Становление отечественной философии

Глава 5

Русская философия: основные направления и особенности развития

Становление отечественной философии

Особенности русской философии заключаются прежде всего в том, что она развивалась в значительной мере автономно, самостоятельно, не находилась под большим влиянием многочисленных философских направлений Запада – эмпиризма, рационализма, идеализма и др., и в то же время русскую философию отличают глубина, всесторон­ность, достаточно специфический круг исследуемых проблем, порой непонятных для Запада.

Русская философия как явление самобытной, оригинальной рус­ской мысли начала формироваться и развиваться в XIX столетии, но это не значит, что в России до XIX века не было философии, фило­софская мысль в России существует многие века. Еще до принятия христианства в X веке языческие верования восточных славян со­держали определенные мировоззренческие представления, которые служили основой религиозно-мифологического мировоззрения. Вме­сте с принятием христианства на землях Древней Руси стала рас­пространяться византийская культура, в основе которой лежали как философские учения Древней Греции и Древнего Рима, так и философ­ские идеи, содержащиеся в Священном Писании и в произведениях христианских мыслителей II – VIII веков (которых принято назы­вать Отцами Церкви, ибо они разъясняли и обосновывали Священное Писание).

Если проводить анализ древнерусской мудрости как целостного культурно-исторического феномена, то необходимо выделить основные этапы развития философской мысли. Самый ранний период – период дописьменной культуры, или предыстория русской философии. Начальную границу этого периода установить трудно, концом же его можно считать время принятия христианства на Руси как господствующей идеологии, обретение обществом письменности, создание литературных памятников. В дописьменный период господствующим являлось языческое мировоззрение с присущим ему пантеизмом и натуралистическим восприятием мира. Это был очень важный период, когда в недрах древнейшей славянской культуры складывалась самобытная мифология, на основе которой зарождались элементы философского осмысления мира.

В дальнейшем, согласно принятой в современной науке периодизации, близкая к философскому мышлению древнерусская мудрость прошла в своем эволюционном развитии ряд важнейших этапов: становление в эпоху Киевской Руси (Х – XII века); развитие в эпоху раздробленности (ХIII – XIV века); подъём в Московский период (Х – XVI века) и завершение в XVII веке. На этом древнерусская мудрость не прекратила своего существования, продолжая жить некоторое время в рамках культуры Нового времени, особенно в старообрядческой среде. Народ долго хранил традиции древнерусской старины, подобно тому, как после крещения Руси не спешил расставаться с укоренившимися языческими привычками. Этот период обычно именуется постисторией древнерусской мысли, когда происходило инерционное, затухающее развитие старой культуры в русле прогрессирующей новой.

Определение специфики средневековой русской философии является достаточно сложной теоретической и методологической проблемой. Многие исследователи сходятся во мнении, что это был «пролог философии», период донациональной философии, подлинно же оригинальная и самобытная русская философия появляется только в XIX в. Действительно, по ряду причин философия Руси в это время не знала столь плодотворного периода развития, как средневековая схоластика в Европе, однако период с Х по XVIII века не может быть выброшен из истории русской философии, поскольку именно на этом этапе были заложены истоки ее своеобразия, основные понятийные структуры, способы и модели рассуждения, ключевая проблематика, что и позволило этой философии в XIX – XX веках достигнуть высочайшего расцвета.

Изначально философия трактовалась русскими книжниками как род богопознания, возвышенного стремления к Софии – Премудрости Божьей, что впоследствии сформировало устойчивую традицию соединения философии с художественно-символическим осмыслением бытия, и в конечном итоге легло в основу русской софиологии. Одновременно, начиная с проповеди киевского митрополита Илариона «Слово о законе и благодати», утверждается необычайно значимая для последующей русской философии идея противопоставления благодати закону, погруженному в суету земных страстей и чуждому представлению о высшем благе.

Философская тема в проповеди раскрывается Иларионом как антитеза рабского Закона и свободной Благодати: «Прежде Закон, потом она, Благодать. Прежде лишь тень, потом – истина». В проповеди прослеживается мысль о том, что Бог дал иудеям Закон лишь как предвестие снизошедшей на них позднее Благодати в образе Иисуса Христа, однако евреи слепо и упорно продолжали держаться за свои законы, а Благодать отвергли, за что и были наказаны, унижены и рассеяны по всей земле. Но за этой не новой для христианской философии идеей отчетливо видна и другая: человечество не должно тесниться в Законе, даже если он относится к вере христианской. Благодать дана всем людям, готовым принять ее душой и сердцем: «Но новое учение – новые мехи, новые языки, и соблюдены будут – оно и они». Иларион доказывал своим современникам, что слово Христа должно быть живым, свободно развивающимся среди разнообразных народов, для чего следует избегать косности и нести проповедь, спасая людей от мрака многобожия, на том языке, который наиболее этим людям доступен, ведь нет избранных народов, все равны перед Богом, и удел Благодати – свободно ходить по земле, упорядочивая все новые и новые территории, неся человечеству свет и истину. Тема национальной самоидентификации была необычайно близка Илариону, он стремился к созданию независимой русской христианской церкви со своими покровителями-святыми, своими законами и обычаями, близкими по духу пастве и пастырям. Его проповедь произвела неизгладимое впечатление на современников, она множество раз переписывалась и передавалась во все области древнерусского государства. И то, что всего через два года после прочтения проповеди епископы, собравшиеся в Киев со всей Руси, одобрили избрание Илариона митрополитом (первого из русинов, не византийца), можно считать признанием его заслуг соотечественниками еще при жизни.

Для русской средневековой философии было характерно столкновение рационалистической и сверхрационалистической парадигм христианства. Наиболее ярко эта тенденция выявилась в XV веке в споре нестяжателей (Нил Сорский и его последователи – «заволжские старцы») и иосифлян (Иосиф Волоцкий). Поводом для их спора было отношение к церковной собственности, но по существу речь шла о началах и пределах христианской жизни и делания. Столкнулись две правды, два религиозных замысла – с одной стороны, соответственно, правда внутреннего, духовного творчества на основе личного диалога с Богом и, с другой, – правда социально-политического служения и следующее из него равнодушие к культурному творчеству, сведение веры к благочинию. Победа в конечном итоге иосифлянства способствовало укреплению на Руси состояния духовной косности и неподвижности, подавления свободы. Исихазм (от греч. «покой», «безмолвие»), мистическое этико-аскетическое учение о пути человека к единению с Богом через очищение сердца слезами и сосредоточение сознания, разработанное раннехристианскими мыслителями IV – VII вв.), до поражения нестяжателей игравший значительную роль, стал терять свое прежнее влияние, уступив место рационалистической тенденции. Но сверхрационалистическая парадигма, тем не менее, и в последующее время имела влияние на русскую философию, что опосредованно сказалось в мировоззрении славянофилов и философов «серебряного века».

В XVI веке наивысшего расцвета достигла отечественная государственность, набирал стремительные темпы процесс собирания древнерусских земель, захваченных после падения Киевской Руси, завоевывались земли на западе и на востоке. Не случайно в это время сложилась ставшая широко известной одна из важнейших доктрин российской государственности: «Москва – третий Рим», сформулированная в посланиях старца Филофея. Его концепция утверждала, что Рим Петра и Константина (Константинополь) пал в наказание за ересь; Москва сделалась третьим Римом, и как таковая будет стоять вечно, ибо четвертому не бывать. Эта идея стала неотъемлемой частью официальной политической теории Московской Руси, с нею было связано убеждение, что Русь есть безупречнейшее и благочестивейшее христианское царство на свете. Но следует отметить, что доктрина «Москва – третий Рим» носила не столько гегемонистский характер, сколько была ответом на притязания папского престола и влиятельных правителей крупнейших государств Европы, пытавшихся доказать свое политическое первенство. Концепция Филофея в первую очередь способствовала подъему национального самосознания, укреплению политического единства и утверждению равноправия России среди европейских государств.

В 1660-х годах русскую церковь потряс религиозный кризис, разделивший ее надвое. Приведшие к расколу реформы патриарха Никона, пытавшегося приблизить русскую церковь к греческой, оттолкнули от правящей церкви наиболее ревностные ее элементы и лишили ее былого энтузиазма, который с тех пор устремлялся в движения религиозного иноверчества. Самой яркой личностью эпохи раскола явился неистовый протопоп Аввакум Петров, духовный вождь, наставник и мученик, ставший идеологом старообрядчества. Перу Аввакума принадлежит свыше пятидесяти сочинений различного жанра, наиболее известное из них – его знаменитое «Житие», написанное уже в заточении. Создавая свое «Житие», Аввакум впервые в русской литературе объединил в одном лице автора и героя повествования. За необыкновенно индивидуальным стилем «Жития», за его проповедническим пафосом и исповедальностью ярко вырисовывается могучая личность автора, стремившегося вернуть русской церкви чистоту, свято верившего в непреложные идеалы христианской этики, в самобытность и непогрешимость старорусской православной церкви.

Старообрядческое движение было неоднородно, постепенно в нем усиливался процесс дифференциации, проявлялись новые направления. Не получив единой организации, старообрядчество, тем не менее, освободившись от диктата государства, реализовало многообразие форм религиозно-общественной жизни, внесло элемент поиска и критицизма по отношению к господствовавшему православию, усилило разнообразие духовной культуры русского общества XVI и последующих веков.

В конце XVII столетия, в эпоху реформ Петра I, российский этнос, казалось бы, стал утрачивать свою самобытность, ориентируясь (когда добровольно, а большей частью принудительно) на западный образ жизни, впитывая культуру Европы. Но при более глубоком анализе мы убеждаемся, что на самом деле в России происходила ломка старого, косного, теряющего способность к эволюции состояния нации как духовного образования в поисках новых жизненных ценностей. Усваивался передовой западный опыт, осмысливалось новое мировоззрение, на основе которого вырабатывались новые концепции развития остающейся, как и прежде, самобытной национальной и государственной идеологии, сохраняющей, несмотря на противоречивость петровских реформ, традиционные духовно-нравственные акценты мировосприятия и национального самосознания.

Характерные черты русской философии: сильная подверженность религиозному влиянию, особенно православию и язычеству; специфи­ческая форма выражения философских мыслей – художественное твор­чество, литературная критика, публицистика, искусство, эзопов язык (что объясняется политической несвободой и жесткой цен­зурой); целостность, стремление почти всех философов заниматься не отдельной проблематикой, а всем комплексом актуальных про­блем; большая роль проблем морали и нравственности; широкое распространение в массах, понятность простому народу.

На русскую культуру, а значит, и на философию, оказывало формирующее влияние множество факторов, среди которых важнейшими являются следующие:

1. Войны, далеко не всегда успешные, обрушивались на Россию беспрестанно, но она возрождалась из собственного пепла и опять расцветала. Идея всеобщего спасения, «русская идея», родилась из катастрофического прошлого страны. Сегодня всему миру важен опыт России по части преодоления бед.

2. Россия – страна бескрайних пространств, в ней исторически действовал «пространственный императив», открывавший за освоенной далью новую даль. Ширь русской земли рождала характеры предприимчивые, предназначенные для географического и космического подвига. «Новое небо и новая земля», предсказанные в «Откровении св. Иоанна», не пугали, а скорее влекли их к себе. Поэтому эсхатологическое напряжение так свойственно всей русской философии.

3. Россия издавна является объединением мирно сосуществовавших народов. «Россия – тюрьма народов», – уверяли большевики и, следует отметить, что постарались добиться истинности своего утверждения. Правда, в изложении дореволюционных философов эта «формула» звучала несколько иначе: «Россия – семья народов» (Вл. Соловьев). Сегодня весь мир – семья народов с единой судьбой, и философский опыт старой России особенно поучителен. Русским присущи открытость другим культурам, терпимость, стремление понять и принять инакодумающего и инаковерующего. Симбиоз двух культурных регионов – Европы и Азии – и постоянный диалог между ними в пределах одной страны определил лицо нашей культуры и философии.

4. Из предыдущего фактора прямо следует такая характерная черта русского народа, как «всемирная отзывчивость», способность откликнуться на чужую беду, пережить ее как свою, порадоваться радости другого, принять его в свою среду, а если необходимо, и перевоплотиться самому. Эту черту, в свою очередь, правомерно считать фактором, оказавшим значительное влияние на формирование русской культуры. Ф. М. Достоевский писал: «Русская душа…гений народа русского, может быть, наиболее способны из всех народов вместить в себя идею всечеловеческого единения, братской любви, трезвого взгляда, прощающего враждебное, различающего и извиняющего несходное, снимающего противоречия» (Достоевский Ф. М. ПСС, т. 26. С.131).

5. Православие – важнейший источник русской философии, но безбожие на Руси всегда сочеталось с благочестием. История хранит немало фактов не только кощунственного отношения к религии, но и прямого истребления ее адептов. Но, при всем при том, русские – религиозный народ, после бунтов, расколов и революций церковь быстро восстанавливала в России свои позиции.

Конечно, перечисление образующих русскую культуру факторов можно и продолжить. Важно, что эти факторы способствовали оформлению «духа народа», его характера, или ментальности. В свою очередь, ментальность также влияла и продолжает влиять на культуру, поскольку эти две категории, без сомнения, взаимообусловлены.

Многие русские философы отмечали антиномизм и максимализм русского характера, противоречивого, впадающего в крайности и идущего в этих крайностях до конца. С одной стороны, русский человек свободен, ибо таковым его делают широкие просторы и православие, более, чем западные ветви христианства, наделяющее человека свободой воли. С другой – есть в русском характере черта, прямо противоположная личной свободе, которую Л. Н. Толстой назвал «роевым началом», потребностью прильнуть к таким же, как ты, к рою. Бросаться из крайности в крайность – тоже типично русская черта: от бунта к покорности, от пассивности к героизму, от созидания к разрушению, от расчетливости к расточительности, и наоборот.

Но не только взаимные превращения крайних противоположностей определяют российскую ментальность, немаловажную роль в ее формировании играет их гармоническое сочетание. Органичное единство общего и единичного, например, нашло выражение в центральном понятии русской философии – в понятии соборности. По Карсавину, «соборность – это симфония, гармоническая согласованность, всеединство». Соборность – это слияние индивидуального и социального, это общее, которое включает в себя богатство особенного и единичного, о чем писал Гегель, встречая подчас непонимание, поскольку оставался в сфере абстрактного мышления. Русская мысль перевела разговор в область этики и религии, подала соборность как интуитивную очевидность, веками воспитанную православием в народе.

В философском плане понятие соборности тесно связано с древней диалектической категорией всеединства, означающего взаимное проникновение, тождественность частей и целого. Сохраняя свое многообразие, эти части едины друг с другом и со своим целым вплоть до полного совпадения, но и сохранения своей неповторимости. Мысль эта не нова, она возникла еще у досократиков, прошла через средневековую схоластику, возрожденческий пантеизм и влилась в немецкую классику. Шеллинг, философ необычайно востребованный российской философией и литературой второй половины XIX в., называл свое учение «философией всеединства». В. С. Соловьев, имевший множество последователей, также положил идею всеединства в различных аспектах в основу своего мировоззрения.

По мере развития русского государства все более расширялись связи с Западной Европой, и в России стали распространяться фило­софские идеи, развивавшиеся западноевропейскими мыслителями. Особенно интенсивный рост просвещения в русском обществе начался после реформ Петра I. XVIII век в России не случайно назы­вают веком Просвещения. В этот период особенно ценными стали куль­турные связи c Францией и германскими землями. Философские произ­ведения Вольтера, Монтескье, Руссо, Дидро, Лейбница, Вольфа и других западноевропейских мыслителей стали широко из­вестны в России. Появились в России и мыслители, которые крити­чески осваивали западноевропейскую философию, создавали оригиналь­ные философские сочинения.

Русскую философию XVIII века можно разделить на две части:

Первая – философия эпохи петровских реформ. Представители: Феофан Прокопович, В. Н. Татищев, А. Д. Кантемир. Основная направленность философии этого периода: вопросы устройства монархии; император­ская власть, ее божественность и нерушимость; права императора (казнить, миловать, самому назначать наследника и другие); война и мир; вопросы познания и нравственных ценностей.

В. Н. Татищев вошел в историю русской культуры как создатель одного из первых фундаментальных трудов по истории российского государства, названного им «История Российская с древнейших времен, неусыпными трудами через 30 лет собранная (в пяти томах)». Главным его философским сочинением является «Разговор двух приятелей о пользе науки и училищ», который Г. В. Плеханов назвал равным целой энциклопедии.

Культурные, социальные, политические изменения, которые имели место в первой половине XVIII столетия, были так велики, что этот период правомерно осмысливать как эпоху своеобразного русского Возрождения, в ходе которого страна, отказавшись от многих старых, хороших ли, плохих ли традиций, от прежнего уклада общественной жизни, совершила резкий поворот к достижениям европейской цивилизации. Необходимо отметить, что перекраивалась российская жизнь на иностранный лад по большей части насильственными методами, что никогда не было новым для России, и процесс этот происходил поэтапно, нисходя по социальной лестнице: вначале в него были включены верхние слои общества, затем изменения распространялись вширь и вглубь, охватывая все более широкие социальные слои; они стали проникать в сознание, затрагивая самые потаенные мысли и чувства, подчас деформируя само понятие об истинно русском.

Среди последовательных сторонников петровских преобразовании нельзя не отметить именитого мыслителя из дворянской среды Василия Никитича Татищева (1686 – 1750 гг.), связывающего с именем Петра решительный переворот в русской истории, положивший начало быстрому росту наук и широкому распространению просвещения, включившего в действие новую для России историческую силу – основанный на знании разум. Социология В. Н. Татищева опиралась на теорию естественного права, популярную в те годы в Европе. Вслед за Гоббсом он выделял в истории общества естественное состояние, в котором люди обладали равными правами, волей и возможностями достижения целей. Это при отсутствии искусственных ограничителей приводило к произволу сильного, чему был положен предел появлением естественной неволи, олицетворенной государством, учредившим нормы отношений между людьми. Благополучие общества В. Н. Татищев ставил в зависимость не только от уровня просвещения, упорядочения классовых отношений и богатства страны, но и от государства, формы правления, считая наилучшей для огромных пространств России монархию. Научно-философские и социологические взгляды В. Н. Татищева отличалась новаторством, светским характером, но во многом перекликались с идеями мыслителей европейского Просвещения. При этом все же нельзя не отметить, что В. Н. Татищев, несмотря на явную компромиссность своей позиции, заложил основы российской светской философии как самостоятельной области творческой деятельности человека.

Вторая часть – философия середины и второй половины XVIII в. Главные представи­тели: М. В. Ломоносов (1711–1765гг.), А. Н. Радищев (1749 –1802 гг.),Г. С. Сковорода (1722–1794 гг.).

Михаил Васильевич Ломоносов был сторонником механистического материализма. Им была выдвинута атомистическая («корпускулярная») теория строения вещества, по которой все предметы и материя в целом состоят из мельчайших частиц («корпускул», то есть атомов) – материальных монад. Отношение Ломоносова к Богу – деи­стическое. С одной стороны, он допускал наличие Бога-Творца, но, с другой стороны, не наделял его сверхъестественной силой и возможностями. В философии Ломоносова также уделяется большая роль этике, морали, нравственности. А. С. Пушкин, говоря о его огромном влиянии на развитие русской культуры, писал: «Он создал первый университет. Он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом»[1].

Возникновение научного естествознания в России и начало материалистической традиции в русской философии связано главным образом с именем М. В. Ломоносова, который вошел в историю как ученый энциклопедического склада, оставивший глубокий след во всех областях знания своего времени. В лице М. В. Ломоносова Россия впервые выдвинула ученого мирового значения, не только стоящего на уровне современной ему науки, но и на десятилетия, а в ряде случаев на столетие опередившего ее развитие, принципиально разрешившего многие вопросы, к которым исследователи обратились лишь в позднейшее время. М. В. Ломоносов никогда специально не занимался философией, а касался общефилософских проблем лишь постольку, поскольку они имели прямое отношение к его научным исследованиям, при этом он интересовался почти исключительно натурфилософией. Однако, опираясь на свои естественнонаучные открытия, М. В. Ломоносов постоянно стремился к широким философским обобщениям, положив начало русской материалистической философии; и это явление укладывалось в общее русло развития европейской цивилизации, вступившей на путь механистического материализма. Главной целью в социальном развитии России ученый считал освоение ею науки Нового времени, превращение отсталой державы в современное государство европейского типа. Идея европеизма, разбуженная Петром I, достигла своего апогея в век русского Просвещения, в котором М. В. Ломоносов занимал немаловажное место.

Александр Николаевич Радищев стоял на последовательных материалистических пози­циях; помимо обоснования материалистических начал бытия большое внимание Радищев уделил социально-политической философии. Его кредо – борьба против самодержавия, за народовластие, правовую и духовную свободу, торжество права. Радищев был приговорен к смертной казни за свое вольнолюбивое сочинение «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790). Смертная казнь была заменена ссылкой в Илимский острог, где он написал свой знаменитый философский трактат «О человеке, о смертности и бессмертии», споры вокруг которого не утихают и по сей день, ибо в своем трактате Радищев изложил противоположные точки зрения, существовавшие в философской литературе о человеческой душе.

Особенно следует сказать о Григории Саввиче Сковороде, создавшем совершенно оригинальную философскую систему. Не только его философские идеи, но и сама жизнь отличались необычайностью. Это был странствующий философ, покинувший привычные условия жизни ради свободного изложения своих идей.

Философское учение Г. С. Сковороды весьма своеобразно. Многие его размышления посвящены пониманию Бога. Сковорода отказался от ортодоксально-церковного антропоморфического понимания Бога, считал такое понимание идолопоклонством. По его мнению, Бог есть «тайный закон», «древо жизни» всего тварного (т. е. сотворенного богом) мира. Бог есть то, что лежит в основе всего, составляя внутреннюю сущность каждой твари. Познание Бога есть познание истинной сущности любого явления, поэтому познание истины и есть познание Бога, и тот, кто в истине, тот и в Боге. Всю окружающую действительность Сковорода рассматривал как три взаимосвязанных мира: макрокосм – это окружающая человека природа, бесконечный мир, состоящий из множества малых миров; микрокосм – человек во всем своем богатстве внутренних переживаний, чувств, мыслей, внешних связей; мир символов – Священное писание, Библия.

Все три мира обладают двойной природой: видимой, внешней, или материальной, и невидимой, внутренней, или духовной. Познание каждого из этих миров невозможно без познания внешней, видимой стороны, но истинное познание есть познание духовной сущности. Познание природы, т. е. макрокосма, Сковорода связывал с самопозна­нием микрокосма, ибо в человеке, т. е. микрокосме, продолжаются и преломляются общие законы природы. «Познай самого себя!» – вот глав­ный тезис гносеологии Сковороды. Поэтому вся его философия антропологична и связана с этическими представлениями.

Хотя Сковорода и признавал большую роль познания внешней природы вещей для раскрытия их внутренней сущности, все же он считал, что сущность находится за пределами чувственной реальности. Подлинный мир, т. е. внутренняя природа всех вещей, открывается нашему духу лишь «во Христе», т. е. в той таинственной жизни, которая рождается от пребывания «во Христе». Поэтому философия Сковороды во многом носит мистический характер.