­кого стандарта науки как установка на обоснование их незави­симости от социально-экономических, мировоззренческих, соци­ально-политических и иных вненаучных духовных образований;

ü методологическая дискретность как установка на разграниче­ние математического, физического и гуманитарного идеалов научности.

В математическом идеале подчеркивалось значение исходных общих положений ("начал", постулатов, аксиом) как основы абсолютно достоверного знания; в физическом идеале главная роль отводилась эмпирическому базису, но целост­ная система знания при этом квалифицировалась как постро­ение вероятностного характера; в гуманитарном идеале утвер­ждалась необходимость учета роли субъективных факторов не только в процессе познания, но и в оценке его результатов.

При всей их четкой определенности классические идеалы научного познания оказались продуктивными далеко не в каждой познаватель­ной ситуации. "Так, — подчеркивает А.В. Кезин, — математический стандарт "пропускал" мимикрирующие под него различные схолас­тические и натурфилософские построения. Физический стандарт даже в его наиболее жесткой позитивистской интерпретации, с одной сто­роны, отсекал значительную часть самой науки, с другой стороны, допускал в "тело" науки различные абсурдные построения вроде астрологии и магии, так как эти построения могли случайным обра­зом получить эмпирическое подтверждение. Социально-гуманитар­ный стандарт, как хорошо известно, далеко не в состоянии гаранти­ровать исключение разных субъективистских, "идеологических" (в смысле ложного сознания) спекуляций".

Поэтому в постклассический период нарастала критика класси­ческих идеалов научного исследования практически по всем аспек­там их содержания. В качестве их альтернативы выдвигаются антифундаментализация — как замена фундаменталистской "доста­точной обоснованности" другим критерием — способностью решать проблемы; плюрализация — как допустимость множественности от­носительно частных идеалов научности; экстернализация — как принятие общего тезиса о социальной обусловленности научной де­ятельности с последующей конкретизацией методологических стандартов в плане учета действия вненаучных факторов в ходе науч­ного исследования и при оценке его результатов.

Постнеклассический период отмечен как попытками безудержной ломки прежних идеалов научного исследования, так и процессами сис­темно обусловленной эволюции в представлениях об идеалах и нормах научного исследования, направляемой содержанием проблемы научной рациональности. В ее русле достаточно отчетливо наблюдаются глав­ные особенности становления постклассических идеалов научности:

ü необходимость утвердительного ответа на вопрос об особом эпистемологическом статусе науки, наличии особых процедур обоснования научного знания и особого языка науки;

ü нарастание в новых регулятивах научного познания содержа­ния, характеризующего объекты исследуемой реальности не "самих по себе", а в связи с характером используемых средств исследования, его целей и задач;

ü необходимость учета оригинальности определенных регулятивов классического периода, их несводимости к последую­щим нововведениям;

ü нарастание значимости научных подходов как особого рода регулятивов научного познания, концентрирующих в своем содержании определенную целостную совокупность идеалов и норм исследования и конкретизирующих их методов;

ü появление в системе рефлексивного знания нового понятия — "стиль научного мышления", отражающего в системном виде доминирующие познавательные установки (идеалы и нормы исследования).

Научную картину и идеалы и нормы научного исследования, взятых в единстве их содержания, нередко квалифицируют как стиль научного мышления. Однако фиксация такого рода интегративности явно недо­статочна для выявления специфики последнего. Требуется как и для названных форм предпосылочного знания достаточно полное осмыс­ление его определения, структурной и функциональной специфики.