Идеология Белого движения

В идеологии Белого движения существовали расхождения, однако превалировало стремление восстановления в России демократического, парламентского политического устройства, частной собственности и рыночных отношений.

 Целью Белого движения провозглашалось — после ликвидации советской власти, окончания гражданской войны и наступления мира, и стабильности в стране — определение будущего политического устройства и формы правления России через созыв Национального учредительного собрания (Принцип непредрешения).

На время Гражданской войны Белые правительства ставили перед собой задачу свержения советской власти и установления на удерживаемых территориях режима военной диктатуры.

При этом вновь вводилось в силу законодательство, действовавшее в Российской империи до революции, скорректированное с учётом приемлемых для Белого движения законодательных норм Временного правительства и законов новых «государственных образований» на территории бывшей Империи после Октября 1917 г.

Политическая программа Белого движения в области внешней политики провозглашала необходимость соблюдения всех обязательств по договорам с союзными государствами. Казачеству было обещано сохранение самостоятельности при формировании собственных органов власти и вооружённых формирований. При сохранении территориальной целостности страны для Украины, Кавказа и Закавказья рассматривалась возможность «областной автономии».

По мнению предпринявшего попытку научной оценки Белого движения историка генерала Н. Н. Головина, одна из причин неудачи Белого движения состояла в том, что в отличие от его первого этапа (весна 1917 — октябрь 1917 г.) с его позитивной идеей, ради служения которой Белое движение и появилось — исключительно для целей спасения разрушающейся государственности и армии, после октябрьских событий 1917 г. и разгона большевиками Учредительного собрания, которое было призвано мирно решить вопрос о государственном устройстве России после Февральской революции 1917 года, контрреволюция утратила позитивную идею, понимаемую как общий политический и/или социальный идеал. Теперь с подобной функцией уже могла выступать лишь идея негативного характера — борьба против разрушительных сил революции.

Белое движение в общем тяготело к кадетским общественно-политическим ценностям и именно взаимодействие кадетов с офицерской средой определило как стратегические, так и тактические установки Белого движения. Монархисты и черносотенцы составляли лишь небольшую часть Белого движения и правом решающего голоса не пользовались.

Историк С. Волков пишет, что «в целом дух белых армий был умеренно-монархическим», при этом Белое движение не выдвигало монархических лозунгов.

А. И. Деникин отмечал, что громадное большинство командного состава и офицерства его армии были монархистами, при этом он же пишет, что собственно офицерство политикой и классовой борьбой интересовалось мало, а в основной своей массе оно являлось элементом чисто служилым, типичным «интеллигентным пролетариатом».

Историк Слободин предостерегает рассматривать Белое движение в качестве партийного монархического течения, так как никакая монархическая партия не возглавляла Белое движение.

Белое движение составляли силы разнородные по своему политическому составу, но единые в идее неприятия большевизма.

Белые использовали лозунг «Законность и порядок!» и рассчитывали дискредитировать этим власть своих противников, одновременно укрепляя восприятие себя народом как спасителей Отечества. Усиление беспорядков и накала политической борьбы делало аргументы белых вождей более убедительными и приводило к автоматическому восприятию белых как союзников той частью населения, что психологически не принимала беспорядки. Однако вскоре этот лозунг о законности и правопорядке проявился в отношении населения к белым с совершенно неожиданной для них стороны и, к удивлению многих, сыграл на руку большевикам.

Участник Белого сопротивления, а впоследствии — его исследователь — генерал А. А. фон Лампе свидетельствовал, что лозунги большевистских лидеров, игравших на низменных инстинктах толпы, вроде «Бей буржуев, грабь награбленное», и говоривших населению, что каждый может взять всё, что угодно, были бесконечно более притягательны для пережившего катастрофическое падение нравов в результате 4-летней войны народа, нежели лозунги белых вождей, говоривших, что каждому причитается лишь то, что положено по закону.

Большой проблемой для Деникина и Колчака был сепаратизм казачества, особенно Кубанского. Хотя, казаки были самыми организованными и злейшими врагами большевиков, но они стремились прежде всего к освобождению от большевиков своих казачьих территорий, с трудом подчинялись центральной власти и неохотно воевали за пределами своих земель.

Белые вожди мыслили будущее устройство России как демократического государства в его западноевропейских традициях, адаптированное к реалиям российского политического процесса. Российская демократия должна была базироваться на народовластии, ликвидации сословного и классового неравенства, равенства всех перед законом, зависимости политического положения отдельных национальностей от их культуры и их исторических традиций.

Говоря о политических программах белых вождей, следует отметить, что политика «непредрешенчества» и стремление к созыву Учредительного собрания не было, всё же, общепризнанной тактикой. Белая оппозиция в лице крайних правых — в первую очередь верхов офицерства — требовала монархических знамён, осенённых призывом «За Веру, Царя и Отечество!». Эта часть Белого движения смотрела на борьбу против большевиков, опозорившими Россию Брест-Литовским миром, как на продолжение Великой войны. Такие взгляды высказывали, в частности М. В. Родзянко и В. М. Пуришкевич.

По мнению И. Л. Солоневича и некоторых других авторов, основные причины поражения Белого дела заключались в отсутствии у белых монархического лозунга. Солоневич также приводит информацию, что с таким объяснением причин неудачи белых и победы большевиков солидаризировался один из лидеров большевиков — организатор Красной армии Лев Троцкий.

Если рассматривать борьбу идей и лозунгов белых и красных по время Гражданской войны, то следует констатировать, что в идеологическом авангарде шли большевики, сделавшие первыми шаг в сторону народа установками на прекращение Первой мировой войны и развёртывание мировой революции, заставляя белых защищаться с их главным лозунгом «Великой и Единой России», понимаемым как обязательность восстановления и соблюдения территориальной целостности России и довоенных границ 1914 года.

При этом «целостность» воспринималась как тождество понятию «Великороссия». Отойти от общепризнанного курса на «Единую и неделимую Россию» пробовал в 1920 году барон Врангель, чей руководитель Управления внешних сношений П. Б. Струве заявлял, что «Россия должна будет соорганизоваться на федеративных началах путём свободного соглашения создавшихся на её территорий государственных образований».

Уже находясь в эмиграции, белые сожалели и каялись, что не смогли сформулировать более чётких политических лозунгов, учитывавших изменения российских реалий, — об этом свидетельствовал генерал А. С. Лукомский.