Эпизод IV: Новая Надежда

Джордж Лукас

Эпизод IV: Новая Надежда

 

Звездные войны – 64

 

OCR/вычитка: Голодный Эвок Грызли. http://hungryewok.narod.ru

«Star Wars: Эпизод IV. Новая надежда»: Эксмо‑Пресс; Москва; 2002

ISBN 5‑04‑004564‑4

 

Аннотация

 

Давным – давно в далекой Галактике...

После событий «Призрачной угрозы» прошло больше тридцати лет!

Старая Республика пала. На ее руинах Орден Ситхов создал Галактическую Империю, подчиняющую одну за другой планетные системы. Силы повстанческого Альянса стремятся сврегнуть Темного Императора и восстановить свободное правление в Галактике. Чтобы противостоять мятежу, Империя создает гигантскую уникальную боевую станцию – Звезду Смерти... Планетарные баталии и войны в открытом космосе, первая любовь и политические интриги, печаль поражений и горькое счастье победы...

Генерал Оби – Ван Кеноби возвращается после многолетнего уединения, чтобы снова сойтись в поединке с повелителем Тьмы Дартом Вейдером. Вместе с ним на светлой стороне Силы – юный пилот Люк – сын Анакина Скайуокера, принцесса – сенатор Лея Органа, легендарный коррелианский контрабандист Хэн Соло и друг – побратим вуки Чуи Чубакка... И многие – многие другие в четвретом эпизоде Звездных Войн «Новая надежда»!

 

Джордж Лукас

Эпизод IV: Новая Надежда

(Звездные войны)

 

Давным‑давно в далекой Галактике

Это было время гражданской войны, космические корабли повстанцев, нанося удары со своей тайной базы, одержали первую победу над галактической Империей.

Во время битвы агентам повстанцев удалось выкрасть секретные чертежи нового имперского оружия – Звезды Смерти, хорошо защищенной боевой космической станции, достаточно мощной, чтобы уничтожить целую планету.

Преследуемая Империей принцесса Лейя на своем космическом корабле торопится домой, чтобы доставить повстанцам украденные чертежи, которые могут спасти жизни многим людям и помочь вернуть свободу Галактике…

«Они оказались не в то время и не в том месте.

Естественно, они стали героями».

Лейя Органа с планеты Алдераан

 

 

Эта планета долго морочила подлетавших к ней путешественников – тех, кто первый раз оказывался в этой системе. И только когда корабли ложились на эллиптическую орбиту вокруг небольшого мерцающего шара, их команды убеждались, что они приближаются вовсе не к третьему крошечному солнцу системы.

На первый взгляд казалось, что этот мир не может существовать. На второй – когда навигаторы все‑таки понимали, что действительно облетают планету, вращающуюся в двойной звездной системе, – что на этой планете едва ли кто в состоянии обитать. А менее всего – человек. И все же две желтые звезды обращались вокруг единого центра, а планета – в звездных реестрах она значилась как Татуин – кружила вокруг них достаточно далеко, чтобы ее орбита была стабильной, но достаточно близко, чтобы климат на планете был жаркий.

На деле, практически весь Татуин был покрыт песками, чем и объяснялся его необычно яркий блеск, делавший его похожим на звезду для удаленного и неопытного наблюдателя. И сейчас это отраженное сияние Татуина горело и переливалось на металлических гранях космического корабля, сумасшедшим зигзагом мчащемуся к верхним слоям атмосферы.

Необычные маневры космической яхты не были вызваны внезапным помешательством пилотов или повреждением корабля. Но были воплощением отчаянного желания избежать таких повреждений. Не удалось. Один из плазменных лучей, плясавших в опасной близости от обшивки, лизнул борт яхты. В пространство полетели ошметки металла и пластика. Яхта содрогнулась.

Она казалась достаточно крупной – – даже рядом с громадой планеты – – но тот, кто преследовал его, превосходил по размерам все, что могло подсказать разыгравшееся воображение. Сверкающий белизной вытянутый треугольник имперского ударного крейсера класса «звездный разрушитель» величественно подплыл к подбитой яхте.

«Разрушитель» открыл створ причальной палубы, навис над яхтой и принялся подтягивать к себе раненую добычу.

 

 

***

 

Посмотреть на них двоих – сразу станет ясно, кто главный. Во‑первых, он неизмеримо выше своего товарища. У него блестящий золотом, очень красивый и гладкий корпус. Он сделан по образу и подобию человека. Не говоря уже об интеллектуальном развитии. Так что какие могут быть споры? Он главный, и точка. Это ясно всем.

Всем, кроме Р2Д2.

Неожиданное сотрясение палубы свалило долговязого робота с ног, зато маленький Р2Д2 крепко стоял на своих трех толстых ножках, о чем и не замедлил сообщить язвительным посвистом. Он признавал, что его рослый собрат превосходит его лишь в одном – – в непомерной болтливости.

Ц‑ЗПО наконец поднялся на ноги и повернул металлическую голову сначала в одну сторону, потом в другую. Собственно, необходимости в этом не было. Его слуховые рецепторы работали во всех направлениях. Но Ц‑ЗПО был предназначен для общения с человеком. Вот программа и заставляла его подражать людям.

– Ты слышал? – риторически поинтересовался он у своего терпеливого сотоварища, аст‑родроида Р2Д2. – Прекратил работать главный реактор. И ускоритель. И планетарные двигатели. И… О!

Он страдальчески потер металлической ладонью металлический бок, где ребро жесткости обшивки при падении ободрало бронзовое напыление. Ц‑ЗПО был машиной утонченной, грязно‑серое пятно на боку угнетало его.

– Безумие, чистое безумие, – вздохнул он. – На этот раз нас обязательно уничтожат. Ох, беда!

Обычно Р2Д2 не лез в карман за ответом, хотя собственно карманов у него как раз и не было. Теперь же он молча просканировал перекрытие над головой. Потом из его динамика полилось мелодичное, но перепуганное чириканье.

– Да, полагаю, им пришлось выключить двигатель, – отозвался Ц‑ЗПО. – Но что же мы теперь будем делать? Мы не сможем войти в атмосферу, раз уничтожены основные стабилизаторы. Не могу поверить, но, кажется, мы просто сдадимся врагу.

Мимо пробежали вооруженные люди. Сдаваться они не собирались. Ц‑ЗПО молча смотрел, как они исчезают за поворотом коридора, затем вновь повернулся к Р2. Астродроид по‑прежнему изучал потолок. Надо было признать, что сенсоры Р2Д2 были лучше.

– В чем дело? – не выдержал Ц‑ЗПО.

В ответ он получил очередную порцию «чирик‑чирик», «пьюти‑фьють» и «бипбип». А в следующую минуту уже не нужны были чувствительные сенсоры. В мертвой тишине коридора раздалось негромкое царапанье.

– Они вскрывают обшивку! – – всполошился Ц‑ЗПО,

А потом раздались шаги. Ц‑ЗПО удивился. Конечно, он никогда не жаловался на слух. Но звук шагов должен был быть другим – быстрым, множественным, сливающимся в общий шорох. Он прислушался. Такой звук был. Но все перекрывали совсем другие шаги. Тяжелая неторопливая поступь.

Еще один взрыв. Выстрелы. Крики людей. Ц‑ЗПО закрыл металлическими руками лицо, испугавшись за чувствительные фоторецепторы. Но все‑таки подглядывал между пальцев. И поэтому видел, как мимо вновь пробежали люди в форме. Их преследовали закованные в белые доспехи фигуры. Поначалу он принял их за роботов, но их движения были слишком плавными для машин. Один из отступавших резко остановился, вскинул пистолет и десятью веерными выстрелами приостановил преследователей. Бегущую в авангарде белую фигуру развернуло. Оружие полетело в сторону. Нападающий рухнул на пол, неловко сложившись. Из‑под белой брони начало расползаться алое пятно.

Красные, синие, зеленые вспышки выстрелов расчертили коридор. Один из лазеров прожег дыру в стене возле головы Ц‑ЗПО. Робот рефлексивно отшатнулся и рухнул, запутавшись в силовых кабелях.

– Помогите! – заверещал он, хотя маленький астродроид уже деловито принялся распутывать паутину кабелей, пытаясь извлечь оттуда приятеля.

К выстрелам он относился с флегматичной индифферентностью. Зато криков ЦЗПО вполне хватало на них обоих:

– Это все ты виноват! Чтобы я еще хоть раз доверял логике термокапсулярного вспомогательного дроида! Освободи мою левую ногу, там что‑то случилось с сервомотором. Я не знаю, почему тебе приспичило покинуть место нашего предписания и забраться в этот служебный коридор! И это уже неважно. Весь корабль вот‑вот…

Р2Д2 сердито бибикнул.

– Что ты сказал? – обозлился Ц‑ЗПО. – И тебе того же, ты, маленький…

Его вновь перебили. Но это был уже не аст‑родроид.

Два метра ростом. Черные доспехи. Черный шлем. Лицо навеки скрыто за дыхательной маской из того же черного блестящего металла. Плотный черный плащ мерно колышется в такт тяжелым шагам.

И страх следовал за ним.

Страх, словно облако удушливого дыма, расползался по помещению. Даже имперские штурмовики нервно шарахались в стороны, уступая дорогу. Несколько членов экипажа захваченного корабля перестали отстреливаться и побежали, едва заметив гигантскую фигуру в черных доспехах. Прочие побросали оружие. Бой закончился.

Повелитель Тьмы прошел мимо, не повернув головы.

Наконец, Ц‑ЗПО справился с последним кабелем, опутывавшим его ноги. К его изумлению, сер‑вомотор был в порядке. Зато рядом не было астро‑дроида. Малыш пропал в клубах едкого дыма – очевидно, где‑то горел поврежденный генератор.

– Р2Д2, где ты? – озабоченно позвал его Ц‑ЗПО, понадеявшись, что его друг не кинулся чинить проводку.

Но Р2Д2 не занимался ремонтом. И в сторону Ц‑ЗПО не смотрел. Он внимал невысокой светлой фигурке, склонившейся над ним. Ц‑ЗПО протер фоторецепторы. Слишком дымно. Несомненно, возле астродроида стоял человек. Человечек был строен, молод и – – по трудным для понимания человеческим стандартам эстетики – – красив.

Ц‑ЗПО заторопился в их сторону, но когда он добрался, то нашел только Р2Д2. Андроид недоуменно посмотрел по сторонам. Да, разумеется, роботы время от времени подвергаются электронным галлюцинациям, но почему же ему привиделся человек?

– Где ты был? – – спросил он у приятеля. – Прятался, я полагаю.

Он решил не касаться вопроса, был ли здесь еще кто‑нибудь. Если нет, то он вовсе не намерен давать Р2Д2 повод высказать мнение о его Ц‑ЗПО логических цепочках.

– Сейчас они начнут обыскивать коридоры. Они не станут доверять машинам, принадлежащим повстанцам, верно? Ох, беда! Нас пошлют на рудники Кесселя или разберут на запчасти. Если мы не… Р2Д2, куда ты пошел? Ты слушаешь меня? Я с тобой разговариваю!

Чтобы успокоиться, Ц‑ЗПО обругал астродро‑ида на нескольких языках, в том числе двух мертвых, и поспешил за ним следом. Нет, что бы ни говорили, но у этих систем Р2 иногда в мозгах просто замыкание цепей происходит. Не иначе.

 

 

***

 

Коридор, ведущий на мостик яхты, был заполнен людьми. Пленные члены экипажа под присмотром имперских солдат. Кто‑то лежал раненный. Несколько офицеров небольшой группой стояли в стороне и угрюмо рассматривали своих стражей.

И как по команде, все – и имперские штурмовики, и повстанцы – замолчали, когда появилась рослая фигура в черных доспехах. Двоих – до этого мгновения непреклонных – офицеров с захваченного корабля начало мелко трясти.

Ни на кого не глядя, Повелитель Тьмы остановился перед капитаном, безмолвно вытянул руку. Его пальцы сомкнулись на шее пленного, после чего он без особых усилий приподнял человека над палубой. Из контрольного центра вышел, пошатываясь, имперский солдат, сдвинул шлем, обнажив свежий ожог на скуле – – там, где лазерный луч пробил защиту.

– Дарт Вейдер, сэр, – он коротко покачал головой. – – Ничего нет, сэр. Вся информация стерта из памяти компьютера.

Повелитель Тьмы кивком дал понять, что услышал. Потом слегка сжал облитый металлом кулак. Его пленник задергался, пытаясь хоть немного разжать пальцы, обхватившие, его горло. Безуспешно. Несколько секунд ничего не происходило, только звук сиплого дыхания офицера сливался с таким же хриплым, но размеренным дыханием ситха. Потом из‑под черной маски раздался голос.

– У вас находится перехваченная информация, – низкий могучий бас, казалось, сотрясал яхту, словно атака «звездного разрушителя». – Где она?

Лицо офицера налилось кровью.

– У нас… нет… никакой информации, – с трудом прошептал он. – Это… посольский корабль… Вы что… не видели… опознава… тельных… знаков… Дипломатическая…

– Если это посольский корабль, – задумчиво произнес тот, кото называли Дартом Вейдером, – то где же посол?

Некоторое время он наблюдал, как трепыхается его пленник. Потом сжал пальцы. Раздался хруст, тело офицера обмякло. Повелитель Тьмы швырнул тело в дальнюю стену так, будто выбросил надоевшую тряпичную куклу. Несколько имперских штурмовиков быстро пригнулись, как раз во время – жуткий снаряд пролетел над их головами.

Черная фигура повернулась к имперскому солдату без шлема. Тот попятился.

– ‑На крейсере были опознавательные знаки Алдераана, – отчеканил равнодушный голос из‑под маски. – Разбирайте корабль на части, пока не обнаружите записи. Если найдете кого‑нибудь из королевской семьи, я хочу, чтобы его привели ко мне живым, – ситх секунду подумал и добавил. – Быстро!

 

 

***

 

– Ты заставил меня пробежать половину корабля и… что?!

Ц‑ЗПО не мог поверить собственным фоторецепторам: маленький бело‑синий хулиган деловито вскрывал кодовый замок спасательной шлюпки. Вот уже и красная лампочка замигала, и сигнал тревоги зажужжал. Сейчас набежит толпа очень нехорошо настроенных механиков, и… Ц‑ЗПО огляделся. Никто никуда не бежал. Коридор был пуст. А Р2Д2 умащивался в шлюпке возле приборной доски. Места в шлюпке хватило бы на несколько человек, но вот сидения не были приспособлены под коренастого астродроида.

– Эй! – окликнул его Ц‑ЗПО. – Нам нельзя сюда заходить! Сюда можно только людям. Сейчас мы еще могли бы убедить имперских офицеров, что мы не запрограммированы на восстание и слишком ценны, чтобы разбирать нас на запчасти, но если кто‑нибудь увидит тебя здесь, мы лишимся последнего шанса. Выходи оттуда.

Р2Д2 тем временем, наконец‑то, втиснулся между креслом пилота и консолью и решительно прочирикал длинную фразу, подключаясь к приборам управления. Ц‑ЗПО не мог нахмуриться, но попытался придать своему металлическому лицу соответствующее выражение. – Поручение? – переспросил он. – Что еще за поручение? О чем ты говоришь? У тебя мозги законтачило, не иначе. Ты и раньше никогда не отличался склонностью к интегральной логике, а сейчас…

– фьють! – сказал Р2.

– Нет! Никаких приключений, – отрезал Ц‑ЗПО. – УЖ лучше я попробую договориться с имперцами. И… и я туда не полезу!!!

– Данг! – сказал Р2 и присвистнул.

– Не выражайся, пожалуйста, – огрызнулся Ц‑ЗПО. – И не называй меня безмозглым резонером, ты, банка с машинным маслом!

Он уже почти придумал достойный ответ, когда совсем рядом громыхнул взрыв, с потолка посыпались пыль и мелкие осколки. В блестящей металлическом корпусе ЦЗПО отразились язычки пламени. Огонь лизал обшивку коридора и подбирался все ближе.

Ц‑ЗПО ловко запрыгнул в шлюпку и закрыл за собой люк.

– Я еще пожалею об этом, – пробормотал он, усаживаясь в кресло второго пилота.

Р2Д2 активировал приборную панель. Шлюпка легонько завибрировала, и пиропатроны отбросили ее от беспомощно висящей в пространстве яхты.

 

 

***

 

Командир имперского «разрушителя» с удовольствием слушал поступающие по радио отчеты о планомерном уничтожении последних островков сопротивления на захваченном корабле, когда к нему обратился старший артиллерийский офицер. Командир посмотрел на экран внешнего наблюдения и увидел крошечную искру, падающую на раскаленный солнцами диск планеты.

– Спасательная шлюпка, сэр, – пояснил офицер. – Какие будут приказания?

Командир перевел взгляд на приборы.

– Не транжирьте зря энергию, лейтенант Хиджа, – посоветовал он благодушно. – Приборы показывают отсутствие форм жизни на борту. Должно быть, короткое замыкание. Или компьютерный сбой.

 

 

***

 

Всполохи от взрывающихся панелей, искрящие провода отвлекали внимание. Штурмовик осмотрел очередной коридор. Он уже почти повернулся, чтобы приказать подчиненным следовать дальше, когда заметил движение впереди: как будто кто‑то старался спрятаться, скорчившись в темном закутке. Взяв оружие наизготовку, штурмовик двинулся вперед.

Маленькая дрожащая фигурка, одетая в белое, подняла голову. Теперь штурмовик увидел, что стоит лицом к лицу с молодой женщиной – совсем юной и перепуганной – и что ее описание идеально подходит под описание личности, интересующей Повелителя. Штурмовик ухмыльнулся внутри белого блестящего шлема. Удачная встреча. Похоже, ему светит повышение.

– Она здесь, – сказал он во встроенный микрофон. – Перевести оружие на…

Ему не было суждено договорить фразу. И повышения он не дождался. Как только он отвернулся, испуг девушки испарился как по волшебству. Она вынула изза спины руку, сжимавшую пистолет, и точным выстрелом вплавила голову имперского штурмовика, которому не повезло разыскать ее, в металлопласт шлема. Сходная участь постигла второго солдата. Третий выстрелил раньше – зеленый луч парализатора коснулся девушки, и та мягко упала на палубу, по‑прежнему сжимая в ладони рукоять пистолета.

Пространство вокруг заполнили белые одинаковые фигуры. Тот, на чьем плече была эмблема младшего офицера, опустился на колено возле безвольной фигурки и перевернул ее. Внимательно осмотрел.

– С ней все в порядке, – в конце концов, объявил он, поднимаясь. – Доложите повелителю Вендору.

 

 

***

 

Ц‑ЗПО зачарованно смотрел на ярко‑желтый жаркий глаз планеты подмигивающий ему с экрана. Еще немного, и планета проглотит их. Далеко позади остались имперский «разрушитель» и взятая на абордаж посольская яхта.

Ц‑ЗПО это устраивало. Если они приземлятся возле развитого. города, то, пожалуй, он поищет богатого нанимателя и предастся безмятежному существованию, что несомненно больше подходит такой умной и солидной машине, каковой он является. За последние месяцы он пережил, пожалуй, излишне много будоражащих воображение приключений и непредсказуемых событий.

Хотя его приятель и называл себя астро‑дроидом (великолепный пример мании величия у низших роботов), но спасательную шлюпку под его управлением ждало что угодно, но только не мягкая посадка. Ц‑ЗПО горестно вздохнул.

– Ты уверен, что знаешь как управлять этой шлюпкой? – – с беспокойством спросил он у коренастого дроида.

Ответные трели можно было перевести примерно так: «управлять – да, шлюпкой – нет, и садиться я тоже не умею!!!». Ц‑ЗПО повторно вздохнул.

Бескрайние пустоши, отражая солнечные лучи, дышали жаром. Не так уж далеко от истины дошедшее от первых поселенцев присловье: скорее ослепнешь, глядя на выжженные равнины Татуина, чем посмотрев на любое из двух его огромных солнц. Но несмотря на жару, равнины, некогда бывшие дном давным‑давно испарившихся морей, не были безжизненны. Для любой жизни главное одно – вода.

Но добыть воду на Татуине – задача не из легких. Атмосфера отдавала влагу крайне неохотно. Требовалось немало терпения, чтобы под жестоким голубым небом извлечь из воздуха водяные пары, сконденсировать их и оросить ими иссушенную поверхность. И работать для этого приходилось много.

На возвышенности, на сухом склоне, стоял пустынный влагоуловитель. Возле его неподвижной башни, заглубленной в песок и скалу, виднелась человеческая фигура, которая казалась прожаренной солнцем не меньше, чем металл влагоуловителя.

Молодого человека звали Люк Скайуокер, был он вдвое старше влагоуловителя, установленного десять лет назад, и сейчас негромко, но в весьма цветистых выражениях клял непослушный уплотнитель одной из заслонок. Время от времени он, отложив инструмент, стучал по уплотнителю кулаком. Ни тот, ни другой метод особо не помогали. Люк давно был уверен, что смазка из пазов вылезает лишь для того, чтобы набрать песку и превратиться в абразивную пасту. Он смахнул со лба пот и распрямил спину. Красотой юноша похвастаться не мог: самым привлекательным в нем было имя. Люк сердито разглядывал капризничающий механизм, а легкий ветерок трепал его волосы и подергивал за мешковатую рабочую рубаху. Нечего сердиться, убеждал он себя. Это всего лишь безмозглая машина.

Люк раздумывал, как получше поступить, и тут из‑за влагоуловителя вывернул робот, неуклюже ощупывая поврежденную секцию. Из шести рук, полагающихся роботу модели «тредвелл», функционировали только три, а этот робот вдобавок выглядел изношеннее обувки на ногах Люка. Двигался он неуверенно, рывками.

Люк окинул робота грустным взглядом, затем склонил голову набок, глядя на небо. По‑прежнему ни облачка, ни клочка, ни намека на него, и он знал, что иначе и не будет, пока он не починит влагоуловитель. Он вновь занялся ремонтом, и тут глаз его уловил ярко сверкнувшую точку. Торопливо отцепив от рабочего пояса макробинокль, юноша вскинул его к небу.

Люк жадно смотрел ввысь, жалея, что у него какой‑то жалкий бинокль, а не настоящий телескоп. Он смотрел, мигом позабыв и про влагоу‑ловители, и про жару, и про оставшуюся работу. Повесив бинокль на пояс, Люк повернулся и побежал к флаеру. Сзади его окликнули.

– Поживей! – нетерпеливо крикнул Люк. – Чего копаешься? Давай в машину.

«Тредвелл» двинулся к нему, замешкался, а потом завертелся на месте, из всех сочленений пошел дымок. Люк выкрикнул еще несколько распоряжений, а потом понял, что словами «тред‑велла» уже не подгонишь.

На миг он подумал, не стоит ли забрать робота, но потом решил, что у того явно закоротило все что можно, а потому не стал задерживаться и запрыгнул в флаер. Недавно отремонтированный фла‑ер с пульсирующим двигателем опасно накренился набок, потом, когда Люк уселся за панель управления, выровнялся. Зависнув в метре от песчаной почвы, летающая машинка вела себя точно лодка в волнующемся море. Люк врубил двигатель на полную мощность, отчего тот протестующе взвизгнул.

Взметнув песок, флаер устремился в сторону невидимого отсюда города Анкорхад.

Люк унесся прочь, оставив позади поднимающийся в чистое небо пустыни черный столб дыма от перегоревшего робота. Когда Люк вернется, робота может уже и не будет. На громадных пространствах Татуина найдутся падалыци‑ки, охочие до брошенного металла.

 

 

***

 

Под беспощадным сиянием двух Тату белизной сверкали металлические и каменные здания. Стоявшие тесно, почти вплотную, они представляли собой то звено, которое объединяло широко разбросанную общину фермеров Анкорхада.

Сейчас пыльные немощеные улицы были тихи и безлюдны. В щелях под крышами бетонных домов лениво жужжали мухи‑песчанки. Где‑то вдалеке взлаивал басох – единственный признак, что здесь живут люди. Потом появилась одинокая старуха, плотно закутанная от солнца в металлизированную шаль. Старуха едва начала переходить улицу, как раздался нарастающий рев, и из‑за дальнего угла выскочил сверкающий треугольник. Бабка оторопело выпучила глаза, сообразив, что флаер несется прямо на нее и не думает сворачивать. Она поспешно кинулась прочь.

Тяжело дыша, бабуся погрозила кулаком вслед пронесшемуся мимо флаеру и неожиданно басовито проорала:

– Эй, сорванцы, медленнее ездить не умеете?! Может, Люк ее и видел, но вряд ли услышал.

Так или иначе, думал он совсем не о ней. Юноша остановил машину позади приземистого длинного здания. Неудержимый татуинский песок желтыми волнами намело у защитного кольца. Отгребать его смысла особого не было. Семидневный ветер только вошел в силу, и на следующий день песок нанесет опять.

Люк распахнул входную дверь и крикнул внутрь станции:

– Эй!

В кресле возле пыльного станционного пульта развалился молодой парень в комбинезоне механика. Кожа его была щедро смазана маслом от загара. На коленях у него сидела девушка, которая тоже не поскупилась на защитный крем, а защищать ей нужно было немалую площадь. Впрочем высохшие дорожки от пота на ее теле придавали девушке некое очарование.

– Э‑эй, там! – вновь крикнул Люк.

Ответом ему было лишь эхо его первого крика. Он побежал к инструментальной комнате в задней части станции.

Механик сонно провел ладонью по лицу и пробурчал:

– Что за шум, Ками? Опять какой‑то реактивный малек пронесся?

Девушка у него на коленях сладко потянулась, и ее ношеная одежда обрисовала интригующие контуры. Зевнув, она хрипловато ответила:

– Почти. Землерой на своем корыте. Когда Люк ворвался в комнату, Дик и Винди подняли головы от компьютерного бильярда. Одежда их походила на костюм Люка, хотя сидела получше и ношена была явно меньше. Все трое разительно отличались от игрока, стоявшего у дальнего конца стола. Рослый, красивый, с аккуратной стрижкой, он в своей ладно подогнанной форме смотрелся в комнате точно алый цветок среди песчаных барханов, В глубине зала тихонько гудел ремонтный робот, усердно трудясь над каким‑то неисправным блоком станционного оборудования.

– Вот вы где, парни! – возбужденно завопил Люк.

Но тут он увидел человека в форме. И с радостным воплем бросился к нему:

– Биггс!

Тот расплылся в довольной ухмылке.

– Привет, Люк!

И они сжали друг друга в теплых объятиях. Люк отступил, не скрывая восхищения и разглядывая форму.

– Не знал, что ты вернулся. Когда ты прилетел?

Уверенность в голосе Биггса граничила с самодовольством, впрочем без самолюбования.

– Да совсем недавно. Хотел сделать тебе сюрприз, лихач. – Он обвел рукой комнату. – Я думал, что найду тебя тут, вместе с этими ночными ползунами. – Дик и Винди заулыбались.

Никак не ожидал, что тебе работать приспичит. – Он непринужденно и заразительно рассмеялся.

– Академия тебя почти не изменила, – заметил Люк. – Но ты вернулся очень быстро. – Он нахмурился. – Эй, что стряслось… Ты чего, звания не получил?

В ответе Биггса проскользнула уклончивая нотка, и глядел он почему‑то в сторону.

– Конечно, получил. На прошлой неделе назначен на грузовик «Ранд Эклиптик». Позвольте представиться – первый помощник Биггс Дарклайтер. – Он отсалютовал, полушутя‑полусерьезно, а потом снова улыбнулся, с превосходством, но все равно обаятельно. – Просто завернул попрощаться с вами. Ведь вы, несчастные простофили, застряли тут на своей планете.

Все засмеялись, пока Люк не вспомнил вдруг, чего же он так спешил.

– Чуть не забыл, – сказал он приятелям, с прежним волнением, – в нашей системе идет бой. Прямо сейчас! Пошли посмотрим.

Вид у Дика был разочарованный.

– Еще одна эпическая битва, Люк? Не намечтался еще? Шел бы ты со своими шуточками.

– Да ну, брось ты, какие шутки! Там сражение идет, не вру.

Словами и тычками он сумел выгнать обитателей станции на солнцепек. Больше всех дулась Ками.

– Гляди, Люк. Если оно того не стоит… – предостерегла его девушка, ладонью прикрывая глаза от солнца.

Люк уже наводил свой бинокль и вскоре отыскал заинтересовавший его участок неба.

– Я же говорил, – настаивал он. – Вон они. Биггс встал рядом с ним и протянул руку за биноклем. Остальные силились разглядеть что‑нибудь. Чуть подстроив увеличение, Биггс увидел на темно‑голубом фоне два серебристых зернышка.

– Это не битва, лихач, – заключил он, опуская бинокль и ласково глядя на приятеля. – Они там просто дрейфуют. Да, два корабля. Наверное, баржа и грузовик. Похоже, на загрузке, ведь у Татуина нет орбитальной станции.

– Но там ведь стреляли. Раньше… – добавил Люк.

Уверенность старого друга поколебала его убежденность.

Ками выхватила у Биггса бинокль, ненароком слегка стукнув его о столб. Люк торопливо отобрал у девушки бинокль, оглядел, не разбила ли она чего.

– Поосторожней!

– Не волнуйся так, Землерой, – фыркнула Ками.

Люк шагнул было к ней, но остановился, когда мел‑еду ними небрежно воздвигся детина‑механик, одаривший Люка предостерегающей улыбочкой. Люк секунду подумал, пожал плечами и решил, что инцидент исчерпан.

– Я же тебе говорил, Люк, – произнес механик, с усталым видом человека, в который раз тщетно твердящего одно и то же. – Восстание очень далеко отсюда. Да и вряд ли, по‑моему, Империя станет воевать, чтобы сохранить за собой эту систему. Уж поверь мне, Татуин никому не нужен. Это же просто большая куча песка.

Пока Люк соображал, каким бы ответом отбрить механика, все уже направились обратно в станцию. Ремонтник обнимал Ками за талию, и они похихикивали, вспоминая выходку Люка. Даже Дик и Винди о чем‑то шептались – – наверняка, тоже о нем. Люк был в этом уверен.

Он шагнул следом за ними, но напоследок бросил взгляд на далекие серебристые пятнышки. Он был на все сто уверен, что видел яркие вспышки между двумя кораблями. И они никак не походили на отблески солнц Татуина на металле.

 

 

***

 

Путы, которыми связали руки девушки, были в равной степени примитивны и действенны. Хрупкую пленницу сопровождало отделение тяжело вооруженных штурмовиков, не на миг не ослабляющих бдительности. Такой строгий надзор мог бы показаться неуместным, если бы не то обстоятельство, что жизни сторожей напрямую зависели от благополучной доставки объекта их неусыпного внимания.

Тем не менее, когда пленница намеренно замедлила шаг, стало ясно, что особо церемониться с ней не собираются. Шедший сзади солдат весьма невежливо пихнул ее в спину, да так, что она чуть не упала. Подчинившись, она гневно покосилась на закованную в белую металлопластовую броню фигуру. Но возымел ли ее сердитый взгляд какое‑либо воздействие на штурмовика, она вряд ли сумела бы сказать – лицо его полностью скрывал боевой шлем.

Вскоре процессия свернула в коридор, где еще не развеялся дым. Серые клубы вились над неровными, будто рваными краями отверстия, выжженного в корпусе яхты. К проделанной нападавшими бреши был пристыкован небольшой переходной рукав, и в дальнем конце тоннеля, точно пуповина, соединявшего корабль повстанцев и крейсер, виднеХось кольцо света. Окинув внимательным взглядом переход, девушка отвернулась и, несмотря на свое обычное самообладание, вздрогнула, когда из‑за поворота шагнула темная тень.

Над ней выросла высокая фигура; на непроницаемо черных глазницах маски зловеще посверкивали отблески света, тихо шипел в респираторе воздух. На гладкой щеке девушки дрогнул мускул, но более ничем своего потрясения она не выдала. Даже в голосе ее не слышалось и малейшей дрожи.

– Дарт Вейдер… Я должна была догадаться. Только вы могли быть настолько дерзки… – она помолчала, – или глупы.. Не думаю, что Имперский Сенат еще раз стерпит ваши выходки. Когда они узнают, что вы посмели атаковать корабль, направлявшийся с дипломатической мис…

– Сенатор Лейя Органа, – не слишком громко, но достаточно, чтобы заглушить ее протест, пророкотал Вейдер. – Не стоит играть со мной в детские игры, ваше высочество. На этот раз речь идет не о какой‑то безобидной миссии. Вы, проигнорировав многочисленные предупреждения, проникли в запретную систему, не подчинились приказам повернуть обратно.

Огромный металлический череп наклонился к девушке.

– Мне известно, что шпионами мятежников в этой системе на ваш корабль было переслано несколько сообщений. Мы отследим эти передачи, и тем, кто их переслал, лучше покончить с собой раньше, чем их допросят. Я же хочу знать, где находится информация, которую они вам переслали.

Слова Вейдера, казалось, не произвели никакого впечатления на девушку.

– Я не понимаю, о чем вы твердите, – высокомерно бросила она, отворачиваясь. – Я член Сената и лечу с дипломатической миссией…

– К вашим сообщникам по Альянсу, – закончил Вейдер. – Вы лжете. Вдобавок вы еще и изменница.

Он повернулся к стоящему рядом офицеру и властно махнул рукой:

– Уведите ее.

Лейе удалось плюнуть в него. Плевок зашипел на не успевших остыть черных доспехах. Вей‑дер молча стер его и проводил девушку, которую повели через переходной рукав на крейсер, заинтересованным взглядом.

К Бейдеру подошел высокий стройный офицер, со знаками различия имперского командора, и, тоже глядя вслед пленнице, окруженной белыми фигурами в боевых доспехах, осмелился высказать свое мнение:

Удерживать ее опасно. Если известие о случившемся дойдет до сената, то там забеспокоятся. Арест сенатора вызовет сочувствие к мятежникам. – Командор поднял взгляд на черную маску, по которой ничего нельзя было прочесть, и потом, будто бы невзначай, добавил: – От нее нужно немедленно избавиться.

– Нет. Моя главная задача – – обнаружить тайную базу повстанцев, – решительно ответил Бейдер. – Сейчас она ~ – единственная, кто знает место расположения базы повстанцев. И я воспользуюсь этой возможностью. Если понадобится, я выжму ее до последней капли – – но узнаю все о базе мятежников.

Командор пожевал губами, слегка покачал головой, возможно, самую чуточку сочувствуя женщине – поскольку смотрел он на нее.

– Она скорее умрет, чем что‑нибудь скажет. Ответ Вейдера был холоден в своем равнодушии.

– Предоставьте это мне.

Недолго поразмыслив, ситх продолжил:

– Передайте сигнал бедствия на всех каналах. Укажите, что яхта не сумела вовремя уклониться и вошла в метеоритный поток. Что, судя по приборам, генераторы защитных полей были перегружены, корпус во многих местах пробит, потеряно девяносто пять процентов давления систем жизнеобеспечения. Известите Сенат и Бэйла Органу, что все на борту погибли.

Группа усталых солдат подошла к ним. Вейдер выжидающе посмотрел на старшего группы.

– На борту корабля нет разыскиваемых чертежей.. В банках памяти корабля никакой ценной информации не обнаружено. Свидетельств уничтожения данных тоже нет, – механическим тоном доложил офицер. – Кроме того, с момента обнаружения нами корабля с его борта не производилось никаких передач. Во время обстрела произошел выброс спасательной капсулы, судя по всему, в результате сбоя компьютерных систем. Имеется подтверждение, что на ее борту никаких живых существ нет.

Дарт Вейдер, казалось, задумался. Присутствующие затаили дыхание – на всякий случай.

– Вполне может быть, что это действительно сбой, – неторопливо произнес Вейдер. – Но на этой спасательной шлюпке могут оказаться и разыскиваемые чертежи. Магнитные ленты – не живое существо. Как и робот, в память которого можно загрузить планы. Вряд ли какой‑то абориген, обнаруживший капсулу, поймет, что за сведения попали ему в руки и насколько они важны. Тем не менее…

Он повернулся к преисполненного внимания офицеру.

– Выслать на планету отряд. Он должен вернуть записи или удостовериться, что их не было в шлюпке, – распорядился Дарт Вейдер. – По возможности действуйте незаметно – – незачем привлекать к себе внимание даже на этом захолустном мирке.

Офицер со своими солдатами отправился выполнять приказ, а Вейдер посмотрел на командора. – Уничтожьте корабль – – не будем оставлять следов. Что касается шлюпки, то я не могу поверить, что это был сбой. Данные, которые могут в ней оказаться, слишком важны. Проследите за этим лично, командор. Если эти записи существуют, их нужно вернуть или же уничтожить любой ценой. – Затем он добавил. – И тогда, раз сенатор в наших руках, это будет первым этапом в прекращении мятежа.

– Будет так, как вы укажете, повелитель, – – подтвердил командор.

И через переходный отсек прошел на имперский крейсер.

Дарт Вейдер повернул маску в ту сторону, где за обшивкой обреченной яхты сиял диск планеты.

– Я так и не сдержал своего обещания. – Голос гулко разнесся в пустом коридоре корабля.

 

 

***

 

– И угораздило же меня! Куда мы с тобой попали? Что за дикое место!

Ц‑ЗПО осторожно повернулся и взглянул на глубоко зарывшуюся в песок спасательную шлюпку. От жесткой посадки у него все еще гудели гироскопы. Посадка! И это называется посадкой?! Астродроид недовинченный…

С другой стороны, нужно быть благодарным, что они не разлетелись на шестеренки и микросхемы. Впрочем, окинув взглядом голый ландшафт, Ц‑ЗПО так и не решил, что же лучше: очутиться тут или остаться на захваченном крейсере. На горизонте торчали высокие песчаниковые останцы, а вокруг желтыми волнами, километр за километром, тянулись бесконечные дюны. Вдалеке песчаный океан сливался с жарким маревом неба, и нельзя было сказать, где кончается одно и где начинается другое.

Два робота шагали прочь от капсулы, а за ними медленно оседали облачка потревоженной песчаной пыли. Капсула, так удачно выполнившая свое предназначение, была теперь совершенно бесполезна. Ни один из роботов не был приспособлен для пешего передвижения по пустыне, и обоим, торившим путь по осыпающимся под ногами барханам, приходилось несладко.

– Мы созданы для страдания, – жалобно простонал Ц‑ЗПО. – Наша жизнь – юдоль скорби и печали. – В правой ноге у него что‑то скрипнуло, и он горестно качнул головой. – Нужно подре‑монтироваться, не то я скоро развалюсь. Мои внутренние схемы не отошли от того лобового столкновения, что ты обозвал посадкой.

Он остановился, но Р2Д2 продолжал упорно двигаться вперед. Маленький астродроид резко повернулся и теперь медленно, но целеустремленно направлялся в сторону ближайшего останца из плотного песчаника.

– Эй! – окликнул Ц‑ЗПО.

Р2Д2, будто не слыша его, упрямо держался прежнего курса.

– И куда это ты идешь?

После вторичного оклика Р2Д2 остановился и, пока Ц‑ЗПО устало шагал к нему, разразился потоком писков и свистов.

– Нет, я туда не пойду, – заявил Ц‑ЗПО, когда Р2Д2 закончил объяснения. – Там одни скалы. – – Он указал в сторону от утесов, туда, куда они шли раньше. – Туда идти гораздо легче. А почему ты думаешь, что там есть поселения? – Он сопроводил свой вопрос пренебрежительным взмахом металлической руки.

Р2Д2 издал протяжный свист, пару раз мигнул красным «глазом».

– Не говори со мной так официально, – предостерег Ц‑ЗПО. – Мне уже надоело, что ты все решаешь за нас.

Р2Д2 раз бибикнул, крутанув полусферой головы. – Ладно, иди своей дорогой, – великодушно объявил Ц‑ЗПО. – Через день ты увязнешь в песках, слышишь, ты, груда металлолома!

Он сердито пнул Р2Д2, отчего бедняга едва не кубарем скатился по дюне. ЦЗПО двинулся к размытому бледному горизонту, бросив взгляд через плечо.

– И не вздумай за мной бегать, помоши просить, – предупредил он, – потому что все равно не помогу.

У подножья дюны Р2Д2 ненадолго задержался, протер единственный глаз аварийным манипулятором, потом издал звук, который очень походил на гневный человеческий выкрик. Он пару раз покрутил «головой», окликая спутника. Ц‑ЗПО же лишь обернулся и заявил:

– Нет, хватит с меня приключений! Я ими уже сыт но горло! – – И бодро зашагал по бархану.

Тогда Р2Д2 что‑то тихонько прогудел, повернулся и как ни в чем не бывало покатился к рыжим хребтам.

Через несколько – часов сбояший Ц‑ЗПО, чьи внутренние термостаты из‑за небывалой перегрузки оказались на опасной грани перегрева, с трудом взбирался на высившуюся перед ним дюну, в надежде, что она будет последней. Безрадостный пейзаж разнообразили выгоревшие до известняковой белизны столбы и контрфорсы, по всей очевидности, кости какого‑то громадного животного. Взобравшись на гребень дюны, Ц‑ЗПО с тревогой посмотрел вперед. Вместо долгожданной зелени человеческой цивилизации его взору предстали новые десятки дюн, ни формой, ни надеждой не отличные от той, на какой он стоял. Самая дальняя казалась даже выше той, которую он только что с такими трудами одолел.

Ц‑ЗПО повернулся и глянул на отдаленное каменистое плато – его уже начинало затягивать жаркой дымкой. Пейзаж был до боли знаком, но ему было слишком жарко, чтобы копаться в своей бескрайней памяти.

– Ну ты, маленький сбойный грубиян, – пробурчал он, даже сейчас не желая признаваться в том, что Р2Д2 прав. – Это ты во всем виноват. Обманул меня, заставил идти в эту сторону. Надеюсь, тебе будет еще хуже.

Да и самому ему придется туго, если он будет стоять на месте. Ц‑ЗПО сделал шаг и услышал, как что‑то глухо скрежетнуло в коленном шарнире. По электронным цепям пробежала волна испуга, и, усевшись, робот‑секретарь принялся вытряхивать песок из засорившихся сочленений.

Можно идти прежним путем, сказал он себе. Или же признать свою ошибку и постараться догнать Р2Д2. Ни та, ни другая перспектива радости ему не доставляла.

Но есть и третья возможность. Можно сидеть тут, сверкая в солнечных лучах, пока ею сочленения не засорятся, шарниры не заклинит, внутренности не перегреются, а ультрафиолет не выжжет фоторецегггоры. И он превратится в очередной памятник разрушительной мощи двойной звезды, как и тот колоссальный организм, на чей обглоданный труп он только что наткнулся.

По его разумению, зрительные рецепторы уже стали сдавать. Ему померещилось вдалеке какое‑то движение. Наверное, дрожание воздуха из‑за жары. Нет! Нет, это явно отблеск металла, и движется оно к нему. Надежды его воспарили. Не обращая внимания на предостерегающие сигналы поврежденной ноги, он встал и лихорадочно замахал руками.

Теперь Ц‑ЗПО увидел, что это такое. Вне всяких сомнений, транспортное средство, хотя и незнакомого ему типа. Но это определенно транспортное средство, что подразумевает разум и технологию.

– Я спасен! – воскликнул он и пуще прежнего замахал руками: – Эгей! Сюда! На помощь!

В своей радости Ц‑ЗПО даже не задумался о той возможности, что этот разум может оказаться совсем недружественным.

 

 

***

 

– Поэтому я вырубил энергию, отключил ускорители и сел Дику на хвост, – закончил, вовсю жестикулируя, Люк.

Они с Биггсом прохаживались в тенечке у энергостанции. Оттуда раздавались лязг и звон металла, видно Механик наконец‑то решил, что робот‑помощник один с ремонтом все же не справится.

– Я был совсем рядом с ним, – возбужденно продолжал Люк, – чуть все приборы и датчики не спалил. Вот поэтому и долбанул свой «прыгун». – При воспоминании о происшествии юноша нахмурился. – Дядя Оуэн очень рассердился. И на весь оставшийся сезон запретил мне летать.

Но уныние Люка было недолгим. Радостное чувство от успеха оказалось сильнее чувства вины за проступок.

– Жаль, что тебя тогда не было, Биггс!

– Будь серьезней, Люк, – наставительным тоном посоветовал тот. – Может, ты и самый‑самый блистательнейший пилот по эту сторону от Мос Айсли, но эти маленькие «прыгуны» – штука опасная. Для «тропосферников» у них слишком высокие скорости. Слишком они шустры. Будешь рисковать, маневрируя с двигателем, и когда‑нибудь доиграешься. Раз, и все! – Он стукнул кулаком по раскрытой ладони. – Вмажешься в стену каньона – ив песчаную пыль, да по ветру…

– Кто бы говорил! – парировал Люк. – Теперь, когда ты слетал пару раз на больших звездолетах, где одна автоматика, ты говоришь точь‑в‑точь, как мой дядя. Размякли вы там в городах…

Он в шутку попытался двинуть приятеля кулаком в бок, но тот с легкостью блокировал удар, наметив контратаку. Потом Биггс с неожиданной теплотой сказал Люку:

– Я скучал по тебе.

Люк в смущении отвел взгляд.

– Да, Биггс, с тех пор, как ты улетел, все стало как‑то не так… Как‑то… – Люк попытался подыскать подходящее слово и беспомощно договорил: – Спокойно.

Он скользнул взглядом по пустынным, заметенным песком улочкам Анкорхада и сказал:

– Вообще‑то, тут всегда тихо и спокойно.

Биггс помолчал, раздумывая. Оглянулся вокруг. Они были одни. Остальные их приятели сидели в относительной прохладе энергостанции. Биггс наклонился ближе к Люку, и тот услышал в голосе друга необычно серьезные нотки.

– Люк, я вернулся не просто, чтобы попрощаться или чтобы похвалиться учебой в Академии. – Он снова неуверенно замялся.

Потом быстро заговорил, не давая себе отступить:

– Но я хочу, чтобы кто‑то знал. Не родителям же говорить!

Глядя широко раскрытыми глазами на Биг‑гса, Люк только и мог выдавить из себя:

– Знал «что»? О чем ты?

– О чем, о чем! О слухах, что ходят в Академии, да и в других местах, Люк. Упорные слухи. Я кое с кем подружился. Из других систем. Мы уговорились, как надо кое‑что сделать, и… – Он заговорщицки понизил голос. – Когда мы доберемся до какой‑нибудь системы на периферии, мы уйдем в гиперпрыжок, а потом присоединимся к Альянсу.

Люк во все глаза смотрел на друга, пытаясь представить себе Бштса – легкомысленного весельчака, живущего одним днем – – в роли патриота, охваченного лихорадкой восстания.

– К повстанцам? – – не поверил своим ушам Люк. – Да ты шутишь! Как?

– Давай потише, – предупредил Биггс, бросив настороженный взгляд в сторону энергостанции. – Чего ты орешь на всю систему?

– Извини, – торопливо прошептал Люк. – Все, я буду тихо. Вот так тихо. Чтобы только ты меня слышал…

Биггс перебил его и продолжил:

– У одного моего друга по Академии на Бестине есть друг, который может связать нас с отрядом повстанцев.

– Друг… Да вы спятили, – – убежденно заявил Люк, уверенный, что на его друга нашло помутнение рассудка. – Ты можешь вечно бродить вокруг да около, пытаясь отыскать пост настоящих повстанцев. Да большая часть слухов – просто миф. Да этот друг чьего‑то там друга, того гляди, окажется имперским агентом. Глазом моргнуть не успеете, как окажетесь на Кесселе, а то и где похуже. Если повстанцев так просто Отыскать, Империя уничтожила бы их много лет назад.

– Я знаю, что риск большой, – неохотно признал Биггс. – Если мне не удастся связаться с ними, то… – В глазах Биггса загорелся необычный огонек, сочетание новообретенной зрелости и чего‑то еще. – Я сделаю все, что в моих силах.

Биггс пристально посмотрел на друга.

– Люк, я не стану ждать, пока Империя призовет меня на военную службу. Что бы ни вешали по официальным информационным каналам, восстание растет и ширится. И я хочу быть на правой стороне – на той стороне, в которую я верю.

Его голос дрогнул, и Люк не знал, что же такое тот увидел перед своим мысленным взором.

– Люк, наверное, ты слышал те истории, которые слышал и я, узнал кое‑что о тех злодеяниях, о которых узнал и я. Когда‑то, может, Империя и была велика и прекрасна, но теперь те, кто правит ею… – он резко мотнул юловой. – Она прогнила, Люк, прогнила насквозь.

– А я, гнилой штифт, ничего не могу сделать, – угрюмо пробормотал Люк. – Торчу тут! – Он со злостью пнул наметеный барханчик – порождение вездесущих песков Анкорхада.

– Ты же вроде собирался поступать в Академию, – заметил Биггс. – А коли так, у тебя есть шанс убраться из нашей песочницы.

Люк огорченно фыркнул.

– Не совсем. Мне пришлось отозвать заявление. – Он отвернулся от недоверчивого взора друга. – Пришлось. После твоего отъезда были волнения среди песчаных людей. Они даже напали на предместья Анкорхада.

Биггс покачал головой, не принимая такого оправдания.

– Твой дядя одним бластером отразил бы набег целой колонии.

– Из дома, да, – согласился Люк, но дядя Оуэн наконец‑то установил новые влагоуловители и обзавелся другим оборудованием, и ферма приносит хороший доход. Но в одиночку он не в состоянии охранять весь участок, и говорит, что я нужен ему еще на один сезон. Я не могу его сейчас бросить.

Биггс с печалью вздохнул.

– Сочувствую, Люк. Когда‑нибудь ты научишься отделять то, что кажется важным, от того, что по‑настоящему важно. – Он обвел рукой окружающее. – Что толку от всей работы твоего дяди, если все забирает Империя? Я слышал, они начали подгребать под себя торговлю во всех внешних системах. Пройдет немного времени, и твой дядя и все остальные на Татуине превратятся в крепостных, гнущих спину во славу Империи.

– Такого здесь не случится, – возразил Люк с уверенностью, которой не чувствовал. – Ты же сам говорил – Империя не станет беспокоиться за этот каменистый шарик.

– Все меняется, Люк. Лишь угроза восстания удерживает стоящих у власти от поступков, которые считаются немыслимыми. Если эта угроза исчезнет совершенно… ну, люди никогда не могли утолить только два чувства – свое любопытство и свою жадность. А высшие имперские бюрократы не очень‑то любопытны.

Оба помолчали. В безмолвном величии улицу пересек небольшой песчаный смерч, наткнулся на стену и рассыпался невесомой дымкой.

– Как бы мне хотелось полететь с тобой, – наконец тихо произнес Люк. Он поднял взгляд.

Ты надолго сюда?

– Нет. Честно говоря, утром я отбываю на рандеву с «Эклиптик».

– Тогда, наверно мы с тобой больше не увидимся.

– Почему нет? Когда‑нибудь свидимся, – заявил Биггс. Он обезоруживающе улыбнулся. – Я буду посматривать, не появишься. ли ты, лихач. А ты тем временем постарайся не размазаться о стенку какого‑нибудь каньона.

– На следующий год я буду в Академии, – с настойчивостью заявил Люк, скорее чтобы подбодрить себя, чем Биггса. – А там – кто знает, куда меня занесет? – Говорил он решительно. – Я не хочу, чтобы меня забрили в звездный флот, это точно. Побереги себя. Ты… всегда останешься моим лучшим другом.

Им незачем было пожимать друг другу руки. Они давно миновали этот этап.

– Тогда – бывай, Люк, – просто сказал Биггс.

Он повернулся и скрылся за порогом энергостанции.

Люк проводил его взглядом, посмотрел на закрывшуюся дверь. В голове у него был полный сумбур, мысли совсем смешались, словно попали в знаменитую песчаную бурю Татуина.

 

 

***

 

Как известно, на Татуине существовало несколько необычных явлений, свойственных только этой планете. Самыми известными были странные туманы, с завидной регулярностью поднимавшиеся от земли там, где пески пустыни наметало к подножию крутых утесов и останцов.

Туман в жаркой пустыне казался столь же уместным, как кактус на леднике, но тем не менее, факт оставался фактом. Метеорологи и геологи с пеной у рта спорили о происхождении татуинских туманов, выдвигая теории, в которые сами едва верили, – о том, что вода задерживается в порах песчаника, и о том, что под толщей песка протекают непостижимые химические реакции, которые, когда земля остывает, заставляют воду подниматься, а затем, с восходом солнц‑близнецов, она вновь уходит под землю. Противоречий в предложенных теориях было не перечесть, но против реальности не очень‑то возразишь.

Ни туман, ни странные завывания и стоны полуночных обитателей пустыни не. тревожили Р2Д2. Он медленно поднимался по каменистому арройо, выискивая самый легкий путь к вершине останца. Вечерело, песок под ногами уступал место каменистым осыпям. Подшипники и шаговые механизмы маленького робота еле слышно поскрипывали, широкие ступни шуршали на мелких камешках.

На минуту Р2Д2 остановился, полусфера головы настороженно повернулась из стороны в сторону. Его детекторы вроде бы засекли раздавшийся впереди необычный звук – точно металл поскреб по камню. Как робот ни старался определить источник звука, тот не повторился, и вскоре Р2Д2 покатил дальше.

Сверху, с гребня каменной стены, незаметный снизу, с шуршанием заскользил каменный обломок. Маленькая фигурка, потревожившая случайный камешек, точно мышь, юркнула обратно в тень. Только сверкнули над стеной каньона две желтые точки и спрятались под складки глубоко надвинутого бурого капюшона.

Сверху сорвался невидимый тонкий луч и ударил ничего не подозревающего робота. Получив в упор заряд парализующего луча, тело Р2Д2 на пару мгновений замерло. Его корпус охватила паутина голубоватых разрядов, ярких в вечернем сумраке, затем раздался короткий электронный вопль. Трехногий робот затрясся, покачнулся и опрокинулся навзничь. Беспорядочно мигавшие на передней панели лампочки погасли.

Из‑за груды валунов выскочили три низкорослые фигурки, отдаленно напоминавшие человеческие. Но движениями они больше походили не на людей, а на грызунов, и были они немногим выше Р2Д2. Заметив, что единственный энергетический заряд обездвижил робота, они спрятали оружие – ружье с коротким стволом, оканчивающимся усеченным коническим набалдашником. Тем не менее, к замершей машине йавы приближались с опаской, с дрожью врожденной трусости.

Их одежда была припорошена густым слоем мелкого песка и желтоватой пыли. Йавы сгрудились возле своего пленника, и их зрачки нездорового красно‑желтого цвета по‑кошачьи светились из глубин капюшонов. Троица йавов принялась что‑то обсуждать, и их разговор – искаженный до неузнаваемости аналог человеческой речи – больше напоминал низкое горловое карканье. Если, как предполагали некоторые антропологи, они некогда были людьми, то давным‑давно деградировали и теперь ничем не походили на представителей человеческой расы.

Один из йавов поднял руку – лапу? – и что‑то призывно выкрикнул. Появилось еще несколько его соотечественников. Скопом они взялись за робота и потащили его по арройо.

Пройдя по дну каньона и одолев подъем, йавы вышли к похожему на чудовищного доисторического монстра песчаному краулеру. Он был столь же уродливо громаден, насколько малорослы были его хозяева и водители. В несколько десятков метров высотой, машина передвигалась по песку на нескольких широких гусеницах, катки которых превышали человеческий рост. Бесчисленные песчаные бури порядком ободрали металлическую обшивку краулера и оставили на ней немало вмятин.

Добравшись до краулера, йавы вновь заговорили между собой. Р2Д2 слышал их разговор, похожий не то на карканье, не то на кряканье, но ничего не мог понять. Ничего удивительного: когда йава того хочет, его может понять только йава, так как язык, которым они пользуются, менялся случайным образом – отчего лингвисты, пытавшиеся его расшифровать, буквально на стенку лезли.

Один из йавов достал из мешка на поясе небольшой диск, потом воткнул кругляш в сыпанувший искрами штекер на корпусе Р2Д2. Потом из бока гигантской машины выдвинулась огромная труба. Йавы закатили под нее Р2Д2, а потом отошли в сторону. Что‑то коротко застонало, потом сразу же раздался чудовищный «чмок» огромного вакуумного насоса, и маленького робота втянуло в нутро песчаного краулера точно горошинку в соломинку для коктейля. Завершив свои труды, йавы вновь разразились бормотанием, а затем поспешили в краулер. Они ловко залезали внутрь по лестницам и через какие‑то трубы – со стороны это больше всего походило на то, как выводок вомпы‑песчанки улепетывает в свои норки.

Без особой нежности приемная труба выплюнула Р2Д2 в маленький отсек. Б этой тюрьме среди груд сломанных инструментов и всякого ненужного хлама ютилось с дюжину всевозможных дрои‑дов. Некоторые переговаривались – на своих электронных языках. Другие бесцельно слонялись по углам. Но когда в отсек вывалился Р2Д2, все повернули к новичку свои зрительные устройства и датчики. И тут в сумраке раздался изумленный голос:

– Р2Д2! – воскликнул взволнованный Ц‑ЗПО. – Не может быть! Это ты!

Он протолкался к по‑прежнему парализованному собрату и обнял его с порывистостью, мало присущей механизмам. Нашарив маленький диск на боку Р2Д2, ЦЗПО задумчиво перевел взгляд на свою грудь, где красовалось очень похожее устройство.

С лязгом провернулись плохо смазанные катки, пришли в движение массивные гусеницы. Скрежеща и скрипя, чудовищный краулер медленно повернулся и неторопливо пополз в пустынную ночь.

Восемь имперских сенаторов и офицеров казались такими же неодушевленными, как полированный низкий стол, вокруг которого они сидели. У входа в зал, скудно освещенный холодным светом ламп на столе, замерли солдаты, похожие на мраморные статуи в своих белых доспехах. Командующий Тагге, самый молодой и самый нетерпеливый из восьмерки с пафосом произносил речь. Остальные терпеливо молчали. Тагге быстро забрался наверх, не брезгуя по пути никакими средствами, и хотя, как и все остальные собравшиеся, он красовался в ладно пригнанной серой форме, и от него пахло дорогим одеколоном, сенаторы избегали прикасаться к нему – даже случайно. Тем не менее, его уважали. Или боялись.

– Говорю вам, на этот раз он зашел слишком далеко, – с детской запальчивостью настаивал командующий. – Этот ситх навязывает нам такую спешку, за которую Император нас хвалит не станет. Пока строительство боевой станции окончательно не завершено, мы уязвимы. Кое‑кто из нас до сих пор не уяснил, насколько хорошо оснащен и организован Альянс. Их корабли выше всяких похвал, их пилоты – лучше. И движет ими нечто более мощное, чем их двигатели: этот их противоестественный фанатизм. Они намного опаснее, чем можно себе представить.

Офицер постарше, лицо которого избороздили столь глубокие шрамы, что даже косметическая хирургия не помогла от них избавиться, нервно заерзал в кресле.

– Опасны для вашего звездного флота, Тагге, но не для этой боевой станции. – Глаза в сеточке морщин блеснули, взгляд перепрыгнул с одного на другого, обежал сидящих за столом. – По‑моему, повелитель Вейдер знает, что делает. Восстание продлится лишь до тех пор, пока у этих трусов есть убежище – место, где их пилоты отдыхают, а машины ремонтируются.

Тагге возразил:

– УМОЛЯЮ вас, Ромоди, не сваливайте все в одну кучу. Я считаю, что сооружение этой станции больше на руку лично губернатору Таркину. Она призвана укрепить его личную власть, придаст ему больший вес… прекрасно, но это имеет мало общего с военной стратегией. И пока мятежники получают поддержку в самом Сенате, то…

Его слова оборвали шорох скользнувшей в сторону двери и щелканье каблуков вытянувшихся по стойке «смирно» часовых. Тагге, как и все прочие, обернулся к двери.

Обликом вошедшие в зал настолько не походили друг на друга, насколько их объединяла общая конечная цель. Первым через порог шагнул худой мужчина, с вытянутым лицом и резким носом, волосы он словно позаимствовал у старой метлы, а своими повадками напоминал беспощадного крайт‑дракона. Он был высок, но Гранд Мофф Таркин, губернатор многочисленных внешних территорий Империи, возле широкоплечего Дарта Вейдера казался карликом.

Тагге, не испугавшийся, но подчинившийся субординации, встал, а потом медленно опустился на свое место, когда Таркин уселся в свое кресло во главе стола для совещаний. Зловещая фигура в черных доспехах застыла позади губернаторского кресла. С минуту Таркин в упор смотрел на Тагге, затем, будто так ничего и не увидев, отвернулся. Тагге кипел от злости, но молчал.

Таркин обежал взглядом сидевших за столом, и на губах его заиграла тонкая, как бритвенное лезвие, улыбка.

– Господа, пусть имперский Сенат больше вас не волнует. Я только что получил сообщение, что Император распустил этот неуправляемый сброд навсегда.

Волна изумления прокатилась по собравшимся. Изумления, смешанного с тревогой – в конце концов, все они входили в Сенат.

– Наконец, – продолжил Таркин, – мы избавились от последних остатков Республики.

– Это невозможно, – – перебил его Тагге. – Каким образом Император будет управлять всей бюрократией?

– Официально сенаторские посты не отменены, вы должны это понимать, – объяснил Таркин. – Просто их полномочия приостановлены… – Он улыбнулся чуточку шире. – На срок действия чрезвычайного положения. Региональные губернаторы получат полный контроль и свободу действий в управлении вверенными им территориями. Это означает, что на колеблющихся планетах Империи может быть наконец должным образом наведен порядок. С этого момента страх удержит на привязи местных губернаторов, которые в большинстве своем – потенциальные предатели. Страх перед имперским флотом – и страх перед боевой станцией.

– А как насчет уже действующих повстанцев? – поинтересовался неугомонный Тагге. – Если мятежники каким‑то образом получат доступ к полной технической схеме этой боевой станции, то существует возможность, что они сумеют отыскать слабое место..

Улыбка Таркина превратилась в гримасу.

– Технические данные, на которые вы намекаете, – сердито пророкотал Дарт Вейдер, – скоро вновь окажутся в наших руках. Если…

Таркин, коротко качнув головой, прервал Повелителя Тьмы, на что больше ни один из находящихся в этом зале не осмелился бы.

– Это несущественно. Любая атака на станцию, предпринятая мятежниками, будет самоубийством, бесполезным жестом отчаяния – какую бы информацию они ни добыли. После долгих лет тайного строительства, – заявил он с видимым удовольствием, – эта станция превратится в решающую силу в этой части вселенной. События в этом районе Галактики отныне не будут определяться ни судьбой, ни указом, ни каким‑то органом управления. Они будут формироваться деятельностью этой станции…

Повинуясь легкому движению затянутых в металл пальцев, один из наполненных кубков поднялся с подноса и послушно поплыл над столом.

– Не стоит слишком гордится порожденным вами технологическим ужасом, Таркин, – заметил Повелитель Тьмы, разглядывая танцующий в воздухе кубок. – Способность уничтожить город, планету или целую систему – ничто по сравнению с Великой Силой.

– Сила! – фыркнул Тагге. – Не пытайтесь запугать нас своими колдовскими штучками, повелитель Вейдер. Ваша печальная приверженность к древней мифологии не поможет вам волшебным образом возвратить похищенные чертежи. И она не одарит вас предвидением, благодаря которому вы обнаружите тайный оплот восставших. Разве не смешно, что…

Глаза Тагге внезапно полезли из орбит, командующий схватился руками за горло, лицо его начало наливаться мертвенной синевой.

– Я нахожу, что подобный недостаток веры, – мягко произнес Вейдер, в упор глядя на задыхающегося офицера, – меня слегка тревожит.

– Довольно, – бросил недовольно Таркин. – Эта пикировка лишена всякого смысла.

Тагге по‑прежнему корчился в приступе.

– Вейдер!

Ситх повернул голову к губернатору; теперь, когда Таркин сидел, голова его была примерно на уровне чуть выше колен Повелителя Тьмы. – Отпустите его.

– Как вам будет угодно, – равнодушно пожал плечами Дарт Вейдер и отвернулся,

Тагге без сил обмяк в кресле, потирая горло и не сводя глаз с черной фигуры.

– К тому времени как эта станция будет полностью готова, повелитель Вейдер сообщит нам о местонахождении базы мятежников, – объявил Таркин. – Мы направимся туда и немедленно уничтожим ее, одним быстрым ударом подавив их жалкий бунт.

– Так пожелал Император, – добавил не без сарказма Дарт Вейдер, – так и будет.

Если кто из сидящих за столом и обладавших немалым могуществом людей и счел этот неуважительный тон предосудительным, ему хватило бы одного взгляда на Тагге, чтобы не встревать с замечаниями.

 

 

***