Генезис и развитие философии

Возникновение философии относится к глубокой древности.
Зачатки философских знаний отчетливо обнаруживаются в VI —
V вв. до н. э. в Китае, Индии, в наиболее развитых странах Среди-
земноморского бассейна.

Философские и философско-этические учения стран древнего
и средневекового Востока представляют большой интерес. Они
оказали глубокое влияние на развитие мировой культуры. Одна-
ко здесь нам придется ограничиться преимущественным рассмот-
рением европейской философской традиции, так как именно в
ее рамках сложились основные философские школы и учения,
оказавшие наиболее существенное влияние на развитие совре-
менной цивилизации, науки и культуры.

На протяжении многих тысячелетий в сознании древнего чело-
вечества господствовали различные формы первобытной мифо-
логии и религии: культ предков, вера в одушевленность окружаю-
щих предметов, в многочисленных богов, управляющих силами
природы, и т. п. Эти воззрения были порождены слабостью чело-
века в борьбе с природой, его зависимостью от грозных стихий,
неумением объяснить действительное происхождение последних.·
Потребность в объяснении окружающей природы, происхожде-
ния человека и других живых существ породила различные ми-
фы — особого рода рассказы и легенды, принимавшиеся на веру
и передававшиеся от поколения к поколению. Не зная подлинных
причин природных и общественных явлений, первобытный чело-
век переносил на них человеческие и социальные характеристики.
Поэтому мифы были антропоморфны и социоморфны (от греч.
anfhropos — человек, morpfie — форма и лат. societas — обще-
ство). Примерами мифов могут служить библейский рассказ о со-
творении мира богом за 6 дней, где бог выступает как творческая
личность, художник или ремесленник, или греческий миф о том,
что движение солнца управляется богом Гелиосом, мчащимся по
небесному своду на сияющей колеснице, и др. По своей природе
мифы, создававшиеся в разное время, неупорядоченны, бессис-
темны и часто противоречат друг другу.

С образованием первых цивилизаций, с появлением классов,
государства, с развитием земледелия, ремесла, торговли проис-
ходит накопление различных сведений и знаний, составляющих
как бы предпосылки будущей науки и приходящих в противоре-

чие с мифологически-религиозным мировоззрением. В первую
очередь это касается математических и астрономических знаний.
Изобретение чисел, применявшихся для счета скота, в торговых
операциях, при хозяйственных расчетах, определении налогов
и т. д., было величайшим открытием древности и привело к созда-
нию математики. Математика по своей природе последовательна
и систематична. В свою очередь потребности земледелия, прове-
дение больших ирригационных работ, необходимость определять
точные даты празднеств и других событий привели к накоплению
астрономических наблюдений. Регулярность и правильность в
движении небесных светил, так же как и систематичность матема-
тики, были несовместимы с произволом богов и бессистемностью
мифов. Но сильнее всего мифологию подрывали глубокие изме-
нения в общественной жизни. Переход от родоплеменного строя
к рабовладению повлек за собой разрушение старых взглядов на
мир и, следовательно, мифов, оправдывавших родоплеменную
организацию общества, власть родовой аристократии и т. д.
Колыбелью древней философской традиции была Греция.
Греческие города были расположены на пересечении торговых
путей, на азиатском и европейском побережье Средиземного мо-
ря. В них встречались купцы и путешественники из разных стран,
происходил бурный обмен разнообразными знаниями, «пересе-
кались» различные культуры, появлялась возможность сравнивать
разные мифы и картины мира. Несоответствия и противоречия
между последними создавали условия для сомнений и критичес-
кого отношения к мифам. Однако самым важным фактором, со-
действовавшим появлению философии и зарождению нового
мировоззрения, было возникновение древнегреческой рабовла-
дельческой демократии? то время как в восточных государст-
вах—Китае, Индии, Вавилоне, Персии, Египте—господствовали
различные формы деспотии, в небольших греческих городах —
полисах — возникла демократическая форма государства. Она
не распространялась на рабов и охватывала лишь свободных граж-
дан города. И все же создание рабовладельческой демократии
явилось шагом вперед по сравнению с восточной деспотией или
родоплеменной аристократией. Чтобы добиться власти в демо-
кратической республике, необходимо было убедить своих сто-
ронников, доказать свою правоту, опровергнуть противника.
Так возникла особая форма обмена информацией — доказатель-
ство. Доказательство, искусство убеждения было необходимо и
для развития торговли, культуры, взаимопонимания. Оно приво-
дило к развитию строгого, последовательного, систематического
мышления. Такое мышление было несовместимо с бессистемной
и бездоказательной мифологией, где все принималось на веру.
Когда же доказательство и последовательное логическое мышле-
ние соединились с математикой и возникла строгая доказательная
математика, ставшая предпосылкой и образцом для всей будущей
науки, крах мифологического и возникновение нового мировоз-
зрения стали исторической необходимостью.

Глубочайшей основой этих процессов было развитие самого
способа производства материальных благ и связанные с этим из-
менения социально-экономических отношений, образа жизни
людей. Рабовладельческий способ производства позволил осуще-
ствлять огромные строительные работы, содействовал созданию
нового общественного строя, изменению всей культуры общест-
ва. Развитие земледелия, ремесла и мореплавания способствова-
ло накоплению большого объема новых знаний, требовавших
обобщения и систематизации, что также было несовместимо с
прежним мифологическим мировоззрением.

Разложение мифологического мировоззрения, вызванное
указанными причинами, стимулировало поиск новых форм объяс-
нения мира. На протяжении VI — IV вв. до н. э. в Греции происхо-
дил бурный расцвет культуры и философии. За этот период были
созданы новое, немифологическое мировоззрение, новая карти-
на мира, центральным элементом которой стало учение о кос-
мосе. Космос охватывает Землю, человека, животных, растения,
небесные светила и сам небесный свод. Он замкнут, имеет сфери-
ческую форму, конечен по своим размерам, в нем происходит
постоянный круговорот, все возникает, течет и изменяется. Но из
чего все возникает? К чему все возвращается? Одни греческие
мыслители (натурфилософы) считали, что основой вещей являют-
ся чувственно воспринимаемые элементы — воздух, огонь, вода,
земля или неопределенное вещество — апейрон; другие (пифа-
горейцы) видели ее в математических атомах — целых числах,
соотношение которых определяет все мировые процессы; третьи
(элеаты) усматривали основу мира в едином, незримом бытии,
которое можно постичь лишь разумом, но не чувствами; четвер-
тые (атомисты: Левкипп и Демокрит) считали такой основой чув-
ственно не воспринимаемые физические частицы — неделимые
атомы, отличающиеся между собой размерами, положением и
фигурой, из сцепления которых возникают зримые вещи; нако-
нец, пятые (школа Платона) полагали, что земной мир является
лишь тенью, результатом воплощения, временного осуществле-
ния мира идей, царства чистой мысли.

Разумеется, все эти философские направления или, как сейчас
говорят, программы объяснения мира были во многих отношени-
ях наивными и противоречили друг другу, но при этом им прису-
щи некоторые общие черты. Не порвав еще до конца с мифоло-
гией, греческие мыслители отводили богам, сверхъестественным
силам второстепенное, а то и третьестепенное место и пытались
объяснить мир из него самого. Они сознавали взаимную связь
вещей, их взаимную обусловленность, вечную изменчивость и
постоянное движение. Правда, настоящего развития космоса, его
усложнения и прогрессивного движения вперед, его неповтори-
мости во времени они не открыли, считая, что он находится в кру-
говороте, в котором в конечном счете через десятки тысяч лет
все повторяется. Но и такое понимание явилось большим шагом
вперед для той эпохи. На первых порах древние философы четко

не осознавали, что основной вопрос философии может иметь раз-
ное решение. Но уже в V в. до н. э., особенно в трудах Платона и
Демокрита, соответствующие различия стали проясняться и до-
вольно четко обозначились две противоборствующие линии, или
партии, в философии. Борьба между ними проходит через всю
дальнейшую историю философии.

Наличие разных программ и разного понимания сущности и
основ космоса привело к тому, что античные мыслители оттачи-
вали и развивали логику, чтобы доказывать свои взгляды, совер-
шенствовали критические рассуждения, адресованные идейным
противникам. Развитие и усовершенствование логики, особенно в
трудах Аристотеля, стало важнейшим достижением античной
философии.

Переход к феодальному общественному строю ознаменовал-
ся упадком самостоятельного значения античной философии.
Он сопровождался вытеснением многобожия единобожием.
Господствующей формой религии стало христианство, согласно
которому мир создан единым богом, установившим незыблемый
иерархический порядок. На небе богу — царю небесному под-
чиняются архангелы, ангелы и т. д., на земле королям и импера-
торам — феодальные бароны, а им — простые вассалы, крепост-
ные и ремесленники. Торжество христианства объяснялось тем,
что оно наиболее полно соответствовало социальным, политиче-
ским и культурным запросам феодального общества. В борьбе с
остатками язычества (многобожия) христианство нуждалось в фи-
лософском способе рассуждения и доказательства, поэтому оно
отчасти усвоило элементы античной культуры, науки и филосо-
фии, подчинив их оправданию и обоснованию христианской рели-
гии. Европейская средневековая философия оказалась тесно свя-
занной с христианским богословием и религией. Богословы по-
местили в центр новой картины мира бога и его творения. Если
античное мировоззрение было космоцентристским, то христиан-
ское, средневековое — теоцентристским.

Было бы неверно думать, что в эпоху средневековья царил
полный застой. Уже в XI—XII вв. начинается постепенный
подъем экономики, культуры, философской мысли. По мере того
как в недрах феодализма складываются зачатки капиталисти-
ческого производства, назревает потребность в новом видении
мира. Все острее ощущается потребность в юридическом и мо-
ральном равенстве людей. Освобождаясь от пут феодальных
отношений, человек стремится к самоутверждению, к более вер-
ному пониманию своего места в мире.

С этим стремлением связана новая культурная эпоха — эпо-
ха европейского Возрождения, или Ренессанса. Зарождающий-
ся капитализм развивал инициативу и активность личности, и
мыслители Возрождения (XIV—XVI вв.) ставят в центре мироз-
дания человека. Отсюда и интерес к человеческому достоинст-
ву, к свободе и разуму человека. Постепенно освобождаясь
от авторитета средневековой философии, мыслители Возрож-

дения создают антропоцентристское (от греч. anfhropos —
человек) мировоззрение, приветствуя и обосновывая инди-
видуализм.

Благодаря великим открытиям Н. Коперника (1473—1543),
Г. Галилея (1564—1642) и И. Кеплера (1571—1630) возникает но-
вое естествознание. Его отличительная черта — соединение тео-
рии, сформулированной на языке математики, с заранее сплани-
рованным экспериментом и наблюдением. Быстро развиваются
новые отрасли естествознания — механика, физика, химия, экспе-
риментальная биология и др. Чем больше накапливается сложных
научных проблем, чем более удивительными и неожиданными
становятся научные результаты и более дерзкими — предполо-
жения и догадки, тем острее ощущается потребность в философ-
ском анализе знаний — ь общей методологии познания. Новые
знания, особенно после Коперника, коренным образом меняют
картину мира. Познание становится центральной проблемой фи-
лософии, а его отношение к изучаемым материальным предме-
там— стержнем новых философских программ. Вместе с тем в
период, предшествующий буржуазным революциям в Европе и
Америке, интерес к философии и человеку как творческому, ак-
тивному индивиду смещается в сторону общества, социума. Клю-
чевым становится вопрос о месте и роли человека в обществе, о
его правах, отношении к власти, о его месте в государственной
системе. Таким образом, образуются как бы два стержня, два
центра, вокруг которых группируются философские интересы:
общество и познание. Философия становится бицентристской: в
ее структуре развивается социоцентризм (от лат. societas — об-
щество) и гносеоцентризм (от греч. qnosis — знание, познание).

Одна из таких программ — рационализм (от лат, rafio—ра-
зум)—выдвигает на первый план логические основания науки.
Главным источником знания считаются идеи, т. е. мысли и поня-
тия, которые якобы прирожденны человеку или создаются его
врожденными способностями. Но ответить не вопрос, каким обра-
зом эти идеи могут дать точное, правильное или истинное знание
об окружающем мире, рационализм не может.

Другая конкурирующая программа — философский эмпи-
ризм (от греч. empeiria — опыт). Обосновывая эксперименталь-
ное естествознание, ее представители утверждают, что все знания
возникают из опыта и наблюдений. При этом остается неясным,
как возникают научные теории, законы и понятия, которые нельзя
получить из опыта и наблюдения непосредственно.

Внутри каждого из этих направлений в явной или скрытой фор-
ме происходит сложная борьба идеалистических и материалисти-
ческих воззрений. И рационализм и эмпиризм, сосредоточиваясь
на отдельных сторонах процесса познания, дают его односторон-
нее изображение. Идеалисты настоятельно подчеркивают актив-
ную роль мышления и явно недостаточно внимания уделяют про-
цессам и явлениям, происходящим в материальном мире. Мате-
риалисты недооценивают творческий характер сознания.

Развитие науки и общественной жизни к концу XVIII — началу
XIX в. обнаруживает ограниченность и узость всех прежних фило-
софских систем, неудовлетворительность их мировоззренческих
и методологических установок. По мере развития индустриаль-
ного производства все острее становятся противоречия между
нарождающимся капиталистическим строем и пережитками фео-
дализма. Поэтому философия нового времени, отражая глубокие
изменения и противоречия в самой общественной жизни, высту-
пает с острой критикой пережитков феодализма, всего, что пре-
пятствует появлению нового, буржуазного общества. Революции
в Англии, в Америке и особенно во Франции были в значительной
степени подготовлены развитием новой социальной философии,
отражавшей потребности буржуазии и обосновывавшей ее поли-
тические и социально-экономические притязания. Вместе с тем
победа буржуазных революций, передавшая власть в руки нового
господствующего класса, отчетливо обнаружила социальную сущ-
ность буржуазной философии и выработанных ею идеалов обще-
ственного устройства. Идеалы «свободы», «равенства» и «братст-
ва», чистосердечно выдававшиеся идеологами буржуазии за об-
щечеловеческие, оказались лишь иллюзиями, прикрывавшими
подлинную классовую сущность нового общественного порядка.
Вновь возникает потребность в изменении философского миро-
понимания, методологии познания и деятельности.

Ответ на эту потребность был предложен в середине XIX в.
философией марксизма — диалектическим материализмом. Ее
суть заключается в следующем.

1. В основу мировоззрения кладутся не религиозно-мистиче-
ские или идеалистические идеи, а выводы естествознания и обще-
ственных наук. Под мировоззрение подводится научная основа.

2. Философские взгляды всегда в явной или завуалированной
форме выражали интересы тех или иных социальных групп, клас-
сов, хотя большинство мыслителей и не осознало это с должной
ясностью. Марксизм впервые открыто признал свою связь с инте-
ресами определенного класса — пролетариата. Он утверждает,
что эти интересы наиболее полно совпадают с интересами подав-
ляющего большинства людей, т. е. трудящихся, и в силу этого не
вступают в конфликт с основными общечеловеческими интере-
сами и ценностями.

3. Как следствие этого перед философией ставится принципи-
ально новая задача: не ограничиваться объяснением мира, конст-
руированием той или иной его картины, а выработать методоло-
гию его преобразования в направлении достижения социальной
справедливости, разумной организации и свободы, создающих
предпосылки для полной самореализации человека, его гармо-
ничного развития.

4. Отсюда центр философских исследований переносится из
области чистого познания и отвлеченных человеческих отноше-
ний, а также из области абстрактных рассуждений об общем уст-
ройстве мира на область материальной общественно-социальной

и производственно-практической деятельности людей, т. е. на
область практики (от греч. praktikos — деятельный, активный).

5. Это приводит к тому, что материализм впервые распростра-
няется на понимание общественной жизни. Ранее философы-ма-
териалисты применяли материалистическое учение лишь к пони-
манию природы и мышления, ограничиваясь утверждением, что
первая предшествует второму и отражается в нем. В понимании
общества господствовал идеализм, ибо все сходились на том, что
общественной деятельностью людей управляют различные взгля-
ды, мнения, убеждения и т. д., т. е. общественное сознание. Рас-
пространив материализм на понимание общества, Маркс и Эн-
гельс совершили глубочайший переворот в понимании всей
истории.

6. Наконец, сами познание и мышление были поняты по-иному.
Мышление стало рассматриваться не как простой продукт разви-
тия природы, но как результат сложной исторической обществен-
но-трудовой деятельности, т. е. практики. Практика — это основа,
источник и вместе с тем средство проверки правильности мышле-
ния и познания в целом. Взгляды домарксистских материалистов
на место человека в мире, на отношение мышления и бытия не бы-
ли последовательными вследствие того, что они идеалистически
судили об общественной жизни. Лишь найдя материальную основу
жизни общества, удалось последовательно научно решить основ-
ной философский вопрос. Создание исторического материализ-
ма, открытие материалистического понимания истории позволило
марксистской философии объединить понимание мира и человека
в единую картину. Возникшее новое научное мировоззрение в
корне отличается как от всякого идеализма, так и от прежнего не-
диалектического материализма.

Существенный вклад в развитие философии внесли выдаю-
щиеся мыслители России. В отечественной философии отчетливо
прослеживаются несколько направлений. Одно из них, и притом
чрезвычайно влиятельное, связано с деятельностью революцион-
ных демократов 40—60-х гг. XIX в. (В. Г. Белинский, А. И. Герцен,
Н. Г. Чернышевский и др.), стремившихся творчески соединить
идеи материализма и диалектики с социалистическими теориями,
развившимися на Западе. Другое крупное направление представ-
лено мыслителями-идеалистами — от А. Я. Чаадаева до В. С. Со-
ловьева и Н. А. Бердяева, связывавшими, особенно в конце XIX —
начале XX в., надежды на лучшее будущее человечества с реали-
зацией идеалов христианства, с высокой человеческой нравствен-
ностью.

В период утверждения капитализма в России после отмены
в 1861 г. крепостного права в русской мысли сложилась ситуация,
благоприятная для восприятия и развития марксизма. Этот этап
его эволюции связан с именами Г. В. Плеханова, В. И. Ленина, дру-
гих марксистов. В новых исторических условиях Ленин творчески
развил философию марксизма. Он предпринял попытку дать
философскому материализму и материалистической диалектике

новые обоснования на базе достижений современного ему естест-
вознания. Диалектика как философская теория развития увязы-
валась им с социальными проблемами, прежде всего с теорией
научного социализма. Ленин решительно выступал против субъек-
тивного идеализма и агностицизма, подчеркивая, что для плодо-
творного развития философии и обоснования научно-материа-
листического мировоззрения необходим прочный союз между
философами-материалистами и учеными-естествоиспытателями.
Его произведения, посвященные самым разнообразным вопро-
сам экономики, политики, стратегии и тактики партии и многим
другим, дают непревзойденные образцы применения диалектики
к реальной жизни.

4. ФИЛОСОФИЯ И ПЕРЕСТРОЙКА:
СОПРИКОСНОВЕНИЕ С ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬЮ

В послеоктябрьский период советское общество прошло боль-
шой, сложный и противоречивый путь развития. Последние два
десятилетия в силу ряда субъективных и объективных причин оз-
наменовались тенденцией к застою и кризисным явлениям во всех
сферах общественной жизни. Начиная с 1985 г. в стране осущест-
вляется радикальная перестройка, цель которой — вывести обще-
ство из состояния застоя, придать ему новый импульс к ускорен-
ному социально-экономическому прогрессу. Какую роль может
и должна играть в этом процессе философская наука, должна ли
она сама подвергнуться перестройке, и если должна, то что необ-
ходимо сделать, чтобы придать философии новый жизненный
импульс, вдохнуть в нее жизнь, привести в соприкосновение с
действительностью? Эти непростые вопросы вряд ли поддаются
мгновенному, однозначному и окончательному решению. Но кое-
что следует прояснить уже сейчас.

Когда в октябре 1917 г. большевики во главе с В. И. Лениным
взяли власть в свои руки, они руководствовались определенной
социально-политической доктриной — теорией научного социа-
лизма; на ней основывалась выработка политической стратегии
и ближайших социальных решений. Теория эта утверждала, что
капиталистическое общество запуталось в острых классовых про-
тиворечиях и что выход из них состоит в переходе к социализму.
Социализм рассматривался как этап на пути к более высокой об-
щественной организации — бесклассовому обществу, в котором
будут торжествовать принципы социальной справедливости. Част-
ная собственность на средства производства, позволяющая одним
людям эксплуатировать других, должна быть ликвидирована.
Средства производства следует передать трудящимся, непосред-
ственным производителям: заводы и фабрики — рабочим, т, е.
трудовым производственным коллективам, а землю — обраба-
тывающим ее крестьянам или их добровольным объединениям —
кооперативам. Все социальные привилегии должны быть уничто-
жены. Диктатура пролетариата, рассматриваемая как орудие

построения нового общества, должна по мере снижения остроты
классовой борьбы выполнять преимущественно созидательные
функции — обеспечения свободы каждому человеку, высокого
личного благосостояния и уровня культуры, образования и неза-
висимости, открывающих неограниченные возможности для лич-
ного творчества и инициативы. Но эта теоретическая модель с са-
мого начала столкнулась с серьезными трудностями. Иностранная
интервенция, внутренняя контрреволюция и гражданская война
заставили восстановить регулярную армию, колоссально усилить
карательные органы, заменить свободу печати, провозглашенную
революцией, жесткой цензурой, личную независимость всеобъ-
емлющим контролем со стороны государства. Духовный плюра-
лизм начал постепенно вытесняться идеологическим монополиз-
мом. Все это диктовалось конкретными историческими условия-
ми. Насколько адекватно эти условия были отражены в реальных
политических актах, должны судить историки. Но важно одно: пос-
ле завершения гражданской войны и отмены «военного комму-
низма» с присущими ему ограничениями свободы печати, прав
личности была разработана новая экономическая политика (нэп),
ориентировавшаяся на развитие инициативы, замену командных
военно-административных методов управления обществом и эко-
номикой хозяйственно-экономическими методами. Она была рас-
считана на длительный и постепенный процесс перехода к социа-
лизму на основах добровольности и выгодности такого перехода
для большинства населения. Обобщенно говоря, нэп был рассчи-
тан на то, чтобы привести действительность в соответствие с тео-
ретической моделью социализма. Но этого не получилось. Посте-
пенный переход всей полноты политической власти в руки
И. В. Сталина и его окружения привел к тому, что ленинская мо-
дель социализма была заменена другой, имевшей с ней мало об-
щего.

В самом деле, вместо экономических методов руководства
хозяйством восторжествовали командно-административные ме-
тоды, вместо демократии, провозглашавшейся на словах и зафик-
сированной в Советской Конституции 1936 г., действовал мощный
репрессивный механизм. В тюрьмы и лагеря были брошены мил-
лионы людей, сотни тысяч расстреляны. Вместо ленинского ко-
оперативного плана в соединении с нэпом, рассчитанного на
многие десятилетия, была проведена ускоренная коллективиза-
ция, для осуществления которой применялись насильственные
методы. Вместо реального народовластия утвердилась псевдо-
демократическая система. Хотя почти треть самодеятельного на-
селения формально участвовала в выборных органах, они не
имели реальной власти, а функции народных депутатов сводились
к одобрению заранее подготовленных решений, большинство из
которых впоследствии не выполнялось. Значительная часть насе-
ления была лишена паспортов и свободы передвижения. Глас-
ность и свобода слова, провозглашенная в Конституции, подменя-
лись жесточайшей цензурой, лишавшей партию обратной связи с

народом, а социальная и личная жизнь каждого человека подвер-
галась постоянному контролю. Провозглашенная на словах свобо-
да критики, признававшейся движущей силой развития, безжало-
стно каралась, национальные проблемы были объявлены раз и
навсегда решенными, а права человека и свобода личности даже
не упоминались. И все это сопровождалось непомерным культом
личности Сталина. Лозунг «Органы не ошибаются!» приводил к
полной безнаказанности учреждений, призванных охранять поря-
док и государственную безопасность, но занятых, по существу,
насильственным установлением духовного единообразия и пре-
следованием всякого творчества, инициативы, свободомыслия и
недовольства. Конечно, и в этих условиях было немало людей, с
энтузиазмом отдававших свои силы строительству новых общест-
венных отношений, веривших в правильность лозунгов, справед-
ливость целей и быструю достижимость нового общественного
идеала. Но по мере того как рос бюрократический аппарат, усили-
вались волевые и командно-административные методы руковод-
ства, а расхождение между словом и делом возрастало, все на-
стойчивее становилась потребность теоретически оправдать но-
вую, сталинскую модель социализма, получившую впоследствии
название «казарменного социализма».

Не будем спорить, насколько удачен этот термин. Важно отме-
тить, что отход от ленинской модели и замена ее новой, сталин-
ской стали свершившимся фактом. И изначальные модели науч-
ного социализма, предложенные К. Марксом и Ф. Энгельсом, и
ленинская модель, вырабатывавшаяся непосредственно перед на-
чалом революции, в ходе гражданской войны, а затем в годы нэпа,
опирались на определенное философское мировйдение, четко
сформулированную философию истории, на особый философ-
ский метод, с помощью которого эти модели обосновывались.
Для деятелей этой эпохи философия была не довеском, не укра-
шением, не схоластической, чисто словесной системой, а фунда-
ментом научного социализма. Коротко говоря, этот философский
фундамент сводился к обоснованию следующих утверждений.
Большинство людей в классовом обществе подвергаются эксплуа-
тации, духовному и экономическому угнетению, живут в беднос-
ти. Необходимо коренным образом преобразовать этот порядок
и сделать человека свободным творческим существом. Только
свобода позволит каждому человеку выбрать свой путь и творче-
ски самореализоваться, т. е. осуществить все свои возможности,
все способности. Иными словами, в центре внимания находится
человек, его свобода, его духовное богатство, его знания и твор-
чество. Вся история рассматривается как нелегкое, порой траги-
ческое, с отступлениями и зигзагами движение вперед к свободе.
Коммунизм, по словам К. Маркса,— это царство свободы, а его
первая фаза — социализм — переходная ступень от царства не-
обходимости, в котором над человеком господствуют природные
и социальные силы, чуждые и даже враждебные ему, к царству
свободы. Соответственно и модель социализма, созданная в рам-

ках теории научного социализма, и ее варианты, разработанные
в канун Октябрьской революции и в начальный период нэпа, были
ориентированы прежде всего на человека. Свобода, достоинство
и права человека, высокий уровень культуры и доступ к знаниям,
гарантия творческой самореализации, плюрализм взглядов — это
как раз то, что должен был бы обеспечить социализм. Но пришед-
шая им на смену модель «казарменного социализма» с бюрокра-
тизмом, администрированием, репрессиями, нарушениями за-
конности, демагогией, политическим бесправием и постоянными
нарушениями социальной справедливости и т. д. никак уж не соот-
ветствовала идеалу «царства свободы» и представлениям о твор-
ческом, независимом, инициативном, преисполненном собствен-
ного достоинства человеке. Еще менее она соответствовала идеа-
лам демократии, гласности и гуманизма, без которых социализм
вообще лишается смысла и привлекательности в глазах трудящих-
ся. Политическим оправданием новой социальной реальности слу-
жили тезисы об обострении классовой борьбы по мере строитель-
ства социализма, о безошибочности всех принимаемых решений,
о монопольном владении истиной, принадлежавшей «вождю»
и его соратникам, о том, что высокая цель оправдывает любые
средства ее достижения. Вот этим-то догматическим и демагоги-
ческим положениям и потребовалось философское обоснование.
Попытки целиком политизировать философию и «причесать»
все взгляды и точки зрения под одну гребенку, унифицировать
социальную философию марксизма так, чтобы она стала простым
механизмом обоснования любых политических решений, начали
предприниматься еще в 30-е гг. Разумеется, не все советские фи-
лософы легко и бездумно присоединились к этой тенденции, поэ-
тому на тех, кто стремился к творческому развитию философской
мысли и признавал возможность различных философских интер-
претаций тех или иных явлений общественной жизни и научного
познания, обрушились обвинения в механицизме, в «меньшевист-
ствующем идеализме» и т. д. На командные посты в философских
учреждениях начали выдвигать часто совершенно неподготовлен-
ных людей, отличавшихся особой «идеологической бдительно-
стью» и «преданностью». Не имея соответствующего образова-
ния, не зная современной философской мысли, они как раз и
стремились превратить диалектический материализм в «науку
наук» и с этой позиции диктовали свое видение мира ученым-спе-
циалистам, что быстро скомпрометировало это философское
учение в глазах многих крупных ученых. Академик В. И. Вернад-
ский в 1938 г. писал, что «официальный диалектический материа-
лизм... никогда не был систематически до конца философски вы-
работан, полон неясностей и непродуманностей. В течение по-
следних 20 лет официальные его изложения не раз менялись,
прежние признавались еретическими, создавались новые. Наши
философы суровой дисциплиной, в которой они работают, долж-
ны были подчиняться под угрозой гонений и материальных не-
взгод этому новому и публично отказываться от излагавшихся

ими учений, признаваться в своих ошибках. Легко представить се-
бе, какой получился результат и как плодотворно можно было
работать в такой тяжелой реальной обстановке».

Решающий шаг в направлении унификации философии и пре-
вращения ее в средство идеологического контроля за жизнью
общества был сделан И. В. Сталиным в статье «О диалектическом
и историческом материализме» (1938), вошедшей в книгу «Крат-
кий курс истории ВКП(б)». Ее содержание можно кратко выразить
следующим образом: 1. Марксистская философия делится на две
части: диалектический и исторический материализм. 2. Диалекти-
ческий метод состоит из четырех черт и доказывает, что все в ми-
ре прогрессивно развивается и что каждая последующая ступень
развития прогрессивнее предыдущей, а это уже как бы подразу-
мевало, что сталинская концепция социализма является наивыс-
шей ступенью постижения истины. 3. Материализм определяется
тремя чертами: мир материален, материя первична, а сознание
вторично, мир познаваем. 4. Устанавливается перечень законов
социально-исторического развития и утверждается, что это раз-
витие однозначно и с необходимостью приводит к существующе-
му положению дел и тем самым оправдывает его. В этой схеме
исторического развития доминируют классы и классовая борьба.
Действуют только народные массы (роль выдающихся личностей
не отрицалась, но измерялась лишь их «прогрессивностью»). Име-
ется пять общественно-экономических формаций, которые зако-
номерно через посредство соответствующих революций сменяют
друг друга. Последняя — социалистическая революция — во
всех странах должна происходить по единому сценарию и приво-
дить к единственно возможной форме общественного устройства,
которая и рассматривалась в качестве социализма.

В послевоенные годы эта схема была дополнена несколькими
положениями. Важнейшие из них были сформулированы все тем
же Сталиным: человек — это винтик в государственной машине,
история вообще ничего не делает без особой на то необходимос-
ти. Первый тезис начисто вычеркивал из исторического процесса
живого человека, являющегося, с точки зрения социальной фило-
софии марксизма, его двигателем и целью, и превращал человека
в винтик машины, управляемой «вождем» и его подручными.
Второй же объявлял исторически необходимыми все, включая
любые безнравственные и античеловеческие, поступки и действия
«вождя» и его ближайшего окружения. Идея исторической необ-
ходимости, доведенная до логического конца, предельно вульга-
ризированная, была превращена в оправдание репрессивного
механизма.

В 1947 г. этот пересмотр основ социальной философии марк-
сизма был завершен А. А. Ждановым. В докладе на философской
дискуссии он выдвинул тезис о том, что вся история философии
сводится к борьбе идеализма и материализма. При этом не только
весь идеализм — от его возникновения до наших дней — объяв-
лялся лжеучением, но и все современные философские школы и

течения единым махом характеризовались как антинаучные. Диа-
лектический материализм — философия марксизма — был об-
речен на догматизм, полную изолированность от развития миро-
вой культуры и философской мысли.

К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин всегда видели связь филосо-
фии с политикой, с реальной жизнью. Именно в «соприкосновении
с действительностью» заключался, по мнению Маркса, механизм
превращения философии в духовную квинтэссенцию современ-
ности, в живую душу культуры. Но при всем этом сама философия
должна была оставаться свободной и критической системой зна-
ний, никогда не удовлетворяющейся достигнутым и видящей в
каждом данном состоянии общественной жизни, науки и духов-
ной культуры исторически преходящий момент, открывающий
возможность перехода к следующей стадии. Вульгарная полити-
зация философии и превращение ее из системы критического
и творческого осознания действительности, из средства теорети-
ческого обоснования модели научного социализма в подсобное
орудие оправдания модели «казарменного социализма» неиз-
бежно вели к перерождению философии из критической и твор-
ческой системы знаний в догматическую, апологетическую и схо-
ластическую конструкцию. Вместо поиска истины философ отны-
не должен был стремиться к оправданию любых решений, поста-
новлений и мероприятий, принимаемых всеведущими и никогда
не ошибающимися вышестоящими руководящими инстанциями.

Политизированной философии разрешалось обсуждать про-
блемы социальной реальности, науки и духовной культуры лишь
ради того, чтобы доказать, что они полностью подтверждают ста-
линские указания. Полному отказу от поиска самостоятельных
альтернативных решений, от творческого применения критиче-
ской и творческой диалектики содействовал и новый подход к
подбору и подготовке философских кадров, к философскому
образованию интеллигенции, к пониманию роли философии в
духовной жизни общества. Новые кадры подбирались главным
образом по анкетным данным и способности беспрекословно вы-
полнять указания вышестоящих «философских бюрократов». От-
ветственные посты в философских учреждениях и на кафедрах,
как правило, занимали люди, не претендовавшие на творческую
самостоятельность.

Было бы, конечно, сплошным очернительством и ничем не
оправданным огульным охаиванием утверждать, что в эти труд-
ные времена в отечественной философии не было серьезных уче-
ных, что не было попыток изучить и обобщить опыт мировой фи-
лософской мысли и серьезно осмыслить реальные социальные
процессы. В 40-е гг., например, была опубликована «История фи-
лософии» в трех томах, в которой весьма основательно проанали-
зировано развитие мировой философской мысли вплоть до конца
XIX столетия (к сожалению, эта работа оказалась незаконченной,
поскольку третий том ее был осужден как ошибочный по личному
указанию Сталина). В это же время в области философской мысли

34

работали такие яркие фигуры, как В. Ф. Асмус, А. Ф. Лосев ' и др.
Но в целом все же следует со всей откровенностью признать, что
творческое развитие философии в СССР было заторможено.
Многие известные ученые были репрессированы, а «вакантные
места» часто замещались профессионально непригодными людь-
ми. XX съезд КПСС, сделавший первые шаги к преодолению куль-
та личности Сталина и исправлению ряда ошибок, допущенных в
период его авторитарного правления, дал мощный импульс раз-
витию философской мысли. Был приподнят занавес, отгоражи-
вавший нашу философскую мысль от потока мировой философ-
ской и научной литературы. Стала расширяться информация о
новых школах, течениях и направлениях, новых проблемах и под-
ходах к их решению. В десятилетие, последовавшее за XX съез-
дом, произошли довольно значительные сдвиги, появилась целая
когорта исследователей (Б. М. Кедров, Э. В. Ильенков, П. В. Коп-
нин и др.), внесших определенный вклад в разработку проблем
материалистической диалектики, теории познания, методологии
и философии науки, философских проблем символической логи-
ки, физики, биологии, истории философии, углубилось материа-
листическое понимание истории и т. д. Следует иметь в виду и то,
что в эти годы были опубликованы и труды ряда ученых, которые
хотя и не были профессиональными философами, но плодотвор-
но разрабатывали философскую проблематику. Но все же сделан-
ного было недостаточно. Следует, впрочем, со всей определен-
ностью сказать, что упрекать и критиковать легче, чем делать,
особенно если учесть, что оправиться от тяжелого ущерба, нане-
сенного марксистской философии господством сталинизма, было
совсем непросто. Да и времени на это история уделила не так уж
много. Уже во второй половине 60-х гг. реформы, задуманные
после XX съезда и проводившиеся порой весьма непоследова-
тельно, были заторможены хорошо спаянным, мощным и скоор-
динированным административно-бюрократическим аппаратом.
Наступила длительная пора застоя, начали намечаться новые не-
гативные явления, прикрывавшиеся лозунгами о всеобщем бла-
госостоянии. Начала создаваться и реализовываться новая модель
социализма, разработанная в ближайшем брежневском окруже-
нии,— модель «зрелого», или «развитого», социализма.

В условиях социального застоя философская мысль в нашей
стране не могла не погрузиться в трясину схоластики и догматиз-
ма. Философия оставалась сильно политизированной. Из того
факта, что философия как теоретическая основа мировоззрения
данной эпохи через ряд опосредствующих звеньев связана с
идеологией и политикой, делался крайне упрощенный вывод о
почти полной идентичности философии с идеологией. Перед фи-
лософией выдвигалась в качестве центральной задача обоснова-

¹Хотя начиная с 30-х и до 60-х гг. А. Ф. Лосев практически не участвовал в
официальной философской деятельности, он продолжал исследовательскую
работу, которая в 60—80-е гг. реализовалась в целой серии фундаментальных
публикаций, отмеченных Государственной премией.

ния и доказательства безупречной правильности всех принимае-
мых политических решений у, акгсз. От нее требовалась предель-
ная актуальность и «связь с жизнью», понимавшаяся как анализ
текущих народнохозяйственных проблем и конкретных, иногда
довольно лекальных социально-политических ситуаций, при этом
собственно философские проблемы отодвигались на второй план,
а часто и вообще игнорировались.

Преподавание философии велось по единой схеме, по одно-
типным программам, разнообразие взглядов и мнений практиче-
ски не допускалось, критический анализ острых современных
проблем, порожденных нашей действительностью, как правило,
отсутствовал, поскольку все они были прикрыты общим флером
официального благополучия. Творческие дискуссии подменялись
схоластическими рассуждениями о соотношении «зрелого»,
«реального» и «развитого» социализма. То обстоятельство, что
вместо четырех черт диалектики и трех черт материализма, сфор-
мулированных Сталиным, во всех учебниках и популярных изло-
жениях стали фигурировать три основных закона диалектики и
десяток стандартизованных категорий, не меняло коренным об-
разом положения дел в области исследования вопросов историче-
ского материализма и научного коммунизма. Такие сложные яв-
ления нашей жизни, как возрастание пассивности людей, подмена
инициативы и творчества каждого индивида централизованным
контролем и коллективной заорганизованностью, ограничение
демократии, низкий уровень информированности и почти полное
отсутствие гласности, подмененной парадной шумихой о мнимых
успехах, деформация принципов социальной справедливости,
бюрократизация общества и высокомерное пренебрежение к
нравственным нормам, игнорирование глубинных человеческих
проблем и притязаний чаще всего оставались за пределами серь-
езной философской критики и объективного анализа.

Важно, однако, что в этот период наша философская мысль
отнюдь не стояла на месте. Появились заслуживающие внимания
работы по философским проблемам квантовой механики и тео-
рии относительности, биологии (и в особенности генетики), были
опубликованы содержательные труды по философии науки, по
проблемам и перспективам развития человека, по методологии,
теории и истории научного познания, по историческому позна-
чию, по ряду социально-философских проблем, по истории фи-
лософии и т. д. Но даже и лучшие работы этого периода не были
свободны от печати застойности, от стандартов и штампов, насаж-
давшихся всей силой огромного аппарата контроля над мышле-
нием и деятельностью ученых-обществоведов.

Лишь после XXVII съезда КПСС, выдвинувшего новую про-
грамму развития страны — радикальной экономической рефор-
мы, гласности, демократизации и идеологического обновления,
возникли условия для перестройки философской мысли и ее ре-
ального «соприкосновения» с современностью.

Особенно остро встали вопросы о глобальных процессах, о

разработке новой теоретической модели социализма, о роли
философского сознания, долженствующего играть не вспомога-
тельную роль, а роль фундаментального знания о сущности чело-
века, живущего в современном мире. Именно человек должен
стать центральной фигурой этой модели и самоцелью для самого
себя. Этот человек обладает обширным спектром интересов,
претендует на самостоятельность в решении своей судьбы, на
политическую активность, на право жить в соответствии с совре-
менными стандартами благополучия и благосостояния в условиях
личной безопасности, в обществе, где есть свобода мнений и со-
вести, где существует социалистический плюрализм взглядов,
где каждому предоставлена возможность выбора и поиска аль-
тернативных решений, где оценка человеческого достоинства
определяется не местом в бюрократической иерархии, не родст-
венными или коррупционными связями, а реальными достиже-
ниями, реальным вкладом в социальный прогресс и развитие
культуры.

Утверждение человека как центральной фигуры, ради кото-
рой осуществляется преобразование и совершенствование обще-
ства,— не средство достижения каких-то высших целей, а само-
цель реального исторического развития. Всякая иная позиция без-
нравственна и прямо ведет к политическому и морально-этиче-
скому макиавеллизму, к попранию прав и достоинства человека.
Но ни одна другая система знаний, кроме философии, не рассмат-
ривает человека в целом как «венец творения», как самое удиви-
тельное существо во Вселенной, способное на подвиг и преда-
тельство, низость и благородство, творчество, постоянный порыв
к новому и фанатичное мракобесие, творящее зло во имя власти
или богатства, но вместе с тем способное на величайший альтру-
изм и самопожертвование во имя блага других людей. Он есть,
был и будет вечным предметом философского интереса и изу-
чения.

Современный мир невероятно сложен и противоречив, дина-
мичен и изменчив. Невероятно сложен, противоречив, динами-
чен, изменчив и современный человек. Понять смысл его бытия,
его перспективы и сверхзадачи, его неудачи и победы можно,
лишь изучая его отношение к миру — к миру, который был до не-
го, существует вне его и отчасти преобразован, создан и переде-
лан им. Весь этот круг проблем с разных сторон и с разных пози-
ций изучали и продолжают изучать философы разных школ и на-
правлений. Это как раз то, что объединяет их всех, несмотря на
различия в исходных посылках и методах.

Философия диалектического материализма, переосмысливая
мир и глубже постигая место в нем современного человека, пе-
реосмысливает и самое себя. Она не идентифицирует себя с дру-
гие и философскими системами и школами, но и не отгораживает-
ся от них китайской стеной. Соприкасаясь с современностью, с
реальной социальной действительностью, она не растворяется в
ней, ибо в этой действительности все еще достаточно негативных,

антигуманных тенденций и процессов, ждущих своего философ-
ского анализа и глубокой критики. Чтобы выполнить эту задачу,
философия должна быть свободной как от внешних ей бюрокра-
тических установок, запретов, предвзятостей, узости взглядов
и командно-административных методов, так и от собственных
ошибок, серости и стандартизации мысли — тяжкого наследия
эпохи застоя.

В условиях перестройки наша философия сама должна пере-
строиться. Но это не означает, что она должна отказаться от
своих основных идей и принципов, проверенных временем. В дей-
ствительности перестройка в философии означает освобождение
ее от всего наносного, поверхностного, сиюминутного, чем она
обросла в годы культа и в застойные времена под прессом ложно
понятой актуализации. Действительная актуальность философии
заключается не в том, что она должна быть непосредственно, как
можно теснее связана с решением конкретных сиюминутных
проблем, а в разработке мировоззрения и методологии познания
и деятельности, дающих возможность всестороннего и глубокого
обсуждения коренных проблем человека и бытия в современном
мире, познания перспектив и путей разрешения этих проблем.

Раздел первый
ФИЛОСОФИЯ БЫТИЯ

Глава I
МАТЕРИАЛЬНОСТЬ МИРА

1. ПОНЯТИЕ БЫТИЯ

Люди рождаются, живут и умирают. Никому еще не удалось
изменить или нарушить этот порядок вещей. Жизнь одних людей
складывается более или менее удачно. Они добиваются того, к
чему стремятся, их жизнь протекает благополучно, голод, холод,
болезни и другие несчастья почти не затрагивают их. Но таких лю-
дей не так уж и много. На долю большинства других приходятся
и страдания, и лишения, и болезни, и нелегкий повседневный
труд, и постоянная борьба за существование, в которой прихо-
дится преодолевать нелегкие препятствия. Может быть, именно
такая жизнь больше всего способствует тому, что люди задумы-
ваются над смыслом своего существования, стремятся понять,
имеются ли какая-то личная цель, какой-то глубинный смысл, оп-
равдывающие жизнь, объясняющие^ зачем и почему следует тер-
петь лишения, бороться с невзгодами, стремиться к лучшей жиз-
ни, если вообще такая жизнь возможна. В этой борьбе, в повсе-
дневных трудах человек сталкивается со многими непонятными
обстоятельствами, порождающими вопросы, догадки и сомне-
ния, которые необходимо устранить, чтобы найти правильное
решение, чтобы достичь того, к чему он стремится. И, обращаясь
к окружающему миру, к различным событиям, люди постоянно
обнаруживают, что мир внутренне противоречив. Он изменчив
и постоянен одновременно. Даже египетские пирамиды, пере-
жившие тысячелетия, и горные хребты сегодня не совсем, такие,
как вчера, и, наоборот, как бы изменчивы, подвижны, непостоян-
ны, как бы индивидуально неповторимы ни были отдельные чело-
веческие судьбы и события личной жизни, в них можно найти что-
то общее, даже если они разделены столетиями, даже если совер-
шались они в разных странах и связаны с историей разных наро-
дов. И вот, задумываясь над всем этим, стремясь понять себя и
окружающий мир, стремясь обнаружить скрытые связи между
различными событиями, порой отдаленными друг от друга, чело-
век обнаруживает, что обо всем, о чем он задумывается, можно
сказать: это было, это есть или это будет. Всю совокупность собы-
тий и ситуаций, процессов и явлений, внутренних переживаний,
намерений и замыслов, с которыми имеет дело человек, с кото-

рыми он так или иначе сталкивается, мы будем называть состоя-
нием. Однако многие из вещей, обстоятельств, поступков, про-
цессов и т. д. имели место в прошлом, за годы, столетия и даже
миллионы лет до того, как мы с ними столкнулись, и будут сущест-
вовать через тысячи и миллионы лет после нас. Другие же возник-
ли совсем недавно, могут просуществовать считанные мгновения
и исчезнуть в ближайшем будущем. Чтобы разобраться в слож-
ном устройстве того реального мира, в котором живет человек,
мы введем еще одно очень важное понятие—«действитель-
ность», или «реальность», и будем рассматривать эти два термина

как синонимы.

Действительность — это совокупность всех состояний в прош-
лом, настоящем и будущем. Она, следовательно, очень сложна
и изменчива, так как состояния постоянно переходят друг в друга.
Вещи, события и процессы в природе, поступки людей, государ-
ственные системы и личные переживания исчезают и возникают,
иногда сохраняются на долгие времена, иногда оказываются ми-
молетными и почти не влияют на ход событий. Поэтому в самой
действительности всегда имеют место процессы возникновения,
становления, существования, исчезновения.

Очень важно понимать, что вещи, события, процессы бывают
разного рода. Вещь, например алмазный кристалл, вкрапленный
в горную породу, может существовать в действительности мил-
лионы лет до появления первых людей, сохраниться до наших
дней, и при этом мы можем ровным счетом ничего не знать о
ней. Она существует независимо от нас, вне нашего сознания. Та-
кого рода действительность, охватывающую все, что существует
вне человеческого сознания, мы называем объективной реаль-
ностью.

Существует реальность, или действительность, и другого рода.
Например, ученый-кристаллограф и химик-технолог могут ясно
представить себе кристаллическую структуру алмаза, узнать, из
каких атомов или ионов она состоит, какие между ними имеются
связи и каковы те физико-химические и технологические про-
цессы, с помощью которых можно изготовить искусственный ал-
маз, не существующий пока в природе, в действительности. Такой
пока лишь придуманный, но еще не созданный искусственный
алмаз и такой находящийся в стадии замысла технологический
процесс существуют, имеют место. Им соответствует особое со-
стояние нашего сознания, но они существуют, имеют место не в
объективной реальности, а в нашем сознании, мышлении, вообра-
жении, т, е. в субъективной реальности.

Субъективная реальность — это продукт деятельности челове-
ка, точнее, его высокоразвитого сложного мозга. Иногда говорят
про какое-то явление, например про сказочных гномов, эльфов,
Змея Горыныча, Бабу Ягу и т. д.: «Ничего этого нет, это лишь про-
дукт воображения, это не существует в действительности». Такие
выражения по меньшей мере неверны, неточны, хотя их смысл
вполне понятен. На самом деле произносящие их люди хотят ска-

зать, что эльфов, гномов, Змея Горыныча, Бабы Яги или каких-то
событий, описанных в научно-фантастических романах, не сущест-
вует в объективной реальности, к которой относятся, например,
наша планета Земля, то здание, в котором мы находимся в данный
момент, окружающая нас мебель и т. д. Но правильно и то, что
перечисленные сказочные персонажи и события существуют в на-
шем сознании, в нашем воображении и могут так или иначе влиять
на наше поведение, на мир наших переживаний, оказывать воз-
действие на наше настроение и поступки и т. д. Продукты деятель-
ности нашего мозга — мысли, понятия, мнения, предрассудки, об-
разы, научные и ненаучные знания — тоже имеют место и образу-
ют особую действительность, которую в философии и называют
субъективной реальностью. Нужно лишь отчетливо уяснить, что
все явления и процессы, охватываемые категорией «субъективная
реальность», существуют не так и совсем не в том смысле, как
вещи, процессы и события, охватываемые категорией «объектив-
ная реальность». Явления и процессы, образующие субъективную
реальность, существуют в нашем сознании, в человеческом мыш-
лении. Их существование иного рода, чем существование того,
что относится к объективной реальности. Более того, создаваемая
человеком субъективная реальность определенным образом свя-
зана с реальностью объектиЕжой, как и сам человек связан с окру-
жающим его миром. Субъективная реальность выражается преж-
де всего в мыслях и образах, в научных знаниях и художественных
замыслах и т. д. С помощью «чистой» мысли или воображаемого
образа нельзя вбить гвоздь, перекрасить стены квартиры, создать
автомобиль или компьютер. Но мысли, образы, чувства и желания
могут заставить человека действовать, двигаться, работать, бо-
роться. И тогда, взяв в руку молоток или малярную кисть, он мо-
жет вбить гвоздь или покрасить стену, сконструировать автомо-
биль, задумать и построить компьютер. Таким образом, сущест-
вующая вне человеческого'сознания объективная реальность и
субъективная реальность, являющаяся его продуктом и сущест-
вующая лишь в нем, несмотря на их серьезное различие, находят-
ся в тесном единстве, глубоко связаны, взаимодействуют и влия-
ют друг на друга. Эта глубинная связь их единства и взаимодей-
ствия, охватывающая все возможные состояния субъективной и
объективной реальности, всю действительность в прошлом, на-
стоящем и будущем, отражается и фиксируется философской
категорией «бытие». Бытие есть единство субъективной и объек-
тивной реальности. Особый смысл категории бытия состоит в том,
что она говорит о «завязанности», «задействованности» человека
в нашем мире, который без субъективной реальности, создавае-
мой человеком, был бы не столь полным, разнообразным и дина-
мичным, ибо благодаря субъективной реальности и сама объек-
тивная реальность, и все бытие наполняются новыми явлениями:
техническими сооружениями, новыми ландшафтами, космически-
ми устройствами и т. д., которых не было и не могло бы быть без
активной деятельности человека, без субъективной реальности.

Человек с его душой и разумом, волнениями, страстями, взле-
тами и падениями, личными и историческими ошибками, с его
благородством и жестокостью, человек-воин и человек-пахарь
есть, с одной стороны, продукт объективной реальности и сам со-
стоит из реальной плоти, но, с другой, он является создателем
субъективной реальности, мира вымыслов, открытий и изобрете-
ний, фантазий и точных расчетов. Он, стало быть, перекресток,
точка пересечения субъективной и объективной реальности, и в
этом смысле он — центр бытия. Он несет за это бытие ответствен-
ность, потому что, обладая огромной созидательной силой, он
вместе с тем обладает и силой разрушительной, он переделывает
ландшафт, прокладывает искусственные реки и каналы, создает
самолеты, ракеты и компьютеры, но вместе с тем разрушает есте-
ственную окружающую среду, ставит природу на грань экологи-
ческой катастрофы, создает системы искусственного интеллекта,
пока еще слабые, но уже сейчас угрожающие его собственному
исключительному положению во Вселенной, положению мысля-
щего существа. Есть и еще один аспект, одна, но, быть может, са-
мая важная историческая перспектива бытия. Она заключается в
том, что человек — не просто творец субъективной реальности и
отчасти объективной, он — особое социальное существо. Каждый
человек неповторим и оригинален. Его рождение в свет — чудо,
его смерть — трагическая потеря. Человек смертен, но род чело-
веческий, пока существуют условия для его развития, бессмертен,
и механизм этого бессмертия состоит не в простом физическом
или биологическом бытии людей, а в их способности создавать,
накапливать и передавать последующим поколениям информа-
цию, и особенно знания как ее высшую форму. Расходуя ресур-
сы окружающей природы, человек создает новый ресурс, в кото-
ром он осуществляет и реализует себя,— знания, социокуль-
турную и техническую среду. Но деятельность эта не по силам
одиноким робинзонам. Она осуществляется в деятельности поко-
ления. Враждуя и трудясь, интригуя и поддерживая друг друга,
двигаются миллионы людей, образующих человеческое сообще-
ство, к какой-то незримой, невидимой для них цели. Но, будучи
существом мыслящим и действующим целенаправленно, человек
с помощью воображения и огромных умственных усилий пытается
осознать эту цель, осмыслить ее, сделать общезначимой, рацио-
нальной, он стремится приподнять завесу будущего и заглянуть в
ту сферу бытия, в ту часть природы и общественной жизни, кото-
рая относится к будущему, к тому, что еще только должно воз-
никнуть. Поэтому-то связь поколений, связь исторического опыта,
связь знаний так важны и представляют самую большую ценность
для человека как исторического существа. Вот почему вопрос о
сути и возможности бытия возникает тогда, когда, по словам Гам-
лета, «распадается связь времен», т, е. в эпоху великих историче-
ских переломов, революций, перестроек. Именно в такие перио-
ды человек прилагает максимум усилий, чтобы восстановить и ук-
репить эту связь. Поэтому бытие как особая философская катего-

рия, как универсальное понятие, охватывающее объективную ч
субъективную реальность, включает в себя и еще один срез —
историческую реальность. Историческая реальность есть действи-
тельность социального бытия человека, соединяющего в себе
прошлое, настоящее и будущее состояние всех общественно зна-
чимых проявлений его деятельности.

Из рассмотрения понятия «бытие» возникает на этот раз уже
вполне сознательное стремление человека постичь глубинный
смысл и найти нечто прочное, устойчивое, закономерное в един-
стве трех различающихся реальностей — субъективной, объек-
тивной и связывающей их исторической. Поэтому и вопрос об от-
ношении сознания как субъективной реальности к бытию в целом
приобретает столь важное, столь судьбоносное значение для по-
стижения смысла человеческой жизни, для постижения связи ин-
дивидуальной смертности и родового бессмертия человека. Та-
ким образом, великий основной вопрос философии — зопрос об
отношении бытия и сознания, материи и мышления оказывается
ключевым для понимания самых важных проблем человеческого
существования, человеческого порыва вперед, в будущее,

2. ФИЛОСОФСКИЕ УЧЕНИЯ
О МАТЕРИАЛЬНОСТИ МИРА

Когда философы говорят о субстанции (от лат. subsfanfia —
сущность, то, что лежит в основе) мира, они исходят, писал англий-
ский философ Б. Рассел (1872—1970), из веры обыденного
здравого смысла, основанной на донаучном опыте. Именно эта
донаучная точка зрения, согласно Расселу, положила начало вере
в материальную субстанцию. «Но теперь,— отмечал он,— боль-
шинство из нас не признает «субстанцию» полезным понятием»''.
Справедливы ли эти утверждения Рассела?

Греческие философы, жившие в городе Милете,— Фалес
(ок. 625 — ок. 547 до н. э.), Анаксимандр (610 — ок. 540 до н. э.),
Анаксимен (2-я половина VI в. до н. э.), а вслед за ними Пифагор,
Гераклит (ок. 520 — ок. 460 до н. э.), Эмпедокл (ок. 490 — 430 до
н. э.) пришли к выводу, что существует материал, из которого
состоят все вещи, то, что значительно позднее было названо субс-
танцией. Согласно Фалесу, все состоит из воды, по Анаксимену,—
из воздуха, согласно Гераклиту,— из огня, а по Эмпедоклу,— из
земли, воды, огня и воздуха. Ныне эти представления выглядят
наивными. Значит ли это, что для нас выдвинутое первыми фило-
софами понятие субстанции мира бесполезно, что оно покоится
на чуждой науке «донаучной вере»?

Во-первых, на место порожденной воображением веры, упо-
доблявшей родство между различными явлениями природы род-
ству членов родовой общины, первые философы ставят вывод, к
которому их привело мышление: хотя все вещи возникают, возни-

Рассел Б, Человеческое сознание. М., 1957. С. 108.

кают они не из ничего, а из других вещей, и хотя они гибнут, они
превращаются не в ничто, а в другие вещи; из этих посылок (при-
знаваемых и современной наукой) следует, что вечных вещей нет,
а есть нечто, лежащее в их основе, т. е. материал, из которого
все в мире состоит, субстанция мира. Во-вторых, первые филосо-
фы уже осознают, что существует большая разница между тем,
как выглядят наблюдаемые нами явления природы, и тем, каковы
они в действительности. Ведь и воде, и земля, и воздух, и
огонь — все это хорошо знакомые всем вещи, но они вовсе не по-
хожи на образующиеся из них многообразные предметы и явле-
ния. Еще дальше отходит от привычного для нас виде вещ