Романтическая критика П.А. Вяземский

 

1. Соотношение национального и европейского начала в формировании русской литературы, русской культуры в понимании П.А. Вяземского.

 

Устремления Вяземского направлены на созидание национальной литературы и культуры, что созвучно духу их эпохи. Патриотический настрой элиты обусловлен военно-политическими успехами Российской державы. Оценивая результаты европеизации России, Вяземский разделяет пафос, отвечающий благородному духу участника Отечественной войны 1812 г., встретившего победу в Париже, но сожалеет, что военная слава затмила русскому обществу внутреннюю цель проявлять усилия на ниве просвещения и образования: «Общество наше, гражданственность наша образовалась победами. Не медленными, не постепенными успехами на поприще образованности; не долговременными, постоянными, трудными заслугами в деле человечества и просвещения; нет! быстро и вооруженною рукою заняли мы почетное место в числе европейских держав …Военное достоинство было почти единою целью, единым упованием и средством для высшего звания народа, которое должно было вначале сосредоточивать в себе исключительно лучи просвещения, медленно разливавшегося по нижним ступеням общества».

 

Эту задачу формирования русской культуры в духе просветительских идей воспитания нации, ее художественного и исторического самосознания, Вяземский вменяет себе одновременно как творческую миссию и гражданскую обязанность, ориентируясь на вдохновляющие примеры гениальных авторов – архитекторов новой России. Для Вяземского, прожившего долгую жизнь, навсегда культурными героями остаются великий реформатор Петр, вернувший Россию в историю христианских народов Европы, наставник поэта Карамзин, открывший для русских историю своего Отечества, друг и соратник по литературным делам Пушкин, универсальный гений русской культуры. В восприятии позднего Вяземского время необычайного расцвета творческих сил молодой русской нации приобрело смысл историко-культурной эпохи, давшей первые художественно совершенныеобразцы творчества – «русскую классику» как осуществление русской культуры.

 

 

В интеллектуальной и социальной истории России русская классика предстает как синтез ценностей модерна и национальных духовных традиций, выраженных в высоких практиках культуры – в философии, политике, религии, искусстве, литературе. Классицизм и сентиментализм XVIII в., выражающие эстетическую программу Просвещения, а также утвердившиеся позднее романтизм и реализм, важны в истории национальной культуры как опыт художественного самосознания. В рамках данных стилей и направлений русская литература и искусство вырабатывают оригинальный эстетический тезаурус – национальный словарь культуры, ее художественный лексикон.

Эстетическая программа Вяземского базировалась на русской версии модерна, которая использовала универсальное «лекало» эпохи Просвещения, ее идеи, ценности, язык художественного и философского самоописания и предъявила изумленной Европе классические по своему художественному совершенству и идейному содержанию опыты творчества с национальной тематикой и на национальном языке, обогащая историю христианской цивилизации Запада и Востока. Показателен пассаж Вяземского, заметившего, что история русского литературного языка тесно связана с эстетическими свойствами и конструктивно-логическими возможностями французского: «Замечательно, что три наши правильнейшие и лучшие прозаики, Карамзин, Жуковский и Пушкин, писали почти так же свободно на французском, как и на своем языке. Следовательно, галлолюбие или французомания не враждебны правильному развитию русской речи».

 

Высказанная Вяземским мысль, что русская литература находится в начале своего пути, и не обрела еще должной культурной роли в обществе – общая для круга авторов «Литературной газеты», где во втором и третьем номере за 1830 год было напечатано «Введение к жизнеописанию Фон-Визина». Как считает Вяземский, по своему жанровому составу, количеству и качеству сочинений национальная словесность все еще уступает литературам Европы. За неимением своего корпуса текстов, аудитория читателей ориентирована на другие образцы.

 

Вяземский полагает, что отсутствие достаточного количества произведений коренится в отсутствии свободных художников слова, к которым с должным уважением к их труду следовало бы относиться власти и обществу. По мнению Вяземского, литература отечественная тогда только войдет «в состав гражданского быта нашего, в число богатств нашего нравственного достояния», когда появятся люди, готовые «исключительно посвятить себя трудам ума». Только в этом случае, считает Вяземский, она станет «истинной, полной, коренной» литературой, «которая была бы живою отраслью государственного благоденствия и непосредственным существованием людей, служащих отечеству трудами ума своего, как воин служит ему на поле брани, судия в храмине закона, торговец на стезе промышленности».

 

 

2. Проблема народности в критике Вяземского.

 

В статьях В конца 1810-1820 на первый план выдвинуты проблемы историзма, влияния просвещения на развитие лит-ры, народность.Вяземский впервые в русской критике употребил термин народность – сначала в письме к Тургеневу А.И. (1819), а затем в предисловии к пушкинскому «Бахчисарайскому фонтану».Народность лит-ры –ее национальное своеобразие Со временем понятие народности становится центральным и в выступлениях Бестужева, Кюхельбекера и Рылеева, причем требование народности соединяется с резко критическим отношением к подражательности в литературе. Как и декабристы, Вяземский обратил внимание на необходимость разграничения понятий народность и национальность. В том же 1824 году в одной из заметок по поводу полемики вокруг «Бахчисарайского фонтана» в «Дамском журнале» (№8) Вяземский высказал мнение, что «у нас слово народный отвечает одно двум французским словам. Это полезное разграничение Вяземского не было забыто русской критикой и получило впоследствии четкое обоснование. Но Вяземский ограничился чисто филологическим указанием на двоякий смысл слова народность, а декабристы подходили к его отграничению от слова национальность, подчеркивая демократическое содержание понятия народности как выражение самобытности, которая в наиболее чистом виде запечатлена в народной поэзии. Но декабристы также до конца это разграничение понятий не довели.

В статье о пушкинском «Кавказском пленнике» (1822) и в предисловии к первому изданию «Бахчисарайского фонтана» («Разговор между издателем и классиком с Выборгской стороны или Васильевского острова», 1823) он приветствовал успехи русской романтической поэзии. Уважительно относясь к отечественной литературной традиции, критик считал, что современные поэты должны следовать в своих творениях «одним вдохновениям смелой независимости», придавать им черты народности «местности». Именно Вяземский одним из первых заговорил о том, что подлинное творчество всегда народно и потому нет смысла противопоставлять новых и древних авторов.

 

«Народность, самобытность – главный признак истинной поэзии», - твердо заявляет Вяземский.

 

3. Этико-эстетическая программа Вяземского в его литературно-критических высказываниях.

 

Большое значение в формировании эстетических взглядов П.А. Вяземского имела принадлежность критика к литературному обществу «Арзамас». Его критические воззрения, просветительство и историзм берут начало именно в принадлежности к радикальному крылу арзамасского братства. В первой четверти XIX века Вяземский создал значительные литературно-критические работы: статью «О Державине» (1816), предисловие «О жизни и сочинениях В.А. Озерова» (1817), статью «О “Кавказском пленнике”» (1822), предисловие к сочинениям И.И. Дмитриева (1823), УДК 821.161.1 К.С. Позднякова ЛИТЕРАТУРНО-ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ПОЗИЦИИ П.А. ВЯЗЕМСКОГО статью «Замечания на краткое обозрение русской литературы 1822 года» (1823). Новизна этих работ заключалась в том, что Вяземский выдвинул в них важнейшие проблемы русской критики: историзм, влияние просвещения на развитие литературы, народность литературы, самобытность лучших произведений русских писателей, значение сатиры, передовой характер романтизма Пушкина. Теоретикоэстетические высказывания критика в этих статьях порой даже «ценнее непосредственного разбора тех произведений, по поводу которых они написаны».

Принцип историзма мы находим и в критических исследованиях, посвященных творчеству Пушкина. Историзм, по Вяземскому, должен быть обращен не только в прошлое, но и в будущее своей страны. Недаром в статье «О “Кавказском пленнике”» он говорит: «Слишком долго поэзия русская чуждалась природных своих источников и почерпала в посторонних родниках жизнь заемную, в коей оказывалось одно искусство, но не отзывалось чувству биение чего-то родного и близкого».

Прошлое, по Вяземскому, нельзя отменить, пересмотреть – его можно только изложить во всей взаимосвязи его элементов. Только в этом случае оно откроет возможность будущего. Лишь вполне определившееся эстетическое явление дает толчок для дальнейшего развития искусства, заставляя его двигаться вперед в поисках новых путей. Вяземский считал, что способность к эстетическому переживанию определяется жизнью человека во времени, между прошлым и будущим. Это переживание жизненно необходимо. Эстетическое выражение понимается как способ перевода явления из будущего в прошлое, оформление его как элемента картины мира. Именно поэтому, когда критик говорит, что русское общество до сих пор не выразилось литературой, это для него прямая угроза дальнейшему развитию и русского общества, и русской литературы. Он старается удержать эстетический облик уходящей России, тем самым предпринимая попытку отделить новое от старого, дать возможность новому самоопределиться, найти свой собственный, истинный образ.

 

4. Вяземский-критик в контексте истории русской литературной критики 1820-х годов.

 

Уже в 20-х годах Вяземский начинал по-своему опережать то, что мы обычно называем «декабристским романтизмом». Он выступил со статьями о «южных» поэмах Пушкина. Пушкину понравилось его предисловие к «Кавказскому пленнику» (1822). По его просьбе Вяземский написал предисловие и к «Бахчисарайскому фонтану» (1824). Появилась статья о «Цыганах» (1827). Вяземский подметил главное в первой «южной» поэме: «Характер Пленника нов в поэзии нашей, но сознаться должно, что он не всегда выдержан и, так сказать, не твердою рукою дорисован». Но если Вяземский еще упрекал Пленника в равнодушии к смерти Черкешенки, то в статье о «Цыганах» он вскрыл внутреннюю неизбежность противоречий героя этой поэмы: «Но укрывшийся от общества, не укрылся он от самого себя».

В 1824 году вышла поэма Пушкина «Бахчисарайский фонтан» с предисловием П.А.Вяземского под заглавием «Разговор между издателем и классиком с Выборгской стороны или с Васильевского острова». Предисловия Вяземского выполнило роль своеобразного манифеста русских романтиков. Вяземский в предисловии суммирует все возражения против романтизма, появившиеся в критике до 1823 года. В частности, классик в разговоре с издателем указывает на странность сюжета «Бахчисарайского фонтана», превращающего, по его мнению, произведение Пушкина в «поэму о фонтане». По мнению классика, ни выбор сюжета поэму, ни композиция поэмы, полной «туманных загадок», никак не могли удовлетворить взыскательного читателя. Возражая классику, издатель-романтик доказывает, что в романтических поэмах народности больше, чем в прославленных «Петриадах» и «Россиадах». Вяземский еще осторожен в своих выводах о романтизме. Он избегает точного определения термина «романтизм», говоря, что для этого время еще не наступило. Однако он отмечает следующие особенности романтизма: свободу от всяких правил, независимость поэта и местный колорит в произведениях. «Народность, самобытность – главный признак истинной поэзии», - твердо заявляет Вяземский.

Предисловие Вяземского вызвало возражения. В роли горячего защитника классицизма выступил в 1824 году в «Вестнике Европы» М.Дмитриев. Вяземский защищал свою позицию в «Дамском журнале».

Вяземский восхищался поэтическим мастерством Пушкина, тонкостями его образной системы, высмеивал какого-то «классика», который, прочитав у Пушкина стих «Струистый исчезает круг», так и не понял, что сделалось с Черкешенкой. Вяземского восхищало победное шествие Пушкина от поэмы к поэме: «В исполнений везде виден Пушкин, и Пушкин, идущий вперед». Можно сказать, что до Белинского не было другого такого же страстного истолкователя Пушкина, каким был Вяземский. Вяземский и Рылеев считали, что Пушкин напрасно заставил своего Алеко водить по селениям медведя и собирать деньги. Пушкин иронически заметил по этому поводу: «...в таком случае, правда, не было бы и всей поэмы...» Конкретность колорита у Пушкина была залогом его перехода к реализму. Этого не понимал Вяземский. Критические воззрения: критик д.б. беспристрастным. Мысль о сочетании нац-го и европейского начал для успешного развития культуры. В Альционе печатает 1 критическую работу в 1833 седьмая глава его книги о Фонвизине, исторический очерк развития русской комедии, которму препятствуют: неразвитость общественных отношений, подражательный характер. В Современнике 3 статьи: Наполеон и Юлий Цезарь, Новая поэма Ю.Кине, Разбор поэмы Гоголя Ревизор.

Вяземский порицал романтиков за пристрастие к исключительным сюжетам, за стремление брать в образец нечто экзотическое.

 

4. Анализ «Предисловия» П.А. Вяземского к поэме А.С. Пушкина «Бахчисарайский фонтан». «Разговор между Издателем и Классиком с Выборгской стороны или с Васильевского острова»:

- Кого подразумевает Вяземский в диалоге «Классика» и «Издателя»?

 

Статья построена в виде диалога между Издателем и Классиком о новой поэме Пушкина и новом направлении в литературе. Заканчивается постскриптумом, в котором мы узнаем, что Издателем является сам автор статьи: «Тут Классик мой оставил меня с торопливостию и гневом, и мне вздумалось положить на бумагу разговор, происходивший между нами». Вяземский предвосхищает возможную критику в свой адрес: «мне впало в ум, что могут подозревать меня в лукавстве; скажут: «Издатель нарочно ослабил возражения своего противника и с умыслом утаил все, что могло вырваться у него дельного на защиту своего мнения! Перед недоверчивостью оправдываться напрасно! но пускай обвинители мои примут на себя труд перечитать все, что в некоторых из журналов сказано на счет романтических опытов и нового поколения поэзии нашей».

 

Из вопроса Издателя «Не с достойнейшим ли писателем имею честь говорить?» можно предположить, что его визави является сам Пушкин. (?????????????) Из истории создания статьи мы также узнаем, что её заказчиком был Александр Сергеевич.

 

 

- Сформулируйте позицию Классика и позицию Издателя. Чью позицию занимает автор?

 

Классик, защищающий классицизм, считает, «что пора истинной, классической литературы у нас миновалась, ныне завелась какая-то школа новая, никем не признанная, кроме себя самой; не следующая никаким правилам, кроме своей прихоти, искажающая язык Ломоносова, пишущая наобум, щеголяющая новыми выражениями, новыми словами...» Под этим направлением классик подразумевает романтизм.

Издатель защищает новое направление: Мы еще не имеем русского покроя в литературе; может быть, и не будет его, потому что нет; но во всяком случае поэзия новейшая, так называемая романтическая, не менее нам сродна, чем поэзия Ломоносова или Хераскова, которую вы силитесь выставить за классическую. Народность не в правилах, но в чувствах. Отпечаток народности, местности: вот что составляет, может быть, главное существеннейшее достоинство древних и утверждает их право на внимание потомства. Еще не определено в точности, что такое романтический род и какие имеет он отношения и противуположности с классическим. Многие веруют в классический род потому, что так им ведено; многие не признают романтического рода потому, что он не имеет еще законодателей. На романтизм смотрят как на анархию своевольную, разрушительницу постановлений, освященных древностию и суеверием.

Классик: доказательством, что в романтической литературе нет никакого смысла, может служить то, что и самое название ее не имеет смысла определенного, утвержденного общим условием. Весь свет знает, что такое классическая литература, чего она требует...

Издатель: Потому что условились в определении, а для романтической литературы еще не было времени условиться. Начало ее в природе; она есть; она в обращении, но не поступила еще в руки анатомиков. Дайте срок!

Классик просит Издателя рассказать о содержании поэмы Пушкина. Говорят, что у романтиков заглавие эластического свойства: стоит только захотеть, и оно обхватит все видимое и невидимое; или обещает одно, а исполнит совершенно другое.

Издатель рассказывает о предании, которое послужило основанием поэме: рассказывают, что хан Керим Гирей похитил красавицу Потоцкую и содержал ее в бахчисарайском гареме; полагают даже, что он был обвенчан с нею.

Классик не понимает, в чем достоинство поэзии, если основой для нее служат сказки.

Издатель отстаивает художественную ценность поэмы: поэт очень хорошо сделал, присвоив поэзии бахчисарайское предание и обогатив его правдоподобными вымыслами; а еще и того лучше, что он воспользовался тем и другим с отличным искусством. Цвет местности сохранен в повествовании со всею возможною свежестью и яркостью. Есть отпечаток восточный в картинах, в самых чувствах, в слоге. Рассказ жив и занимателен. В произведении его движения много. В раму довольно тесную вложил он действие полное, не от множества лиц и сцепления различных приключений, но от искусства, с каким поэт умел выставить и оттенить главные лица своего повествования! В творении Пушкина участие читателя поддерживается с начала до конца. До этой тайны иначе достигнуть нельзя, как заманчивостью слога.

Классик критикует изобразительную манеру романтиков: действие у них только слегка обозначено. Читатель должен быть подмастерьем автора и за него досказывать. Легкие намеки, туманные загадки: вот материалы, изготовленные романтическим поэтом, а там читатель делай из них, что хочешь.

Издатель вновь защищает и подчеркивает ее достоинств а: Чем менее выказывается прозаическая связь в частях, тем более выгоды в отношении к целому. Зачем все высказывать и на все напирать, когда имеем дело с людьми понятия деятельного и острого? а о людях понятия ленивого, тупого и думать нечего. Оставим прозу для прозы!

 

 

- Найдите в тексте «Предисловия» «формулы» «народности в словесности».

 

Кл. Что такое народность в словесности? Этой фигуры нет ни в пиитике Аристотеля, ни в пиитике Горация³.

Изд. Нет ее у Горация в пиитике, но есть она в его творениях. Она не в правилах, но в чувствах. Отпечаток народности, местности: вот что составляет, может быть, главное существеннейшее достоинство древних и утверждает их право на внимание потомства. Глубокомысленный Миллер недаром во «Всеобщей истории» своей указал на Катулла в числе источников и упомянул о нем и характеристике того времени^{* 4}.

 

- Как вы понимаете выражение: «Творение искусства – обман. Чем менее высказывается прозаическая связь в частях, тем более выгоды в отношении к целому»?

 

Когда же в потоке прямых значений, образующих поверхность речи, начинаются всплески подводного, глубокого смыслового течения, тогда меняется вся перспектива речи. Дает себя чувствовать иная, не узко рационалистическая, внешняя, а эмоциональная, внутренняя логика вещей и событий. Таким образом создаются новые формы не только семантики, но и синтаксиса; новые смысловые принципы связи предложений и новые формы фразеологии, новые приемы смыслового притяжения слов.

 

- Издатель говорит Классику: «У вас ум домосед». Как вы объясните эту фразу?

 

Контекст поясняет выдержку: «Вы держитесь единства времени и места», скорее всего автор статьи имеет в виду нежелание классицистов выходить за привычные, известные рамки литературного поприща. Их мышление шаблонно и ограничено.