Влияние первой мировой войны на социальную структуру восточного общества

На всем протяжении первой половины XX в. соци­альная структура восточного общества постепен­но менялась. Эти перемены особенно ускорились после Первой мировой войны 1914—1918 гг. Если до войны практически всюду в странах Азии и Аф­рики преобладали феодальные, феодально-патри­архальные и прочие докапиталистические отношения, а о националь­ной буржуазии в собственном смысле слова можно было говорить лишь в Индии и Китае (в Османской империи, Египте и некоторых других странах она тоже существовала, но во многом уступала комп­радорской, в основном инонациональной по происхождению буржу­азии), то после войны национальная буржуазия заявила о себе практически всюду от Сенегала до Индонезии. Ее усилению способствовали рост доходов от военных поставок и увеличивше­гося производства товаров военного значения, временное прекра­щение иностранной конкуренции ввиду сокращения притока на местный рынок промышленной продукции из метрополий, а также стремление метрополий обеспечить себе поддержку местного населе­ния. Вместе с тем за годы войны усилилась колониальная эксплуата­ция Востока: метрополии использовали материальные и человечес­кие ресурсы колоний и зависимых стран, выжимали из них дополнительные средства путем навязывания принудительных зай­мов и прямых изъятий из доходов.

Например, за годы войны Великобритания мобилизовала в свои войска до 1,5 млн индийцев, разместила в Индии военные займы и получила от нее специальные «дары» на 100 млн фунтов стерлингов в 1917 г. и 45 млн в 1918 г. Кроме того, расходы британской админис­трации в Индии в 1914—1918 гг. достигли 212 млн фунтов стерлин­гов. Франция в те же годы заставила служить в Европе 545 тыс. солдат из колоний и навязала этим колониям принудительных зай­мов на 600 млн франков. Одновременно по Алжиру, считавшемуся частью Франции, было навязано таких займов на 1768 тыс. франков. Метрополия мобилизовала с свою армию 173 тыс. алжирцев (из ко­торых 50 тыс. погибли, а 82 тыс. ранены), а на оборонные работы в метрополию в принудительном порядке — 119 тыс. алжирцев. В то же время переводы от работавших во Франции алжирцев своим род­ственникам способствовали накоплению их семьями значительных средств (10 млн франков — в 1914 г., 12 млн — в 1915 г., 17 млн — в 1916 г., 26 млн — в 1917 г.). Благодаря этому, а также доходам от спекуляций зерном, шерстью и небывалого ранее развития ростов­щичества возник целый слой сельских «новых богачей», основавших мно­жество мастерских, табачных и консервных фабрик, прочих предприя­тий. Рост обрабатывающей промышленности, на время избавившейся от конкуренции метрополии, также усилил местную буржуазию, как европейскую, так и алжирскую.

Сходные процессы происходили и в других странах Востока, по­чти повсеместно усиливая наряду с ранее существовавшими сельски­ми и торговыми фракциями национального предпринимательства его промышленную фракцию. Число промышленных предприятий в Индии за годы войны выросло с 2874 до 3965, в Китае — с 698 до 1759 и т.д. В других странах рост был менее заметен, ибо еще больше пред­приятий разорилось, но он все же был, особенно в добывающей, пи­щевкусовой, швейной, текстильной отраслях. Это влекло также рост численности фабрично-заводского пролетариата, к началу 20-х гг. XX в. равной 2 млн человек в Китае, 1300 тыс. человек в Индии, 650 тыс. человек в Египте, 500 тыс. человек в Индонезии, 100 тыс. человек в Бирме и т.д. При этом надо помнить, что по удельному весу и влия­нию в обществе буржуазия на Востоке уступала бюрократии, офи­церству, служащим и интеллигенции (в том числе — традиционной, включая духовенство). Точно также рабочий класс в большинстве случаев не отделял себя от широкой массы городских низов — паупе­ров, безработных, нищих, люмпенов, неимущих мигрантов из дерев­ни. Поэтому рабочие редко выступали в защиту только своих специ­фически классовых требований. Обычно они участвовали в общена­циональных кампаниях, демонстрациях и движениях протеста, ибо ощущали прежде всего свою связь с традиционной национальной средой, этнической или религиозной общиной, сектой, кастой, племе­нем, даже фракцией племени или большим кланом. Иными словами, феодально-патриархальные, патриархально-общинные и прочие добуржуазные социальные связи практически всю первую половину XX в. цепко держали в орбите своего воздействия новые нарождав­шиеся классы медленно обновлявшегося восточного общества.