2020-05-25
79Рассказ №56: «Медный ангел»
Эпизод Стэнли Моргана
Морган зашёл к себе в кабинет и увидел там девушку, о которой предупреждала секретарша. Молоденькая блондинка в немного старомодном платье сидела в кресле и сосредоточено просматривала какие-то документы. Посетительница не походила на обычный контингент, который захаживал в банк, и Морган не мог понять, чего она хочет, и как умудрилась уболтать секретаршу, чтобы та пустила её в кабинет. Думая, что это могло бы значить, Стэнли прошёл за свой стол, девушка внимательно за ним наблюдала, уселся и сказал:
- Ну, говорите. Кто Вы и зачем пришли?
Морган незаметно отрыл ящик стола и вытащил оттуда револьвер. Пусть уже давно ему ничего не угрожало, но старые привычки остались. Незнакомка представилась:
- Меня зовут Гермиона Грабовски. Работаю машинисткой в отделении полиции. И к Вам у меня есть пара вопросов.
- Почему они не прислали инспектора?
Если судить по весу, то револьвер заряжен. Стэнли про себя чертыхнулся – почему он не проверил оружие раньше? За последние спокойные годы он совсем расслабился, забыв, что к нему в любой момент могут прийти не самые приятные личности. Девушка с пронзительным взглядом ответила:
- Это личное расследование.
Морган хмыкнул:
- Понятно. То есть я могу не отвечать на Ваши вопросы?
Гермиона пожала плечами. Стэнли начал думать, что она действительно машинистка, а не наёмный убийца, посланный, чтобы утащить душу банкира в ад за старые грехи. Хотя плох тот киллер, по которому сразу виден род деятельности. Девушка с расстановкой ответила:
- Можете. Но я уверена, Вы мне расскажите всё.
Бородача позабавила такая гранитная серьёзность, что выдавала в незнакомке новичка, он усмехнулся и ласково сказал:
- Ты мне напоминаешь мою жену…
- А простите. – Напыщенную уверенность девушки резко сдуло, и она смущённо опустила глаза, думая, что задела чувство банкира, но Морган только засмеялся:
- Да ничего с ней не случилось. Она отдыхает в Калифорнии, а я не могу к ней вырваться из-за дел. – Снисходительно он добавил. – Так что ты хочешь узнать?
От милой неопытности девочки банкир расслабился и потерял бдительность, думая, что та пришла выяснить что-то о состоянии счёта отца, который предательски бросил её в детстве, но та жёстким голосом спросила:
- Что Вам известно про Томаса Купера?
Морган вздрогнул и вцепился в револьвер. Это имя будило в нём кучу неприятных воспоминаний, о которых он предпочёл бы забыть, но призраки прошлого никогда его не покидали, постоянно вклиниваясь в ежедневную мирную жизнь. Даже будучи мёртвым, Томас умудрялся постоянно напоминать о себе. С запинкой банкир ответил:
- Ничего особенного.
Гермиона жёстко отрезала:
- Нет, Вам хорошо известно это имя.
- Откуда такие сведения?
- К сожалению, я не могу Вам сказать.
Морган, чувствуя нарастающую панику, начал злиться:
- Ты сама мне сказала, что расследование личное, поэтому я могу не отвечать на твои вопросы и просто выставить тебя за дверь. Поэтому будь добра, расскажи, откуда тебе известно о Томасе?
Гермиона уловила жёсткие нотки в голосе банкира и предпочла больше на него не давить. Она сразу раскрыла все карты:
- Я расследую исчезновение моей сестры, Пенелопы Грабовски. Прошло уже пять лет, и я допускаю, что может быть мертва, что её уже не вернуть. Но мне необходимо узнать, что с ней произошло.
Девушка уже хотела рассказать, почему ей так важно узнать судьбу сестры, но банкир пренебрежительно бросил:
- Месть – глупое чувство.
Он готов был посочувствовать девочке, если та говорила правду, но она действительно занималась чем-то не тем. Позвольте мертвецам хоронить своих мертвецов. Если за пять лет полиция не смогла расследовать дело, то это не получится у машинистки. Однако Гермиона, проглотив обиду на бородача, продолжила твёрдым голосом:
- Возможно. Но я уверена, что Джеймс Купер связан с этим или даже является маньяком. Слышали? По «Элизиуму» постоянно говорят про Ангела, который бродит по улочкам и отправляет заблудшие души прямо на небеса. Но полиция штата в это не верит. Они считают Хэвен обычной помойкой с кучей мелкого жулья, но без мясника, бродящего по улицам. Они думают, что легенду об Ангеле придумал Эдвард, ведущий «Элизиума», который не смог справиться с гибелью своей невесты, а коллеги подло воспользовались его душевным состоянием ради сенсации. А я подозреваю Джеймса, поэтому мне приходится ворошить прошлое этого семейства и вытаскивать на свет тайны городка. Пожалуйста, расскажите.
Морган поёрзал в кресле под решительным взглядом Гермионы.
- Ты понимаешь, что залезаешь на территорию одной из старых семей Хэвена? Что местные живьём тебя сожрут, если окажется, что Джеймс невиновен?
- Понимаю. Но мне терять нечего.
- Всегда есть что терять, только понимаешь это слишком поздно. Я тоже когда-то был очень самоуверенным и могу посоветовать молодым дуракам вроде тебя охладить свой пыл. У тебя есть семья, друзья, любимый. Думаешь, они обрадуются, если с тобой что-то случится? Думаешь, твоим родителям понравится, если кроме старшей дочери у них исчезнет и младшая? Тебе этого хочется. Ладно, если ты такая упрямая, то придётся всё рассказать, чтобы ты поняла, что влезаешь в игру, которая тебе не по зубам. Но учти, свидетельствовать простив Куперов я не собираюсь. Сейчас узнаешь почему.
И бородатый банкир принялся рассказывать.
Вся эта история началась в 1927 году, когда молодой Стэнли Морган вместе с женой и совсем крошечной дочерью переехал в Хэвен. Тогда ревели двадцатые, страна жирела и богатела, и казалось, что сказка никогда не закончится. Богатство было за каждым углом, а смелые и пронырливые могли нажить состояние за одни сутки. Подобный неуёмный оптимизм разделял и молодой Стэнли, который бросил работу в банке, чтобы зарабатывать спекуляциями на рынке ценных бумаг. Это сейчас спекулянт подобен мошеннику, но тогда люди верили, что это благое дело, об этом кричали крупные профессора, журналисты, политики и банкиры. Никто из них не видел пропасти, в которую на полном ходу неслась страна.
Морган содержал контору в Бостоне, но быстро понял, что в Америке есть неосвоенные рынки с почти нулевой конкуренцией. Зачем толкаться в большом городе, если можно поехать в провинцию и стать крупной рыбой в мелком пруду? Выбор пал на Хэвен, который стремительно богател за счёт рыбной ловли и порта, но там не было ни одной конторы подобного толка.
Стэнли снял помещение, нанял четырёх помощников, наладил связь со знакомыми брокерами и начал грести деньги. Хэвенцы быстро смекнули, что на акциях можно получать баснословные прибыли, и бросились в контору Моргана, который хотя бы немного знал о том, как эти волшебные биржи работают. Он говорил про сложные вещи, его прогнозы сбывались, клиенты получали первые выплаты и сразу же вкладывали прибыль в новые акции. Конка и края этой сказки не было. Блеск человека из большого города вскружил голову провинциалам, и Стэнли стал желанным гостем на любом приёме в Хэвене.
На одном из таких обедов, которые с большим размахом устраивали Ноланы, владельцы транспортной компании, он познакомился с Томасом Купером, отставным офицером и ветераном Первой Мировой войны. Тот производил очень приятное впечатление и мог очаровать кого угодно. Среднего роста, но статный с военной выправкой он улыбался, мило шутил, рассказывал армейские байки, ностальгируя по славным временам. Однако Стэнли слышал о нём один не очень приятный факт – он был контрабандистом. Но спекулянт не видел в этом ничего предосудительного. В конечном счете, даже самые приличные люди не прочь иногда выпить. Да даже в монастырях варили пиво, а правительство не имело права отбирать у людей такую мелкую шалость в угоду ханжам и лицемерам. Поэтому когда Томас захотел тоже поучаствовать во всеобщем обогащении, Стэнли с радостью согласился, не видя в этом ничего плохого или опасного.
Только Эстер Морган отнеслась к этому отрицательно. Лишённая авантюрной жилки и обычно пессимистично настроенная она пыталась вразумить мужа, что иметь дело с бандитами – это очень плохая идея, что рост не может быть вечным, что если всё пойдёт наперекосяк, он не сможет доказать Томасу свою невиновность. Но Стэнли показывал ей газеты с авторитетными мнениями, звал послушать радио, где президент Кулидж заверял, что в будущее можно смотреть с оптимизмом, и давал посмотреть котировки с биржи. Эстер же тыкала в колонку финансового обозревателя из New York Times, который постоянно предвещал скорый крах всей экономики, но как и в истории с мальчиком и волками ему не верили. Хорошие новости сменяли ещё лучшими, рынок рос как на дрожжах, а Стэнли предлагал Эстер бросить работу телеграфистки, которая отнимала уйму сил, и сосредоточиться на воспитании дочери. Он зарабатывал достаточно, и зарплата жены особой погоды в семейном бюджете не делала. Конца света всё никак не происходило, но Эстер продолжала копить деньги, чувствуя себя паникующей дурой. К сожалению, она оказалась права.
Буря разразилась в октябре 1929 года, раскидав человеческие судьбы как невесомые пушинки. Сейчас Морган уже не мог восстановить хронологию событий в те дни. Он помнил, как торчал весь день в офисе, как его помощники бегали все в мыле, узнавая у клиентов, хотят те рискнуть или предпочтут продать свои акции, как гипнотизировал телеграф, моля его о хороших новостях с биржи, как перепугался, увидев себя в зеркале в первый раз за неделю. Он не появлялся дома, а обеспокоенные клиенты звонили или прибегали к нему в офис посреди ночи, чтобы выслушать утешения о том, что рынок скоро пойдёт вверх, что даже если роста не будет, то они потеряют не так много денег. Стэнли судорожно продавал и покупал акции, а вести с биржи доходили до него с опозданием, только подогревая панику. Брокеры требовали денег за увеличенную маржу, а акции трастов стремительно падали в цене.
Эстер в какой-то из дней предложила продать всё, выплатить долги клиентам из полученной суммы и из её сбережений и покинуть Хэвен, навсегда забыв про биржу и такую заманчивую мечту о богатстве. Принять своё поражение и спасти хоть что-то. Но Стэнли был уверен, что скоро дела пойдут в гору, что он отыграется и будет смеяться в лицо тем малодушный трусам, который сбросили всё. Ну не могут же крупные банки допустить падения рынка. Только крупные банки сами не знали, что делать. Не знало ни правительство, ни Федеральная резервная система, ни сама биржа. Им оставалось лишь со страхом наблюдать, как карточный домик былого благополучия разваливается под ударами реальности.
Но больше всего Стэнли боялся ни разорения, ни работы мелким клерком в прокуренном офисе, ни возвращения в крохотную квартирку, где они раньше жили. Он боялся Томаса. Видя очередное пике некогда выгодных акций, Стэнли вспоминал все нехорошие слухи о контрабандисте, услышанные от местных и благополучно забытые в угаре выгодных спекуляций – о его беспричинной жестокости, о пропавших людях, о потасовках в «Пьяной монашке», о прибитых к берегу телах где-то недалеко от Хэвена. За ширмой милого отставного офицера пряталось уродливое чудовище, но только в момент отчаяния спекулянт начал его замечать, хотя оно всегда там было. Когда Стэнли понял, что крах уже приближается, он всеми силами старался сохранить самые жирные акции для Томаса, но и они проседали в цене, ещё больше нервируя спекулянта.
И в один ноябрьский день, когда биржа билась в предсмертных конвульсиях, а акции пробили психологическую отметку «всем плевать», к Стэнли пришли трое. Он их никогда не видел, но сразу понял, от кого они пришли. В шумном офисе мигом воцарилась мёртвая тишина, Морган уже был готов потерять сознание от страха и от напряжения последних дней, но звонкий голос, орущий «Папа», вернул его к реальности. К нему на руки кинулась Рита, которую бандиты забрали из детского садика и которая была безумно рада, что наконец увидела папу, который последние две недели не появлялся дома. Пока девочка бегала по офису и играла с папье-маше, Сюртук, чьё имя Стэнли узнал позже, вежливо с издёвкой поинтересовался у него о состоянии дел, а после предложил позвонить Томасу. Трясущимися руками Морган взял трубку и набрал номер. Купер ответил почти сразу. Он не стал выслушивать оправдания Стэнли, а сразу начал орать, узнав о финансовых потерях. И пообещав спустить шкуру со спекулянта, бросил трубку. Сюртук ухмылялся, видя, как некогда самоуверенный Морган бледнел и готов был потерять сознание от волнения. Этот чужак приковывал к себе всё внимание, но на деле оказался жалкой пустышкой. Трусливый неудачник, который ни разу не испытывал риска, но получавший хорошие деньги за перекладывания бумаг. Теперь справедливость восстановлена, и снова смелые и отчаянные на коне. А Стэнли остаётся только молиться, чтобы Томас убил его быстро. Эти мысли грели душу Сюртука, который не обратил внимания на то, как глубоко он пал. После спекулянта и его дочку увели.
Тогда банда занимала дом, который после перешёл Сюртуку, но явно там было тесновато. Бандиты не придумали ничего лучше кроме, как запереть Морганов в подвале. Маленькая Рита не понимала, что происходит, но теперь с ней был папа, по которому она соскучилась, поэтому она радостно болтала, а после отправилась обследовать место в поисках сокровищ среди пыльного барахла. Стэнли же сидел на кушетке и мысленно просил прощения у всех, кто пострадал из-за его самоуверенности. Лишь бы Томас не тронул Риту…
Как потом выяснилось, в подвале Морганы провели три дня. Из-за волнения Стэнли не мог спать, хотя последние недели он редко когда мог подремать хотя бы пять часов, он предчувствовал свою казнь, боялся её, но его надзиратели даже не намекали, когда придёт Томас. Они приносили немного еды, которой не хватало на двух человек, и Стэнли, почти уверенный в том, что этот дом он живым не покинет, почти всё отдавал дочери. Он не знал ни что происходит на бирже, ни что случилось с его офисом и с женой, ни последствия обвала. Спекулянт, мучающийся от неизвестности, подолгу сидел, обняв дочь, а та начинала понимать всю неестественность происходящего. Рита говорила о всякой ерунде, пытаясь хоть так подбодрить папу, но только добавляла ему беспокойства.
И вот в комнату зашли те же трое. Сюртук нахально поинтересовался самочувствием спекулянта и достал наручники. Стэнли заковали руки за спиной, завязали глаза и повели на встречу с палачом. Рядом бежала Рита, обеспокоенно смотрящая на отца.
В какой-то момент они остановились, и Моргана усадили на стул. Он полностью обратился в слух, дрожа всем телом и ожидая удара. Он был готов в любой момент начать унижаться и лизать чужие ботинки. Из темноты кто-то чеканным шагом подошёл к нему, Стэнли уже открыл рот, чтобы оправдываться, но Томас в яростном молчании ударил его так сильно, что тот слетел со стула. Стэнли упал, почувствовав холод пола. Купер орал, бил спекулянта ногами и не давал тому сказать ни слова. Но вдруг побои прекратились. Моргану показалось, что он слышал детский отчаянный голосок, но он сменился глухим ударом чего-то маленького и лёгкого об стену и тоненьким писком. Стэнли пытался приподняться и крикнуть, чтобы Томас не трогал хотя бы Риту, но его со всей силы ударили в лицо ботинком. Стэнли пытался что-то сказать в своё оправдание, подсказать Томасу, как ему вернуть деньги, но бандит не давал ему продыху.
Вдруг побои прекратились, и Морган услышал незнакомый молодой голос:
- Может, хватит? Он пытается что-то сказать, а Вы не даёте.
Томас выругался на незнакомца, но Стэнли тут же усадили на стул, и бандит приказал говорить. Спекулянт, захлёбываясь в слезах и в крови, перескакивая с одного на другое, рассказал, как пытался спасти акции Томаса, что его портфель состоит из надёжных бумаг, за которыми стоят крупные заводы, которые рано или поздно, но восстановят свою ценность. Это не резаная бумага, в которую превратились акции трастовых компаний. Морган никогда не пытался обдурить Купера, он сам пал жертвой игр крупных банков. К тому же потери Томаса не катастрофичны.
Морган закончил, судорожно думая, что ещё сказать бандиту. Может уже пора лизать ботинки? Купер тоже думал. Вообще Стэнли очень повезло, что Томаса не было тогда в городе. Эти три дня позволили ему остыть, почитать газеты, послушать радио и понять, что мелкий спекулянт из провинциального городка не смог бы учуять бурю, будь он даже сто раз верным Томасу. Не будь этого перерыва, Морганов ожидала бы встреча с чистой и бессмысленной яростью Купера. Но вместо этого тот уселся на стул и начал говорить:
- Я ценю верность и очень не люблю, когда меня обманывают. Вижу, у тебя не было такой цели. Ты даже смог компенсировать мои убытки. Поэтому я буду благосклонен. Я вас отпущу, но с одним условием – твоя семейка никогда не должна покидать Хэвен, иначе вы отправитесь на настоящие небеса.
Морган проглотил собравшуюся во рту кровь и поднял голову, готовый униженно благодарить своего мучителя, но Томас схватил его за лицо и улыбаясь сказал:
- Только понимаешь, мне нужно держать имидж. Иначе меня начнут обманывать другие, менее честные люди. Так что ничего личного, просто бизнес.
Парализованный страхом Морган не видел, что делал Томас, но слышал, как тот шарится по карманам. Лишь бы он больше не трогал Риту. Шебурание прекратилось, Томас приоткрыл спекулянту рот и засунул туда лезвие, немного царапнув язык. Морган боялся дёргаться и дышать, опасаясь, что Томас может передумать и воткнуть ему нож в горло. И бандит принялся медленно разрезать щёку Стэнли изнутри. Полилась кровь, пропитывая несвежую рубашку, спекулянт тихо поскуливал от боли, ёрзал в наручниках, повязка впитывала слёзы, а Томас уверенно рисовал ему кривую усмешку до самого уха. Закончив акт устрашения, бандит лично снял наручники с Моргана и повязку. Поражённый ярким светом и прижимающий рассечённую щёку, Стэнли увидел, как Рита, перемазанная вся в грязи, давя в себе плач, подошла к нему и обняла. На неё капнула кровь со щеки, а спекулянт обнял её в ответ правой рукой. Сцена семейного воссоединения показалась Томасу слишком отвратительной, и он приказал выкинуть Морганов на улицу.
Там их нашла сходящая с ума от волнения Эстер. Эти три дня прошли для неё в постоянной беготне. Она раздобыла список клиентов мужа и бегала по домам всех из них, начиная с конца списка. Кто-то откровенно злорадствовал, кто-то ругал, кто-то срывал на ней всю злость из-за потерянных денег, но большей части становилось просто стыдно при виде перепуганной женщины. Они отводили глаза, зная, что случилось с её мужем, но не желая говорить ей об это.
Когда остался один лишь клиент, Эстер дошла до отчаяния. Она пришла к дому Куперов, пытаясь встретить Томаса, долго осматривала дом, отмечая, кто входит и выходит, но сзади её схватили за волосы. Незнакомец несильно тряхнул её и спросил, кто она. Та вся в слезах сразу всё вывалила, умоляя отпустить мужа и дочь. Перчатка хмыкнул, думая, что опять влезает не в своё дело, и сказал, что может быть попробует что-то сделать, хотя подставляться не будет. Он отпустил Эстер и пошёл в дом, слыша, как та его униженно благодарит со слезами на глазах. Перчатка своё обещание сдержал.
Эстер сводила мужа в больницу, где ему зашили щёку, а после отвела домой. Последующие дни она занималась тем, что ликвидировала фирму. Сбережений хватило, чтобы компенсировать потери по контрактам, помощники вообще решили простить ему долги по зарплате за последний месяц. Эстер не хотела давить на мужа и заставлять его что-либо делать, потому что видела его уродливый шрам, видела, как он вздрагивал от любого громкого звука, как подолгу сидел на кровати, обнимая дочь и вслушиваясь в каждый шорох. Ему нужно время, чтобы прийти в себя и перестать бояться собственной тени. Если урезать расходы, переехать в квартиру поменьше, отказаться от изысков и продать автомобиль, то её зарплаты хватит. К сожалению, в этот раз Эстер была не права.
И для более умных людей грядущая буря оказалась сюрпризом. Реальный сектор экономики должен был вытащить страну из финансового пике, но этого не случилось. Грянула Великая депрессия, и Морганам выпала сомнительная честь почувствовать её во всех проявлениях.
Их положение ухудшалось постоянно. Бородатому Стэнли невозможно было найти работу. Он вдруг с ужасом осознал, что Томас обрёк его семью, потому что в кризисные годы жители Хэвена спасали только своих, не давая занять вакансии чужакам. Но этого было мало – Эстер потеряла работу. К её чести она очень долго смогла продержаться на станции. Из чужаков её уволили последней, но разве есть какая-то разница?
Последние деньги уходили, и платить за квартиру было уже нечем, но помощь пришла из самого неожиданного места. Моргана нашёл один из его бывших помощников и, видя бедственное положение своего бывшего начальника, предложил выход. Стэнли был устроен на рыбную фабрику, и семья даже получила жильё. Это была крошечная подсобка с продавленным матрасом, где раньше дремал сторож во время перерыва. Сейчас там ютились три человека, которые спали в одежде и грели друг друга под поеденным молью одеялом.
Работа была тяжёлой, её было много, платили гроши, одежда и волосы провоняли рыбой. Каждый приём пищи состоял из рыбы. Рита давно перестала жаловаться и старалась как-то съёжиться, чтобы хоть немного помочь родителям. Морганы с ужасом ждали холодов, но беда пришла раньше. Даже на этой отвратительной работе Стэнли не смог задержаться. Людей сокращали, и опять первыми выгнали чужаков.
Стэнли сидел в подсобке, у него на коленях спала дочь. Она была очень худой и слишком маленькой для своего возраста. Каждый день они с мамой ходили в лес в поисках ягод, но они не одни такие умные. Ближайший лес был полностью ободран, а глубже заходить было опасно – там водились волки.
В подсобку зашла Эстер и уселась рядом со Стэнли. С затаившейся измученностью в глазах она спросила:
- Нас отсюда скоро выгонят?
- Бригадир сказал, что мы можем оставаться, пока фабрика работает.
- Понятно. Знаешь, где я была? На почте. Мне пришло письмо надежды. – В Эстер проснулся редкий для неё оптимизм. – Помнишь дядю Ричи? Ну, тот, который наблевал у тебя в машине и выстрелом из ружья разбил окно? Он посылает весточки всем родственникам, спрашивает, как у них с работой. В общем, он готов всех принять на ферме. Её не отберут за долги, дядя решил не слушать политиков и просто перейти на самообеспечение, но рядом ошивается слишком много мелких банд, поэтому дядя хочет, чтобы на ферме толпился народ. Будем работать на еду и кров. По-моему идеальное предложение.
Стэнли выругался. В такие моменты отчаяния больнее всего слышать, что помощь уже рядом, выход почти найден, и понимать, что этой помощью невозможно воспользоваться. Давя слёзы и дрожа от бессилия, Морган процедил:
- Мы не можем покинуть Хэвен из-за Томаса.
- Ах да.
Эстер так обрадовалась этому письму, что даже забыла, почему они собственно в таком положении, почему не вернулись в Бостон. Она повернулась к стене, пытаясь найти там ответ.
- Бегите. – Почти неслышно сказал Стэнли. – Просто бегите. Вряд ли Томас будет за вами гоняться. Поедешь к этому дяде, а я как-то попытаюсь сам выжить. Просто бегите.
Эстер посмотрела на своего отчаявшегося мужа и подумала, какой же он неисправимый паникёр. Она усмехнулась и сказала:
- Неа.
- Ты дура?
- Сам дурак. – Она погладила его по плечу. – Я не уеду по трём причинам. Во-первых, кто тебе сказал, что Томас не будет за нами бегать? Это ирландская мафия, и мне очень не хочется проверять, насколько у них длинные руки. Так что мы или сбегаем все вместе и молим Бога, чтобы Томас про нас забыл, или остаёмся в Хэвене. Во-вторых, я была с тобой, когда ты грёб деньги лопатой, поэтому не собираюсь бросать тебя на самом дне. В радости и в горести, как говорится. И в-третьих, я уверена, у тебя уже есть план, как выжить. Я просто не верю, что у самого ловкого спекулянта Хэвена не возникла какая-нибудь дурацкая и сумасшедшая идея.
- Так я в Хэвене был единственным спекулянтом.
Эстер кокетливо ухмыльнулась.
- Вот и я про то же. Если ты один в поле воин, то нужно держат марку.
К счастью в этот раз Эстер была права. У Стэнли действительно созрел безумный план. Пока он сидел дома, а шрам заживал, у него в голове родилась идея, которую он отбросил. Тогда Эстер ещё не выгнали с работы, а тяжёлая поступь Великой Депрессии ещё не окунула их с головой в отчаяние. И вот пришло время цепляться за соломинку и доставать из чулана памяти этот сумасшедший план.
Стэнли собрался с духом и пошёл к дому Куперов, чтобы там отловить Томаса, но уже возле дома бывшего спекулянта одолели сомнения, и он встал возле дерева, боязливо выглядывая на улицу. Этот план – абсолютное сумасшествие. – Подумал он. Томас только больше разозлится и в этот раз точно убьёт всех Морганов. Стэнли уже хотел развернуться и уйти, чтобы придумать план без участия контрабандиста, но тот неожиданно сам подошёл к нему со спины и рявкнул:
- Что ты тут забыл?
Стэнли испуганно развернулся и увидел взбешённого человека с военной выправкой и выражением лютой злобы на лице. Морган вспомнил, как был очарован приятной улыбкой этого оборотня, его игрой в бильярд и остроумными замечаниями. Он не мог представить, что когда-нибудь его парализует от вида того приятного гостя. Спекулянт кое-как придал себе уверенный вид и сказал:
- Я хочу сделать предложение.
У Томаса в глазах читалось: «Кто этот бродяга?», а Стэнли внутренне корил себя за трусость. Конечно, за столько времени Купер про него забыл, нужно было валить на ферму к родственникам жены, а вместо этого Морган про себя напомнил. Но отступать уже поздно. Томас вдруг узнал спекулянта и, удивившись, что тот так сдал, ехидно ответил:
- Я предложения предпочитаю обсуждать на обеде. Пошли?
Томас крепко обнял Стэнли за плечо, чтобы тот не сбежал, и потащил его в кафе. Там они уселись за столик. К ним тут же подбежала официантка с двумя меню, но с лёгким презрением оценила платёжеспособность Моргана и отдала меню одному Томасу. Тот взял себе полноценный обед и, пока его несли, развлекал Моргана какими-то бандитскими байками, проверяя нервы того на крепость. Стэнли неловко смеялся над шутками про отрубленные пальцы и про тазики с цементом, пока не принесли обед. Морган, который в последний раз ел разварившиеся макароны с рыбьей требухой, тяжёло сглотнул слюну при виде полноценного ароматного блюда. Томас же не посчитал нужным угостить спекулянта и с садистским наслаждением посмотрел в голодные глаза собеседника. Бандит принялся за стейк, вальяжно бросив:
- Валяй.
Морган, злясь на свою слабость, оторвал глаза от еды и, пытаясь не смотреть на стол вообще, заговорил:
- Вам не кажется, что дом у Вас маловат?
Увидев звериный взгляд Томаса, который к тому же держал вилку, Стэнли осёкся, но продолжил:
- Уверен, у Вас денег на новый дом хватает. Но Вы его не можете купить. Деньги заработаны незаконным способом, поэтому сделки с недвижимостью для Вас полностью закрыты. Вы не можете также покупать ценные бумаги, вкладывать деньги во что-то, класть их на счёт в банке, оплачивать учёбу внукам. Вроде бы у Вас достаточно много денег, но Вы толком ничего с ними сделать не можете.
Томас перестал жевать и проглотил кусок. Морган подумал, что его убьют вилкой, а на следующий день в кафе будут подавать стейки из неудачливых спекулянтов, поэтому он поспешно заверил бандита:
- Но у меня есть план. Вам необходимо отмыть эти суммы, сделать их легальными. И я могу Вам в этом помочь.
Томас продолжил есть. Стэнли облизнул пересохшие губы, ему хотелось пить, а язык стал сухим как бумага, но он продолжил рассказывать про свою мошенническую схему. Он достаточно долго распинался, Томас успел доесть и расплатиться, а в конце спекулянт добавил:
- Но чтобы провернуть эту схему, мне нужно устроиться в банк. Поэтому я и прошу у Вас помощи в этом.
Томас хмыкнул и задумался. Стэнли решил, что тот вообще не понял, о чём ему вещали почти полчаса. От волнения Морган готов был потерять сознание, потому что Купер походил на льва, который думал, поесть ему ещё раз или отпустить добычу. В итоге бандит сказал:
- Ладно, я согласен с твоим предложением. Ты ещё поговоришь с Биллом, но думаю, он оценит. Однако есть одно важное условие. Если твоя затея провалится, то я лично выпотрошу сначала твою суку, а потом и себя самого. Спиногрызка будет за всем этим наблюдать. А после когда её родители подохнут от потери крови, мы её отдадим одному моему знакомому. Видишь ли, у него проблемы со взрослыми женщинами. Реагирует только на маленьких девочек, и даже я не хочу думать, что он вытворяет с ними. Если ты согласен с условием, то по рукам. Если нет, то мы оба просто забудем об этом разговоре.
Купер замолчал, давая Моргану взвесить решение, но тот уже был согласен. Он тяжёло дышал, думая, что не стоит соглашаться на сделку с дьяволом, что рецессия скоро закончится, но как дожить до её конца, он не знал. Улыбающийся Томас пожал ему руку и сказал, чтобы тот приходил утром рассказать свою схему Биллу, который должен её утвердить. Стэнли на ватных ногах покинул кафе, чувствуя у себя на спине насмешливый взгляд, и в подворотне его вырвало желчью.
Позднейшая история не была столь драматична. Морган встретился с Куперами, Томас на кого-то нажал, и бывший спекулянт стал самым бородатым банкиром Новой Англии. Он быстро просёк, что лучше общаться не с Томасом, а с его сыном, с Биллом. Тот обладал тяжёлым волчьим взглядом и властными замашками, но был гораздо спокойнее и менее агрессивным, умел слушать и не угрожал скорейшей расправой. Когда Морган понял, что его план нуждается в пересмотре и дополнительном времени, банкир обратился именно к Биллу. Тот его молча выслушал и сказал, что сам поговорит с Томасом. Стэнли не знал, о чём они говорили, но ему даже не стали ломать пальцы за срыв сроков.
Таким образом, в 1933 Куперы стали собственниками огромного особняка на холме. Томас был счастлив – в этот дом можно было переселить вообще всю семью, а банда проложит себе дополнительные ходы с задней части дома. Стэнли уже рассчитывал забыть про Куперов как про страшный сон, но Билл не отпустил его. Банкир, которого Томас чуть не убил, оказался слишком важной фигурой на доске Билла. Ему предстояло отмыть огромные суммы денег, чтобы потом вложить их в акции. Старая гвардия не доверяла никаким финансовым инструментам, но более молодой и умный Билл понимал, что лихие времена не могут длиться вечно. В дамки пробьются те, кто сделали запасы на зиму и смогут сменить автоматы Томпсона на респектабельные костюмы. Билл смотрел в будущее и оказался прав.
Морган закончил повествование. Гермиона сидела ошеломлённая, после извинилась и направилась к выходу, но её окликнули. Банкир с сочувствием посмотрел на девушку и добавил:
- Знаешь, я следил за семейством Куперов. Вроде бы почти все из них занялись мирными вещами в послевоенное время, но я помню тот звериный взгляд, который был у Томаса, помню, как он яростно бил меня, помню его холодные угрозы за обеденным столом. Поэтому я совершенно не удивлюсь, если выяснится, что нынешние Куперы просто прячутся за ширмой мирных дел, а на самом деле они не уступают своему прародителю в безумии. Удачи тебе, девочка. Ты выбрала себе на самом деле грозного противника.
30.12.2019, редактура 10.01, 15.02, 16.03, 11.04.2020
Эпизод Марии Силвер
Мария сидела дома одна. Муж был на работе, дети – в школе. Обычно она тратила это тихое время на бумаги, изучала рынки, читала новости, разговаривала со своими партнёрами. Не самые обычные занятия для домохозяйки, но Мария себя таковой и не считала. Просто трудно пройти мимо такого идеального прикрытия. Сейчас перед ней лежала целая кипа самых разнообразных газет, отчётов и записок от знакомых брокеров, которые должны были пролить свет на некоторые странные сделки, махинации и просто дальнейшие действия других игроков, но ей не хотелось этим заниматься. Полчаса назад она закончила разговор с братом, который звонил, чтобы рассказать сестре, что дела на радиостанции шли замечательно.
Шёл 1961 год, радио «Элизиум» увеличило радиус вещания, опутав весь штат. Джеймс из провинциального ведущего превращался в самую настоящую звезду эфира, его слушали в столице штата, узнавали его голос, которым тот великолепно пользовался – играл с тембром и интонациями, то радостно трещал про всякую ерунду, то громовыми раскатами клеймил политиков, то ехидно издевался над приглашёнными гостями, то осыпал комплиментами дозвонившихся. Джеймс одновременно подстраивался под мнение крупных СМИ и мнение общественности, но не забывал про новости Новой Англии. Благодаря такой двойственности, хорошей музыке и колкой риторике «Элизиум» покорял всё новые вершины. Куперу даже поступило предложение взять в аренду ещё пару ретрансляторов и вещать уже на всю Новую Англию. Популярность «Элизиума» росла, выплёскиваясь за пределы Хэвена.
А Марию это жутко бесило. На встречах с отцом она иногда ловила тяжёлый волчий взгляд, который будто вопрошал: «Почему я не поставил на другую лошадь?». Почему так получилось, что самым влиятельным из детей Билла стал Джеймс, от которого никто ничего не ждал, а Мария, на которую было возложено столько надежд, выросла в непримечательную домохозяйку? Джеймс ведь был маленьким слабым мальчиком, который постоянно за кем-то следовал, прятался за спинами, играл только с другими Куперами и вообще у него жалкий характер матери, не способный ни на великие свершения, ни на банальное отстаивание своей территории. А вот посмотрите на Марию. Она сколотила в детстве банду, постоянно дралась, училась стрелять из револьвера, а потом и из ружья. Взрослые боялись маленькую бандитку, приспешники которой саранчой налетали на пришвартованные корабли и тащили всё, что плохо лежало.
Почему во взрослом возрасте они поменялись местами? Мария всего лишь удачно вышла замуж и принимала участие в руководстве строительной фирмы мужа. Это неплохо, если не сравнивать с достижениями младшего Купера. Билл гадал, каких высот смог бы достичь Джеймс, если бы на него в детстве обращали чуть больше внимания, не спихивая на бесхребетную мать? Возможно, к этому возрасту он стал бы медиамагнатом Новой Англии, одним из богатейших и точно самым влиятельным человеком региона, но ему потребовалось потратить уйму времени, чтобы победить собственный характер.
Не то, чтобы Марию сильно беспокоило мнение отца, но это било по её самолюбию. Особенно учитывая, что ей было, чем похвастаться, просто в отличие от Джеймса, которому нужно было демонстрировать свои достижения, чтобы в радиостанцию вкладывались, Мария просто не рассказывала отцу о своих свершениях. Наученная горьким опытом, она считала, что деньги не любят шума, что даже отец может случайно намекнуть её мужу о махинациях, которыми она занимается, что повредит её бизнесу.
Мария перевела взгляд в окно, где на залитой солнцем алее в тени деревьев кто-то выгуливал собаку, и принялась вспоминать своё прошлое. Ещё в детстве отец научил её, что лихие времена рано или поздно закончатся. Конечно, останутся какие-то банды, кто-то объединится в преступные синдикаты, но тот разгул, что был в 30-е, закончится. Билл был уверен, что страна не скатится в окончательную анархию, что кризис закончится тем или иным образом, что вернутся тучные времена, пусть и не дотягивающие до жирных 20-х, поэтому Купер вовсю готовился к новой эре, которая настала. В послевоенный Ренессанс Билл вступил кристально чистым перед законом, с крупным банковским счётом, недвижимостью и связями с такими же завязавшими бандитами.
То же самое он советовал дочери – найди законный источник дохода, не погружайся слишком глубоко в преступные дела, будь чистой перед обществом и перед полицией, поддерживай идеальный имидж, не гонись за лёгкими деньгами и не привлекай внимания, а в случае чего быстро скинь с себя волчью шкуру, представ перед миром безобидной овечкой. И Мария переехала в Чикаго, где вышла замуж. Деду это сильно не понравилось, но Марии было плевать на его угрозы. Её исключили из завещания, но разве кому-то нужен этот старый разваливающийся особняк? К тому же она подозревала, что там хранится куча грязных секретов, и ей очень не хотелось, чтобы дети или муж нашли там труп. Дед постепенно распугивал других Куперов, и они покидали город, и в результате особняк достался самому неамбициозному из них.
Но после удачного замужества Мария поняла, что не хочет быть придатком Силвера, занимаясь его фирмой. И имея нежную и слабую внешность, она быстро нашла свою нишу – финансы. Строительная компания приносила хороший доход, поэтому Силвер не видел ничего плохого в том, чтобы Мария часть этого дохода вложила. Получив на руки деньги, она принялась действовать.
Первого брокера, с которым она работала, звали Белл, а имя Мария успела забыть. Достаточно скучный человек, который просто делал свою работу. Клиенты на него не жаловались, но и не советовали его. Посредственность без фантазии, которая просто будет исполнять свои обязанности. Однако вскоре Мария поняла, что это не так. Беллу просто не хватало ускоряющего пинка, который она ему быстро прописала. Мария предложила мошенническую схему, позволяющую неплохо нажиться на колебаниях курса акций. Это попахивало лёгкой уголовщиной, но Белл нехотя согласился. Он дополнил и отполировал схему Марии и принялся действовать. С этого он получал процент, а Мария говорила мужу, что у неё неплохо получается. Правда, молчала о мошенничестве и показывала гораздо меньшие прибыли, чем были на самом деле. Разница шла ей в карман, оплачивая будущие махинации.
Правда, спустя полгода Белл взбунтовался. На одной из встреч он заявил Марии, что его достижений уже хватает на несколько сроков, а Марии скорее всего ничего не будет. Поскольку деньги её, но риски несёт он, то Белл захотел увеличить свой процент. Внезапно, но домохозяйка без каких-либо споров согласилась, что должно было насторожить брокера, но он не сомневался в своей партнёрше. А спустя пару месяцев Белла посадили.
Слуга вдруг начал требовать менее рабские условия, что сильно не понравилось королеве и задело её самолюбие. Никто не имеет права посягать на её деньги и сомневаться в её решениях. Брокер подписал себе приговор, только осмелившись перечить королева. Она слила ему инсайдерскую информацию о том, что организуется сброс определённых акций. Их выкинут на рынок, они быстро потеряют в цене, и можно будет скупить их по дешёвке. Однако она не сказала, что знает немного больше об этом событии. Обрадованный брокер, не сомневающийся в своей поддельнице, кинулся скупать ваучеры на продажу этих акции, но на деле таким образом на бирже пытались вычислить группу мошенников. Белл принялся делать то же самое, что и они, в крупных нехарактерных для себя масштабах, тем самым показав полиции, что действовал с ними заодно.
И когда его арестовали, у него появилась дилемма. Он мог начать оправдываться и сдать Марию, но как бы велика ни была его обида, он понимал бессмысленность этой затеи. Никто не будет подозревать в грязных махинациях жену уважаемого строителя, к тому же он ей найдёт хорошего адвоката, который защищая свою подопечную, будет валить Белла, увеличивая его срок. Вскроются другие мошеннические схемы, поднимут переписку, перелопатят бухгалтерские отчёты, и к сроку за мошенничество прибавится срок за неуплату налогов. А ведь на все эти преступления Белла подбила Мария. Ему оставалось лишь оплакивать свою загубленную карьеру, потому что никто не подпустит к финансам человека, отсидевшего за мошенничество, и признаться в преступлении, которого не совершал. И зачем Белл с самого начала связался с дьяволом?
Мария потешила свою гордыню, наказав завравшегося слугу, но реальность быстро расставила всё по местам. Найти нового брокера было на удивление трудно. Большая часть просто отказывалась работать с ней, узнав про её предложение наживы, кто-то заламывал цены на свои услуги, но после взвешивал своё решение и тоже отказывался. Но в конце концов домохозяйка нашла себе нового партнёра.
Харрис был болтлив, самоуверен и не гнушался никакими грязными схемами. Его не требовалось уговаривать пускаться в очередную авантюру, он с удовольствием выслушивал противозаконные предложения своего клиента, а Белл в такой момент недовольно бурчал, пытался отговорить её.
Но спустя пару месяцев Мария поняла, что ей нужно вести дела с более честными людьми. У Харриса скопилось досье на неё в виде каких-то слухов, записок и прочего. С таким в полицию не пойдёшь, но брокеру это и не нужно было. Марии можно испортить жизнь гораздо проще, ведь она использовала не свои деньги. Вряд ли Силвер сильно образуется, когда узнает, что его жена – мошенница, которая обманывала и его. В лучше случае Марии будет запрещено заниматься финансами, а в худшем ей грозит развод. За своё молчание Харрис требовал кругленькую сумму, но к сожалению, он не знал, чьей внучкой является Мария.
Однажды в его контору пришла коробка пиццы из одного кафе, хозяину которого Харрис помог со сбытом залежавшихся бумаг. Правда, потом бумаги резко подорожали, и брокер на этом нажился, но ресторатор считал это простым совпадением. Открыв коробку, Харрис присвистнул от удовлетворения – пицца обещала быть не просто острой, а безумно острой. С усмешкой он пригласил остальных сотрудников отведать её, но те не могли даже кусочек съесть. Сквозь слёзы они смотрели, как их начальник умял почти половину коробки, приговаривая «Ух, хороша». Брокер весь день нахваливал пиццу под удивлённое ворчание сотрудников, но ближе к вечеру ему стало плохо. Он ушёл домой, думая, что пора есть меньше острого, и выпил несколько таблеток от изжоги. Но к утру ему не стало лучше – его рвало, всё тело дрожало, а на лбу выступила испарина. Он вызвал себе скорую. Другие сотрудники тоже почувствовали себя плохо, пообнимались с унитазами и дружно пропустили рабочий день, а узнав про своего начальника, направились вначале в больницу, а потом в полицию. Те сначала отнекивались, не желая заниматься делом о несвежей пицце, но спустя два дня Харрис скончался в больнице. А это уже нельзя было игнорировать.
В офис никто не приходил, поскольку все боролись с последствиями отравления, поэтому остатки пиццы дожидались следователей в мусорном ведре. Выяснилось, что перцем был замаскирован вкус химиката, которым и потравились брокеры. Отсюда выходило, что отравитель знал, что Харрис обожает острое и съест больше всех остальных. То есть убийца скорее всего из клиентов. Прошерстив список, полицейским пришлось только с досадой развести руками – брокер вел дела грязно, его спасало лишь то, что клиенты об этом не знали. Отдел по борьбе с экономическими преступлениями был рад – в бумагах Харриса было много всего интересного, но полиции было от этого ни тепло, ни холодно. Проверили отправителя пиццы, но это тоже тупик – ресторатор сказал, что в тот день пиццу не отправлял, его слова подтвердились, поиск курьера тоже ничего не дал. А настоящая убийца даже не побывала в списке подозреваемых.
Мария ликовала – её третье убийство прошло гладко, и снова к ней не вела ни одна ниточка. Она хорошо знала, что Харрис из тех людей, которые очень хорошо прячут документы. Он боялся, что Мария кого-то к нему подошлёт, чтобы выкрасть досье, поэтому оно было так хорошо спрятано, что полиция его не нашла. Постоянно боясь обыска, он скрывал все самые важные бумаги, что в итоге сыграло против него. Полиция никогда не сможет найти его убийцу.
Но скоро ликование сменилось досадой. Кто ж знал, что количество брокеров в Чикаго ограничено? Два следующих, с кем сотрудничала Мария, скрылись с её деньгами. Один просто сбежал, затерявшись где-то в Латинской Америке, а второй даже не удосужился покинуть Чикаго, так был уверен в своей безнаказанности. И королеве пришлось это проглотить. Не хватало ещё, чтобы полиция искала убийцу брокеров. Крупные игроки рынка отказывались с ней работать, мелкие драли за это слишком большой процент. Она была уверена, что её никто не подозревал, просто в среде брокеров курсировал слух, что Мария – ненадёжный клиент, с которым только в голодный год будешь работать. Тогда она узнала, что такое репутация, и почему над ней все так трясутся.
Это ей напомнило один случай из детства. Жил в Хэвене спекулянт – Стэнли Морган, у которого была дочь Рита. Случился биржевой крах, Стэнли потерял часть денег Томаса, а сам был полностью разорён. Благодаря выкрутасам судьбы Морганы начали жить в подсобке на рыбной фабрике и даже считать это неплохим вариантом. Тогда Марии было лет шесть, а за ней уже ходил шлейф подпевал, которые сделают всё, что прикажет королева. И им встретилась Рита – худая, маленькая девочка с напряжённым взглядом. Мария не понимала всех тонкостей, но из разговоров взрослых вынесла, что её дед потерял деньги из-за Стэнли. А если потерял, значит, тот своровал. А значит, Рита должна быть наказана. И банда Марии гогоча и улюлюкая погналась за ней. Риту сильно побили, вываляли в пыли и порвали выцветевшее платьице, шитое, перешитое и оставшееся как издевательское напоминание о лучших временах. Конечно, Стэнли хотел идти разбираться, но нападавшей была внучка Томаса. Как бы ему не было гадко и противно, в этом случае всё, что он мог сделать – посоветовать дочери не задирать хулиганку и просто её сторониться.
Окрылённая властью и безнаказанностью Мария была подлинной принцессой Хэвена. Но и это прошло. Стэнли предложил Томасу схему отмывания денег, начал работать в банке, заходить в огромный путаный особняк, в который только что переехали Куперы, и даже разговаривать с Биллом, с отцом Марии. Ту это не сильно заботило, пока в дом не переехали Морганы. Стэнли по какому-то делу пришлось отлучиться в Чикаго, а Билл приказал его жене и дочери жить в особняке, чтобы у бывшего спекулянта даже мысли не возникло о побеге.
И девочки оказались вместе в одном огромном доме. Мария с презрением поглядывала на Риту, но снисходительно позволила ей влиться в свою свиту. Однако королева имела полное право наказывать своих подданных. За какой-то проступок Мария опять побила Риту, а та даже не посмела пикнуть, глотая кровь и слёзы и боясь, что в этот раз они точно убьют её папу. Однако вмешался Билл. Видя презрительный взгляд дочери и ошалевшую от ужаса Риту, он быстро понял, что к чему, и в этот раз Мария получила ремня.
Уже после наказания, когда вера Марии в свою избранность дала трещину, Билл преподал ей очень важный урок, которым она впоследствии пренебрежёт. Найти дуболомов просто – их можно нанимать в порту в промышленных масштабах, под забором их целая очередь. Это расходный материал, который всегда можно найти. А вот людей со знаниями мало, а преданных среди них и того меньше. Да, из-за Стэнли Куперы потеряли деньги, но он ничего не мог с этим поделать. Зато благодаря ему семейство смогло купить этот огромный особняк и заложить фундамент для своего дальнейшего благополучия. Билл считал Стэнли важной фигурой на своей доске, поэтому тратил на него время. Было трудно убедить его, что ему не грозит физическая расправа за ошибки, что его будут наказывать деньгами. Он должен считать Куперов своими союзниками, опасаться их, но не бояться. Поэтому бить его дочь нельзя.
И вот спустя годы Мария вспомнила про этот случай и почувствовала себя дурой. Белл был для неё очень удобным человеком. Он не собирался её обманывать или шантажировать. Он просто хотел больше денег за опасное дело. Опоздавший на годы план пронёсся у неё в голове. После того разговора она могла подослать дуболомов к Беллу в квартиру. Они бы проникли туда, стащили бы спящего Белла с постели и, угрожая ему ножом, сказали бы, что шутить с Марией Силвер не стоит. На следующий день она бы пришла к нему в контору и отвела его на обед в ресторан, где как раз и озвучила бы перепуганному Беллу свои условия. Наверное, стоило дать ему столько денег, сколько он просил, но навесить на него больше обязанностей. К тому же стоило напомнить ему, что у неё есть компромат на него, поэтому не стоит бежать в полицию.
Эта сцена в ресторане могла сэкономить Марии кучу денег и кучу нервов, но она тогда совершила глупость. Стоило быть скромнее, а не воображать себя королевой финансов.
В дальнейшем Мария действовала уже умнее. Она вышла на старого брокера, с которым работал её отец. Купила через него немного акций, больше ценя его связи, чем его знания. Он её свёл ещё с одним, через которого она впоследствии проводила бОльшую часть своих чистых дел. Ещё позже она вообще нашла молодого брокера, который только получил лицензию. Этого она выращивала специально для себя – делилась с ним практическими знаниями, знакомила с важными людьми, вкладывалась в его дело. Дошло до того, что муж нанял частного детектива, думая, что она завела себе молодого любовника. Это Марию позабавило и обрадовало.
С этими тремя она вела чистые дела с не таким уж и большим наваром. С ними можно было познакомить мужа. Этих троих Мария не стала бы сливать, а возможно и спасла бы, попадись они на чём-то. И ещё у неё были расходники. Это брокеры, через которых Мария могла проводить мошеннические спекуляции, а при необходимости они отправлялись за борт. Конечно, ни три чистых брокера, ни муж не должны были знать о расходниках.
Так она и строила свою империю, постепенно опутывая Чикагскую биржу. Всё, как советовал ей отец.
04,09.01.2020, редактура 10.01.,14.02, 16.03, 11.04.2020
Эпизод Шеннон Айрон
Шеннон стояла возле окна и дышала свежим утренним воздухом. Город не торопился просыпаться, хотя возня в порту не прекращалась ни на минуту – постоянно прибывали суда, перетаскивали какие-то тюки, рыбаки собирались в океан, бригада делала срочный ремонт корабля, который должен был уплыть ещё вчера. Хэвен – город, сердцем которого был порт, накладывающий отпечаток на быт всех его жителей. Даже если они вообще не связаны с морем.
Наверное, Шеннон даже повезло – мало у какой проститутки в борделе Мадам есть окно в комнате. Конечно, она не питала на этот счёт никаких иллюзий – хозяйка поселила её в эту комнату не в порыве великодушия, а чтобы вытянуть из неё побольше денег. За окно приходилось доплачивать, а другие девочки отказывались с ней меняться. Да и вряд ли Мадам это разрешила бы. Но благодаря окну у Шеннон были такие замечательные утра, полные редкой тишины и умиротворения. Свет зарождающегося дня окрашивал комнату в мягкие тона, и проститутка ощущала какой-то волшебный покой на душе.
Сейчас все спали, и можно было насладиться тишиной, немного помечтать и повспоминать. Днём такой возможности точно не будет. Шеннон обернулась на всхрап – Штанина что-то пробормотал во сне и перевернулся на другой бок. Его настоящего имени проститутки не знали, хотя некоторых из них он приводил лично. Шеннон же этот высокий мужик рассказывал всякие небылицы про своё прошлое, когда перебирал с алкоголем – он и на флоте отслужил, и в боях участвовал, и охотился на аллигаторов. Он сделал куклу вуду Гитлера и, как можно догадаться, достаточно удачно. Штанина отсидел в мексиканской тюрьме, участвовал в подпольных боях, возил контрабанду, пешком переходил границу, пилотировал самолёт, высадился в Нормандии, пьянствовал с советскими войсками, учредил банк, а потом сам его ограбил и прочее, прочее. Шеннон так и не смогла выяснить, что из этого ложь, что полуправда, что произошло не со Штаниной, а было почерпнуто им из чужих пьяных откровений. Её больше интересовало, придёт ли он ещё, ведь чаевые давал неплохие, и насколько плотно он связан с мафией.
В утренней дымке проносились тени из прошлого. Шеннон вспоминала лица, имена, события. Вот она совсем маленькой играет на ферме. Вокруг степь, горячее солнце выжигает жухлые травинки, те, которые ещё не съели овцы. Дом достаточно дешёвый, но крепкий. На крыльце сидят братья и увлечённо играют в карты. Родители что-то обсуждают на кухне. Шеннон тогда услышала много новых странных слов, значение которых она так и не поняла. С каждым днём эти слова повторялись всё чаще, их произносили по радио встревоженными голосами, соседи тоже их упоминали. Акции, рынок, биржа – вот что заботило взрослых. Папа пытался что-то объяснить Шеннон, но в результате его примера она поняла только, что кто-то хочет порезать её мяч.
Однажды на ферму пришёл человек. Всё в нём выдавало городского жителя, для которого ферма – это нечто странное, будто из другой реальности. Шеннон тогда сидела на кухне и видела, как папа напряжённо что-то обсуждал с незнакомцем. Тот говорил долго, всякими сложными словами, которые девочка слышала на радио, отец кивал, соглашался, незнакомец говорил, что скоро экономика пойдёт вверх, а Вам нужно сохранить ферму. Видно было, что ему самому не очень нравилось своё же предложение, но для семьи оно было на удивление удачным. Незнакомец ещё несколько раз приходил, Шеннон даже разговаривала с ним, расспрашивая про большой город. Она слушала про дома в тридцать этажей, про толпы людей, про огромные магазины, в которых можно купить любую вещь из любой точки мира, про устройства, с помощью которых можно связаться с человеком, находящимся за океаном. Шеннон увлёченно слушала эти истории про большой мир и уверяла незнакомца, что обязательно покинет ферму и отправится в путешествие по всей стране. К сожалению, её желание исполнилось.
И спустя полгода пришёл уже другой человек. Если первый был гостем, партнёром, он хотел помочь, то второй вошёл в дом как хозяин. В нём чувствовалось превосходство, он с презрением смотрел на ферму, на кучу инструментов, на кривое дерево с тарзанкой. Он не разговаривал с детьми и не советовался с отцом на кухне, только мерил ферму шагами, боясь наступить своими начищенными туфлями в дерьмо. И он выгнал всю семью из дома…
Потом, будучи подростком, Шеннон узнала, что оба незнакомца были банковскими служащими. Первый работал в небольшом местном банке и пытался сохранить ферму у семьи. Доходы у тех упали почти до нуля, платить банку за кредит было нечем, а самому банку не нужна была ферма, цена на которую стремилась к нулю. Им было выгоднее, чтобы семья осталась на месте, а уже потом оплатила бы задолженность и штрафы. Тогда служащий предложил заложить ферму по кадастровой стоимости, которая была выше рыночной в тот момент, чтобы с этих денег погасить текущий кредит перед банком. Ведь скоро экономика оправится, скоро овцы начнут снова приносить доход, скоро опять запыхтят заводы, а по дорогам потянутся колонны грузовиков с сельскохозяйственной продукцией. Биржа рухнула, потому что её слишком сильно разогрели спекулянты, а подобные пузыри всегда лопаются, что было уже не раз, и страна как-то это переживала, скоро акции вернутся к нормальной стоимости, и экономический рост возобновится. Происходила обычная рецессия, которая уже достигла дна. Президент Гувер так сказал, так считали крупные банки, мудрые экономисты и опытные журналисты. Но они все ошибались.
Мелкий банк лопнул, и его активы ушли другому, более крупному, которому было откровенно плевать на судьбу каких-то маленьких людей. Семья всё так же не могла платить, поэтому заложенную ферму отобрали.
Шеннон помнила, как они присоединились к таким же отчаявшимся оборванцам. Помнила бесконечные ряды бараков в гувервилле, где постоянно чем-то воняло, где везде были люди в прохудившейся пыльной одежде с обветренными и усталыми лицами. Семья постоянно куда-то передвигалась, мыкалась по углам, искала заработки, девочка не могла учиться в школе, братья свою учёбу забросили ещё раньше.
Но в какой-то момент они осели в каком-то небольшом пыльном городе, где солнце выжигало остатки мыслей. Они поселились в небольшом домике, а десятилетняя Шеннон даже пошла в школу, где очень сильно отставала от программы, и она ходила к другой девочке, у которой был полный комплект учебников. Они вместе учились, бесились, слушали радио, которое то пугало взрослых сложными словами, то утешало скорейшим подъёмом экономики. Тогда Шеннон узнала, что в их бедах виноваты банки. Она напрягла память и поняла, что тот первый служащий не мог быть плохим, он рассказывал про большой город и пытался им помочь. Поэтому девочки вывели, что злодеи в этой истории – большие и жадные банки, которым было мало своих денег, и они решили ограбить всю страну. Дети не понимали сложных вещей, но им как и всем тогда нужен был злодей, которого можно было обвинить во всех бедах. И Шеннон вместе со всей страной следила за такими захватывающими приключениями благородных гангстеров, которые грабили банки и проучивали жадных толстосумов.
И в один из дней сбылись почти все мечты Шеннон. Отец подарил ей новое платье нежно голубого цвета, дал денег на кино и на мороженное. Девочка даже получила новый комплект учебников, от страниц которых пахло свежей краской. Только мать не разделяла радости дочери и с укором смотрела на мужа и сыновей. Шеннон же в порыве радости и из-за возраста не замечала, что над семьёй уже сгустились тучи.
Прошло где-то три месяца, заполненных походами в кино и вкусной едой. Шеннон прогуливалась в новой одежде, хвасталась новыми учебниками и бусами, продолжала слушать новенький радиоприёмник, ходила в школу. Но всё оборвалось так же быстро, как и началось. В один из дней отец и два брата просто исчезли. Они не появлялись неделю, и Шеннон советовала матери пойти в полицию, но та отказывалась, напряжённо смотря в окно.
И спустя ещё неделю в дом зашёл незнакомец с жёстким обветренным лицом. Шеннон тут же выгнали из комнаты, но она слышала тяжёлый голос человека и редкие всхлипы матери. Девочка не могла разобрать отдельные слова, но тон мужика становился всё более сердитым. Потом он стукнул по столу, гаркнул несколько ругательств и скрылся под звук скрипучих половиц. Шеннон тут же забежала в комнату, чтобы увидеть одновременно улыбающуюся и плачущую мать.
- Слушай, нам придётся отсюда уехать.
- Стой, а папа? А братья?
- Они мертвы. И нам лучше поспешить, если мы не хотим увидеть их раньше времени.
За час мать с дочерью собрали вещи. Они хватали всё более менее ценное и запихивали в прохудившиеся чемоданы. Кучу полезных вещей пришлось оставить, многое не поместилось, а две несчастные спины прогибались под тяжестью багажа. Но мать не попросила помощи у соседей, не одолжила тележку и не купила новый чемодан. Они впопыхах сбегали из дома, за которым следил всё тот же мужик, чтобы больше никогда не возвращаться в этот город.
Уже в поезде, рассекавшим высушенную прерию и оставляющим после себя клубы дыма и пыли, мать рассказала Шеннон, что произошло. Оказалось, что отец и сыновья участвовали в какой-то мутной схеме по контрабанде алкоголя, на деньги с которой Шеннон получала все эти прекрасные вещи. Но по словам незнакомца они решили немного обмануть мафию, а те такого не прощают. Конечно, мама в это не верила, она знала, что её муж слишком осторожен, однако решила воспользоваться советом и покинуть город ещё до наступления сумерек. Проверять, насколько эти бандиты мстительные, она не хотела.
И Шеннон заплакала. Разом рухнули все иллюзии и мечты. Не будет больше кино, не будет мороженного и игрушек. Сказки о благородных бандитах рассыпались под тяжестью реальности, оставив девочку без героя в окружении злодеев. Так кого винить во всех бедах? Кто придет на помощь? И она плакала. По своему отцу, по своим братьям, от осознания того, что они погибли ради платья нежно голубого цвета и билетов в кино.
Дальнейшие события были какой-то смазанной полосой неприятностей. Города сменяли друг друга, но каждый был одинаково пыльным. Мать с дочерью двигалась на север, рассчитывая осесть где-то поближе к крупному заводу и там найти работу. Вещи постепенно продавались и брали их люди с таким же замученным взглядом. И потом мамы не стало. Её сбил грузовик, водитель которого уснул за рулём. Так в 15 лет Шеннон осталась совсем одна.
По миру пронеслась жуткая буря, опустошив Европу, но положившая конец экономическому спаду. Работы было много, и Шеннон, не имеющая ни образования, ни денег, ни родственников, мыкалась по заводам, по фермам, не веря этому послевоенному благополучию и постоянно ожидая удара от судьбы. Но та изменила своему обыкновению и мимолётно улыбнулась.
В очередном городе при заводе, из которого торчали коптящие небо трубы, она познакомилась с Айроном. Тот сам к ней подошёл в баре и завёл разговор почему-то про кубинские сигары. Шеннон вначале решила, что к ней подошёл идиот, но сама того не понимая, втянулась в разговор и согласилась прийти в бар на следующий день. Вдруг каким-то непостижимым образом в этой пыльной и выжженной судьбе появились краски, появилось будущее, а ощущение надвигающейся катастрофы отошло на третий план. Сейчас Шеннон с горечью вспомнила своего первого мужа, как они гуляли, смотря на вездесущие трубы, как купили поддержанный пикап, в котором нашли дохлую крысу, как обосновались в рабочем посёлке, и она сломала все мозги, чтобы хоть как-то принести уют в эту конуру. Родился Лиам и отодвинул ещё дальше все эти жуткие мысли про грядущие катастрофы, которые не оставят даже остова от убогих лачуг маленьких людей. Шеннон начала просто жить скучной обычной жизнью, которой ей так не хватало.
Одинаковые дни сменяли друг друга, но этому убогому счастью не суждено было продлиться долго. Завод переживал не самые хорошие времена, и сокращали зарплаты. Конечно, рабочим это не понравилось. Те начали бастовать, и завод всё-таки принял решение о закрытие ненужного цеха. Айрона уволили. Уныние растекалось в воздухе, а рабочие не могли понять, почему послевоенное изобилие вдруг сменилось спадом.
Шеннон тогда работала много, часто возвращаясь домой только для сна. Она боялась сокращения, поэтому соглашалась на дополнительные смены. Уже потом она будет сожалеть об этом решении, думая, что оказалась слишком занятой и не способной разглядеть семейную катастрофу. Айрон пытался восстановиться на заводе, но ему отказывали. Работы в городке не было, но уходить оттуда они тоже не хотели. Вдруг на новом месте вообще ничего не найдут, а здесь хотя бы у одного из супругов есть работа.
Уставшая и измученная Шеннон отказывалась замечать состояние своего мужа, предпочитая тратить всё свободное время на занятия Лиамом и на сон. Потом она будет себя винить в бесхребетности и чёрствости, но ответа, что она тогда могла бы сделать, у неё тоже не было. Айрон начал подолгу пропадать в кабаках, пропивая зарплату жены. Он с собой брал Лиама, но бар – не лучшее место для маленького ребёнка. Шеннон было трудно за всем уследить, она слишком уставала, пытаясь задержаться на месте, и последующие события стали для неё сюрпризом.
Первый крупный семейный скандал случился, когда Айрон потерял Лиама. Полночи Шеннон бегала по посёлку, пока не обнаружила сына в тёмной подворотне. Тот убежал за кошкой и заблудился. Не привыкший напоминать о себе, он просто ждал, пока его найдут, не пытаясь попросить помощи у взрослых. Обрадованная Шеннон забрала сына и вернулась домой, чтобы там обнаружить спящего в алкогольных парах мужа. Вместо того, чтобы искать Лиама, он опять напился?! Вся усталость и обида последних месяцев разом нахлынули на женщину, и она схватила швабру. Айрон получил несколько сильных ударов по спине прежде, чем проснулся. Шеннон вопила, плакала, ругалась, пока не получила пощёчину. Ошеломлённая от этой странной выходки она уставилась на мужа, который занёс руку для ещё одного удара…
Спустя минут двадцать размазывая кровь и слёзы по лицу, душа в объятиях перепуганного Лиама и подпирая спиной дверь, Шеннон сидела на полу во второй комнате и слушала извинения мужа, для которого эта вспышка ярости была не менее удивительной. Женщина вспоминала, что Айрон никогда не пил. Ей это не показалось странным, но в тот день она выяснила, что у этого была причина. Спокойный и добрый Айрон напившись превращался в зверя. Когда у того была работа, соблюдать сухой закон было просто. Но из-за собственной никчёмности, из-за бессилия тот начал выпивать.
Конечно, Шеннон его простила, и Айрон вначале даже держался. Но спустя неделю была первая бутылка пива, которая ближе к пятнице обернулась в бутылку виски. Шеннон опять побили, и она точно так же сидела в соседней комнате, обнимая сына. Кошмар отказывался заканчиваться, и ей оставалось лишь гадать, где она поступила неправильно, позволив этой катастрофе случиться. Кого винить во всех бедах? Кто придёт на помощь? Шеннон не хотела никого бросать, но и как выйти из этой ситуации, не знала.
А потом Айрон исчез. В воскресенье в редкий выходной Шеннон спала дома, а Лиам игрался со старым башмаком. Скорее всего Айрон
