Тема 1. Судебно-психиатрическая экспертиза в уголовном процессе

Утвержден

Ученым советом

юридического факультета

“___” ________ 2001 г., пр. №___

ПРАКТИКУМ ПО СУДЕБНОЙ ПСИХИАТРИИ

 

Учебное пособие

(специальность – 021100 Юриспруденция)

 

Кафедра правоохранительной деятельности

 

Автор

кандидат медицинских наук, доцент В. А. Козлов

 

Под общей редакцией

заслуженного юриста РФ, почетного работника высшего профессионального образования, кандидата юридических наук, заведующего кафедрой, профессора Санкт-Петербургского Гуманитарного университета профсоюзов Ю. А. Лукичева

 

Введение

Настоящий практикум составлен в соответствии с программой учебной дисциплины “Судебная психиатрия” и предназначен для студентов юридического факультета Санкт-Петербургского Гуманитарного университета профсоюзов.

Главная задача практикума заключается в формировании у студентов правильного понимания основных положений судебной психиатрии и в приобретении практических навыков по применению полученных знаний в своей профессиональной деятельности.

В практикум включены задачи по основным разделам дисциплины “Судебная психиатрия”. Изучаемые темы составлены по единой логической схеме с обязательным формулированием целевой установки занятия. Для лучшего усвоения учебной дисциплины в практикум включены рекомендации студентам для самоподготовки и краткая информация по основным темам судебной психиатрии.

Задачи и схемы, включенные в практикум, заимствованы из отечественных опубликованных источников.[1]

Общие методические положения

Цель учебного пособия — помочь студентам приобрести практические навыки в области судебной психиатрии. В своей профессиональной деятельности юристам придется назначать судебно-психиатрические экспертизы, формулировать вопросы, знать, какой перечень медицинских и других документов необходимо представлять психиатрам, как оценивать результаты проведенных исследований.

В практикум включены пять тем по судебной психиатрии, посвященных вопросам невменяемости и недееспособности, особенностям симулятивного поведения правонарушителей и порядку назначения принудительных мер медицинского характера. К каждому занятию предложены задачи.

Исходя из уровня практических и теоретических знаний студентов, преподаватель имеет возможность подобрать каждому наиболее подходящие по сложности учебные задания. Подготовка к практическому выполнению учебного задания включает обязательное изучение специальной литературы, лекционного материала и методических рекомендаций по дисциплине, самопроверку степени усвоения теоретических знаний с помощью контрольных вопросов.

Под руководством преподавателя студенты с юридических позиций решают вопросы изучаемой темы по конкретным уголовным ситуациям учебных задач. При этом особое внимание студентов обращается на их умение написать и правильно оформить текст постановления о назначении судебно-психиатрической экспертизы с полным перечнем вопросов, которые необходимо решить в рамках учебного задания; какие документы и материалы уголовных дел необходимо собрать и представить психиатрам для проведения экспертизы.

Эффективному решению этих и других учебных задач призваны способствовать приводимые в практикуме извлечения из нормативных документов, инструкция о производстве судебно-психиатрической экспертизы и другие материалы.

 

Тема 1. Судебно-психиатрическая экспертиза в уголовном процессе

Целевая установка: изучить признаки невменяемости и особенности ее установления у больных шизофренией и эпилепсией.

 

Прочтите задачи 1–2. Оцените основные симптомы, свидетельствующие о психических расстройствах. Определите медицинский и юридический критерии невменяемости. Напишите текст постановления о назначении судебно-психиатрической экспертизы. Составьте перечень медицинских и других документов, необходимых для проведения экспертизы. Определите вид принудительного медицинского лечения правонарушителям.

 

Задача 1. Обследуемый А. привлечен к ответственности за попытку 21 декабря 2000 г. убить своего приятеля.

А. родился в семье рабочего, наследственность психическими заболеваниями не отягощена. В детстве ничем не болел, успешно учился в школе. По окончании 8 классов оставил школу в связи с тяжелыми материальными условиями. Работал на вагоностроительном заводе слесарем. По характеру был живым, общительным, веселым, всегда охотно помогал своим товарищам по цеху. В возрасте 22 лет поведение А. изменилось. Сделался раздражительным, вспыльчивым, обидчивым. В ответ на замечания окружающих то начинал плакать, то становился злобным, грубым. Во время ссор всегда волновался, при этом чувствовал, что горло сжимается, к нему “что-то подкатывается и появляется физическая слабость”.

А. часто задумывался о причине наступивших с ним изменений и пришел к выводу, что это результат его “бытовой неустроенности”. Обратился в районную поликлинику, так как плохо спал по ночам. Был поставлен диагноз: психастения. Продолжал работать, самочувствие не улучшалось. Временами думал, что люди изменили к нему отношение, однако в чем это выражалось, определить не мог. Со своим приятелем Г. до последнего времени поддерживал дружеские отношения.

В день правонарушения (через 3 года после появления психических расстройств) А. вышел рано утром во двор, собираясь идти на работу, и увидел Г., который также шел на завод на работу. Внезапно пришла мысль убить Г.

А. быстро зарядил охотничье ружье и, когда Г. приблизился к калитке дома, выстрелил в него. После этого бежать не пытался, сопротивления не оказывал, сидел на скамейке, повторяя: “Что я наделал!”.

При обследовании первичной амбулаторной судебно-психиатрической комиссией, куда он был направлен в связи с “непонятным мотивом” совершенного деяния, А. был тосклив, не мог объяснить совершенный поступок, расспрашивал о состоянии потерпевшего, плакал, волновался по поводу своего будущего. Заключение о психическом состоянии А. не вынесено, и он был направлен на стационарное обследование в Стационарную межрайонную экспертизу.

В соматическом и неврологическом состоянии отклонений от нормы не отмечено. При беседе с врачом А. был тосклив, на глазах появлялись слезы, говорил, что ему неприятно находиться с преступниками, хотя он понимает, что и сам ничем не отличается от них. Поведение А. в отделении не всегда было одинаковым. Тоскливо-подавленное настроение сменялось раздражительностью, грубостью, иногда самые нейтральные вопросы окружающих неожиданно вызывали у А. злобное недовольство, он требовал немедленной выписки. Часто становился повышенно обидчивым, плаксивым и по-разному пытался объяснить слезы: ссылался то на длительное пребывание в стационаре, то на головные боли.

Примерно через 2 месяца (первая стационарная экспертная комиссия не вынесла окончательного заключения о психическом состоянии обследуемого) при беседе с врачом А. начал говорить о том, что сейчас у него начало появляться в голове “много мыслей”, и не только о своей судьбе, но и о жизни вообще, о том, как протекает жизнь, что было раньше и что произойдет в дальнейшем. Иногда неопределенно говорил, что люди кажутся ему изменившимися, что на него смотрят подозрительно, обсуждают его поступки, однако свои высказывания не развивал. Припоминая поведение некоторых людей на работе, высказывал предположение, что в отношении него что-то “замышлялось”. Такие заявления обследуемого были нестойкими, он не фиксировал на них внимание и сам отмечал, что, может быть, все это ему казалось.

Заключение. У А. определяется шизофренический процесс: в отношении совершенного деяния невменяем. А. помещен в общую психоневрологическую больницу на принудительное лечение. По данным катамнеза, у А. через полгода развились стойкие идеи преследования, галлюцинаторные явления, расстройства мышления в форме резонерства.

 

Задача 2. Обследуемый Д, 40 лет, электромонтажник, обвиняется в убийстве тещи и тестя и нанесении умышленного тяжелого вреда здоровью жены.

С 11 лет Д. страдает большими судорожными припадками, возникавшими ежемесячно, иногда по несколько раз в день. За 4 и 3 года до совершения правонарушения Д. помещали в психиатрическую больницу в связи с неправильным поведением после припадков: бесцельно бегал, пытался совершить половой акт с коровой, говорил, что пища отравлена, что правление колхоза собралось, чтобы его отравить, залезал на крышу, кричал: “Спасайте!” Указанные состояния врачи расценивали как сумеречные. Последние два года Д. злоупотреблял алкоголем; стал более раздражительным, возбудимым. В состоянии опьянения бывал особенно придирчивым и назойливым, в связи с чем родственники его связывали. В последующем о своем поведении не помнил.

В день правонарушения, 8 марта 2000 г., около 9 часов утра, выпил 200 граммов вина, работал по хозяйству. В 14 часов за обедом выпил еще 100 граммов водки, некоторое время спокойно разговаривал, затем вдруг помрачнел, начал придираться к жене. После замечания тещи о его пьянстве бросил в нее тарелку, начал браниться, разорвал платье на жене. Родственники его связали и уложили в летней кухне. Он успокоился и уснул. Около 17 часов Д. самостоятельно развязал опутывавшие его веревки, порезал ножом перину и подушку. Вскоре в кухню вошла жена. Неожиданно Д. молча нанес ей 2 удара ножом в спину и шею и выбежал вслед за ней из кухни. На улице подбежал к теще, несколько раз ударил ее ножом, та упала. На подбежавшего к нему соседа Д. тоже замахнулся ножом: “вид у него был страшный”.

На обращение к нему и попытку успокоить Д. не реагировал. Соседу удалось отобрать у него нож. Тогда Д. побежал домой, схватил в летней кухне другой нож и быстрыми шагами направился в соседний дом. Здесь спросил, где его жена, и опять выбежал на улицу. Там подбежал к лежавшей на земле раненой теще и, несмотря на ее мольбы не убивать ее, нанес еще несколько ударов ножом. Оказавшегося рядом тестя также ударил несколько раз ножом в грудь и живот, а когда тот упал, перевернул его вверх лицом и перерезал ему шею. Затем, сидя верхом на трупе, продолжал наносить ему удары. Д. едва оторвали от убитого и отобрали нож. Д. вернулся к себе во двор, лег вниз лицом на кучу мусора и уснул. После приезда участкового инспектора Д. через 50 минут растолкали и назвали по имени. Он вскочил и бросился на инспектора. Взгляд у Д. был блуждающий, его связали. По пути в отделение милиции Д. молчал. В отделении милиции “как-то дико и удивленно смотрел”, не понимал, где он находится. На расспросы отвечал: “Я ничего не знаю”. О случившемся не помнил.

Развитие у Д. возбуждения через некоторое время после приема алкоголя и в связи с внешним поводом (неприятное замечание), участие психогенных моментов (направленность агрессии в основном против “обидчиков” на втором этапе возбуждения — после сна) затрудняют квалификацию его психического состояния. Однако указанные моменты не противоречат картине спровоцированного приемом алкоголя сумеречного помрачнения сознания с нарушением ориентировки и осмысления обстановки, автоматизированными действиями с бессмысленно-жестокой агрессией. Последующий глубокий сон, сменившийся оглушенностью, амнезия содеянного также подтверждают сумеречное помрачнение сознания у Д.

Заключение. Д. страдает эпилепсией. Противоправные действия были совершены в состоянии сумеречного помрачения сознания; невменяем.