Хронология и периодизация неолитических культур Днепро-Донского междуречья

 

Касаясь вопроса культурной характеристики региона Днепро-Донского междуречья, в первую очередь, необходимо отметить тот факт, что освоение первобытным человеком данной территории в эпоху неолита проходило более интенсивно, нежели на севере Восточной Европы. По мнению одесского археолога В.Н. Станко предпосылки данного процесса связаны со временем последнего оледенения, приходящегося на эпоху позднего палеолита. Южные территории в это время находились вне ледниковой зоны, и потому обладали более благоприятными климатическими условиями, а также предлагали альтернативу исчезающим крупным просмысловым животным (мамонт и шерстистый носорог) в виде бизона. В это время происходят процессы переселения, которые можно классифицировать как миграции первой модели по классификации, предложенной в 1978 г. советским археологом Н.Я. Мерпертом, в которой они обозначаются как «миграции, полностью обусловленные экологическим фактором, непосредственно вызванные изменениями природных условий» [Мерперт, 1978]. Интенсивная же эксплуатация местных природных ресурсов в финале позднего палеолита – мезолите, прежде всего связанная с более усложнившимися формами охоты при помощи таких технологических нововведений, как лук и стрелы, сказалась на плотности местного населения и привела к его увеличению и расселению по большей площади. В конечном итоге, экстенсивное использование местных природных ресурсов при постоянном приросте населения, а также климатические изменения в конце бореала – начале атлантикума привели к кризису старых и возникновению таких принципиально новых форм хозяйства, как раннее земледелие и скотоводство.

       Подобная мысль также была высказана и А.Я. Брюсовым, ещё в начале 1950-х гг. утверждавшим, что «более благоприятные физико-географические условия, а также близость к древнейшим культурным очагам мира определяли более быстрое культурное развитие южных племён» [Брюсов, 1952]. Большая численность населения, по его мнению, приводила к процессу т.н. сегментации – дроблению крупных племён на более мелкие группы, распространённые на весьма крупной территории и тесно связанные друг с другом в плане технологической традиции и стратегии расселения, а потому, относящиеся к одной археологической культуре, но при этом с допущением каких-либо локальных различий.

       Нельзя также не учитывать различного рода межплеменные контакты, заключавшиеся в технологическом и культурном влиянии, меновых отношениях, а также в процессе ассимиляции, нередко приводившей к смене целых археологических культур. Все эти процессы по классификации Мерперта следует относить уже ко второй модели миграций, обусловленных «в основном экономическим фактором, прежде всего появлением и распространением в ряде областей производящих видов экономики, ознаменовавшими новый этап во взаимодействии человека с природой. Началось качественно новое использование природных ресурсов с целенаправленным воздействием на них со стороны человека, искусственным их приумножением и распространением на новых территориях» [Мерперт, 1978].

       Неолит на территории Днепро-Донского междуречья в первую очередь связан с местным, так называемым «донецким» вариантом днепро-донецкой культуры (вт. пол. VIII – вт. пол. VII тыс. до н.д.), памятники которого расположены в поймах и надпойменных террасах рек лесостепной зоны Подонцовья.

       Характерной чертой её начального этапа является архаичность, проявляющаяся в мезолитической технологической традиции, а также малое количество керамики. На основе данных признаков, в течение более чем полувека, ряд отечественных исследователей предоставили свои, принципиально различные трактовки генезиса и последующего развития донецкой культуры. Так, Д.Я. Телегин, комплексно изучавший днепро-донецкую культуру, на основе анализа стратиграфии и инвентаря могильников и поселений выделил три последовательных этапа её развития [Телегин, 1968]. По антропологическим признакам её носители относились к кроманьонской протоевропейской расе. Генезис культуры он связывал влиянием местных мезолитических племён волынно-донецкой группы, которым он отводил основную роль, а также маглемезских памятников Прибалтики, что, по его мнению, проявлялось в некоторых типах макролитических орудий. Комплексы распространенной гребенчато-накольчатой керамики исследователь изучал лишь в рамках днепро-донецкой культуры, а безкерамические памятники и вовсе относил ко времени мезолита.

       С его концепцией был не согласен В.Н. Даниленко, считавший ошибкой рассмотрение в рамках днепро-донецкой культуры могильников азово-днепровского типа (в том числе и Мариупольского) и приднепровских поселений типа Моства [Даниленко, 1969]. Тем не менее, он также отводил большую роль в генезисе данной культуры носителям прибалийско-маглемозской традиции (преимущественно в северных районах Украины), но при этом отмечал и большое влияние со стороны племен азово-причерноморской зоны (для южных регионов, куда, в том числе входит и Подонцовье). Всего Даниленко выделял 3 этапа её развития (или же 6 в его расширенном варианте).

       Первый этап характеризовался им по керамике струмельского типа (сосуды бурого цвета, с подлощенными стенками, отсутствующим орнаментом и органическими) из поселений на Среднем Днепре. В данное время, по мнению исследователя, происходит появление и становление земледелия, которое он считал результатом воздействия со стороны представителей буго-днестровской культуры. На второй этап приходится расцвет днепро-донецкой культуры, основными особенностями которой было распространение поселений типа Бондариха на Северском Донце и Устье Гнилопяти на Среднем Днепре, а также остродонных сосудов буроватой окраски с толстыми сглаженными стенками со стянутой верхней частью и гребенчатым орнаментом. Орудийный инвентарь донецкой группы памятников состоял как из стандартных микролитических орудий, так и из макролитов (разнообразные тесла и топоры). В этот период автором фиксируется отход местного населения в сторону рыболовно-охотничьего хозяйства с элементами скотоводства, связанный исследователем с миграцией местного населения. Третий этап он выделяет как финальный, в результате которого носители днепро-донецкой культуры были ассимилированы носителями ямочно-гребенчатой керамической традиции.

       В 90-х – начале 2000-х гг. археологи В.А. Манько и А.Ф. Горелик основываясь на большом количестве новых данных, пересмотрели известные концепции образования днепро-донецкой культуры, и предложили свой, принципиально иной подход к её исследованию, в первую очередь выражавшийся во всестороннем изучении кремневых орудийных комплексов и на их основе выделили несколько местных культур. Генезис её донецкого варианта они связывали с «миграцией кукрецкого населения Днепровского Надпорожья и, возможно, Приазовья, при наличии влияния автохтонного зимовниковского населения» [Манько, 2006]. С кукрекским населением также связывалось и распространение на данной территории специфических остриёв яниславицкого типа. Подобно предыдущим исследователям, В.А. Манько выделил 3 этапа в истории донецкой культуры.

       Первый этап ознаменовался миграцией на данную территорию кукрецкого населения (памятники Глафировка, Клешня Вторая, Клешня 3 и 5, Кайдашино 8), принесшего с собой отжимную технологию расщепления, и как следствие, более развитую микролитическую индустрию (скребки, резцы-струги, и пр.). Керамика находится на начальной стадии своего развития и отличается нестойкими формами.

       Второй этап заключается в процессах взаимодействия пришлого и местного населения (стоянки Хутор Шевченко, Пелагеевка, Зеленая Горница 1, 5, 6, Бондариха 2). Претерпевает незначительные изменения техника расщепления (форма нуклеусов становится стандартизированной) и микролитический инвентарь, в изделиях с вторичной обработкой появляются новые виды ретуши. Изменяется керамика – её характерной особенностью на этом этапе является S-образный венец, а также сложная линейно-накольчатая орнаментальная композиция.

       Третий (финальный) этап (памятники Дробышево, Ольховая 2 и 5, Орехово-Донецкое 3, Клешня 4) прослеживается в первую очередь по изменениям в орудийном инвентаре – направленность отжимной техники на получение пластинчатых заготовок средней величины, появление двустороннеоббитых тёсел, а также суммарное превышение общего количества резцов над скребками вдвое. В период второй половины VII тысячелетия (время развитого неолита) донецкая культура начинает испытывать на себе влияние ранней тубинской культуры, что в конечном итоге привело к ассимиляции первой и её исчезновению.

       Параллельно с образованием донецкой культуры, в период раннего неолита на данной территории происходит складывание ещё нескольких археологических культур. Так, в Юго-Восточном Приазовье появляется локальная «матвеево-курганская культура», памятники которой локализуются в долине р. Миус (поселения Матвеев Курган I и II, стоянка Грунтовское) [Крижевская, 1992]. Её ранненеолитический возраст подтверждается двумя радиоуглеродными датами, полученными при анализе углей из очажных ям: для поселения Матвеев Курган I – 7505±210 лет назад, для поселения Матвеев Курган II – 7180±78 лет назад.

       Генетическую основу культуры Л.Я. Крижевская видела в представителях позднемезолитической гребениковской традиции, однако их технологические особенности не получили распространения в местных индустриях, а некоторые памятники гребениковской культуры были синхронны или даже моложе матвеевокурганских поселений [Цыбрий, 2008]. Кроме того, исследовательницей отмечалось некоторое влияние носителей донецкой культуры, проявившееся в некоторых формах каменных орудий (трапецевидные орудия и топоры). Большую роль в становлении матвеево-курганской культуры, по мнению В.В. Цыбрия сыграло население памятников на территории Нижнего Дона, чьё влияние выразилось в отказе от микролитической техники, заимствовании техники обработки мягких пород камня (сланца), а также появлении такой формы хозяйства, как рыболовство [Цыбрий, 2008].

       Другой синхронной культурой является, распложенная на территории Подонцовья и Нижнего Дона платовоставская культура, относящаяся к Нижневолжской культурно-исторической общности и выступающая её своеобразным южным пограничьем (памятники Зимновники 1-1, Мурзина Балка, Должики, Россыпная 6 и др.). Её каменный инвентарь уникален тем, что помимо поволжских, имеет ярко выраженные черты матвеевокурганской (плоские нуклеусы, низкие симметричные трапеции, S-образные микролиты), нижнедонской (трапеции со струганными спинками и крутой ретушью) и позднезимовниковской (диагональные резцы и низкие трапеции) технологических традиций. По мнению А.В. Манько, объединение элементов нескольких культур достаточно надёжно свидетельствует о негомогенности большинства комплексов [Манько, 2006].

       В свою очередь, со времени первой половины VII тыс. до н.э. территорию Подонцовья начинают занимать носители тубинской культуры, выделенной В.А. Манько в 2001 году [Манько, 2006]. Её памятники локализуются в районе озер Туба и Маткино, а также некоторых притоках Северского Донца, однако точные её границы выделить сложно ввиду неполного изучения региона. Отсутствие каких-либо параллелей с кремневыми комплексами донецкой культуры позволяет говорить об отсутствии между ними генетических связей, что лишний раз указывает на тубинскую культуру как на пришлую, а некоторые сходства в технологическом плане с матвеевокурганским и гребениковским памятниками указывают на их возможную роль в её генезисе. Отдельно также стоит вопрос о влиянии на данный процесс носителей среднеазиатских культур типа Джейтун и Джебел, в которых также имеются сходства в кремневом и керамическом комплексах, и который на сегодняшний день также остаётся открытым.

       В развитии данной культуры, как и в случае с её предшественницей, выделяется три периода. Первый период связан с расселением её представителей (уже знавших ранние формы земледелия и скотоводства) на данной территории, а также ассимиляции и вытеснении с неё представителей поздне-донецких племён (памятники типа Старобельск). Техника расщепления – отжимная, с применением многоплощадочных или уплощенных нуклеусов; в микролитическом инвентаре прослеживаются различные виды круто ретушированных трапеций, платин-анкошей и пр. Керамика весьма разнообразна, в общей сложности выделяется 5 её видов. Общей чертой для всех является высокое качество, красный либо бурый цвет, а также различные типы прочерченного орнамента.

       Второй этап (стоянки Туба 2, Чернецкое Озеро 1, Серебрянское) характеризуется изменением в микролитических формах орудий и типах ретуши. Керамика также имеет несколько видов.

       В третий (финальный) этап (памятники Туба 1, Серебрянское, Новосёловка, Зановское, Александрия) происходит развитие пластинчатой техники, а керамический комплекс схож с таковым из второго этапа. В данный период по материалам памятников Новосёловка 1 и Подгоровка фиксируются контакты с населением МКИО. Следует также учитывать, что тубинская культура на протяжении большей части своей истории развивалась в условиях возрастающей экспансии носителей принципиально новых культурных традиций, в том числе, знакомых с выплавкой металла [Манько, 2006], что в конечном итоге вероятней всего и привело её к последующему исчезновению во второй половине 5 тыс. до н.э.     

Отдельного рассмотрения заслуживает сформировавшаяся в низовьях р. Дон ракушечноярская культура, основными памятниками которой выступают многослойные поселения Ракушечный Яр, Раздорское I и II и др. [Белановская, 1995; Цыбрий, 2008]. Ранние слои Ракушечного Яра датируются сер. VIII – нач. VII тыс. до н.э., что указывает на период раннего неолита. Поздние слои датируются V тыс. до н.э. Таким образом, мы видим, что данная культура существовала на протяжении практически всей эпохи неолита. Подобно прочим приазовским культурам, здесь также отмечаются такие специфические черты, как хозяйство, основанное на охоте и раннем скотоводстве, при сохраняющихся сильных позициях рыболовства (что сопровождается специфическими типами орудий в виде остриёв, сланцевых грузил для сетей и рыболовных крючков), использовании рубящих шлифованных орудий, специфическом расположении поселений. По характеру орудийного и керамического инвентаря исследователи считают данную культуру самобытным и достаточно замкнутым явлением [Цыбрий, 2008], однако также фиксируют её взаимодействие с нижнедонской, днепро-донецкой и поволжской культурами.

       На территории же Приазовья в рамках Мариупольской культурно-исторической общности (МКИО), как и на Нижнем Дону, в развитом неолите происходит формирование нижнедонской культуры, начало существования которой датируется серединой VII тыс. л.н. К данной культуре относится ряд крупных и мелких памятников, среди которых комплекс памятников Кременная, Раздольное, Рассыпная VI, Кальмиус, а также некрополь Мариупольский могильник [Цыбрий, 2008]. Местное население имело скотоводческую и сководческо-охотничью форму хозяйства, развитый микролитический инвентарь, а также имело разнообразный керамический комплекс. В свою очередь такие памятники, как поселение Кальмиус и некрополь Мариупольский могильник ряд исследователей выделяет как самобытное явление, имеющей черты днепро-донецкой и нижнедонской культур [Котова, 2002; Горбов, Колесник, 2016]. В V тыс. население части памятников переходит в энеолитическую фазу развития.

       Итак, рассмотрев становление и развитие ряда местных неолитических культур, мы можем сделать вывод о том, что территория Днепро-Донского междуречья представляет собой весьма сложный и неоднородный регион, в котором процессы становления и развития неолита проходили как при участии местного автохтонного мезолитического населения, так и под влиянием представителей соседних культур. В свою очередь, подобное сочетание выразилось в широком разнообразии кремневого инвентаря и керамического комплексов, а также в складывании уникальных хозяйственных и культурных форм хозяйства. Кроме того, на образование и развитие данных традиций влияли также и внешние условия – в первую очередь, обеспеченность сырьевыми ресурсами, ввиду чего данная территория также представляет большой интерес для исследования в данном направлении.

 

Использованная литература:

1. Белановская Т.Д. Из древнейшего прошлого Нижнего Подонья: поселение времени неолита и энеолита Ракушечный Яр. – СПб: СПб-ГУ, 1995. – 200 с.

2. Брюсов А.Я. Очерки по истории племён европейской части СССР в неолитическую эпоху. – М.: Издательство Академии Наук СССР, 1952. – 263 с.

3. Горбов В.Н., Колесник А.В. Новое неолитическое поселение в Мариуполе и его место в системе синхронных памятников // Вестник ВолГУ. Серия 4, История. Регионоведение. Международные отношения. Т. 21. – 2016, № 4. – С. 16-31.

4. Даниленко В.Н. Неолит Украины. – К.: Наукова думка, 1972. – 257 с.

5. Котова Н.С. Неолитизация Украины. – Луганск: Шлях, 2002. – 268 с.

6. Крижевская Л.Я. Начало неолита в степях Северного Причерноморья. – СПб, 1992. – 177 с.

7. Манько В.О. Неоліт Південно-Східної України // Кам’яна доба України, вип. 9. – Київ: Шлях, 2006. – 280 с.

8. Мерперт Н.Я. Миграции в эпоху неолита и энеолита // Советская археология. – 1978, №3. – С. 9-28.

9. Телегін Д.Я. Дніпро-донецька культура. – К. 1968. – 254 с.

10. Цыбрий В.В. Неолит Нижнего Дона и Северо-Восточного Приазовья. – Ростов-на-Дону: АПСН СКНЦ ВШ ЮФУ, 2008. – 205 с.