Проблема совместимости науки и религии. Вера и разум

Однако в более широких кругах и учёных, и общественности по-прежне­му остаются популярными взгляды о несовместимости научного позна­ния и религиозной веры. В отношении христианства ситуация выглядит примерно так. В своих метафизических симпатиях учёные часто согласны признать существование неких высших сил, неких разумных начал природы и т.п., но до полного принятия христианской веры дело не доходит. Христи­анское вероучение во всей полноте своей двухтысячелетней традиции, с его развитой обрядовой, духовно-практической, богословской сторонами

по-прежнему кажется большинству современных людей далёкой архаикой, к которой в лучшем случае можно относиться с уважением, но принять безо­говорочно достаточно трудно.

Весьма показателен здесь пример с А. Эйнштейном, вызвавший в своё время интерес общественности. В 1940 г. в Нью-Йорке состоялась конфе­ренция, посвящённая науке, философии и религии, к которой А. Эйнш­тейн подготовил статью. В ней он отрицал идею личного Бога, выдвигая достаточно типичные аргументы о её несовместимости с научной карти­ной мира, о её самопротиворечивости и т.п. Поскольку эти взгляды были вы-сказаны одним из крупнейших умов XX в., статья вызвала широкий резонанс. С ответом А. Эйнштейну в работе «Теология культуры» выступил известный философ и протестантский теолог Пауль Тиллих (1886— 1965). Он тщательно разобрал и отверг аргументацию А. Эйнштейна. Но главным в работе Тиллиха было предостережение против легкомысленно­го отношения к христианской теологии: теология намного серьёзнее, чем это кажется дилетанту, пусть даже и крупному учёному, «следует просить критиков теологии обращаться с ней так же тщательно, как это требуется, например, от того, кто имеет дело с физикой»¹.

В ходе изложения П. Тиллих рассматривает ещё одну типичную труд­ность, стоящую на пути гармонии веры и разума, — уничижительную ха­рактеристику веры по сравнению со знанием в теоретико-познавательном смысле. В этой связи он предупреждает, что сведение веры к некоему позна­вательному акту является распространённым заблуждением. Вера не есть всего лишь низкодоказательное знание. Вера — это центрированный акт всей личности, сложнейший личностный феномен. В науке же принятие какой-либо вероятной гипотезы есть не вера, а лишь предварительное веро­вание. Собственно же противостояние веры и знания, по П. Тиллиху, состоит в том, что сам научный метод тоже выступает как предмет особой веры, объект предельного интереса («Всякий раз вере противостоит вера, а не знание»²).

Укажем также на теоретико-познавательное исследование этой проб­лемы, принадлежащее талантливому русскому философу В.И. Несмелову, — «Вера и знание с точки зрения гносеологии» (1913). По его мнению, вера тоже есть особого рода знание, но такое, предмет которого не­возможно подвергнуть непосредственному эмпирическому изучению. В.И. Несмелов показывает, что вера и знание совместимы в логическом плане, т.к. они не вызывают противоречия в принципах научного мышле­ния. Противоречие религиозной вере составляет лишь атеистическая мета­физика, усвоенная учёными.

¹ Тиллих П. Избранное: Теология культуры. М., 1995. С. 330.

² Там же. С. 154.

Итак, совместима ли религиозная вера с научным сознанием? Ответ на это каждый даёт своим личным решением. Религиозная вера — это явле­ние особого порядка. Она основана на свободном выборе человека, требу­ет его ответственного участия; она имеет для человека не отвлечённо-тео­ретическое, а жизненное значение.

Научное познание с религиозной точки зрения

Существует и такой ракурс темы «наука и религия», как взгляд на на­учное знание и на сам научный проект с религиозной точки зрения. Но этот ракурс отсылает к сложнейшим духовно-мировоззренческим вопро­сам. Они выходят за рамки нашего рассмотрения. Ограничимся лишь ссылкой на суждение прот. В.В. Зеньковского (1881-1962), известного русского философа и православного богослова. Он указывает на то, что т.н. автономия науки связана с её отрывом от живой связи с христиан­скими началами.

«И не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего», — говорит ап. Павел (Римл. 12, 2). Но путь христианской рецепции и добывания знаний в свете обновлённого ума труден. Он был подменен на Западе простым разграничением знания и веры. В этом слу­чае религиозное сознание не преодолевает ограниченность человече­ского естественного разума, а лишь склоняется перед ней. «Именно так и развилась на этой почве идея «автономии» естественного разума, из чего позже выросла и вся система «нейтральной» культуры со всеми ги­бельными последствиями этого»,¹ — замечает В.В. Зеньковский. Одна­ко разыскание истины не есть только дело одного разума, а есть «обра­щённость всего духовного нашего состава к познанию подлинной реальности». Познание должно быть не гипертрофировано, но органич­но связано со всей полнотой духовной жизни. «Эта зависимость работы от общей духовной жизни и есть одно из основных положений христиан­ского учения о познании»².

Резюме. Таким образом, проблема взаимоотношений науки и рели­гии не сводится к узкопознавательной трактовке. Её полный разворот требует выхода в исторический, метафизический, нравственно-этиче­ский, культурологический и, конечно, духовно-мировоззренческий пла­ны. Назревшая потребность в новом синтезе выводит нас к глубочай­шим проблемам западной и вообще современной культуры и её предельных оснований.

¹ Зеньковский В.В. Проблемы воспитания в свете христианской антропологии. М., 1993.
С.186-187.

² Там же. С. 194.

9.5. Наука в общем культурном проекте