Велико разнообразие определений свободы печати, накопившихся за последние три с лишним века, однако элемент самостоятельности, независимости прессы просматривается едва ли не в любой концепции, с каких бы позиций она ни излагалась. Согласно либеральной доктрине, опирающейся на философию естественного права, пресса, прежде всего, не должна находиться в зависимости от государства. Так, Дж. Мильтон писал: «Дайте мне свободу знать, свободу выражать свои мысли, а самое главное — свободу судить по своей совести....И пусть все ветры разносят беспрепятственно всякие учения по земле: раз истина выступила на борьбу, было бы несправедливо путем цензуры и запрещений ставить преграды ее силе»3. Помимо общественного мнения, нет другого судьи, который мог бы «провести демаркационную линию, отделяющую ошибку от истины»4. В учении Дж. Ст. Милля не только государство, но и общественное мнение не должно иметь власти над прессой: «мало одной защиты против тирании властей: нужна защита против тирании господствующих мнений»5.
|
|
Большую роль в либеральной теории — особенно в ее американском варианте — играл тезис о частнопредпринимательском характере свободы прессы. Вильяму Питеру Гамильтону из «WallStreetJournal» приписывается следующее изложение доктрины: «Газета является частным предприятием, которое абсолютно ничего не должно публике, а публика не предоставляет газете никаких особых прав.
Газету, следовательно, не волнуют никакие общественные интересы. Она безусловно является собственностью владельца, который продает произведенный товар на свой собственный страх и риск»6.
На смену либеральной теории свободы печати пришла доктрина социальной ответственности. В качестве примера процитируем программное заявление, с которым выступили акционеры частной городской газеты «PareRegionEcho» в Александрии, штат Миннесота, США: «Прежде всего мы должны признать, что подлинно замечательная газета должна быть чем-то более значимым, нежели персональная или общая совесть тех, кто ее редактирует, в том смысле, что, когда она говорит, ее слова принадлежат кому-то гораздо более мудрому, рассудительному, справедливому, сострадающему, отзывчивому и честному, чем те искалеченные слабостями и недостатками люди, задачей которых является писать те слова... Подлинно замечательная газета должна оставаться свободной от силков любых особых групповых интересов»7.
Советская доктрина рассматривала вопрос о свободе прессы исключительно с «классовых позиций». Так, пред перестроечная Конституция СССР 1977 г. демагогически гарантировала свободу печати — наряду со свободой слова, собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций — исключительно «в соответствии с интересами народа и в целях укрепления и развития социалистического строя» (ст. 50). Поскольку предназначение этой декларации ограничивалось нуждами пропагандистского ритуала, постольку ее юридическое содержание не определялось. Никак не конкретизировались и конституционные гарантии свободы печати, в качестве которых назывались «широкое распространение информации» и «возможность использования печати, телевидения и радио». Разумеется, изложенные таким образом гарантии никакого правового содержания не имели. Впрочем, в уголовном законодательстве всегда существовали нормы, которые при желании можно было применить как «защитные меры» против использования продекларированной «свободы» в каких-то иных интересах и целях, чем было разрешено Основным Законом.
|
|
Представляется, что ответственность прессы, во-первых, является функцией ее, прессы, независимости. В свою очередь, «функция независимости состоит в поощрении и поддержке формирования «общественности», являющейся наиболее существенным аспектом общественной сферы»8. Если средство массовой информации не независимо, подчинено государству или частному интересу, то ни о какой ответственности этого СМИ не может быть и речи, поскольку ему не обеспечена свобода воли — необходимое условие всякой ответственности.
Зависимые, подчиненные СМИ не образуют пространства для становления и выявления общественного мнения, являясь лишь инструментом его фальсификации, а значит подрыва конституционного режима, который предполагает, «что следует править в согласии с общественным мнением, что нельзя править против сложившегося мнения»9. Причем чем выше степень зависимости средства массовой информации, тем серьезнее потребность общества в прозрачности механизмов этой зависимости и тем значительнее должна быть ответственность тех, кто извне манипулирует редакционной политикой.
Во-вторых, категория ответственности прессы представляется достаточно сложной системой отношений между СМИ и обществом, аудиторией и профессиональным сообществом. Здесь следует различать ответственность средства массовой информации:
а) перед обществом — она реализуется в рамках существующих законов, призванных защищать интересы личности, гражданского общества и государства в информационной сфере;
б) перед своей аудиторией — здесь происходит трансформация граждан от «общественности» к «аудитории», которая является не пассивным потребителем продукции СМИ, а вовлеченным участником формирования редакционной политики через рыночные механизмы спроса и предложения информации, мнений и рекламы;
в) перед профессиональным сообществом — в отношении соблюдения общих правил поведения и профессиональной этики.
Первая попытка законодательного определения правового содержания свободы массовой информации была предпринята в Законе СССР о печати, ст. 1 которого гласила:
«Печать и другие средства массовой информации свободны.
Свобода слова и свобода печати, гарантированные гражданам Конституцией СССР, означают право высказывания мнений и убеждений, поиска, выбора, получения и распространения информации и идей в любых формах, включая печать и другие средства массовой информации.
Цензура массовой информации не допускается».
Сформулированное таким образом понятие свободы печати оставалось довольно туманным. Этот недостаток удалось отчасти преодолеть в российском Законе «О средствах массовой информации». Такой результат был достигнут, во-первых, благодаря развернутой дефиниции понятия цензуры (ч. 1 ст. 3) и, во-вторых, за счет использования «рефлексивного» определения свободы массовой информации, при котором объем правомочий субъектов определялся по принципу «все что не запрещено, то разрешено».
|
|
Хотя ст. 1 Закона о СМИ озаглавлена «Свобода массовой информации», однако в самом тексте ее о свободе массовой информации даже не упоминается. Благодаря названию статьи вводится презумпция свободы массовой информации в Российской Федерации, то есть она предполагается как данность. Разумеется, презумпция (от латинского praesumptio — предположение) является здесь не только приемом юридической техники, но и — учитывая ее значение для права массовой информации в целом — правовым принципом. В этом смысле можно говорить о свободе массовой информации в законодательстве о СМИ как о презумпции-принципе10.
В то же время содержание свободы массовой информации определяется в данной статье достаточно детально. Оно сводится к отсутствию ограничений в отношении:
а) поиска, получения, производства и распространения массовой информации;
б) учреждения средств массовой информации, владения, пользования и распоряжения ими;
в) изготовления, приобретения, хранения и эксплуатации технических устройств и оборудования, сырья и материалов, предназначенных для производства и распространения продукции СМИ.
Исключения из этого общего правила могут быть сделаны, во-первых, только в законодательстве, т.е. не в любых нормативных, а лишь в Федеральных законах (ч. 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации), а во-вторых, только в законодательстве именно о СМИ, которое, в свою очередь, должно соответствовать Закону о СМИ. Такое толкование с необходимостью вытекает из сопоставления ст.ст. 1 и 5 закона.
Кроме того, такие исключения, как будет показано ниже, должны соответствовать положениям ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах и ст. 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Изложенные выше соображения позволяют заключить, что свобода массовой информации является основополагающим принципом правового регулирования организации и деятельности СМИ, предполагающим отсутствие ограничений в отношении: а) поиска, получения, производства и распространения массовой информации; б) учреждения средств массовой информации, владения, пользования и распоряжения ими; в) изготовления, приобретения, хранения и эксплуатации технических устройств и оборудования, сырья и материалов, предназначенных для производства и распространения продукции СМИ, за исключением ограничений, необходимых в демократическом обществе и установленных Федеральным законом.
|
|
Понятие свободы массовой информации теснейшим образом связано с категорией плюрализма СМИ, который является выражением идеологического и политического разнообразия, гарантированного Конституцией Российской Федерации. Информационный плюрализм предполагает, с одной стороны, множественность независимых и автономных средств массовой информации, имеющих доступ к достаточному числу разнообразных источников информации, средств производства и распространения продукции СМИ, а с другой, — отражение ими разнообразия политических, социальных, религиозных и культурных взглядов при соблюдении редакционной независимости и уважении тех правил саморегулирования, которые могут быть самостоятельно выработаны работниками СМИ.