Ты мне нравишься

Сбоку шла жирная черная полоса, явно указывающая на то, что краска в картридже была уже на исходе. Билл смотрел на бумажку, забыв и о Майки, и об удивительном Трюмпере, и о Лидии. Последняя, впрочем, не дала забыть о себе надолго.

- Что там?

- Я кому-то нравлюсь, - растерянно сообщил Билл, протягивая ей записку. – Кому-то, у кого заканчивается краска в картридже, - добавил он, принимаясь терзать коробку с соком. – Очень интересно, как только я решил найти себе кого-нибудь, кто-нибудь тоже решил найти меня!

- Ну, у нас не очень-то много кандидатур, на самом деле, - Лидия внимательно рассматривала бумаженцию. – Это явно кто-то из тех троих, кого ты отшил. Было бы странно, если бы эти события и в самом деле случились одновременно случайно.

Билл молчал, размышляя о том, кто мог подложить записку. Это было так мило и так немного по-девчачьи, что Майки отпадал сразу: ну не вязался его образ с тем, кто мог пойти на такой миленький шаг. Скорее всего, это был Алекс. Он и смотрит на него грустно с тех пор, как Билл его отшил, и рядом периодически отирается, а значит, вполне мог подкинуть бумажку ему в рюкзак. Каулитц вытащил телефон из кармана джинсов и нашел их смс-переписку, удалить которую как-то не додумался.

«Это ты подкидываешь мне записочки?» - набрал парень и забарабанил пальцами по столу, ожидая ответа. Ответ не заставил себя ждать:

«А не пойти бы тебе на хер? – Предлагал Алекс. – Сначала посылаешь, потом смс-ки непонятные присылаешь. Ничего я тебе не подкидывал, придурок».

- … Придурок, - раздался голос Трюмпера прямо за спиной. – Это кто тебя так приложил?

- Не твоего ума дело, - буркнул Каулитц, поскорее сворачивая переписку.

- Ты расстроился? Только не плачь, я тебе уже говорил, если кто обидит…

- … Ты ему глаза набьешь, я помню, - раздраженно перебил его Билл. – Тебе обязательно доканывать меня?

- А как же! Это моя прямая обязанность! Для чего я, как ты думаешь, был послан на землю? Так с кем ты переписывался? Я начинаю ревновать!

- Отвали, - отмахнулся от него Билл и развернулся к Лидии. – Пойдем отсюда? Тут нам точно не дадут поговорить спокойно.

Нет, все-таки Трюмпер гадкий, несносный мальчик, несмотря на свой возраст и количество половых партнеров!

• • •

Сделав последнее упражнение по физике, Билл с облегчением отложил учебник, и устало потер переносицу. Записка не шла из головы. Оставалось всего два претендента на роль тех, кто мог бы написать ее. Однако не стоило отметать и тот вариант, что это какая-то невероятная случайность, и записку подбросил кто-то еще! Чертов Трюмпер ведь на всю школу голосил, что он ищет партнера, а на Билла много кто пускал слюнки, к тому же – обесчестить последнего девственника в школе – шутка ли!

Впрочем, подобные мысли Билл старался от себя гнать.

Всю ночь ему снилось, что за ним гоняются одноклассники с предложениями переспать, а сам он уже теряет силы и падает, катится кубарем под горку и прикатывается прямо к ногам Алекса, который зловеще хохочет и предлагает ему яблочко голосом Трюмпера.

- Приснится же такое, - почесал репу Билл, просыпаясь.

Мамы уже не было дома, поэтому завтракать пришлось в гордом одиночестве, и парень снова думал о том, кто мог прислать ему записку. В конце концов решил сначала проверить оставшихся двух претендентов, а уж потом напрягать мозг.

- Доброе утро ботаникам! – прокричал Том, нагоняя его по дороге в школу. – Ну вот, ты опять кислый, как пять лимонов! Будешь яблочко? Говорят, поднимает настроение!

- Привет, пустая голова, - криво улыбнулся ему Билл. – Я в печали от того, что опять на литературе придется лицезреть твою вечно довольную рожу.

- О, тогда можешь начинать веселиться – меня снимают с уроков, у нас сегодня игра. Правда, подружки твоей тоже не будет…

- Совсем пооборзели – не школа, а спортклуб какой-то, - пробурчал Билл. – И несправедливо! Я, может, тоже прогулять хочу!

- Так приходи болеть за нас, - предложил Том. – Вроде позволили ради такого дела слинять с занятий. А игра должна была состояться на следующей неделе, но что-то у наших противников не срослось, и они могут только сегодня и только в первой половине дня. Так что – халява, плиз, - он широко улыбнулся, запрыгнул на скейт, едва не навернулся, но вовремя уцепился за Каулитца. В итоге чуть не упали оба, но Трюмпер не обратил на это никакого внимания и покатил вперед, предварительно шутливо отдав честь.

- Ну что за придурок, - рассмеялся Билл, повторяя его движение. Возможность не ходить на уроки вдохновляла настолько, что он даже готов был пару часов лицезреть вредного Трюмпера.

Приятно было осознавать, что ты узнал новость в числе первых. Когда преподаватели объявили об игре, ученики радостно загудели, а Билл лишь улыбался с загадочным видом, думая о том, что он-то уже минут двадцать как в курсе, ему не пристало так гудеть и выказывать свою радость. Он перевел взгляд на Трюмпера, и тот заговорщицки ему подмигнул. Билл непонятно отчего смутился, но растянул губы в еще более широкой улыбке.

Лидия и другие чир-лидерши выступали перед игрой, и Каулитц снова и снова восхищался подругой. Та была гибкой, пластичной, энергичной и самой красивой из всех девчонок в команде поддержки. Три минуты выступления пролетели как одно мгновение, и трибуны разразились аплодисментами. Игра началась.

Билл никогда не был в числе болельщиков, так что поначалу ему было странно, что все вокруг орут, свистят и требуют сдать судью на мыло, но вскоре он втянулся и вторил всем этим воплям, а когда Тома толкнули, даже выругался неприлично и очень громко. Сосед справа не глядя похлопал его по плечу, поддерживая; достаточно сильно, надо заметить, но Билл не обратил на это внимания, всецело поглощенный игрой. Время пролетело незаметно, команда Тома сделала противников с совершенно разгромным счетом, и Лидия снова выглядела просто замечательно, но на этот раз Каулитц не просто отстраненно заметил это, он приплясывал на одном месте с командой поддержки, топал ножкой и вообще вел себя неадекватно.

После того, как команды разошлись по раздевалкам, он сбежал вниз, к подруге, подхватил ее и закружил, крепко прижимая к себе. Она смеялась, отбивалась от него и кричала, что больной, но Каулитцу было все равно. Отпустив девушку, он выхватил взглядом Тома и помахал ему рукой. Трюмпер что-то сказал своему собеседнику и подошел к нему.

- Это было невероятно круто! – захлебываясь восторгом, проорал Билл. – Супер, просто супер! Вы такие крутые, особенно когда ты… А он… А ты!.. – слов не хватало, поэтому Каулитц просто крепко обнял Тома и, смутившись, наконец успокоился.

- Я рад, что тебе понравилось, - сдержанно улыбнулся Трюмпер. – Ну, я пойду? Меня там ждут. Кстати! Пока не забыл! Сегодня вечером намечается вечеринка в честь нашей победы, не хочешь прийти?

- Я… Я подумаю.

- Я припасу яблочек на твою душу, - хохотнул Том и ушел, оставив Билла в совершеннейшем смятении. Впервые за очень долгое время он отреагировал так эмоционально, и кто попался ему в этот момент – Трюмпер!!!

Впрочем, долго рассуждать на эту тему ему не дала Лидия, позвав его в кафе, выпить по бокалу глинтвейна и поболтать о том – о сем, а заодно узнать, не Давид ли подбросил ему записку.

- Я слышала, он договаривался с кем-то по телефону о встрече, мы как будто случайно окажемся там и все выясним! – стрекотала она.

- К чему такие сложности? – вяло сопротивлялся Каулитц. – Не проще ли просто подойти и спросить?

- Вот просто подойдешь и спросишь в кафе, - отрезала подруга. – Давай, шевели своей симпатичной задницей, я голодная как волк!

Заказав по паре пирожных и один на двоих горячий шоколад, ребята стали ждать Давида. Тот, впрочем, вскоре пришел и уселся за соседний столик.

- Иди, - указала на него глазами Лидия. – Отличный момент, главное не упустить. Он кого-то ждет, если перепугается и будет стараться отвязаться от тебя – это точно он.

- Как тебя такую умную не украли-то в детстве, - недовольно пробурчал Каулитц, но покорно пошел к Давиду. Тот если и удивился ему, то вида не подал.

- Привет!

- Привет, - отозвался парень. – Какими судьбами?

- Да вот, пришли с Лидией попить горячего шоколада, - пояснил Билл и с места в карьер продолжил: - Скажи честно, это ты прислал мне записочку?

- Записочку? – наморщил лоб Давид. – Какую записочку? Я же не девчонка… К тому же, ты ясно дал понять, что у нас ничего не выйдет. Хотя жаль, - он посмотрел откровенно оценивающим взглядом, от чего Биллу стало не по себе. – Мы хорошо смотрелись бы вместе. Ты не думал об этом?

- Честно говоря, нет, - Каулитц непроизвольно чуть попятился назад.

- Подумай, - посоветовал Давид, и Биллу его тон почему-то показался угрожающим.

«И правильно делал, что молчал на нашем свидании, - пронеслось у него в голове. – Иначе я точно сбежал бы оттуда с дикими воплями».

- Я… Я подумаю, - сказал он просто чтобы что-нибудь сказать и поспешил удалиться обратно к Лидии.

- Ну что? – с интересом уставилась она на него. Билл покачал головой:

- Не он. Остается Майки.

- Он наверняка будет на вечеринке в честь победы баскетбольной команды, - Лидия повертела в руках ложечку, задумчиво глядя в потолок. – Можешь спросить там… Ты же пойдешь, верно?

- А ты оставляешь мне выбор? Если так, то…

- Не оставляю, - перебила его девушка. – Еще чего не хватало, тухнуть дома!

Девушка была права. Мало того, что его пригласили – пусть и какой-то Трюмпер – так еще и с Майки поговорить было просто необходимо, иначе Билл точно лопнул бы от интереса, а просто так подойти к парню, насвистывая незамысловатый мотивчик, не было никакой возможности. Они не общались в школе, а Майки вполне ясно сказал, что не желает никакой огласки.

Лидия увязалась помочь ему в выборе одежды. Билл не понимал, зачем: он прекрасно справлялся и без нее. Однако отказываться, как ему казалось, было неприлично, так что он ничего не сказал, только пожал плечами.

- Билл, я даже забыл, что я там обычно тебе предлагаю, когда встречаю, - удивленно вытаращился на него Том, когда они пересеклись на вечеринке. Лидия постаралась на славу, чуть начесав ему волосы, сделав немного более агрессивный, чем обычно, макияж и выбрав самые тесные джинсы. Для того, чтобы их надеть ему пришлось забыть о нижнем белье. Каулитц довольно улыбнулся и поплыл дальше, оставив офигевшего Трюмпера подбирать челюсть позади. У него было дело поважнее, чем болтать с Томом.

Впрочем, Майки на вечеринке еще не было, а Лидия была слишком занята общением с Мартином. Билл взял коктейль и уселся на свободный диван. Народ лениво общался, девушки строили глазки парням, а те планомерно нажирались пивом. Сама обыкновенная вечеринка, не хуже и не лучше остальных.

- Будешь конфетку? – материализовался из ниоткуда Том.

- Только если она не яблочная.

- У меня есть с кокосовой отдушкой, будешь? – выудил парень конфету из кармана. Билл пожал плечами и угостился. – Выглядишь так, как будто кого-то ждешь.

- Так и есть, - признался Каулитц. Алкоголь уже немного ударил в голову, так что язык развязался, а желание спорить и ругаться с Трюмпером, наоборот, спало. – Мне нужно поговорить кое с кем. Не вечно же мне быть последним девственником школы, в самом деле.

- О, - удивился Том. – Ты все еще помнишь ту мою глупую фразочку? Я думал, ты каждое мое слово воспринимаешь как неудачную шутку.

- Вообще-то, да. Но тут ты попал в точку. Я взрослый мальчик, когда-то пора начинать. Так что надо, наверное, сказать тебе спасибо.

- Билл, слушай, мне надо тебе кое-что сказать…

- Подожди! – оборвал его Билл, увидев в толпе Майки, и попытался встать. Получилось не с первого раза. Он зацепился за толстовку Трюмпера, чтобы не упасть, глупо хихикнул и вручил ему свой стакан, повторив на всякий случай, чтобы он его подождал, потому что иначе ему придется свалить: Лидия совсем забыла про него.

- Майки! – замахал он рукой, привлекая к себе внимание. – Надо поговорить!

Парень повернулся к нему, нахмурился. Билл прикрыл рот ладошкой: он совершенно забыл, что Майки просил не афишировать их знакомство. Впрочем, парень подошел к нему.

- Я должен спросить тебя, - доверительно сообщил Билл, встав слишком близко к парню, интимно шепча на ухо. – Это ты прислал мне любовную записку?

Майки отшатнулся, посмотрел на него внимательно, ненадолго подвис и осторожно произнес:

- Да, я.

- Никогда не подумал бы, - просиял Каулитц. – Это так… Приятно. Ты не производишь впечатления человека, способного на романтические поступки.

- В глубине души я жуткий романтик, - улыбнулся Майки, огляделся по сторонам и завел прядь волос Биллу за ухо. – Ты мне очень нравишься, Билл. Очень. Я пока не готов быть вместе на виду, мне нужно время…

- Ничего страшного! – поспешил уверить его Каулитц. – Главное, я тебе нравлюсь. И ты способен на всю эту романтическую чепуху.

- Я способен, - подтвердил парень, довольно улыбаясь. – Выпьем чего-нибудь? Я только со смены, устал жутко!

Музыка долбила по ушам. Билл сидел рядом с Майки и пил коктейль, в то время как сам парень накачивался виски, рассказывая ему о тонкостях своей работы. Он активно жестикулировал, часто прикусывал нижнюю губу и выглядел так забавно, что Билл иногда невпопад хихикал, заставляя друзей Майки странно посматривать на него. Сам парень этого словно не замечал, болтая без умолку и иногда хищно глядя на Каулитца. Тот недоумевал, как это его друзья все еще не поняли все о своем приятеле, а также предвкушал, как они будут валяться на диване, смотреть сериалы и смеяться. Майки будет делать всякие глупые поступки, отличающие влюбленного человека, а сам Билл будет совершенно счастлив.

Почувствовав, что захмелел и размечтался окончательно, Билл решил откланяться. Он чинно попрощался со всеми друзьями Майки, пожав тем руки, и снова едва не упал, вставая. Парень рассмеялся и сказал:

- Я провожу тебя, - и снова прикусил губу, заставив Билла прыснуть.

- Я не против.

Том, все это время сидевший среди друзей Майки, буркнул:

- Еще бы ты был против. Ребят, может, вас обоих стоит проводить?

- Не-не-не, - отверг его предложение Майки. – Как-нибудь справимся.

- Точно справитесь? Каулитц же ужратый как свинья, я не удивлюсь, если он сейчас на улице начнет раздеваться начнет и умолять тебя его поиметь!

Билл кинул на него взгляд, полный злобы. Сам Том выглядел ужасно недовольным, словно кто-то за пару минут испортил ему настроение.

- А что, ты хотел бы посмотреть, как я буду умолять о таком? – поинтересовался он и неестественно рассмеялся. Трюмпер шумно выдохнул.

- Не обращай внимания, - одернул его Майки. – Ты, Трюмпер, только о том самом и думаешь.

На улице было по-осеннему холодно, и Каулитц пожалел, что надел тонкую короткую косуху. Отойдя на приличное от вечеринки расстояние, Майки приобнял Билла за талию, тесно прижимая к себе.

- Я очень рад, что все так получилось, - признался парень. – Хорошо, что ты догадался, что я послал тебе эту записку.

Каулитц кивнул и подышал на руки:

- Холодно, - пояснил он.

Уже около самого дома Майки потащил его за гаражи, хитро поглядывая на Билла через плечо. Что ж, против идеи нацеловаться на ночь Каулитц не имел ничего против. Он хихикнул жеманно и опустил глаза.

Майки целовал его напористо, щетина неприятно колола лицо, а когда холодные руки полезли под майку, Билл словно очнулся от морока. Он попытался отпрянуть, но не тут-то было. Парень был пьян и смотрел на него со злобой, притискивая к себе и сминая задницу.

- Майки… - залепетал Каулитц. – Мне пора домой… Отпусти!

- Ну уж нет, - прорычал тот, больно щипая его за бок. – Ты меня весь вечер дразнил, так что не прикидывайся целкой! Я свое получу!

Было совершенно очевидно, что он не соображает ровным счетом ничего. Билл попытался выбраться из его объятий, но ничего не вышло. Майки только перехватил его поудобнее, так, что что-то недвусмысленно упиралось Биллу в бедро.

- Отойди от него, - вдруг властно сказал кто-то и добавил: - Иначе вся команда узнает, что ты у нас нежно-синий.

Глаза Майки налились кровью, он резко развернулся, явно собираясь что-то сказать, но подавился, увидев Тома. Тот продолжил:

- Мы оба понимаем, что я расскажу эту историю так, что про нее еще долго будут помнить. А Каулитц мне поможет. Поможет?

- П’может, - подтвердил Билл, клацая зубами. Майки наконец отпустил его, и он едва не упал, кое-как удерживаясь на ногах. Парень ушел молча и быстро, только глянул в глаза Тома.

- Чего встал, алкоголик? – насмешливо выгнул бровь Том, подходя к нему и застегивая куртку, которую, как оказалось, Майки успел распахнуть. И только тут Билл понял, как он испугался. Он всхлипнул, закусил губу, чтобы не разреветься совершенно позорно. Том все понял, обнял его и прижал к себе, успокаивающе поглаживая по голове. С ним было тепло, с ним было хорошо. Билл притих, слушая быстро-быстро бьющееся сердце.

А потом Трюмпер его поцеловал, и это было гораздо круче, чем когда его мокро и противно целовал Майки. Билл сдался сразу, приникая к горячим мягким губам, позволяя языку пробираться в рот, ласкаясь и задираясь. Он не уловил момента, когда руки Тома опустились ему на задницу и ощутимо сжали, но застонал от удовольствия, прижимаясь к парню сильнее, заводясь еще больше от ощущения его возбуждения. Он издал протестующий стон, когда Том оторвался от его губ.

- Что, недовольный? – легко щелкнул его по носу Трюмпер, нежно улыбаясь. – Пойдешь ко мне?

- Пойду, - Билл подался вперед, почти невесомо целуя парня в уголок губ. – Пойду, - повторил он на всякий случай.

- А мама не потеряет?

- Я сказал… Сказал, что сегодня не буду ночевать дома.

Том молча потянул его за собой. Да сопротивляться и не хотелось. Пока шли до его дома, Билл вдруг подумал о том, что только с Томом, с этим невыносимым вредным повесой, он мог разговаривать, не думая о том, как выглядит, сказав ту или иную фразочку, что с ним невыносимо легко, не надо подбирать слова, можно просто трепаться ни о чем.

У Трюмпера было уютно. Практически все пространство небольшой комнаты занимала кровать, около стены расположился маленький комод, а на подоконнике валялась подушка-думка. Том почему-то смутился. Заметил, что Билл рассматривает ее:

- Иногда сижу и в окно пялюсь, - признался он, снимая с себя толстовку. – Выпьешь?

- Только немного, - отозвался Билл, блуждая взглядом по комнате. В голове вдруг четко прозвучало: «Вы сегодня переспите», и в низу живота сладко потянуло. Он хотел Тома, он жутко хотел его.

Решившись, понял, что отступать некуда, да и не хочется. Поэтому когда Трюмпер принес им по стакану виски, решительно отставил их и притянул Тома, втягивая в медленный, тягучий и очень нежный поцелуй. Осторожно прикусил нижнюю губу, и парень тихонько фыркнул, почему-то сразу полез под футболку, нежно гладя спину кончиками пальцев, а потом они упали на кровать и рассмеялись.

Том целовал его. Целовал его всего, постепенно освобождая от одежды. Все замерло в животе, когда Трюмпер стащил с него джинсы, пробормотав, что он знал, уверен был в том, что белья на нем нет, и начал блуждать по нему, совершенно голому, голодным взглядом. Он попытался прикрыться, но Трюмпер завел его руки над головой и присосался к шее, наверняка ставя метку.

Потом он еще долго гладил Билла горячими руками, и снова целовал, и Билл тихо стонал, и раздвигал ноги, давая больше доступа, и едва не заорал от неожиданности и удовольствия, когда язык Тома обвел яички и пробрался чуть ниже, немного задев дырочку.

- Ты мне вставишь? – просящим тоном задал он вопрос. Трюмпер рассмеялся грудным, очень сексуальным смехом и снова поцеловал его, а потом встал и начал раздеваться.

Своего тела он явно не стеснялся, снимал с себя одежду неторопливо, наслаждаясь вниманием Билла. Он был высоким, подтянутым и в лунном свете особенно красивым. У Каулитца аж внутри все замирало от вида такого великолепного тела, от осознания, что именно с ним будет его первый раз.

Когда Том лег рядом и прижался к нему обнаженным, у Билла по спине побежали мурашки. Он притиснулся еще ближе и лизнул нижнюю губу парня. Тот подхватил поцелуй, и они снова долго ласкались. Каулитц изнемогал от желания, Том – он чувствовал! – тоже. Он не понимал, зачем Трюмпер тянет, почему ласкает невесомо, когда хотелось другого. Чтобы показать, как ему хочется, Билл сжал его член, довольно резко проводя мокрой ладонью вверх и вниз. Том застонал, чуть отпрянул. Посмотрел на него совершенно сумасшедшими глазами и пригрозил:

- Будешь провоцировать – не поздоровится.

- Может, я хочу, чтобы не поздоровилось, - игриво предположил Билл, позволяя целовать свою шею, тая в руках Трюмпера, вновь и вновь желая большего и большего. Том дышал отрывисто, движения его становились все более нелогичными, казалось, он хочет облапать его всего и сразу: то за задницу ухватит, то плечо погладит.

- Ты уверен, что хочешь этого? – спросил парень, на секунду отрываясь от шеи.

- Да-а-а, - выстонал Билл и поразился хрипоте голоса. – Да, - повторил он уже более твердо, прижимаясь ближе и двигаясь, чувствуя твердость члена Трюмпера.

- Повернись на другой бок, спиной ко мне, - попросил Том, и Каулитц выполнил просьбу без вопросов. – Так будет не слишком больно, - все-таки пояснил парень, целуя его в загривок, слизывая капельки пота. Рукой он оглаживал его бок, спускаясь ниже и ниже. Когда нежные пальцы наконец прикоснулись к члену, смыкаясь на нем, Билл качнул бедрами, желая большего. Услышал смешок за спиной, и рука с члена убралась, появляясь сзади, осторожно потирая дырочку. От ощущений сносило крышу окончательно, Каулитц выпятил задницу, показывая, что ему нравится происходящее.

Сердце в груди пропустило удар, а потом он растворился в себе и Томе. Ему не было больно, не было неприятно. Ему стало хорошо почти сразу. Все, что он когда-либо читал о сексе в пассивной роли, оказалось настоящей чушью, ну или Том был волшебником. Он двигался осторожно, снова и снова вознося Билла на вершину блаженства, но не давая дойти до края, он заставлял его выстанывать свое имя и кричать, с ним было очень, очень хорошо. Когда Том все-таки позволил ему кончить, было уже утро. Билла не интересовал тот факт, было ли хорошо Трюмперу, но сам он валялся совершенно без сил. Том перегнулся через него и легко поцеловал в губы, а потом лег позади, обнял и собственнически закинул на него ногу. Биллу было нереально хорошо. Он уснул, едва закрыв глаза.

Проснувшись буквально спустя двадцать минут, Каулитц не понял, где он находится. Голова раскалывалось, во рту было сухо и противно. Он попытался потянуться, но не вышло. Глаза Билла округлились, события в памяти стремительно восстанавливались. Он тихо застонал от негодования, осторожно спихнул с себя навалившегося Тома и сполз с кровати.

• • •

Как он мог позволить себе такое! И с кем! С Трюмпером! Черт возьми!

Билл ненавидел себя и алкоголь. Все выходные он пролежал дома, в кровати, изображая больного. Как теперь смотреть в глаза Трюмпера – насмешливые, как терпеть его подколки? Он ведь говорил, что не спит с девственниками, потому что они бревна, а именно им он и являлся! В школу идти не хотелось совершенно, показываться кому-то, признавать содеянное. Он снова и снова представлял, как Трюмпер будет глумиться над ним, выставляя на посмешище перед всей школой, и понимал, что не выдержит этого, что просто не сможет стерпеть такого.

Он не рассказал даже Лидии. Не смог. Было слишком стыдно. При воспоминании о случившемся краска, кажется, заливала его полностью. Или даже чуть больше. Он не мог есть, не мог спать, потому что едва смыкал глаза, представлял себе ту ночь, в которую чертов Трюмпер лишил его девственности, а он еще и требовал большего и большего.

Выходные пролетели слишком быстро, и в воскресенье вечером Билл сделал то, чего никогда не делал: он прикинулся больным и вынудил маму не пускать его в школу в понедельник. Понимая, что все это слишком временно, он, тем не менее, не мог заставить себя показаться на глаза Тому.

Все утро понедельника Лидия звонила ему, но он не брал трубку, сгорая со стыда, представляя, что Трюмпер наговорил всем. Перед глазами так и вставали картины его позора: Том рассказывает всем, его подпевалы ржут, как больные гиены, все тычут на него пальцем и шушукаются о том, как его сделал Трюмпер. И о том, что его едва не поимел Майки. Да лучше бы он позволил ему сделать с собой что угодно, он, по крайней мере, точно не проболтался бы!

Голова пухла от мыслей. Он подпрыгнул от звука пришедшей смс и дрожащими руками взял телефон. Сообщение от Лидии. Сердце застучало сильнее, грозя выпрыгнуть из горла, руки вспотели. Наверняка подруга, не дозвонившись до него, решила вытянуть информацию о случае с Трюмпером через смс.

«Гольдберг сказала, что завтра нам надо приготовить сообщение о своем соседе по парте. Оценка будет влиять на итоговый балл!» - сообщила подруга. Билл облегченно выдохнул, но потом снова напрягся: если Том все еще не разболтал о том, что между ними произошло, значит ли это, что он ждет, когда Каулитц придет в школу, чтобы глумиться в глаза?..

Он сел писать сообщение о Томе. «Он трахнул меня. Больше ничего о Томе Трюмпере я сказать не могу». Не то. «Том Трюмпер – хороший человек, рубаха-парень, и он отлично пользуется своим агрегатом». Тоже не то. «Том Трюмпер – падла, которая лишила меня девственности и теперь ждет моего появления в школе, чтобы поглумиться надо мной». О, Гольдберг явно удивилась бы такому описанию одного из своих учеников.

«Что я могу сказать о своем соседе по парте? – начал выводить он. – Я знаю его пять бесконечно долгих лет, и поначалу он даже показался мне милым, но потом я понял, что ошибался. Том Трюмпер – это квинтэссенция вредности и сарказма. Долгих пять лет он изводит меня вопросом о том, не хочу ли я яблочко, а у меня, между прочим, на них аллергия! Этот человек считает, что он крутой настолько, что может задирать меня перед всеми, оскорблять и зло шутить надо мной. Я вынужден был видеть его каждое утро перед школой и после школы тоже. Из-за этого эксперимента мне приходилось долгую неделю терпеть его рядом с собой еще и на литературе. Из всего этого эксперименты я вынес одно: я терпеть не могу Тома Трюмпера и яблоки».

Написав сочинение, Билл поставил жирную точку. К моменту, когда Гольдберг будет читать их, Том наверняка уже расскажет о том, что между ними произошло всей школе. Пусть литераторша знает, что ее эксперимент был чушью!

После написания сообщения на урок его потянуло в сон. Сразу. Глаза просто слипались. Билл подумал о том, что завтра ему все-таки придется появиться в школе и съесть свой бочонок позора, и сразу уснул.

Он намеренно вышел из дома позже обычного, когда Том уже наверняка ушел.

Ему казалось, что все смотрят на него, тычут пальцами. Алекс вроде глядел презрительно. Самого Трюмпера видно не было.

- Привет, Билл, - его хлопнули по спине, и парень вздрогнул, но это была всего лишь Лидия. – Как ты себя чувствуешь?

- Чувствую? – насторожился он. – Нормально! А что?

- Ну, ты болел вчера, не отвечал на звонки, тогда я позвонила твоей маме, и она сказала, что ты все выходные просидел в своей комнате и плохо себя чувствуешь, я волновалась…

- Ничего страшного, обычная простуда, - облегченно ответил Билл. Значит, Том и сегодня не успел ничего растрепать.

У него получалось не попасться Трюмперу на глаза вплоть до литературы. Он просто-напросто прогулял первые уроки, сидя в библиотеке и делая вид, что готовится к чему-то важному. На самом деле пытался унять бешено колотящееся сердце.

Придя на литературу, он с обреченностью кинул рюкзак под парту, а сам уселся и улегся на руки, не смея поднять взгляд.

Том не трогал его. Билл чувствовал, что он сидит рядом, но парень был на редкость молчалив, не сказал ни слова. Чего он тянет?

Гольдберг щебетала что-то о том, как полезен ее эксперимент, как сдружились между собой соседи по партам. Билл усмехнулся бы, если бы не был слишком напряжен. Какая дружба, какая симпатия, переспать с соседом по парте, просто чудесно! Том случайно задел его рукой, и Билл дернулся, вытаращился на него. Трюмпер смотрел недовольно, чуть скривив губы.

- … А теперь поменяйтесь своими сообщениями и посмотрите, что вы думаете друг о друге.

- Н-нет! – выдохнул Каулитц и закусил щеку, глядя на нахмурившегося Тома. Тот достал из рюкзака бумажку в мультифоре, и Билл почувствовал, как по спине побежали мурашки, а внутри все оборвалось. По краю шла черная полоса от заканчивающейся краски. Он переводил взгляд с сообщения на Тома. Воздуха не хватало. – Ты? – удивленно прошептал он. Трюмпер очаровательно покраснел, потупил взгляд.

- Ты мне нравишься, - тихо проговорил парень. – Уже очень давно. Извини, если что-то случилось не так, как тебе хотелось.

Билл громко рассмеялся, и Гольдберг недовольно посмотрела на него. Зря он прятался весь предыдущий день. Зря избегал Тома. И не только сегодня, видимо.

- Ты дашь мне прочесть свою работу? – попросил Каулитц, улыбаясь.

Том тоже улыбнулся и под партой нерешительно взял его руку в свою.

- Я и без бумажки все тебе расскажу, - ответил он и сжал пальцы.