В сфере имущественных отношений

1. Взаимодействие уголовного и гражданского права в сфере имущественных отношений

В правосознании системы права и законодательства рассматриваются в виде деления и права, и законодательства на определенные автономные ча­сти, называемые отраслями, подотраслями, институтами и пр. В современ­ный период особое значение приобретает и более общее деление права на частное и публичное. Между тем правовой действительности свойственны не только дифференциация, размежевание, обособление, но и противопо­ложно направленные течения взаимообусловленности, взаимодействия и взаимосвязи. Разграничение права на частное и публичное, разделение за­конодательства на ряд отраслей, дробление отраслей на юридические суб­институты, расчленение институтов на пединституты и нормы, наконец, разложение нормы на ее структурные элементы (гипотезу, диспозицию, санкцию) представляет собой столь же естественный и необходимый про­цесс, как и интеграция правового мира. Даже простое наблюдение убежда­ет, что правовой действительности, как и всему окружающему нас миру, присуще диалектическое взаимопроникновение, взаимосвязь, синтез. «Раз­витая правовая система, — пишет С.САлексеев, — сложный, спаянный за­кономерными связями организм»¹. При этом, как отмечается в Концепции развития отечественного законодательства, тенденция взаимосвязи подраз­делений законодательства усиливается². Мы имеем возможность видеть это на примерах известного упорядочения правовой «материи»: объединения разрозненных норм в юридические институты, соединения родственных институтов в самостоятельные отрасли, консолидации отраслей в общую систему права и законодательства, формирования комплексных отраслей законодательства, проникновения частноправовых начал в публично-право­вую сферу и пр.

Каждый компонент правовой действительности так или иначе воздей­ствует на другие ее составляющие и сам испытывает на себе их ответное влияние. Более того, поскольку явления и процессы правового мира весь-

¹ Алексеев С.С.Право: Азбука — теория — философия: Опыт комплексного исследования. М.: Статут, 1999. С.252.

¹ Концепции развития российского законодательства: 3-е изд., перераб. и доп. М.: Институт за­конодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, 1998.

С.7.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

ма разнообразны, то многообразны и их взаимоотношения. В общей теории права давно обращено внимание на «множество связей в системе права, причем не только связей, выражающих взаимодействие элементов и функ­ционирование системы, но и связей генетического порядка»¹. Познание связей между правовыми явлениями имеет принципиальное значение: рас­крывая их, юристы открывают законы правового мира, выявляют правовые закономерности.

Особое внимание обращают на себя межотраслевые связи, выражаю­щие относительную зависимость между двумя или более отраслями права и законодательства. Они далеко не однообразны, различаются по своему ха­рактеру, видам, принимают различные формы. В этом смысле можно гово­рить о типологии межотраслевых связей, включающей в себя, по крайней мере, следующие их классификационные ряды: случайные и необходимые; прямые и обратные; горизонтальные (координационные) и вертикальные (субординационные); неустойчивые и устойчивые; функциональные и гене­тические (исторические); системные и комплексные; связи строения (структурные) и развития.

Взаимодействие уголовного права с другими отраслями права также представляет собой запутанный «клубок» юридических закономерностей и связей. Особенно очевидной является связь этой отрасли с теми смежными отраслевыми ветвями, которые составляют единый блок в борьбе с преступ­ностью и другими антиобщественными проявлениями, — уголовно-процес­суальным, уголовно-исполнительным и административным правом. Однако этим не исчерпывается богатство межотраслевого взаимодействия с участи­ем уголовного права. Последнее тесно связано и со многими другими от­раслями — конституционным, гражданским, трудовым, финансовым, эко­логическим правом и пр. Как известно, уголовное законодательство осно­вывается на Конституции РФ и общепризнанных принципах и нормах меж­дународного права, сообразовывается с иными отраслевыми ветвями и обеспечивается уголовно-процессуальным и уголовно-исполнительным за­конодательством.

В свете тематики настоящего исследования особый интерес представ­ляет вопрос об особенностях взаимодействия уголовного права с теми от­раслевыми ветвями, которые входят в сферу частного права. Прежде всего, уголовное право, как определенным образом упорядоченная совокупность уголовно-правовых институтов и норм, состоит во взаимосвязи с граждан­ским правом как определенной системой гражданско-правовых норм, ин­ститутов и подотраслей, регулирующих частноправовые имущественные от­ношения.

Любое межотраслевое взаимодействие ограничено той областью соци­альных отношений, которая одновременно и совместно регулируется взаи-

¹ Алексеев С.С.Общетеоретические принципы исследования структуры права // Сов. гос. и пра­во. 1971. №3. С.46.

Взаимодействие уголовного и частного права

в сфере имущественных отношений ________________________

мосвязанными отраслями права и законодательства. Экономические (в том числе имущественные) отношения представляют собой ту область действи­тельности, в границах которой, главным образом, складываются взаимоот­ношение и тесное «сотрудничество» между уголовным и гражданским пра­вом. Прав А.Э.Жалинский, когда утверждает, что нормы указанных отрас­лей воздействуют «на одни и те же объекты в сфере экономики, в частнос­ти, на поведение, которое с социально-экономических позиций представ­ляет собой единый объект регулирования»¹. При этом важно подчеркнуть, что в рамках экономических связей имущественные отношения выступают сферой социальной жизнедеятельности, которая «испытывает» на себе наи­большее влияние уголовного и гражданского права.

Понимание этого обстоятельства нашло отражение уже в досоветской теории уголовного права. Так, Н.С.Таганцеву представлялся важным вопрос

0 «взаимных отношениях и границах неправды гражданской и уголовной».
Обращая особое внимание на проблему разграничения положений уголов­
ного и гражданского законодательства, этот выдающийся криминалист пи­
сал: «Грань, отделяющая даже в современной юридической жизни эти два
вида неправд, представляется весьма тонкой и иногда даже едва уловимой;
таково, например, различие между обманом гражданским и обманом уго­
ловно наказуемым, между самоуправством гражданским и уголовным. В тех
случаях, когда одно и то же юридическое событие, кража, поджог, увечье
являются производящим фактором и неправды гражданской, и неправды
уголовной, каких-либо второстепенных условий, часто даже процессуаль­
ных, достаточно, чтобы придать всему событию характер неправды или ис­
ключительно гражданской, или исключительно уголовной»².

Указывая на взаимосвязь этих двух отраслевых ветвей, Л.С.Белогриц-Котляревский утверждал: гражданское право находится в ближайшем отно­шении к уголовному праву, так как изучает природу отношений, также ох­раняемых уголовным правом, стремящимся рядом с мерами гражданских взысканий обеспечить угрозой наказания неприкосновенность имущества и правильное течение имущественного оборота; эта связь двух отраслей пра­ва настолько велика особенно в области имущественных обманов и само­управства, что проведение различия между ними представляет большое за­труднение³.

Другой сторонник этой идеи — И.Я.Фойницкий — с горечью замечал, что «у нас в моде не обращать внимания на начала гражданского права при анализе уголовно-юридических вопросов, имеющих с ними самую тесную связь... Такое игнорирование начал гражданского права в высшей степени вредно отзывается на прочности уголовно-юридической деятельности госу-

¹ Жалинский А.Э. О соотношении уголовного и гражданского права в сфере экономики // Гос. и
право. 1999. №12. С.47.

¹ Таганцев Н.С.Русское уголовное право: В 2-х т. Т.1. С.97.

³ См.: Белогриц-Котляревский Л.С. Очерки курса русского уголовного права: Общая и Особен­ная часть. С. 12.

А. Г. Безверхов Имущественные преступления

дарства; теряя под ногами почву права и правоотношений, она может ухва­титься только за соображения нравственности или безнравственности дей­ствия, которые в изолированном виде к добру не приведут»¹.

Подобные взгляды на исследуемое межотраслевое отношение не были чужды и советскому праву. Например, Г.А.Кригер указывал, что принципы советского гражданского права не могут игнорироваться, когда речь идет об имущественном ущербе в уголовном праве².

Соответствующее концептуальное положение принято и современной уголовно-правовой наукой. По мнению Н.И.Пикурова, на нормы граждан­ского права падает основная нагрузка по взаимодействию с отраслями пуб­личного, в том числе и уголовного права. При этом, как замечает этот ав­тор, «нормы института вещного права наиболее тесно связаны с уголовно-правовыми запретами, содержащимися в главе об имущественных преступ­лениях. Квалификация таких преступлений в принципе невозможна без об­ращения к соответствующим нормам гражданского права, поскольку подав­ляющая часть составов имущественных преступлений в той или иной мере включает в себя понятия этого института»³. «Гражданское право, — пишет В.В.Мальцев, — связано с уголовным правом необходимостью уголовно-правовой охраны общественных отношений, составляющих предмет граж­данско-правового регулирования. Это именно та материальная отрасль пра­ва, которая предназначена для уголовно-правовой охраны». И далее ученый справедливо утверждает: «При охране общественных отношений, урегули­рованных гражданским правом, нельзя не учитывать характера этих отно­шений (объекта уголовно-правовой охраны), а следовательно, и содержания гражданско-правовых норм. Потому гражданскому праву здесь принадле­жит определенный приоритет над уголовным правом»⁴. О взаимосвязи гражданско-правового регулирования и уголовно-правовой охраны говорит и А.В.Хабаров. Он также указывает, что регулирование ряда вопросов в гражданском законодательстве «способно влиять на содержание составов преступлений против собственности»⁵. Кроме того, в современной науке констатируется, что взаимодействие уголовного и гражданского законода­тельства становится все более тесным и одновременно непростым в услови­ях развития рыночных отношений в России⁶.

Гражданское право — это особая отрасль права, которая регулирует са­мые фундаментальные и наиболее распространенные в обществе отноше­ния — имущественные и связанные с ними личные неимущественные от­ношения. Особенности этих отношений, нашедшие отражение в положени-

¹ Фойницкий И.Я. Мошенничество по русскому праву. Часть II. С. 19.

¹ См.: Кригер Г.А. Указ. соч. С.69.

^! См.: Пикуров Н.И. Указ. соч. С.184, 208.

⁴ Мальцев В.В. Понятие и место уголовного права в системе отраслей права // Гос. и право. 2000.
№5. С.54.

⁵ Хабаров А.В. Указ. соч. С.4.

⁶ Курс уголовного права: Общая часть. Т. 1 / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой и И.М. Тяжковой. С.7.

Взаимодействие уголовного и частного права

в сфере имущественных отношений ________________________

ях гражданского законодательства, учитывает уголовное право в части регу­лирования их по поводу совершения преступных посягательств в имущест­венной сфере. В этом смысле система гражданского законодательства пред­ставляет собой как бы то основание, фундамент, на который опирается ме­ханизм уголовно-правового регулирования отношений, возникающих при преступном нарушении имущественных правоотношений. Закономерности имущественной сферы, закрепленные гражданским правом, обладают опре­деленной ограничительной силой для уголовного права. Это вполне очевид­но, скажем, для тех уголовно-правовых норм, которые определяют ответст­венность за имущественные преступления, ибо они исходят из уже действу­ющих гражданско-правовых законов, а не выражают собой действие каких-то новых. Поэтому положения гражданского права служат в качестве «огра­ничителя», специфического «регулятора» при уголовно-правовой регламен­тации имущественных отношений. Так, регулируя отношения, возникаю­щие в связи с преступным посягательством на имущественные отношения, уголовное право не может игнорировать положения законов о праве собст­венности, регламентирующих эту разновидность имущественных связей. Отличительные особенности уголовно-правового регулирования должны быть «вписаны» в гражданско-правовые свойства имущественных связей.

Здесь проявляется межотраслевой «принцип соответствия», «принцип корреляции», когда содержание нормативных положений одной отраслевой природы определяется содержанием норм другой отрасли права. Этот прин­цип указывает не только на прямую зависимость, которая выражает одно­значное соответствие между нормами различной отраслевой принадлежно­сти, но и зависимость изменений каких-либо признаков нормативных пред­писаний одной отрасли права от изменения взаимосвязанных с ними при­знаков норм другой отраслевой природы.

Основанный на особенностях гражданско-правового регулирования в имущественной сфере данный принцип гласит: уголовное право в части от­ветственности за имущественные преступления должно формулировать свои положения с учетом гражданского законодательства, регулирующего имущественные отношения. Любое положение, утверждаемое в сфере уго­ловного права, должно согласовываться с фундаментальными закономерно­стями имущественных правоотношений. Это как бы напоминает юристу, что и имущественные преступления «вписаны» в сферу отношений по иму­ществу, что они есть часть, пусть и негативная, той материальной действи­тельности, которая «управляется» гражданско-правовыми закономерностя­ми. Таким образом, это взаимодействие в части криминализации (декрими­нализации), правовой оценки и оснований ответственности за имуществен­ные нарушения исходит из приоритетности гражданского права и акцессор­ное™ уголовного¹.

¹ См.: Жалинский А.Э. О соотношении уголовного и гражданского права в сфере экономики. С.50.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

Очевидно, что сущность имущественных преступлений определяется прежде всего природой тех отношений, на которые они посягают, выража­ется в содержании тех прав и законных интересов участвующих в имущест­венных правоотношениях лиц, которые они нарушают. Между тем, имуще­ственные отношения как объект уголовно-правовой охраны урегулированы нормами гражданского права и принимают форму гражданских правоотно­шений, состояние которых влияет на систему и содержание имущественных посягательств. Так, гражданское право уточняет состав правоохраняемых объектов, то есть объем уголовно-правовой охраны, а следовательно, и ее допустимые пределы. В самом деле, объекты имущественных преступлений определяются обычно в границах области предмета гражданско-правового регулирования: те имущественные отношения выступают в роли объекта данной группы посягательств, которые одновременно являются предметом гражданского права. Согласно п.З ст.2 ГК РФ, если иное не предусмотрено законодательством, гражданское законодательство не применяется к иму­щественным отношениям, основанным на административном или ином властном подчинении одной стороны другой, в том числе к налоговым и другим финансовым и административным отношениям. Следовательно, на­званные виды имущественных отношений, как правило, не могут быть и объектом имущественных преступлений. И действительно, указанные отно­шения обыкновенно выступают в качестве основных объектов преступле­ний в сфере экономической деятельности, преступлений против государст­венной власти и других видов и родов преступных посягательств. Далее, пределы предметной области имущественных преступлений ограничены со­держанием объекта имущественных правоотношений: предметом этой груп­пы посягательств может быть исключительно имущество в гражданско-пра­вовом смысле. При этом иные объекты гражданских прав (ст. 128 ГК РФ), как правило, не могут составлять содержание указанного признака рассма­триваемых посягательств. Кроме того, содержание имущественных правоот­ношений, а равно их субъектный состав, также обозначают общие направ­ления действия уголовного закона по обеспечению регуляции и охраны со­циальных связей, складывающихся по поводу имущества. Так, особенности объективной стороны имущественных посягательств во многом обусловле­ны содержательным компонентом имущественных связей; специфика субъ­ектов указанных общественно опасных посягательств зависит от юридичес­кой характеристики лиц — участников (сторон) преступно нарушенных правоотношений.

Таким образом, уголовная противоправность имущественных наруше­ний определяется уголовным законом в тесной взаимосвязи с нормами гражданского права. Трансформация последних в известной мере влияет на уголовно-правовое регулирование отношений в имущественной сфере и, соответственно, может привести к сужению или, напротив, расширению сферы действия уголовно-правового запрета общественно опасных имуще -

Взаимодействие уголовного и частного права

в сфере имущественных отношений ________________________

ственных действий, к изменению содержания объективных и субъективных оснований уголовной ответственности за имущественные правонарушения. Правильное понимание положений уголовного закона об имущественных преступлениях возможно лишь при сопоставлении их с нормами граждан­ского права, регулирующими имущественные отношения. Можно по-разно­му оценивать отмеченную зависимость уголовного права от права граждан­ского, но ясно одно, что ее надо учитывать как необходимую, устойчивую и существенную связь между двумя указанными отраслевыми ветвями.

Однако относительная зависимость между двумя отраслями права не выражается в виде какого-либо одного вида межотраслевой связи. Взаимо­действие уголовного и гражданского права представляет собой запутанный «клубок» закономерных связей.

Так, рассматриваемые межотраслевые взаимоотношения могут характе­ризоваться наличием системных закономерностей. Системой (от греч. sys-tema — целое, составленное из частей) называется упорядоченное множест­во элементов, образующих определенную целостность (единство). Опыт си­стемного исследования свидетельствует, во-первых, что целостная система немыслима без образующих ее частей, поскольку она является результатом взаимосвязи между ними. В целом нет ничего, кроме его частей и их взаи­модействия¹.

Любая система означает не только совокупность нескольких элементов, но предполагает, что эти элементы не изолированы друг от друга, а нахо­дятся между собой в процессе взаимодействия, то есть оказывают друг на друга то или иное влияние и имеют между собой ту или иную связь. Орга­ническая связь, в которой находятся между собой элементы системного це­лого, — один из отличительных признаков системности. Система — это та­кое образование, в котором внутренние связи элементов между собой пре­обладают над внешними воздействиями на них. Существование системных связей обеспечивает противостояние системы своему окружению — среде и служит основанием того, что во взаимодействии со средой система всегда выступает как единое целое². Также и отрасли в системе права и (законода­тельства) находятся в сложной сети системных взаимосвязей и зависимос­тей. Те связи между отраслями как компонентами системы права и законо­дательства, которые носят необходимый, существенный и устойчивый ха­рактер, признаются системообразующими. Указанные связи обеспечивают стабильность права и законодательства. Без них система права (законода­тельства) перестала бы существовать как единое целое.

Согласно теории систем, одной из отличительных особенностей систе­мы является ее упорядоченность, которая находит выражение в объедине-

¹ См.: Афанасьев В.Г. Научное управление обществом: Опыт системного исследования: 2-е изд.,

доп. М.: Политиздат, 1973. С.248.

¹ См.: Афанасьев В.Г. Общество: системность, познание и управление. М.: Политиздат, 1981.

С.19; Блауберг И.В., Юдин Э.Г. Становление и сущность системного подхода. М.: Наука, 1973.

С.61.

А. Г. Безверхов Имущественные преступления

нии элементов в единое целое и определяет появление свойств, отсутству­ющих у элементов, образующих систему. Элементы, поставленные в необ­ходимость системного взаимодействия, определенным образом приспосаб­ливаются друг к другу и, соответственно, находятся между собой в отноше­ниях подчинения (субординации) и соподчинения (координации). Отсюда следует, что нормативные предписания одной или различной отраслевой принадлежности не могут противоречить друг другу. Непротиворечивость — основное качество любой, в том числе правовой, системы. «Обеспечение непротиворечивости всей системы законодательства, — писал Р.З.Лившиц, — одна из задач законодателя»¹.

Уголовное право «опутано» сетью системообразующих связей. Наличие межотраслевых системных связей определяет необходимость реализации уголовного права в системе субординационных (вертикальных) и координа­ционных (горизонтальных) отношений с другими отраслями. С учетом дей­ствия системных закономерностей, между уголовным и гражданским пра­вом можно сформулировать следующие требования к определению уголов­ной противоправности: недопустимо наличие противоречия между соответ­ствующими уголовно-правовыми запретами и юридическими дозволениями гражданско-правовой природы. Это означает, что уголовное законодатель­ство должно учитывать правомерность поведения, определяемую граждан­ским правом, и в этом смысле не расходиться с нормативными положени­ями гражданско-правового характера. Другими словами, положения уголов­ного права не должны противоречить имущественно-правовым закономер­ностям и отраженным в гражданском праве объективно-субъективным ха­рактеристикам имущественных связей. Уголовные запреты не могут отри­цать гражданско-правовых дозволений, равно как и наоборот, ибо посред­ством одних определяются границы других. Так, уголовный закон не может признавать хищением изъятие собственных вещей из чужого владения, так как, согласно ст.209 ГК РФ, собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом. Дозволения совершать определенные имущественные действия (бездействие) исключают уголов­ную противоправность такого поведения и возможность привлечения к уго­ловной ответственности за него. Как справедливо указывал Б.С.Никифо­ров, «едва ли можно допустить, чтобы на основе одних и тех же действий субъект был признан виновным в мошенничестве и, в то же время, совер­шившим действие, правомерное с точки зрения гражданского права»².

Другая модель межотраслевого взаимоотношения исходит из наличия функциональных связей, складывающихся между уголовным и гражданским правом. Функция (от лат. functio — исполнение, совершение, соответствие) есть та роль (назначение), которую исполняет элемент в составе системы и

¹ Лившиц Р.З. Теория права: Учебник. М.: БЕК, 1994. С. 120.

¹ Никифоров Б.С.Борьба с мошенническими посягательствами на социалистическую и личную

собственность по советскому уголовному праву. С. 104.

Взаимодействие уголовного и частного права

в сфере имущественных отношений ________________________

которая служит целям объединения множества частей в единое целое и оп­тимального функционирования системы. При этом признается, что один и тот же элемент некой целостности (системы) может выполнять сразу не­сколько различных функций, равно как и наоборот — одна и та же функ­ция может осуществляться разными элементами.

Также и отрасли в системе права или законодательства влияют друг на друга, обеспечивая функционирование соответствующей системы как цело­стного образования. Упорядоченность права и законодательства определяет функциональную зависимость между составляющими их отдельными отрас­левыми ветвями. Иными словами, когда совокупность отраслей образует систему и устанавливается порядок отраслевого взаимодействия, формиру­ются функции в обеспечении устойчивых связей между отраслями. Харак­теризуя основные признаки системности права, Д.А.Керимов справедливо подчеркивает, что «правовая система образует единство в результате струк­турной упорядоченности ее компонентов (подсистем), определяющей их функциональную зависимость и взаимодействие. В результате правовая си­стема представляет собой единый, гармоничный «ансамбль», обеспечиваю­щий субординацию, иерархичность и синхронность в процессе функциони­рования»¹. Системность как одно из свойств права и законодательства вы­ражается в таком объединении множества отраслей, которые своим функ­ционально упорядоченным взаимодействием обеспечивают их единство и целостность. При этом системная упорядоченность зависит от степени вы­раженности функциональных отношений между отраслями: чем строже и последовательнее отрасли выполняют свои роли, тем более стройной явля­ется правовая система.

Функции заданы «юридическим» разделением труда, отраслевым рас­пределением ролей и другими процессами, за которыми в конечном счете стоят системные закономерности права и законодательства. Известно, что все части служат целому, но каждая часть по-своему. Так и отрасли в сис­темном строении правовой действительности имеют строго определенные функциональные задачи. Функции как бы «возложены» на отрасли и вы­полняются в рамках присущих праву и законодательству системных свойств. Системность обусловливает определенное функциональное назна­чение каждой отрасли: «Одни отрасли выполняют преимущественно учре­дительно-легализующие функции, другие — регулирующие, третьи — охра­нительные»².

Уголовное право при всей своей относительной самостоятельности так же, как и другие отраслевые общности, имеет свое специфическое назначе­ние. Считается, что в рамках межотраслевого функционального взаимодей­ствия уголовное право призвано охранять от возможных преступных нару-

¹ Керимов ДА. Законодательная техника: Научно-методическое и учебное пособие. М.: НОРМА-

ИНФРА.М, 1998. С.77.

¹ Концепции развития российского законодательства. С.7.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

шений наиболее важные общественные отношения. В строгом соответствии с функциональным подходом уголовное право призвано защищать не все особо значимые социальные отношения, а только ту часть их, которая в по­зитивном смысле урегулирована другими отраслями права. В этой связи ут­верждается, что отдельные социальные блага и интересы только тогда долж­ны охраняться уголовным законом, когда они являются правовой ценнос­тью, а социальные отношения, когда они становятся правоотношениями. Так, Н.Ф.Кузнецова полагает, что «охраняемые УК интересы (объекты) — это правоотношения в тех или иных сферах жизнедеятельности личности, функционирования общества и государства»¹. Аналогичное мнение выска­зывает и Е.В.Ворошилин: «Специфика уголовного законодательства заклю­чается в том, что оно охраняет от наиболее опасных посягательств те обще­ственные отношения, которые регулируются нормами иных отраслей пра­ва»². Отсюда следует и вывод о нецелесообразности принятия «новых уго­ловно-правовых норм по вопросам, которые не урегулированы в позитив­ном плане другими отраслями права»³. Почему? Если социальные отноше­ния законодательно не урегулированы, то это может означать, что они не обладают той особой ценностью для общества, которая требует их уголов­но-правовой охраны, а значит, отсутствует необходимость в их защите. Кроме того, если отношения не урегулированы той или иной отраслью пра­ва, то сложно юридически точно определить объект, субъектный состав и содержание этих отношений, а следовательно, невозможно обеспечить их надежную уголовно-правовую охрану.

Функциональное соотношение между отраслевыми ветвями создает «общий фон» и задает пределы действия институтов и норм Особенной ча­сти уголовного закона, а значит, оказывает влияние на содержание послед­них. В этой связи очевидно, что функциональные связи, складывающиеся между уголовным правом и другими отраслями законодательства, значи­тельно влияют на определение уголовной противоправности как юридичес­кого признака преступления. Действительно, если уголовное право призва­но охранять отношения, уже позитивно урегулированные другими отрасля­ми, то уголовно-правовой запрет должен логически следовать, необходимо вытекать из определенного дозволения, а следовательно, и получать содер­жание, совместимое с содержанием последнего. Это обосновывается тем, что запреты функционально неотделимы от дозволений и по своему юри­дическому существу призваны действовать «в паре» с дозволениями⁴. В ус­ловиях реализации права определенным юридическим дозволениям корре­спондируют соответствующие уголовно-правовые запреты, юридически

¹ См.: Уголовное право Российской Федерации: Особенная часть: Учебник / Под ред. Г.Н. Бор-

зенкова и В.С.Комиссарова. С. 16.

¹ См.: Уголовный кодекс РСФСР. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР. М.: БЕК, 1994. С.12.

³ Кудрявцев В.Н. Две книги об уголовном законе // Сов. гос. и право. 1969. №10. С. 160.

⁴ См.: Алексеев С.С.Право: Азбука — теория — философия. С.355-357.

Взаимодействие уголовного и частного права

в сфере имущественных отношений ________________________

обеспечивая их действенность.

В рамках функционального взаимодействия уголовное право охраняет от возможных преступных нарушений имущественные отношения, урегули­рованные нормами гражданского права. Функциональные связи, складыва­ющиеся между уголовным и гражданским правом, существенно влияют на определение уголовной противоправности как юридического признака иму­щественного преступления. Если уголовное право призвано охранять отно­шения, позитивно урегулированные гражданским законодательством, то уголовно-правовой запрет должен логически следовать из определенного гражданско-правового дозволения, а следовательно, и получать необходимо вытекающее из последнего содержание. В этой связи воспрепятствование реализации управомочивающей нормы гражданского права влечет за собой при наличии к тому оснований вступление в действие соответствующей нормы уголовного права. Гражданско-правовые дозволения, будучи связан­ными с уголовно-правовыми запретами по смыслу, имплицируют (от лат. implicatio — сплетение, implico — тесно связываю) последние. Отсюда, уго­ловная противоправность имущественных нарушений определяется уголов­ным законом с учетом действия управомочивающих норм гражданско-пра­вовой природы, которые позитивно регулируют имущественные отноше­ния, нарушаемые преступным деянием. При этом указанные управомочи-вающие нормы (дозволения) и соответствующие им уголовно-правовые за­преты должны находиться в отношении импликации и иметь содержатель­ную связь, то есть в различной юридической форме выражать равнознач­ные, эквивалентные правовые положения.

Одному и тому же виду правоотношений нередко обеспечивается ком­плексная правовая защита. Так, имущественные отношения защищаются всевозможными гражданско-правовыми средствами. Одновременно разные стороны, грани и аспекты имущественных отношений в необходимых слу­чаях и пределах охраняются посредством уголовно-правовых, администра­тивно-правовых, а также дисциплинарных мер. Таким образом, на «отрас­левом» уровне функции защиты и охраны свойственны не только уголовно­му праву. В действительности многие отрасли сами же и охраняют отноше­ния, являющиеся предметом их правового регулирования, так сказать, соб­ственными силами защищают регулируемые ими социальные связи. Наибо­лее явно охранительную роль по отношению к собственному предмету ре­гулирования выполняет гражданское право. Оно защищает нарушенные или оспоренные права и законные интересы участников имущественных и свя­занных с ними личных неимущественных отношений. Согласно п.2 ст.2 ГК гражданским законодательством также защищаются неотчуждаемые права и свободы человека и другие нематериальные блага, если иное не вытекает из существа этих благ. Как утверждается цивилистами, в предмете гражданско-правового регулирования есть пласт подвижных отношений, возникающих из конфликтов. В их рамках происходит защита одного из сталкивающихся

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

интересов с возложением на нарушителя имущественных тягот либо без та­кового: нарушения пресекаются — акт поведения признается недействи­тельным, взыскиваются убытки, возмещается моральный вред, реализуются иные меры охранительного характера¹.

Уголовное и гражданское право одновременно регулируют разные сто­роны и грани одних и тех же отношений в имущественной сфере. Совмест­ное действие норм уголовного и гражданского законодательства, запреща­ющих определенное социально негативное поведение в области имущест­венных отношений, определяет возникновение комплексных межотраслевых связей.

Под комплексом (от лат. complexus — связь, сочетание) понимается со­вокупность компонентов, которые при одновременном и согласованном взаимодействии образуют в некотором смысле единое целое. Комплекс — это сложное объединение, которое складывается из явлений и процессов одной или разной природы, взаимосвязанных друг с другом, но при этом сохраняющих свою автономность, самостоятельность.

Принцип комплексности в уголовном праве означает, что институты и нормы Особенной части уголовного закона действуют при совместном уча­стии нормативных положений другой отраслевой природы и одновременно с последними обеспечивают защиту одному и тому же отношению. При этом каждый из юридических запретов, входящих в комплекс правовой ох­раны, полностью сохраняет свою самостоятельность. В этом смысле можно утверждать, что действие уголовно-правового запрета не прекращается и в случае отсутствия запрета другой отраслевой природы. Равно как и наобо­рот: «отсутствие какого-либо уголовно-правового запрета не может служить препятствием для того, чтобы данное действие не могло быть запрещено другой отраслью права»². Правоохранительные нормы, поставленные в не­обходимость комплексного межотраслевого взаимодействия, должны быть так законодательно выражены, чтобы получить возможность действовать параллельно и совместно, тем самым обеспечивая согласованное, слажен­ное, синхронное применение правоохранительных средств различной от­раслевой природы. Комплексная правовая охрана — одно из наиболее эф­фективных юридических средств противодействия преступности и иным противоправным посягательствам, обусловленное разнообразием характе­ристик, причин и условий этих антиобщественных проявлений.

Юридические запреты различной отраслевой природы, действующие в комплексе, не должны носить взаимоисключающий (соподчиненный) ха­рактер, противоречить друг другу или быть в отношении противоположно­сти. С точки зрения комплексности складывается следующее соотношение уголовно-правовых требований с нормативными запретами другой отрасле-

¹ См.: Гражданское право: Учебник: Часть первая / Под ред. Т.И.Илларионовой, Б.М.Гонгало,

Б.А.Плетнева. С. 16.

¹ Ковалев М.И. Понятие преступления в советском уголовном праве. Свердловск, 1987. С.83.

Взаимодействие уголовного и частного права

в сфере имущественных отношений ________________________

вой природы: они должны определенным образом координироваться, согла­совываться, сообразовываться с последними. Указанное соотношение пред­полагает такое соответствие уголовно-правовых норм определенным запре­там других отраслей, которое обеспечивает единство подходов законодате­ля к регламентации конкретного комплекса отношений и позволяющее взглянуть на внешне разнородные нормообразования с единой точки зре­ния. Действующие в комплексе запреты должны обладать таким свойством, которое обеспечивает возможность неодинаковых по характеру и различаю­щихся по содержанию нормативных предписаний совместно взаимодейст­вовать при регулировании одного и того же отношения. Если несколько от­раслевых запретов действуют одновременно, в комплексе друг с другом, объемы их требований должны быть определенным образом совместимыми. При этом, конечно же, совместимость не должна быть полной, в смысле равнозначной: уголовно-правовой запрет не должен дублировать, копиро­вать, повторять или подменять соответствующие положения иной отрасле­вой принадлежности. Необходимая совместимость достигается следующим приемом законодательной техники. Законодатель конструирует составы преступления строго исходя из требований отраслевых запретов, то есть оп­ределяет уголовную ответственность за деяния в рамках запрещенного по­ведения, указанных другими отраслями. В этом случае уголовно-правовой запрет находится в отношении подчинения отраслевому запрету, а понятия конкретных преступлений по объему являются подчиненными понятию правонарушения иной правовой природы.

Запрещающие нормы гражданского и уголовного права, действующие в комплексе, также не могут носить взаимоисключающего характера. Ком­плексный подход требует их совместимости. В этом случае уголовно-право­вой запрет находится в отношении подчинения гражданско-правовому за­прету, а понятия имущественных преступлений по объему являются подчи­ненными понятию имущественного правонарушения. Так, основания уго­ловной ответственности за большинство имущественных преступлений (кражу, грабеж, присвоение и др.) устанавливаются в пределах такой граж­данско-правовой формы правонарушительнык действий, как причинение имущественного вреда другому лицу. В данном случае «уголовный закон со своей стороны подкрепляет жесткими санкциями гражданско-правовую от­ветственность»¹.

Отсюда следует, что между преступлениями и гражданскими правона­рушениями может складываться отношение идеальной совокупности. В этом случае одним деянием нарушается несколько разнородных норм пове­дения. В итоге речь идет о совмещении (сочетании) в содеянном составов двух различных правонарушений при условии, когда последние совершают-

¹ Жалинский А.Э. О соотношении уголовного и гражданского права в сфере экономики. С.49.

А. Г. Безверхов Имущественные преступления

ся одним и тем же лицом, в одно и то же время, в одном и том же месте и одним и тем же действием (бездействием).

В связи с вышеизложенным необходимо решать и вопрос о разграни­чении гражданских и уголовных правонарушений в имущественной сфере. В правоприменении этот вопрос относится к числу актуальных. При этом нередко считается, что два указанных вида правонарушения являются вза­имоисключающими, несовместимыми (то есть если деяние порождает граж­данско-правовые последствия, то это обстоятельство исключает оценку со­деянного как преступления). Однако по обозначенной проблеме имеется и иное ее видение. Н.С.Таганцев писал, что необходимо отказаться от стро­гого различения неправды уголовной и гражданской. По мнению этого ав­тора, неправда одна, и то, что мы называем неправдой уголовной и граж­данской, составляет только различные стороны одного и того же правона­рушения. Поэтому если в неправде заключается как наказуемое посягатель­ство на норму в ее реальном бытии, так и причинение имущественного ущерба, то мы имеем сложную неправду, заключающую в себе и уголовно наказуемую, и гражданскую неправду¹.

Следовательно, признание преступления и гражданского правонаруше­ния в имущественной сфере взаимоисключающими противоречит реальной возможности одновременного привлечения за одно и то же деяние и к гражданско-правовой, и к уголовной ответственности. Так, гражданско-правовая ответственность за уничтожение или повреждение чужого имуще­ства наступает независимо от наличия оснований уголовной ответственно­сти. Проблема разграничения уголовных и гражданских правонарушений не обладает тем значением, какое ей нередко придает правоприменительная практика. Проблема разграничения — это проблема различения смежных правонарушений, когда один из смежных составов имеет признак, который отсутствует в другом, а другой состав обладает признаком, отсутствующим в первом². Уголовная же противоправность имущественных преступлений не исключает противоправности указанных посягательств с точки зрения гражданского законодательства³.

Уголовные запреты и запреты гражданско-правовой природы не всегда могут быть нарушены одновременно. Так, имущественные правонарушения с усеченным и формальным составами, а также на ранних стадиях их совер­шения (приготовления и покушения), прямо не запрещены гражданским законодательством, а следовательно, и не признаются им противоправны­ми. Тогда как уголовный закон может устанавливать наказуемость не толь­ко за имущественные нарушения, причинившие существенный вред, но и

¹ См.: Таганцев Н.С.Русское уголовное право Т.1. С.103-104. ¹ См.: Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. С.215.

³ Указанное положение опирается на более общее научное положение о том, что «наличие уго­ловной противоправности не исключает и иной противоправности преступных деяний» (см.: Курс российского уголовного права: Общая часть / Под ред. В.Н.Кудрявцева, А.В.Наумова. М.: Спарк, 2001. С.146).

Взаимодействие уголовного и частного права

в сфере имущественных отношений _______________________

выражающиеся в поставлении в опасность причинения такого вреда либо заключающиеся в умышленном создании условий для совершения задуман­ного посягательства. Как заметил Н.С.Таганцев: «Покушение на умышлен­ный поджог, хотя бы виновный был захвачен прежде, чем началось повреж­дение дома, наказывается почти так же, как и поджог оконченный, а меж­ду тем, с точки зрения гражданской, такое безрезультатное покушение да­же вовсе не может быть основанием иска»¹.

2. Взаимодействие уголовного и семейного права в сфере имущественных отношений

Характерной чертой социальной действительности является тесное вза­имодействие различных сфер общественной жизни, когда разнообразные виды социальных отношений образуют сложное «переплетение». В таких случаях одни отношения накладываются на другие, возникающие связи надстраиваются над уже существующими, социальное взаимодействие од­ного типа «вытекает» из взаимоотношений другой природы.

Равным образом и имущественные отношения нередко функциониру­ют во взаимосвязи с различными видами общественных отношений (орга­низационными, управленческими, информационными и др.) и разнообраз­ными социальными институтами (брак, родство, опека, попечительство, служба и пр.). Особое внимание обращают на себя действующие в комплек­се семейные имущественные отношения. Прежде всего, семья базируется на основах брака и родства, затрагивающих биосоциальную природу человека. Именно это обстоятельство делает данный вид межличностных отношений одним из наиболее устойчивых. Между тем экономический аспект играет не последнюю роль в процессе функционирования семейных отношений. Бо­лее того, есть основание считать семью участником хозяйственной деятель­ности. В экономической теории подчеркивается, что семья — это субъект, формирующий доходы населения, распределяющий и перераспределяющий их между своими членами, тем самым обеспечивая материальные условия воспроизводства не только в настоящем, но и для потомков. Семья опреде­ляет характер использования доходов, то есть превращение их в те или иные потребительские блага — товары, работы, услуги, накопления, что делает семью субъектом расходования средств, реализации семейных и индивиду­альных доходов².

Семейные имущественные отношения регулируются (в т.ч. охраняют­ся) различными отраслями права — конституционным, гражданским, се-

¹ Таганцев Н.С.Русское уголовное право: В 2-х т. Т.1. С.98.

¹ См.: Заславская Т.И., Рывкина Р.В. Социология экономической жизни: Очерки теории. Ново­сибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1991. С.362-365.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

мейным, уголовным и др. В результате правовой регламентации указанного комплекса отношений складываются сложные межотраслевые зависимости, в которых нормы уголовного права получает тесную «связку», прежде все­го, с нормативными положениями семейного права, так или иначе влияю­щими на основание и пределы уголовно-правового воздействия в сфере се­мейных имущественных отношений. Обозначенный вопрос заслуживает то­го, чтобы быть подробно рассмотренным.

Современное уголовное право России не знает понятия «семейных» хи­щений и иных имущественных преступлений, совершаемых одним членом семьи против другого либо других. Действующий УК специально не регу­лирует вопросы ответственности за имущественные посягательства в сфере семейных отношений. Аналогично и в уголовно-процессуальном законода­тельстве РФ ничего не говорится о порядке привлечения к уголовной от­ветственности за преступления в области имущественных отношений чле­нов семьи. Между тем этот вопрос заслуживает самого пристального вни­мания, так как имеет и научный, и практический интерес. Кражи, вымога­тельство, грабежи, уничтожение вещей — вот неполный перечень имущест­венных посягательств, нередко совершаемых в сфере семьи и направленных против материальных интересов ее членов.

Понятие имущественных преступлений в сфере семейных отношений получило разработку в дореволюционной теории уголовного права России. Доктринальное определение указанных правонарушений бьшо связано с понятием «семейная кража». Именно этим термином пользовалась доктри­на для обозначения особого порядка уголовного преследования за кражи и мошенничество в сфере имущественных отношений членов семьи, то есть в случае, когда пострадавшая сторона находится в родственных или супру­жеских отношениях с виновной. Данный порядок был закреплен в приме­чании к ст.ст.1664 и 1675 Уложения о наказаниях уголовных и исправитель­ных в ред. 1866 г. Суть его такова: дела о кражах и мошенничестве «между родителями и детьми, и между супругами начинаются не иначе, как по жа­лобе понесшего от преступления убыток лица». По мнению дореволюцион­ных учёных-юристов, «семейной» именуется кража, совершенная между су­пругами, родителями и детьми¹. Это преступление отличается от иных иму­щественных правонарушений, в основном, особенностями объекта и субъ­екта посягательства. Непосредственным объектом рассматриваемого пре­ступления выступают имущественные отношения, складывающиеся между членами семьи. Это преступное деяние характеризуется также специальным субъектом. Им может быть муж и жена по отношению друг к другу, отец и мать по отношению к детям, дети по отношению к родителям.

Очевидно, что вопросы уголовной ответственности за корыстные иму­щественные правонарушения в семье не могут решаться исключительно на

¹ См.: Неклюдов НА. Указ. соч. С.121; Познышев СВ. Особенная часть русского уголовного пра­ва. С.217.

Взаимодействие уголовного и частного права

в сфере имущественных отношений ________________________

общих основаниях и в общеустановленном порядке. Это объясняется тем, что рассматриваемые нарушения совершаются лицами, состоящими в се­мейных (родственных или супружеских) отношениях с потерпевшими. Дан­ные отношения носят лично-доверительный характер, отличаются особой близостью, возникающей между участвующими в них лицами, имеют сугу­бо интимное содержание. С этих позиций Гегель рассматривал семью как «непосредственную субстанциальность духа». В гегелевской философии права семья «имеет своим определением свое чувствующее себя единство, любовь, так что умонастроение внутри семьи состоит в обладании самосо­знанием своей индивидуальности в этом единстве как в себе и для себя су­щей существенности, чтобы являть себя в ней не как лицо для себя, а как член этого единства»¹. С юридической точки зрения, «семья представляет собой союз лиц, связанных браком, и лиц, от них происходящих... Физиче­ский и нравственный склад семьи создается помимо права»². Поэтому и со­временное семейное законодательство РФ исходит из необходимости пост­роения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, вза­имопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов (ст.1 Семейно­го Кодекса РФ. Далее — СК РФ).

В этой связи возникает два вопроса, имеющих правовое значение. Один из них — о допустимости или недопустимости уголовной ответствен­ности за имущественные правонарушения, совершаемые в семье. Посколь­ку в данном случае уголовное право поставлено перед дилеммой, правовое основание выбора между двумя возможными решениями необходимо ис­кать в положениях тех отраслей права, которые регулируют семейные иму­щественные отношения³. Такой подход обусловлен действием принципа си­стемности права, согласно которому уголовное право как охранительная от­расль основывается на Конституции и соответствующем регулятивном за­конодательстве. Имущественные отношения между членами семьи регули­руются семейным законодательством, а также в необходимых случаях граж­данским законодательством постольку, поскольку это не противоречит су­ществу семейных отношений (ст.4 СК РФ). При этом законодатель разли­чает два правовых режима имущественных отношений между членами се­мьи (так сказать, два мыслимых способа урегулирования семейных имуще­ственных отношений): 1) общий режим имущества и 2) раздельный режим имущества. Общий режим имущества означает, что участники общей (доле­вой или совместной) собственности являются сособственниками одного и того же имущества, которым владеют, пользуются и распоряжаются по вза­имному согласию. Раздельный же режим имущества членов семьи предпо-

¹ Гегель Г.В.Ф. Указ. соч. С.208. ¹ Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С.406.

³ Если физический и нравственный склад семьи создается помимо права, то в области имущест­венных отношений членов семьи юридический элемент необходим и целесообразен (см.: Шер­шеневич Г.Ф. Указ. соч. С.407).

А. Г. Безверхов Имущественные преступления

лагает, что каждый из супругов, родителей или детей вправе владеть, поль­зоваться и распоряжаться собственным имуществом по своему усмотрению.

Решение вопроса о допустимости или недопустимости уголовной от­ветственности за имущественные правонарушения в семье напрямую зави­сит от правового порядка регулирования семейных имущественных отноше­ний, ставших объектом посягательства. В случае, если режимом семейного имущества является режим совместной собственности, имущественные пра­вонарушения признаются уголовно ненаказуемыми. Это обстоятельство объясняется отсутствием основания уголовной ответственности, так как предметом правонарушения является совместное (то есть собственное), а не чужое имущество. Наоборот, режим раздельной собственности на семейное имущество допускает уголовную ответственность за имущественные право­нарушения в семье. Имущество, принадлежащее одному из супругов или родственников, является чужим для другого.

Если уголовная ответственность за имущественные правонарушения, когда между пострадавшей и виновной сторонами наличествуют семейные узы, допускается, возникает другой не менее важный вопрос — об осуще­ствлении уголовного преследования в общем или особом порядке. Этот во­прос, как и предыдущий, упирается в дилемму. Разрешение последней вся­кий раз зависит от типа режима отношений государства и семьи, закреплен­ного в конституционном праве. Другими словами, преимущество силы дей­ствия одного из принципов взаимоотношения семьи и государства обуслов­ливает установление того или иного порядка уголовного преследования ви­новного родственника или супруга. В этой связи следует различать два ре­жима и, соответственно, два лежащих в их основе принципа: 1) государст­венного вмешательства в дела семьи и 2) государственного невмешательст­ва в дела семьи. Первая из названных идеальных конструкций обосновыва­ет необходимость вторжения государства в сферу семьи и констатирующе­го волю власти обеспечить надежную охрану семейным отношениям. Вто­рая — нежелательность вторжения государства в сферу семейных отноше­ний и констатирующего отказ власти от какого-либо вмешательства во вну­тренние дела семьи. В последнем случае семья пользуется известной авто­номией в сфере имущественный отношений, где закономерно находит вы­ражение тенденция к расширению диспозитивного регулирования. Одним из проявлений усиления начал диспозитивности при регулировании имуще­ственных отношений членов семьи выступает право потерпевшего супруга или родственника в определенных случаях влиять на возбуждение и прекра­щение производства по делу путем подачи жалобы или примирения, а так­же поддерживать обвинение в суде.

Вопрос об ответственности за имущественные преступления между членами семьи имеет самую давнюю историю. Ее начало (судя по дошед­шим до нас правовым источникам) положено еще в произведениях и прак­тической деятельности древнеримских юристов. Особое внимание римская

Взаимодействие уголовного и частного права

в сфере имущественных отношений ________________________

юриспруденция классического периода (I-III вв. н.э.) уделила вопросу о «семейных» хищениях. При этом были высказаны неодинаковые взгляды на юридическую природу этих нарушений.

Так, римские юристы Нерва и Кассий считали, что жена не может во­обще совершить воровства, так как общность жизни сделала ее некоторым образом собственницей имущества мужа. Другие юристы — Сабин, Прокул, Юлиан — полагали, что незаконно обращая в свою пользу имущество му­жа, жена совершает воровство, но в силу установленного права нет иска, вытекающего из воровства (actio furti). Ту же мысль высказал и Ульпиан: жена, невестка, жена внука могут совершить воровство, первая — у мужа, вторая — у свекра, третья — у деда, но не отвечают по иску, вытекающему из воровства¹. Однако если женщина похитила вещи мужа после развода, то она отвечает за воровство (Павел)².

С течением времени римским правом было признано, что даже при браке, основанном на раздельном режиме имущества («sine manu»), супру­ги не вправе предъявлять один другому инфамирующие³ иски. Этот запрет был установлен на том основании, что такие иски угрожают брачному со­юзу, нарушают устойчивость семейных отношений, противоречат принци­пу святости семейных уз. По свидетельству Гая, для воздаяния чести браку отрицается возможность предъявления к жене позорящего иска. Кроме то­го, следует заметить, что в Дигестах Юстиниана (Книга 25. Титул II) упо­минается об особом иске — actio rerum amotarum, иске «о похищенных ве­щах». В данном случае имелись в виду вещи, незаконно изъятые одним су­пругом у другого супруга. В силу того что захваты имущества супругами по римскому праву не приравнивались к воровству, указанный иск не входил в общую категорию штрафных исков (actio furti), а имел специальное назва­ние⁴.

В европейском праве на рубеже XIX-XX вв. сложились три самостоя­тельные системы, отражающие вариативность решения вопроса об особен­ностях уголовной ответственности за имущественные посягательства между членами семьи. Основанием такой триады выступало различное сочетание закрепленных в нормах конституционного, семейного и гражданского пра­ва европейских стран режимов, регулирующих имущественные отношения в семье и взаимоотношения между семьей и государством. В исследовани­ях И.Я.Фойницкого отмечалось, что одна из указанных систем исходила из начал общности имущества между супругами, близкими родственниками и нежелательности государственного вторжения в семейную жизнь. Такое со­держание и сочетание режимов имущества и отношений семьи и государст­ва предопределяло ненаказуемость родственных и супружеских хищений.

¹ См.: Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М.: Зерцало, 1997. С.562. ¹ См.: там же. С.562.

³ Infamia (лат.) — бесчестие, позор, низость, дурная репутация.

⁴ См.: Памятники римского права. С.562.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

По утверждению И.Я.Фойницкого, этой системы придерживалось в конце XIX — начале XX вв. французское и бельгийское законодательство. Другая система придавала значение исключительно ограничению государственного вторжения в семейную жизнь пределами крайней необходимости. Под вли­янием такого подхода семейные хищения признавались уголовно наказуе­мыми на общих основаниях, но привлечение к уголовной ответственности за них допускалось не иначе, как по жалобе потерпевшего. Указанной сис­темы, по данным исследования И.Я.Фойницкого, придерживалось в конце XIX — начале XX вв. австрийское, болгарское, венгерское и норвежское за­конодательство. Наконец, третья система имела, по выражению И.Я.Фой­ницкого, смешанный характер. В данной нормативной модели принима­лись во внимание принцип невмешательства, начало общности имущества между близкими родственниками и раздельный режим имущества между родственниками дальними. Отсюда — третья законодательная система не допускала уголовной ответственности за имущественные правонарушения между супругами и близкими родственниками. Вместе с тем названные по­сягательства, совершаемые между родственниками более отдаленными, эта система признавала уголовно наказуемыми, но предусматривала порядок частного обвинения. Указанная система нашла отражение в законодатель­стве Германии и Италии¹.

В царской России особенности ответственности за имущественные правонарушения в семье были в определенной мере сходны с положения­ми второй системы. По законодательству России XIX — начала XX вв. ре­жимом имущества супругов, родителей и детей являлся режим раздельной собственности². Поэтому хищения между членами семьи признавались уго­ловно наказуемыми на общих основаниях. Между тем принимались во вни­мание три юридических условия: 1) супружество (наличие брачных отноше­ний), 2) степень родства, указывающая на близость кровных связей между родственниками, а также 3) степень общественной опасности содеянного, выраженная в форме хищения. Уголовное преследование за хищение иму­щества близкого родственника или супруга, совершенное путем кражи или мошенничества, осуществлялось по жалобе потерпевшего. При совершении других форм хищения (например, грабежа или разбоя) родственным и су­пружеским отношениям не придавалось никакого юридического значения. В доктрине и на практике ответственность соучастников таких посяга­тельств находилась в непосредственной зависимости от ответственности ис­полнителя. По этому вопросу действовало следующее правило: если лицо (исполнитель) не подлежит уголовной ответственности за незаконное при­своение имущества своего супруга или своих близких родственников, то не могут быть привлечены к уголовной ответственности соучастники этого де-

¹ См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного права: Часть Особенная. Посягательства личные и иму­щественные. С. 169. ¹ См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С.434, 446-447.

Взаимодействие уголовного и частного права

в сфере имущественных отношений ________________________

яния. По конкретному делу Сенатом было разъяснено: если потерпевшие, не желая обнаружить семейных тайн, не сочтут возможным заявить о кра­же, то и посторонние потерпевшему соучастники кражи не могут быть при­влечены к ответственности¹.

В советском уголовное праве исследуемый вопрос нашел свое дальней­шее развитие. Как известно, уголовное законодательство советской России дифференцировало ответственность за имущественные преступления в за­висимости от формы собственности, на которую они посягают. Имущест­венные преступления между членами семьи признавались разновидностью преступлений «против личной собственности граждан», т.к. природа этих посягательств заключается в нарушении отношений частной («личной») собственности. Поэтому в советской правовой доктрине вопросы ответст­венности за имущественные преступления между членами семьи рассматри­вались в рамках более общей проблематики — ответственности за преступ­ления «против личной собственности граждан».

В советском законодательстве был установлен режим совместной соб­ственности на имущество, нажитое супругами в браке (ст.20 КоБС РСФСР). Данное обстоятельство исключало возможность привлечения к уголовной ответственности за имущественные нарушения, совершаемые одним из су­пругов. По этому поводу в советской уголовно-правовой доктрине утверж­далось, что «изъятие супругом вещей другого супруга не является кражей, поскольку совместно нажитое имущество является их общей собственнос­тью»². Имущество, составляющее совместную собственность, в случае если один из сособственников распоряжается им в ущерб интересам других со-собственников, действительно не может рассматриваться как предмет иму­щественного преступления, так как это имущество не является чужим для самовольно действующего лица³. Вместе с тем, такое имущественное нару­шение не исключало по советскому праву возможности привлечения винов­ного к гражданско-правовой ответственности. Согласно п. 12 постановления №3 Пленума Верховного Суда СССР от 2 марта 1989 г. «О практике при­менения судами законодательства по делам, связанным с пожарами», в тех случаях, когда уничтоженное или поврежденное имущество является общей совместной собственностью виновного в пожаре и других лиц (например, совместно нажитое имущество супругов или колхозного двора), суд, опре­деляя размер сумм, подлежащих взысканию, должен установить долю, при­надлежащую в совместном имуществе виновному лицу в соответствии со ст.ст.20 и 21 КоБС РСФСР, ст. 129 ГК РСФСР, и исключить ее из взыски­ваемой суммы⁴.

¹ См.: Познышев СВ. Особенная часть русского уголовного права. С.217. ¹ Курс советского уголовного права: В 5-ти т. Т.З. С.757.

³ См.: Владимиров В.А. Указ. соч. С.28.

⁴ Следует иметь в виду, что указанное постановление признается действующим на территории
Российской Федерации.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

Имущественные отношения между родителями и детьми в советском праве традиционно основывались на режиме раздельной собственности. Поэтому в уголовно-правовой теории советского периода не без оснований утверждалось: «самовольное изъятие детьми вещей, принадлежащих их ро­дителям или лицам, на иждивении которых они состоят, при определенных условиях может составить признаки кражи»¹. Этому положению следовала и судебная практика советского периода. Так, действия Петелько Ю., выра­зившиеся в требовании у родителей денежных средств, сопровождавшемся применением насилия и угрозами уничтожения имущества, были обосно­ванно квалифицированы как вымогательство². Такой подход в судебной практике сложился не сразу. В период действия УК 1926 г. судебная прак­тика также признавала подобные деяния уголовно-наказуемыми, однако предлагала иную правовую оценку содеянному. Например, Судебная колле­гия по уголовным делам Верховного Суда СССР 13 марта 1946 г. по делу подростка К., осужденного одним из народных судов г. Москвы за кражу у членов семьи, приговор отменила, указав, что суд дал неправильную право­вую оценку действиям осужденного. Свое решение Судебная коллегия мо­тивировала так: суд не учел, что к квалификации ряда противоправных дей­ствий, совершенных внутри семьи, нельзя подходить с обычной оценкой, отвлекаясь от того факта, что наличие особых отношений, связывающих членов семьи, особых прав и обязанностей, вытекающих из самого факта принадлежности к семье, придают особый характер совершаемым в семье противоправным действиям. Судебная коллегия подчеркнула, что это долж­но быть особенно учтено при оценке таких действий, как семейные кражи. Если с