Внешняя политика России в 1815—1825 гг

С 1815 г. открылся новый этап в истории международных от­ношений и внешней политики России. Его возникновение было обу­словлено окончательным разгромом Наполеона, подписанием Вен­ского договора и заключением ряда соглашений между великими державами. Франция была весьма ослаблена. Англия получила пре­обладающее влияние на морях и возможность усилить свою эконо­мическую и колониальную экспансию. Австрия и Пруссия, примк­нувшие на последнем этапе к антинаполеоновской коалиции, со­хранили свое значение в европейской политике.

Разгром наполеоновской империи привел к значительному росту международного авторитета России, Александр I, по оценке совре­менников, стал арбитром Европы. Российское правительство стре­милось использовать результаты победы для упрочения своих но­вых границ, расширения политического влияния в Европе и на Бал­канах. Оно стремилось также к укреплению мирных отношений с другими европейскими государствами. Важнейшим принципом внеш­ней политики стала поддержка Венской системы, т. е. европейско­го равновесия и дворянско-монархических режимов на континенте. Задачи, стоявшие перед Россией, были противоречивы. С одной стороны, на Балканах она покровительствовала национальным дви­жениям христианских народов; в Европе Александр I также не мог не считаться с теми изменениями, которые произошли после фран­цузской революции и наполеоновских завоеваний. С другой сторо­ны, он проводил консервативную политику, основанную на принци­пе легитимизма. Это вносило элементы двойственности и непосле­довательности в решение внешнеполитических вопросов.

Российское Министерство иностранных дел после 1815 г. воз­главляли И. Каподистрия и К. В. Нессельроде, имевшие разные внеш­неполитические взгляды.

Граф И. Каподистрия, грек по национальности, с 1809 г. состо­ял на русской дипломатической службе, участвовал в работе Вен­ского конгресса. В 1815 г. он получил звание статс-секретаря по иностранным делам и с 1816 г. (совместно с К. В. Нессельроде) управ­лял Министерством иностранных дел. Каподистрия ведал отноше­ниями России со странами Востока. Придерживаясь либеральных взглядов, основную задачу русской внешней политики он видел в

укреплении отношений с Францией. Он придавал большое значе­ние политике России на Балканах, выступал за активизацию ее помощи христианским народам. Несогласный с реакционной поли­тикой Священного союза, он ушел в отставку в 1822 г. и покинул Россию. В 1827 г. Каподистрия был избран первым президентом боровшейся за независимость Греции.

К. В. Нессельроде, сын обедневшего лифляндского дворянина и дочери богатого еврейского банкира, состоял на дипломатической службе с 1801 г. и в течение 40 лет (с 1816 по 1856 г.) возглавлял российское Министерство иностранных дел. Он был проводником консервативного направления во внешней политике России первой половины XIX в. Это означало: политику времен Священного сою­за, курс на подавление революционных и национальных движений, в 20-е годы отказ от оказания помощи греческим повстанцам. В 30—40-е годы он последовательно продолжал выступать за подавле­ние любых революционных движений (польского восстания 1830 г., французской и бельгийской революций 1830 г., венгерской револю­ции 1849 г.). Он придерживался проавстрийской ориентации и на­ходился под сильным влиянием канцлера К. Меттерниха. С именем Нессельроде связаны внешнеполитические неудачи России в вос­точном вопросе в 40-е — начале 50-х годов XIX в. и дипломатиче­ский провал накануне Крымской войны.

Европейское Внешняя политика России в Европе была основана направление на Венской системе. В марте 1815 г. был подписан договор о Четверном союзе. В него вошли Россия, Англия, Австрия и Пруссия. Союз был нацелен на проведение в жизнь решений Вен­ского конгресса и, в первую очередь, относительно Франции. Ее территория была оккупирована державами-победительницами. Франции предстояло выплатить огромную контрибуцию.

В сентябре 1815 г. между Россией, Австрией и Пруссией был заключен Священный союз. Акт о его создании составил Александр I. Текст имел религиозно-мистический характер и содержал обяза­тельства христианских монархов оказывать друг другу помощь. Однако под религиозной оболочкой скрывалась общая политиче­ская задача — поддержка старых монархических династий и за­щита принципа легитимизма. В 1818, 1820 гг. на конгрессах Свя­щенного союза в Аахене и Троппау эта идеологическая цель была трансформирована в политический принцип, дававший право вме­шательства членов союза во внутренние дела других государств с целью подавления революционного движения. Наиболее активны­ми членами Священного союза были Россия и Австрия. Англия, формально не подписавшая Акт, на деле поддерживала консерва­тивную политику Священного союза.

Четверной и Священный союзы были созданы в связи с тем, что все европейские правительства понимали необходимость дос­тижения согласованных действий для решения спорных вопросов.

Союзы приглушили, но не сняли остроту противоречий между великими державами. Наоборот, они углубились, так как Англия и Австрия стремились ослабить международный авторитет и поли­тическое влияние России.

В этих условиях Россия активизировала свои отношения с Францией, Испанией, Пруссией и другими государствами. Алек­сандр I, поддерживая режим Бурбонов, в то же время настаивал на сохранении конституционного порядка и препятствовал распростра­нению ультрароялистских настроений, характерных для двора и части французского дворянства. Общая политика России в отноше­нии Франции заключалась в стремлении облегчить ее участь по­верженной страны и вернуть в ранг великой державы как необхо­димый элемент европейского равновесия. Россия целенаправленно поддерживала просьбы французского правительства о досрочном выводе оккупационных войск и сокращении размеров контрибу­ции.

В 1818 г. состоялся международный конгресс Четверного сою­за в Аахене, в работе которого участвовала и Франция. По настоя­нию Александра I страны-победительницы приняли решение о вы­воде оккупационных войск с территории Франции. Она была при­нята в число участников Священного союза. Наибольшее значение имело принятие на Аахенском конгрессе Декларации держав — участниц, провозгласившей их солидарность в поддержании прин­ципов "международного права, спокойствия, веры и нравственно­сти". За этой формулировкой скрывалось стремление великих дер­жав совместно укреплять абсолютистский строй в Европе и бороть­ся с революционными движениями.

В борьбе Австрии и Пруссии за лидерство в Германском союзе Россия придерживалась в основном нейтральной позиции. Она вы­ступала за скорейшее урегулирование территориальных споров между германскими государствами. Петербургский кабинет пола­гал, что равновесие в Европе будет более устойчивым, если Авст­рия или Пруссия не будут иметь преобладающего влияния в Гер­манском союзе. Поэтому российская дипломатия противодейство­вала экспансионистским планам Австрии в Германии и Италии.

В первые годы утверждения Венской системы значительно активизировались отношения России с Испанией, которую Алек­сандр рассматривал как противовес возросшему влиянию Англии на юге Европы и в Средиземноморье. В 1817 г. Россия выступила одним из посредников в испано-португальском конфликте, занима­ла доброжелательную позицию в вопросе об отношениях Испании с ее латиноамериканскими колониями. После начала испанской ре­волюции 1820 г. Россия сохранила дипломатические отношения с этой страной и в первое время считала нежелательным иностран­ное вмешательство в испанские дела.

Все эти действия российской дипломатии указывали на то, что в рамках Венской системы она пыталась противопоставить англо-

австрийскому сближению свои особые отношения с Францией и Испанией. Главным сторонником подобной политической комбина­ции был И. Каподистрия.. Однако бурно развивавшиеся революционные события в Европе усилили консерватизм внешнеполитического курса России и заставили Александра I пойти на дальнейшее сближение с Венским двором.

В 20-е годы XIX в. происходили крупные международные события, в которых одно из ведущих мест занимала Россия. Европейская политика Петербургского ка­бинета была связана со стремлением противодействовать разви­тию революционных движений в ряде европейских стран и жела­нием заслонить от их влияния Российскую империю. Кроме того, Россия боролась за сохранение своей преобладающей роли на меж­дународной арене и, в первую очередь, против распространения влияния Великобритании в Центральной и Юго-Восточной Европе, Средиземноморье и Османской империи. Постепенно нарастал pycскоанглийский антагонизм, особенно остро проявившийся в последующие десятилетия.

В 1820 г. началась буржуазная революция в Испании — выступление против неограниченной власти Фердинанда VII Бурбона, восстановленного на испанском престоле в 1814 г. Вслед за ис­панской произошли революции в Италии и Португалии. Венский конгресс закрепил политическую раздробленность Италии. В Коро­левстве Обеих Сицилий силой австрийских штыков была восста­новлена власть Бурбонов. Возросла фактическая зависимость от австрийских Габсбургов и других итальянских государств — Вене­ции, Ломбардии, Тосканы и др. Тяга к национальной независимости и ограничению монархической власти породила в 1820 г. револю­ции в Пьемонте и Королевстве Обеих Сицилий.

Все эти революционные события заставили европейских мо­нархов консолидировать свои силы. Отношение Александра I к ре­волюционным событиям постепенно менялось от сдержанно выжи­дательного к открыто враждебному. Как глава Священного союза он был готов к организации контрреволюционных мер. Одновре­менно он стремился обеспечить коллективное вмешательство в дела Италии и Испании, отказавшись от предложения Австрии дейст­вовать на двусторонней основе.

В связи с этим в октябре 1820 г. в Троппау был созван кон­гресс пяти союзных держав — России, Австрии, Пруссии, Франции и Англии. Позднее место заседаний было перенесено в Лайбах. Глав­ным вопросом повестки дня была выработка мер по подавлению революционных выступлений. В ноябре 1820 г. Россия, Австрия и Пруссия подписали протокол о праве вооруженного вмешательства во внутренние дела других государств (принцип интервенции) и дополнение к нему, касавшееся мер по подавлению неаполитанской революции. Англия и Франция отказались официально присоеди-

ниться к этим документам, однако признали право союзников на вмешательство в итальянские события. На основе достигнутой до­говоренности 100-тысячная австрийская армия быстро расправи­лась с революционным народом Неаполя и Пьемонта. В них были восстановлены абсолютные монархии и австрийское влияние.

Усиление реакционной линии России по отношению к револю­циям в Италии было связано с изменением взглядов Александра I, вызванным как европейскими, так и внутриполитическими собы­тиями. Большое воздействие оказало на него известие о восстании в Семеновском полку (1820), полученное им во время конгресса в Троппау. Однако он отказался от идеи участия российских войск в подавлении итальянской революции, крайне непопулярной в рус­ском обществе и, в первую очередь, среди прогрессивно настроен­ных офицеров гвардии.

Завершение конгресса в Лайбахе было связано с подписанием новой Декларации Австрии, Пруссии и России об оккупации Не­аполя и Пьемонта австрийскими войсками. Она подтверждала их решимость использовать насильственные методы для восстановле­ния там власти легитимных монархов.

В ходе работы конгресса вновь проявилось острое соперниче­ство между Россией и Англией. В принципе не выступая против принятых решений, Великобритания всемерно пыталась ограни­чить российское влияние на развитие международных отношений и принизить роль самого Александра I как арбитра Европы. Между ним и министром иностранных дел Великобритании лордом Р. Каслри постоянно происходили бурные дискуссии.

На конгрессе в Троппау — Лайбахе вопрос об испанской рево­люции специально не обсуждался. Однако уже тогда Россия, Авст­рия и Франция, обеспокоенные усиливавшимся радикализмом ис­панских революционеров, высказали идею о необходимости вмеша­тельства в дела Пиренейского полуострова. Так постепенно усили­валась консервативная линия в политике Александра I и в испан­ском вопросе.

Последний конгресс Священного союза состоялся в Вероне в 1822 г. Это был наиболее представительный форум европейских государств. В Верону прибыли российский император Александр I, австрийский император Франц I, прусский король Фридрих Виль­гельм III, итальянские монархи, английский и французский мини­стры иностранных дел, видные дипломаты и военачальники раз­ных стран. Конгресс проходил в условиях разраставшейся револю­ции в Испании, широкого освободительного движения в испанских колониях в Латинской Америке и начавшегося в 1821 г. греческого восстания, обострившего противоречия европейских держав в вос­точном вопросе.

Программа российской делегации на Веронском конгресс име­ла явно консервативный характер. Вместе с отставкой графа И. Каподистрии (май 1822) Россия окончательно отказалась от дипло-

матических методов урегулирования проблем революционных дви­жений в Европе и отдала предпочтение идее прямого вооруженного вмешательства.

Центральное место в работе конгресса занимал вопрос о рево­люции в Испании, вылившийся в обсуждение дипломатической под­готовки иностранной интервенции в нее. Инициатором выступала Франция, опасавшаяся пагубного влияния испанских событий на внутреннее положение в своей стране. Было принято решение о французской интервенции в Испанию. Ее войска в битве под Трокадеро нанесли поражение испанской армии. Осенью 1823 г. рево­люция в Испании была подавлена.

Другие международные вопросы, которые обсуждались в Вероне, вызвали неоднозначное отношение к ним и серьезные поли­тические разногласия представителей европейских государств. Во­прос об отношении к восставшим латиноамериканским колониям Испании вызвал серьезные разногласия: Англия настаивала на признании их независимости; Австрия и Пруссия ответили катего­рическим отказом; Россия заняла уклончивую позицию.

По инициативе Англии на конгрессе обсуждался вопрос о ме­рах по прекращению работорговли. Россия безоговорочно поддер­жала их, однако Франция не согласилась с программой, предло­женной Великобританией.

В день окончания работы Веронского конгресс Австрия, Рос­сия и Пруссия вновь приняли циркуляр, осуждавший революции, в том числе и греческое восстание. Однако добиться согласованных действий в этом вопросе державам не удалось.

Последний конгресс Священного союза свидетельствовал о зна­чительном поправении европейской дипломатии. Не признавая не­избежности крушения старых абсолютистских порядков и разви­тия Европы по пути социально-политического прогресса, Александр I и его союзники пытались предотвратить эти процессы не только методами дипломатического воздействия, но и прямым вооружен­ным вмешательством. Временно они достигли своей цели: первая в XIX в. волна европейских революций была отбита, Венская систе­ма сохранена, власть ряда европейских монархов восстановлена.

Итоги этой политики были неоднозначно восприняты русским обществом. Значительная часть официальных кругов приветство­вала их. Представители прогрессивных кругов (в первую очередь, будущие декабристы) решительно осуждали консерватизм внеш­неполитического курса Александра и сложившийся блок России, Австрии, Пруссии. Либерально настроенный государственный и общественный деятель поэт П. А. Вяземский метко определил его как "тройной булат самодержавия".

В период Отечественной войны 1812 г. и заграничного похода 1813—1814 гг. внимание России было отвлечено от Турции и Балкан. Однако российское правительство

продолжало рассматривать восточное направление своей политики как одно из важнейших. Задачи в решении восточного вопроса ос­тавались прежними: укрепление и обеспечение безопасности юж­ных границ, создание благоприятных внешнеполитических усло­вий для развития Новороссии, защита торговых интересов России в черноморском регионе, обеспечение наиболее благоприятного ре­жима судоходства через черноморские проливы.

Одновременно правительство Александра I не могло и не хо­тело устраниться от вмешательства в балканские дела и взаимоот­ношения Порты с ее подданными-христианами. Расширившиеся в период русско-турецких войн конца XVIII — начала XIX в. поли­тические и духовные связи с балканскими народами накладывали на русское правительство обязательство по их поддержке. В то же время российская дипломатия, действуя в рамках Священного союза и придерживаясь принципа легитимизма, полностью отказалась от идеи расчленения Османской империи и создания конфедерации славянских государств под своей эгидой. Некоторые идеи графа И. Каподистгаии, связанные с планом радикального решения бал­канского вопроса, не получили поддержки и не были реализованы. Наоборот, русское правительство занимало твердую позицию отказа от военной конфронтации с Турцией и все спорные вопросы пыталось решать дипломатическими средствами. Характерной чер­той политики Александра I в восточном вопросе в период Священного союза было стремление к согласованным действиям с европейскими странами. Этому не мешало даже понимание российской дипломатией, что Великобритания, Австрия, Франция имели собст­венные интересы на Востоке, противостоявшие России.

В 1812—1814 гг. международная обстановка в Юго-Восточной Европе оставалась крайне напряженной. Окончание войны России с Турцией не привело к стабилизации их отношений. Турция, вы­нужденная по Бухарестскому мирному договору уступить России Бессарабию, подтвердить автономию Дунайских княжеств и пре­доставить самоуправление Сербии, стремилась к политическому реваншу, восстановлению своих позиций на Балканах. В Османской империи разжигались религиозный фанатизм, антиславянские и антирусские настроения. Они подогревались английской и фран­цузской дипломатией, которая последовательно боролась против России в восточном вопросе.

В 1813 г., собрав огромные силы, турки начали военные дейст­вия против продолжавшегося восстания сербов и разгромили их. Руководитель восстания Карагеоргий эмигрировал в Австрию. Но­вый сербский господарь Милош Обренович принял турецкие усло­вия, восстанавливавшие многие старые порядки. В 1815 г. в Сербии вновь вспыхнуло восстание. Россия, одержавшая к этому времени победу над Наполеоном, смогла более решительно выступить в за­щиту сербов. Она поддержала их дипломатическими средствами, настаивая на строгом выполнении Турцией условия Бухарестского

мирного договора об автономии Сербии. В результате в 1816 г. меж­ду Турцией и Сербией был подписан новый мир, по которому сул­тан окончательно признал сербскую автономию.

В 1816 г. в Константинополь был направлен со специальной миссией граф Г. А. Строганов. В его задачу входило добиться от Порты строгого выполнения условий Бухарестского мирного дого­вора, главным образом, подтверждения автономных прав Дунай­ских княжеств. Не менее остро стоял вопрос о свободе навигации в проливах и о торговле российских подданных в Османской импе­рии. В 1820 г. русская дипломатия предложила Порте точно зафик­сировать привилегии для российской торговли в турецких владе­ниях и ввести более низкий взаимный таможенный тариф. Однако последняя отказалась подписать подобное соглашение, что не спо­собствовало улучшению русско-турецких отношений. Строганов имел инструкции решать все эти вопросы мирными, дипломатическими средствами, не доводя дело до нового вооруженного конфликта.

Проводя умеренную и сдержанную политику в отношении Турции, Россия постепенно теряла свое влияние в восточном Сре­диземноморье, где значительно усилились позиции Великобрита­нии. Последняя фактически установила свой протекторат над Ио­ническими островами. В 1819 — 1820 гг. на них вспыхнули антианг­лийские восстания, жестоко подавленные британскими властями.

В 20-х годах XIX в. восточный вопрос получил новое развитие в связи с широким национально-освободительным восстанием в Греции. В 1814 г. в Одессе греческие патриоты создали тайную организацию "Филики Этерия" ("Общество друзей") и начали под­готовку к освобождению Балкан. В 1817—1820 гг. деятельность этеристов распространилась в Молдове, Валахии, Сербии, Болгарии, собственно Греции и греческих общинах за рубежом. Во всех пла­нах "Филики Этерии" главное место занимал вопрос подготовки восстания в Греции одновременно с антитурецкими выступления­ми в других районах Балкан.

Правительство Александра I принципиально осуждало дея­тельность греческого тайного общества, однако в целом продолжа­ло покровительствовать грекам. Многие греческие патриоты не толь­ко нашли убежище в России, но и заняли видное положение в ар­мии и на дипломатической службе. Наиболее наглядным примером явилась карьера графа И. Каподистрии.

В марте 1821 г. вспыхнуло греческое восстание под руково­дством А. Ипсиланти, участника Отечественной войны 1812 г. и бывшего генерала русской службы. Первоначально русское прави­тельство заняло по отношению к греческому движению более жест­кую позицию, чем ожидали сами восставшие. Ипсиланти был уво­лен с русской службы без права возвращения в Россию. Александр I произвел демарш, осудивший греческую революцию, и довел его до сведения европейских дворов и Порты. Однако постепенно позиция России стала меняться. Это было связано с действиями турецкого

правительства, которое закрыло проливы для русских кораблей, ввело свои войска в Дунайские княжества, жестоко расправлялось с греческими повстанцами. В этих условиях Россия пыталась до­биться согласованных действий европейских держав и коллектив­ного нажима на Турцию для решения греческого вопроса. Но она натолкнулась на противодействие Англии и Австрии, которые са­ботировали все русские планы "умиротворения" греков. Британ­ский министр иностранных дел лорд Р. Каслри прямо заявил о том, что поражение восставших греков от Турции явится для его каби­нета лучшим вариантом и "будет простейшим способом устранить осложнения, возникшие на Востоке". Такая позиция европейских держав заставила Александра I временно отступить в этом вопросе.

В дальнейшей активизации политики России по отношению к греческому восстанию большая роль принадлежала русской обще­ственности. Передовая Россия сочувственно относилась к восстав­шим грекам. Фактически все слои русского общества — дворянст­во, купечество, духовенство — выступали за оказание помощи гре­ческому народу.

Постепенно изменялась и политика Великобритании. После смерти Р. Каслри новый министр иностранных дел Дж. Каннинг в марте 1823 г. поразил европейские дворы, неожиданно признав гре­ков воюющей стороной. Английские банки предоставили им помощь в размере 800 тыс. фунтов стерлингов. Британская дипломатия пред­принимала сложные дипломатические маневры не столько для того, чтобы обеспечить реальную помощь грекам, сколько для того, что­бы связать России руки в этой международной проблеме.

В 1823—1824 гг. русское правительство продолжало добивать­ся урегулирования греческого вопроса путем коллективных акций всех союзных держав. В 1824 г. оно сформулировало программу решения этого вопроса, связанную с предоставлением Греции час­тичной автономии в составе Турции, что отразило определенное изменение позиции России и ее стремление оказать грекам кон­кретную политическую поддержку. Однако русская программа бы­ла еще довольно умеренной. Она предусматривала ("Мемуар" К. В. Нессельроде, разосланный европейским кабинетам) автоно­мию Греции лишь на части ее территории. Греки же стремились к полной независимости. В результате русские предложения были отвергнуты как греческой, так и турецкой сторонами.

Это был опрометчивый шаг, сделанный греками, так как их военное положение стремительно ухудшалось в связи с тем, что в Грецию на помощь туркам прибыли две хорошо вооруженные и обученные по европейскому образцу дивизии вассала султана — египетского паши Мухаммеда Али. Греческая революция стояла на грани полного военного поражения. Серьезной опасности подверг­лось и мирное греческое население.

В начале 1825 г. собралась Петербургская конференция, в которой участвовали Россия, Австрия, Пруссия, Англия и Фран-

ция. Она была последней попыткой российского правительства со­гласовать действия держав. Программа российского правительства была враждебно встречена Австрией и Англией, прохладно — Фран­цией и Пруссией. После того как Турция отвергла предложения о посредничестве от участников конференции, Александр в послед­ние месяцы своей жизни принял решение действовать самостоя­тельно в греческом вопросе. Началась концентрация русских войск на границах с Турцией.

Таким образом, политика России в греческом вопросе в 1821— 1825 гг. претерпела эволюцию от открытого осуждения повстанцев до попытки оказать им содействие соединенными усилиями евро­пейских держав и, в конечном счете, понимания необходимости действовать самостоятельно и решительно.

Взаимоотношения России с государствами американского континента. Бурные события в Новом Свете в последней четверти XVIII в., возникновение молодой заокеанской республики и действия ее в качестве субъекта международной политики привлекали вни­мание российского правительства.

С момента образования США (Северо-Американских Штатов) американское правительство поставило перед собой задачу уста­новления дипломатических отношений с Россией. Оно искало помо­щи России в борьбе против Англии, не желавшей мириться с поте­рей своих бывших колоний. В начале XIX в. русско-американские отношения развивались в дружественном направлении. В 1804 г. началась переписка между Александром I и президентом Т. Джефферсоном. В 1809 г. были установлены дипломатические отноше­ния между Россией и США, что повлекло за собой значительное расширение экономических связей. В годы континентальной блока­ды американские суда стали частыми гостями на Санкт-Петербург­ском рейде.

Интересы двух стран непосредственно не сталкивались на мировой арене. В то же время зачастую у них оказывался общий противник — Англия. Поэтому в первой половине XIX в. Северо-Американские Штаты делали все возможное для укрепления свя­зей с Россией. Во время Отечественной войны 1812 г. американская общественность и правительство оказывали моральную поддержку русскому народу, боровшемуся против наполеоновской агрессии.

В период англо-американской войны 1812 — 1814 гг. русское правительство, несмотря на союз с Англией, заняло доброжела­тельную позицию по отношению к США. Англо-американская вой­на завершилась Гентским мирным договором 1814 г. Однако сохра­нялись спорные вопросы. В 1821 г. в их решении арбитром высту­пил Александр I. Он уладил конфликт, возникший в связи с част­ной собственностью, вывезенной во время войны англичанами из Северо-Американских Штатов, в пользу последних.

В конце XVIII в. была организована Российско-американская компания, осуществлявшая торговлю на Аляске и северо-западном побережье Америки. Она опиралась на русские поселения на Аля­ске, которые появились там еще в середине XVIII в. Администра­тивным центром Русской Америки являлся Ново-Архангельск, рас­положенный на острове Баранова (Ситха). По островам и северо­западному побережью был разбросан ряд поселений, представляв­ших собой небольшие крепости, редуты и одиночные зимовья. С 1812 по 1841 г. Россия владела также крепостью Росс в Калифор­нии.

До 1823 г. русское правительство в целом поддерживало дея­тельность Российско-американской компании на Аляске. Однако оно противодействовало стремлению руководства компании к расши­рению территории и активизации торговой деятельности. Прави­тельство понимало, что малочисленность русской колонии (около 800 человек) и ее удаленность от метрополии создают сложности по ее дальнейшему освоению и охране. Россия не хотела также ослож­нений с Северо-Американскими Штатами. В 1821 г. указом Алек­сандра I была четко определена сфера интересов России на северо­западном побережье Америки: от Берингова пролива до 51 градуса северной широты. Согласно указу, иностранным судам воспреща­лось не только приставать к подвластным России берегам и остро­вам, но и приближаться/к ним на расстояние в 100 миль. Несмотря на свою умеренность, указ вызвал противодействие США.

В декабре 1823 г. была провозглашена доктрина президента США Д. Монро — "Америка для американцев". Ее главная идея была такова: "Американские континенты в виду свободного и неза­висимого положения не должны впредь рассматриваться в каче­стве объектов для будущей колонизации любой европейской дер­жавы". Эта политическая доктрина означала противодействие ев­ропейскому вмешательству в Америку и вместе с тем распростра­нение колониальной экспансии самих окрепших Северо-Американ­ских Штатов.

Доктрина Монро, направленная прежде всего против Англии, которая обладала наиболее крупными колониальными владениями в Северной Америке, в определенной степени затрагивала и инте­ресы России на Аляске. В апреле 1824 г. между Россией и США была подписана конвенция о торговле, мореплавании и территори­альном разграничении на северо-западе Америки. Соглашение было достигнуто путем взаимных уступок, но со стороны России они были более значительными. Русские обязывались не селиться к югу, а американцы — к северу от 54 градуса северной широты. Таким образом, зона русского влияния сокращалась по сравнению с ука­зом Александра I 1821 г. По ст. 4 американские суда и торговцы допускались на территории, принадлежавшие России на Аляске и прилегавших островах. По сути это означало ослабление деятель­ности Российско-американской компании. Американские купцы

начали беззастенчивый грабеж местного населения и бесконтроль­ный вывоз пушнины из российских владений.

В отношениях двух стран заметное место занял также торго­вый договор 1832 г., основанный на принципе наибольшего благо­приятствования и ожививший российско-американские связи. (До­говор действовал вплоть до начала первой мировой войны 1914— 1918 гг.)

Внимание России к испанским колониям в Латинской Америке и португальской Бразилии возросло в результате установления континентальной блокады в Европе. Русское правительство было заинтересовано в расширении торговли с Латинской Америкой и получении оттуда колониальных товаров, поступление которых в Россию было прервано в связи с разрывом русско-английских от­ношений.

В 1810 г. началась война за независимость испанских колоний в Латинской Америке. Эта война и отношение к ней европейских государств на длительное время стали важной международной про­блемой. Первоначально русское правительство придерживалось дружественного нейтралитета и было готово заключить торговые соглашения с восставшими колониями, что означало бы их факти­ческое признание. После Венского конгресса и реставрации Бурбонов в Испании позиция России по отношению к восставшим начала меняться. Это было связано с общим поправением внешнеполити­ческого курса Александра I и принципами Священного союза. На его конгрессах постоянно возникал вопрос об отношении к восстав­шим колониям. Однако общей линии по отношению к Латинской Америке союзникам выработать не удалось. Великобритания по­спешила признать новые независимые государства. У других евро­пейских держав из-за отсутствия сильных военных флотов не было реальной возможности вмешаться в события в южном полушарии Нового Света.

Россия, в принципе осуждая действия латиноамериканских повстанцев, заняла позицию твердого нейтралитета. Более того, в 1824 г. она официально заявила, что вооруженное вмешательство в разногласия между Испанией и ее американскими провинциями не представляется возможным, согласившись лишь на мирное посред­ничество.

Вместе с тем дипломатическое признание Россией новых госу­дарств Латинской Америки затянулось на долгие годы. Этот про­цесс начался в 1827 г. с установления дипломатических отношений с Бразилией.