От редакции: Автор письма не подписался. Может быть, и правильно - ведь то же самое могли бы сказать многие

Я СЧАСТЛИВ, ЧТО ЖИЛ

В СССР

Слушая по телевизору и чи­тая в газетах ежедневно о бес­просветной жизни в СССР, ко­торую я хорошо помнил, я не могу не сравнивать ее жизнью в нынешнем хваленом либе­рально-демократическом капи­тализме. Какую жизнь я помню, скорее, даже не просто помню, а ношу в своем сердце, как па­мять о матери и первой любви?

Первое, что мне приходит в голову: это была светлая и беззаботная жизнь. Не райская, но близка к ней. Ни тебе без­работицы и нищеты, ни оли­гархов и киллеров, ни МММ и ОПГ, ни рэкетиров и рейдеров, ни коррупции и лоббизма, ни проституции и порнографии, в том числе детской, ни бомжей и беспризорников, ни исчезнове­ние людей и продажи их за гра­ницу, в том числе детей, ни ду­ховно-нравственной деградации народа и его вымирания.

Что скрывать, случались убийства и раньше, но раз в год (а в подмосковном Жуковском за пятнадцать послевоенных лет вообще было всего лишь одно убийство), а не каждый день, как сейчас, причем такие, которые тогда невозможно было вообразить: чтобы внук убил бабушку из-за пенсии, мать вы­бросила зимой в окно грудное дитя, а отец изнасиловал мало­летнюю дочь. Такое впечатле­ние, что в нынешней России у людей окончательно крыша съехала! Может, мне стыдно сознаться, но я, имеющий три высших образования и вла­деющий тремя иностранными языками, познал смысл слова педофилия лишь в годы демо­кратических реформ.
Разумеется, были в Советском Союзе грабители и воры, но их добычей не были целые заводы и отрасли считавшегося народ­ным хозяйства. Обман и мо­шенничество тоже имели место, но на работу люди устраива­лись, зная, что зарплату выпла­тят обязательно, квартиры по­лучали или покупали без риска в них не въехать, деньги в банк клали, не боясь их потерять, еду покупали, не боясь отравиться, лекарства пили с уверенностью, что от них вылечишься, а не ум­решь, на курорт ездили, зная, что тебя там ждут. Не было по­нятий фальшивых паспортов, дипломов, правительственных наград, да и поддельных денег тоже. Люди верили друг другу. Над железными дверями смея­лись, так как они были ни к чему.

Все перечисленные выше и многие другие мерзости, кото­рые можно пополнять до беско­нечности, подарили России но­воявленные капитализм, демо­кратия и либеральные ценно­сти, без устали восхваляемые на телевидении и в прессе. С еще большей неутомимостью там обливают помоями жизнь при социализме. Но для меня и, уверен, для миллионов моих со­граждан социализм был и оста­ется олицетворением общества всеобщего благоденствия, ра­венства и братства, когда чело­век человеку был друг и това­рищ, иными словами, была полная противоположность тому, с чем он столкнулся в но­вой России, в которой он выну­жден жить по законам джунглей, где выживает сильнейший, а применительно к людям еще и подлейший и наглейший. А так как эти качества не характерны для русского народа, если не сказать, глубоко ему противны, вот и начал он ускоренно вы­мирать, что вполне входило в планы демократов. Автор эко­номических реформ Гайдар, услышав о смерти людей от го­лода, спокойно заметил, что вымирание народа во время преобразований вполне естест­венное явление, а позднее, ко­гда народ начал уходить на тот свет по миллиону в год, с удов­летворением констатировал, что осталось не так долго ждать, когда вымрут последние слабаки, имея в виду стариков и людей, не приспособленных к бизнесу.

Это же подтвердил и автор наглой аферы с ваучерами Чу­байс своим вопросом: «Если мы не можем прокормить, то нужно ли нам столько народа?» Вместо того чтобы сидеть в тюрьме или быть повешенным, эта рыжая «редиска» была на­значена главой крупнейшей энергетической компании страны! В результате его не­утомимой деятельности на этом поприще в стране возник дефи­цит электроэнергии и в домах стали отключать электричество. Очевидно, в благодарность за это тогдашний Президент Мед­ведев назначил его ответствен­ным за модернизацию страны. Наверняка, чтобы он и ее угро­бил.

К сожалению, в стране выми­рали в основном не старики, - они пережили войну, нипочем им и эта напасть, - а от безыс­ходности молодые, вот в чем беда.

Если в книгах и прессе, а также политиками высказыва­лись различные, порой прямо противоположные мнения о ста­рой и новой жизни, то народ в этом вопросе был и остается на редкость единодушен, вспоми­ная с ностальгией о временах, когда медицина и образование были бесплатными, а за полу­ченное от государства бес­платно жилье они платили крохи, когда по профсоюзным бесплатным путевкам они ез­дили в дома отдыха, а дети - в пионерлагеря, да и платные пу­тевки были не в тягость любому кошельку. При средней зар­плате в 150 рублей можно было пообедать в любой обществен­ной столовой за 50 копеек. Это все равно, что если бы сейчас можно было наесться за 20 руб­лей, исходя из нынешней зар­платы. Смешно? Да на эти деньги сейчас не во всякий туа­лет пустят. И уж совсем в совет­ское время не опустошали кар­ман проезд на любом виде транспорта (3-5 копеек), почта и телефон (2 ко­пейки), посеще­ние кинотеатров и театров, включая Большой, самый дорогой билет в который стоил три с полтиной.

Автомобилисты до сих пор не мо­гут забыть четыр­надцать копеек за бензин, а пенсио­неры - свои пен­сии, от которых оставалось на гостинцы внукам, во всяком случае, от голода они не умирали и не боялись, что их не на что будет по­хоронить. А глав­ное, ни у кого не было страха за свою жизнь и жизнь детей. Мо­лодежь была уверена, что по­сле школы она при желании может поступить бесплатно в бесплатный институт и сможет бесплатно учиться да еще по­лучать стипендию, на которую можно худо - бедно прожить, а не поступит, так все равно без работы ни за что не станется. Даже сироты планировали свое будущее, зная, что государство о них и дальше позаботится и выведет в люди.

Я абсолютно уверен, что пе­речисленные утерянные блага были вполне достаточны для безбедной и беззаботной жизни людей, составлявших большин­ство населения страны, кого по праву называют народом. Сей­час остается лишь мечтать, чтобы у моего народа когда-ни­будь возродились прежние ус­ловия жизни

Для меня важно, что перечис­ленные и многие другие блага народу дал именно социализм, а капитализм под давлением трудящихся был вынужден пе­ренять и ввести у себя некото­рые из них, например, восьми­часовой рабочий день, оплачи­ваемые отпуска и пенсии. Дли­тельность рабочего дня, два выходных в неделю и ежегод­ные отпуска были узаконены в СССР в соответствии с регла­ментированием труда, разрабо­танным научными институтами, с учетом физиологических осо­бенностей человека. Таких ин­ститутов ни в одной капитали­стической стране, так же как и в нынешней либерально - демо­кратической России днем с ог­нем не сыскать.

И не удивительно, что ново­явленные работодатели, поль­зуясь отсутствием в стране на­родной власти и профсоюзов, сразу отменили практически все социальные блага, включая тот же восьмичасовой рабочий день, а для того чтобы ничего не отчислять в пенсионный фонд или отчислять для обмана крохи, начали выдавать зар­плату в конвертах. Причем де­лается это с согласия самих же работников, испытывающих по­стоянный страх потерять с тру­дом полученную работу и по­этому согласных на любые ус­ловия труда. К тому же мужчин при средней продолжительности их жизни ниже возраста выхода на пенсию она как таковая их мало интересует.

Чтобы вы не подумали, что написал я это по чьему-либо за­казу, смею вас заверить, что все сказанное является моим глубоко личным мнением, основанным на своей собст­венной жизни. Родился я в крестьянской семье в 1935 году, переехавшей в Жуков­ский, когда мне было два ме­сяца. Мать, как она сама рас­сказывала, ходила в школу лишь две недели, так как была старшей из шести де­тей, и грамоте обучил ее муж, мой отец, у которого, судя по фронтовым письмам, было не менее семикласс­ного образование. На фронт он ушел на четвертый день войны и погиб под Ленингра­дом в 1943 году. С матерью осталось трое детей, но войну пережили лишь двое, в том числе я. Благодаря со­ветской власти, я закончил не только школу, но и три вуза. Не заплатив за это ни ко­пейки, а, напротив, получая от государства деньги. Языки тоже выучил бесплатно во время работы.

Я даже не хочу представ­лять, кем бы я смог стать, родись у безграмотной ма­тери без мужа, в нынешней де­мократической России, где за любое образование пришлось бы матери платить и немалые деньги. К бизнесу и деньгам я с детства имею отвращение, хотя одно из образований у меня внешнеэкономическое. Самое большое, кем бы я сейчас мог стать, - это охранником чужого добра, кем, кстати, я до сих пор подрабатываю после ухода на пенсию, чтобы прокормиться с женой и собачкой меньше кошки. А еще, - чтобы помочь дочери и зятю оплачивать учебу внука в лицее и затем в МИФИ. Но, слава богу, ин­ститут остался по­зади, и внук начал самостоятельную жизнь. Факультет у него был экспери­ментальный, в духе времени, сочетав­ший знание техники с языками, как ему объясняли, создан­ный по решению правительства для последующей мо­дернизации России. Окончил внук ин­ститут почти с од­ними пятерками, и вышвырнули его под зад коленом на вольные хлеба. Одно время уда­лось ему по блату устроиться в аме­риканскую компа­нию «Проктал энд Гэмбел», обещав­шей уже через пол­года золотые горы. Год проработал по 12 часов, зарплату так и не подняли. А когда сломал руку, выбросили, как со­баку, со словами: «Ждать тебя целый месяц мы не наме­рены». До сих пор ищет стабильную работу и подраба­тывает, где при­дется.

Вот они две раз­ные политико-эко­номические системы в дей­ствии! А родился бы внук в со­ветское время, и уже был бы счастливым человеком, как я в его годы. Чем только я ни зани­мался в после института, рабо­тая по распределению в НИИ: и конструировал новый, как сей­час помню, радиально-поршне­вой насос, и был редактором молодежной газеты и членом комитета комсомола НИИ, и ор­ганизовывал вечера встречи и концерты с участием знамени­тостей, и ходил в турпоходы, и играл за институт в футбол. И планировал свое будущее на десять лет вперед. Ничего этого мой внук, кроме поиска работы и денег, не знает. И ничего в его памяти об этих годах не оста­нется, кроме ненависти к этому строю.

И еще не могу не рассказать о том, что мы жили абсолютно без какого-либо страха за свою жизнь. В памяти всплывает, как одно время в начале пятидеся­тых была мода спать на свежем воздухе под открытым небом: в ближайшем лесу, на лужайке, под окном дома. Мне было лет семнадцать, и я спал в лесу не­далеко от дома. До девушек дело у меня еще не дошло, и я спал один. А вокруг устроились соседи семьями, парами и в одиночку. И моя мама спокойно отправляла меня на ночевку, нисколько не боясь за меня. Сейчас это трудно представить, но в то «страшное сталинское» время не было даже понятия надругательства или изнасило­вания, не говоря про эту самую педофилию.

А однажды, проводив жену, тогда еще невесту, домой в Пе­рово, я опоздал на последнюю электричку и добирался часа четыре домой в основном пеш­ком и лишь кое-где на попутках. Кто знает те места, тот пред­ставляет, что шел я больше темными местами. И не было никакого страха. Сейчас даже я, старик, наложил бы в штаны без пистолета.

Что меня больше всего воз­мущает в демократах, так это то, что они осознанно отождест­вляют социализм и его соци­альные ценности с репрес­сиями, имевшими место в то непростое время и во многом объяснимые. Обвиняя Сталина как главного их врага во всех грехах, демократы неразрывно с ним обвиняют и поливают по­моями все советское прошлое. Я понимаю это как хитрый и сволочной ход, чтобы не допус­тить обстоятельного разговора о сравнении социалистической социальной системы, целью ко­торой было всемерное повыше­ние жизненного уровня населе­ния за счет предоставления ему множества льгот (это и упомянутые мною бесплатные здравоохранение, медицина, образование, жилье, почти бес­платные услуги ЖКХ, общест­венный транспорт, детсады, пионерлагеря, дома отдыха и т.д. и т.д.) с антинародной сис­темой капитализма, направ­ленной на немыслимое обога­щение группы избранных лиц, владеющих основной долей до­ходов от принадлежавших ра­нее всему народу природных богатств. При социализме не могло быть и речи, чтобы деньги от этих доходов трати­лись на покупку дорогих замков, вилл, иностранных футбольных и дру­гих клубов, лунных участков для бл..., виноват, любовниц. При социализме все доходы от продажи природных ресурсов шли на нужды государства и народа. Именно за счет этого государство имело воз­можность предостав­лять населению выше­перечисленные соци­альные льготы.

Недавно я услышал, как Путин, говоря о при­нимаемых мерах по кардинальному улучше­нию чего-то в стране, воскликнул с пафосом: «Вы только вдумайтесь в эту цифру: шестьдесят пять миллиардов руб­лей! Только вдумай­тесь!» Я не поленился и вдумался. И получил около двух миллиардов долларов, что состав­ляет всего лишь одну шестую часть средств, отданных им же, Пути­ным, Абрамовичу за то, что тот в начале девя­ностых годов выкупил, кстати, на деньги Со­роса, всего лишь за сто миллионов долларов. А таких Абрамовичей в стране свыше сотни и на сегодняшний день их богатство составляет свыше трехсот милли­ардов долларов или сто пятьдесят раз по шесть­десят пять миллиардов рублей, так ошеломив­ших Путина. Но он по­чему-то эти деньги, при­надлежащие по сути дела народу, не хочет учитывать и даже не­редко ссылается на их нехватку.
Вот, почему я счастлив, что почти вся моя жизнь прошла в СССР при социализме, и глу­боко несчастлив, что дожил до этих черных дней в истории моей Родины.

От редакции: Автор письма не подписался. Может быть, и правильно - ведь то же самое могли бы сказать многие...

http://clck. ru/CjTn

__________________________