Конституционно – правовое закрепление места церкви в государстве по Конституции 1993 г

Правовой статус Православной Церкви в современной России устанавливается, в первую очередь, рядом положений Основного закона - Конституции Российской Федерации, принятой 12 декабря 1993 года. Косвенным образом рольПравославной Церкви, без прямого упоминания о ней, затро­нута уже в преамбуле Основного закона, в которой выраже­на мысль о том, что «многонациональный народ Российской Федерации» принимает Конституцию, «чтя память предков» и «возрождая суверенную государственность России», тем самым декларируется преемственность новой России по отно­шению к той России, в которой Православная Церковь, как известно, пользовалась исключительно высоким статусом.

Статья 13-я Конституции, согласно которой «в Российской Федерации признается идеологическое многообразие», так что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной», предполагает устранение правовых последствий монополии официального атеизма, который в своей марксистской разновидности и составлял ми­ровоззренческую базу государственной идеологии.

Прямое отношение к статусу как Русской Православной Церкви, так и других Церквей и религиозных общин, имеет положение, содержащееся в 14-й статье Конституции: «Рос­сийская Федерация - светское государство. Никакая рели­гия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом». Отсутствие государ­ственной религии, разумеется, не составляет препятствия для того, чтобы в своей политике органы государственной власти учитывали реальный общественный вес разных религиозныхобъединений в России, их совсем не одинаковый вклад в духовное наследие российского народа. При этом принципу светскости государства противоречит не только установление государственной религии, но и какая бы то ни была право­вая поддержка государством атеизма.

Статья 19-я провозглашает равенство прав «человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, язы­ка...» и, в том числе, от «отношения к религии». Этой же статьей «запрещаются любые формы ограничения прав граж­дан по признакам социальной, расовой, национальной, язы­ковой или религиозной принадлежности». Подобные положе­ния присутствовали и во всех советских конституциях, но для реальной юридической практики советской эпохи была характерна тотальная дискриминация верующих.

Статья 28-я Конституции гласит: «Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения идействовать в соответствии с ними». Право не исповедовать религии и свободно распространять соответствующие взгляды не может считаться тождественным праву вести пропаганду воинствующего атеизма в стиле советской эпохи, ибо такая пропаганда запрещена 2-й частью 29-й статьи: «Не допуска­ется пропаганда или агитация, возбуждающая социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и враж­ду. Запрещается пропаганда социального, расового, нацио­нального, религиозного или языкового превосходства».

В особом комментарии нуждается положение, запрещаю­щее пропаганду религиозного превосходства. Законодатель в данном случае не мог иметь в виду запрета на утверждение абсолютной истины вероучения своей религии, ибо такое убеждение составляет основание почти всякой религиозности, и подобная интерпретация соответствующего положения обо­значала бы косвенный запрет на публичное выражение и тем более распространение большинства религиозных вероучений. Подразумеваться в данной статье может, как представляется, лишь пропаганда личного превосходства носителей одного вероисповедания в сравнении с носителями другого исповеда­ния, а также настаивание на правовых привилегиях граждан в зависимости от вероисповедания.