Билет 40. Европейская политика в период революций 1830-1849 гг(8)

1) Революции 1830-1832гг. и окончательный распад Священного союза.

Революции 1830 г., охватившие значительную часть Западной Европы, начались во Франции. Там революция была естественным продолжением революции 1789 г. Бурбоны, явившиеся, по ходившему тогда выражению, "в багаже союзных монархов", оказались естественными представителями и защитниками старой аристократии, значение которой было подорвано великой Р., а завоеванные в ту же эпоху права буржуазии не находили достаточной защиты в конституции. На основании хартии 1814 г. и следовавших за ней избирательных законов палата депутатов избиралась французскими гражданами, платившими не менее 300 фр. прямых налогов. Правительство имело, притом, возможность влиять во время выборов на избирательные коллегии — и широко пользовалось этой возможностью. Тем не менее рост политического самосознания буржуазии привел к тому, что избранная в 1827 г. палата депутатов была настроена решительно оппозиционно. Торжеству оппозиции особенно содействовало раздражение, вызванное уплатой бывшим эмигрантам вознаграждения в один миллиард франков и связанной с этой мерой конверсией государственных займов, понизившей доходы рантьеров (1825). Лицом к лицу стояли, таким образом, две могущественные силы, из которых буржуазия имела своим органом палату депутатов, а дворянство — короля. Одно время Карл X, несмотря на твердость своих монархических принпипов, готов был идти на некоторые уступки общественному мнению; но вскоре (авг. 1829) умеренное министерство Мартиньяка было заменено реакционным кабинетом Полиньяка (1829). Либеральное движение, однако, росло и сказывалось в массе различных манифестаций; министерство боролось с ним полицейскими способами, а король не стеснялся оскорблять даже судей, произносивших оправдательные приговоры по политическим процессам. В тронной речи, которою он открыл 2 марта 1830 г. сессию парламента, он грозил прибегнуть к решительным мерам (характера которых, однако, не определял), если парламент будет "создавать препятствия для его власти".

Новые выборы усилили оппозиционное большинство палаты. Тогда, не созывая парламента, король 25 июля 1830 г., основываясь на натянутом толковании одной из статей хартии 1814 г., подписал четыре ордонанса, которыми: 1) восстановлялась цензура, и для издания газет и журналов требовалось предварительное разрешение властей, даваемое каждый раз на 3 месяца; 2) вновь распускалась палата депутатов; 3) изменялось избирательное право (основой для имущественного ценза признавались только поземельные налоги) и 4) назначалось время для новых выборов. Если бы эти ордонансы были приведены в исполнение, они лишили бы буржуазию всякого влияния на законодательство и восстановили бы земельную аристократию в положении единственного правящего класса Франции. Но именно они послужили ближайшим поводом к революционному взрыву. Одной из непосредственных причин, усиливших брожение среди рабочих, было закрытие многих типографий вследствие восстановления цензуры, а также временное закрытие многих фабрик и магазинов; массы рабочего люда были в этот день свободны. 28 июля восточные кварталы Парижа, представлявшие в то время лабиринт тесных и кривых переулков, были перегорожены баррикадами, воздвигнутыми из крупных и тяжелых булыжников мостовой; мятежники овладели покинутыми зданиями городской ратуши и собора Богоматери и водрузили над ними трехцветное знамя. Правительственные войска, которыми командовал маршал Мармон, во время движения по улицам подвергались выстрелам, осыпались камнями и даже мебелью из окон домов; к тому же они дрались крайне неохотно и во многих местах целыми отрядами переходили на сторону народа. 29 июля восстание победило; в восточных кварталах и ратуше господствовали республиканцы, в западных кварталах — либералы. Король решился взять назад свои ордонансы и вступить в переговоры с мятежниками; но 30 либеральных депутатов, собравшихся в этоть день у Лаффитта и решившихся наконец стать во главе движения, отказались принять его посланных; они образовали из себя "муниципальную комиссию", явившуюся временным правительством. В среде этой комиссии возникла мысль о перемене династии. Решено было предложить корону Людовику-Филиппу, герцогу Орлеанскому. 30-го июля собралась палата депутатов или, правильнее сказать, ее либеральные члены, и провозгласила Людовика-Филиппа наместником королевства. В ночь на 31 июля Людовик-Филипп прибыл в Париж и на следующий день ходил пешком по городу, братаясь с рабочими, пожимая руки национальным гвардейцам. Провинция безмолвно признала переворот, совершившийся в Париже. 7 авг. палаты выработали новую конституцию и провозгласили Людовика-Филиппа королем французов "волей народа". Новая конституция признавала суверенитет народа. Право короля издавать ордонансы было ограничено; законодательная инициатива, прежде принадлежавшая одному королю, распространена на обе палаты: палата депутатов получила право избирать своего президента. Цензура была уничтожена; гарантирована свобода печати. Католицизм перестал считаться государственной религией; исключительные и чрезвычайные суды были запрещены; восстановлена национальная гвардия.

Июльская революция отозвалась прежде всего в Бельгии, где народ был недоволен искусственным присоединением к Голландии и недовольство постоянно поддерживалось реакционной политикой правительства. В Брюсселе 25 августа вспыхнуло восстание, скоро распространившееся во всей стране. 23—25 сентября на улицах города происходил бой между успевшим вооружиться народом и голландскими войсками; последние вынуждены были отступить. Созванный в ноябре конгресс провозгласил независимость бельгийского королевства.

В Германии июльская Р. отразилась не особенно серьезными движениями только во второстепенных государствах: в Брауншвейге (см.), где движение привело к смене герцога и к реформе конституции; в Гессен-Касселе (см. Вильгельм), Ганновере (см.) и Саксен-Альтенбурге, где оно привело к реформе конституции; в Саксонии, где оно имело последствием переход к конституционному образу правления; в Шварцбург-Зондерстаузене, где оно не привело ни к чему.

В Италии 1830 г. окончился без нарушения порядка; в следующие года было несколько восстаний, не имевших большого практического значения, но ясно свидетельствовавших о ненормальном положении вещей и служивших предвестием серьезного революционного взрыва в более или менее близком будущем.

В Англии континентальная революция сказалась только усилением мирного преобразовательного течения, важнейшим практическим результатом которого была парламентская реформа 1832 г., сделавшая, по существу, то же самое, что июльская Р. во Франции: она передала законодательную власть из рук поземельной аристократии в руки промышленной буржуазии.

Последствием данных событий стал и Распад Священного союза. Несмотря на все старания реакции, рост революционных сил в Европе продолжался. В 1830 произошли революции во Франции и Бельгии, а в Польше вспыхнуло восстание против царизма. В Англии бурное движение народных масс вынудило консерваторов пойти на избирательную реформу 1832. Это нанесло тяжёлый удар не только принципам, но и самому существованию С. с, который фактически распался. В 1833 монархи России, Австрии и Пруссии попытались восстановить С. с, но эта попытка окончилась неудачей

2) Россия и режим Луи-Филиппа -?

3) Польское восстание 1830 гг и позиция европейских держав.

В ноябре 1830 г. вспыхнуло восстание в Польше. В ночь на 17(29) ноября группа младших польских офицеров (подхорунжих) ворвалась в Бельведер. Константину удалось скрыться. На следующий день рабочие, ремесленники и студенты овладели арсеналом и вооружились. Было образовано Временное правительство из 7 человек, формировалась повстанческая армия. Собравшийся13(25) января 1831 г, польский сейм провозгласил «детронизацию» (лишение польского престола) Николая I и независимость Польши. Первоначально восставшим сопутствовал успех. 2(14) февраля под Сочком повстанцы нанесли поражение авангарду русских войск. Однако силы были неравны: против 50-ты-сячной армии повстанцев была направлена 120-тысячнаяармия под командованием И. И.Дибича. Не было единства действий и в рядах восставших, что явилось причиной последовавших неудач. Первое крупное поражение польская армия потерпела 13(25) февраля под Гроховым. 14(26) мая еще более серьезное поражение польские войска понесли в битве при Остроленке, на подступах к Варшаве. 27 августа (7 сентября) после мощной артиллерийской канонады начался штурм предместья Варшавы—Праги. Наследующий день Варшава пала, и восстание было подавлено. Началась расправа над его участниками. Конституция 1815г. была аннулирована. По опубликованному 14(26) февраля 1832 г. Органическому статуту Царство Польское объявлялось неотъемлемой частью Российской империи. Управление Польшей было возложено на Административный совет, во главе которого был поставлен наместник императора в Польше И. Ф. Паскевич. Польский сейм был упразднен. Подавлению восстания в значительной степени способствовали позиция, занятая европейскими державами, а также недальновидные действия руководителей восстания. В самом начале восстания они направили делегацию к Николаю I с инструкциями требовать от него возвращения Литвы, Белоруссии и Правобережной Украины. В Варшаве открыто говорили о восстановлении «Польши от моря до моря» (в границах 1772 г.). Детронизация Николая I насторожила европейских «легитимных» монархов. Националистические и завоевательные устремления повстанцев значительно облегчили Николаю I переговоры с монархами. Враждебное отношение к восставшей Польше заняли Австрия и Пруссия, которые усилили свои пограничные гарнизоны, боясь, как бы восстание не перекинулось на их земли. После подавления восстания Австрия и Пруссия разоружали повстанцев, переходивших на их территории, и выдавали царю. Франция и Англия лицемерно сочувствовали восставшим, но не оказали им помощи. Позиция европейских держав по отношению к польскому восстанию1830—1831 гг. развязала Николаю I руки в подавлении восстания.

4) Попытки реставрации Священного союза в 1830-1840е года.

15 июля 1840 г. в Лондоне было подписано соглашение между четырьмя державами — Англией, Австрией, Пруссией и Россией. Это соглашение справедливо расценивалось Марксом как попытка возобновления Священного союза против Франции

Руководящие министры Луи-Филиппа, Тьер и Гизо, были возмущены не только содержанием этого соглашения, всецело направленного против египетского паши и в пользу султана, но и тем, что оно заключено было втайне от французов. «Я всегда был сторонником союза Франции с Англией, — зачем вы разбили этот союз?», — сказал Тьер английскому послу Бульвер-Литтону, узнав о соглашении 15 июля.

Николай ликовал. Русский посол в Лондоне Бруннов, дипломат умный и наблюдательный, имел, однако, вреднейшую, чисто царедворческую манеру доносить в Петербург не то, что в самом деле происходило, а то, что было желательно и приятно царю прочесть в его донесениях. Так, он безмерно преувеличил в своих докладах значение дипломатической победы, одержанной Россией над Францией 15 июля 1840 г. И Николай, сбиваемый с толку Брунновым, стал с тех пор воображать, что отношения между Францией и Англией безнадежно испорчены и что теперь можно подумать и о том, чтобы в удобный момент столковаться с Англией один-на-один. Николай пробовал осуществить эту мысль. Он велел передать Пальмерстону, что если Франция объявит Англии войну, то он станет на сторону Англии. Яростная кампания французской печати против Англии, внезапно развившаяся по явному наущению со стороны Тьера, казалось, вполне подтверждала уверения Бруннова, что отныне можно ждать возобновления хороших отношений с Англией и рассчитывать на них. Пальмерстон, казалось, направил весь свой боевой темперамент против Тьера и против Гизо, сменившего Тьера на посту министра иностранных дел (в том же 1840 г.). Но одновременно он ловко использовал заблуждение царя, для того чтобы воспрепятствовать возобновлению в 1841 г. Ункиар-Искелесского договора, восьмилетний срок которого как раз пришел к концу.

13 июля 1841 г., с согласия царя, был заключен между Турцией, с одной стороны, и Россией, Англией, Австрией, Пруссией и Францией — с другой, договор о Босфоре и Дарданеллах: было постановлено, что проливы будут закрыты для военных судов всех держав, пока Турция не находится в войне; во время войны Турция имеет право пропускать через проливы суда той державы, с какой ей будет выгодно сговориться. Николай не протестовал против участия в договоре Франции; да без нее на этот раз и невозможно было обойтись, даже с точки зрения самого Пальмерстона. Франция перестала поддерживать Мехмеда-Али, видя, что четыре державы выступают против нее, а египетский паша удовольствовался серьезными территориальными приобретениями и примирился с новым султаном Абдул-Меджидом, который сменил Махмуда II, умершего в 1839 г.

Но главное достижение в глазах Николая оставалось в силе: Франция была сброшена со счетов в восточном вопросе; путь к откровенному объяснению с Англией был открыт. А тут еще сентябрь 1841 г. принес отставку Пальмерстона. Пал вигистский кабинет лорда Мельбурна, а с ним ушел и статс-секретарь по иностранным делам Пальмерстон. Новый консервативный премьер Роберт Пиль слыл руссофилом; в еще большей степени другом России, а главное, врагом Турции считался назначенный Робертом Пилем новый статс-секретарь по иностранным делам, лорд Эбердин. Эбердин полагал, что по подавляющему большинству вопросов Англия вполне может сговориться с Россией. И Николай вообразил, что к числу этих вопросов относится и вопрос о Турции.

5) Позиция России в отношении европейских революций 1848 года.

Получив первые вести о февральской революции во Франции, Николай воскликнул, обращаясь к гвардейским офицерам: «На коней, господа! Во Франции республика!» Однако на самом деле царь и не думал об интервенции и о походе на Францию, как в 1830 г. В гибели Луи-Филиппа Николай видел лишь заслуженное возмездие. Но, если бы у него и было в первый момент намерение итти на Францию, то он не мог бы его осуществить по обстановке, так как мартовские революции в Вене, Берлине, Мюнхене, Дрездене, во всех государствах Германского союза, бегство Меттерниха, полный провал всей меттерниховской системы, панический испуг перед революцией, который парализовал Фридриха-Вильгельма в Пруссии и императора Фердинанда в Австрии, их немедленная готовность к капитуляции — все это серьезно спутало карты Николая. Царь явно растерялся. Это видно из его переписки за этот период с князем Паскевичем, единственным человеком, которому он вполне доверял. Надо было «унять мерзавцев». На свои силы для выполнения подобной задачи Николай в первой половине 1848 г. не мог рассчитывать. Но вот блеснул для него луч надежды: расправа Кавеньяка над парижским пролетариатом в страшные июньские дни 1848 года окрылила царя и преисполнила его надежд. Немедленно через посла в Париже, Киселева, он велел передать генералу Кавеньяку сердечную царскую признательность. Николай раньше многих других представителей реакции понял, что на парижских баррикадах сломлена не только французская, но и всеевропейская революция, и что опасность миновала. С этого времени, а особенно с поздней осени 1848 г. возобновляется вмешательство Николая как в австрийские, так и в прусские дела. Он бранит заглаза своего шурина Фридриха-Вильгельма IV и раздраженно «советует» ему в глаза поскорее ликвидировать следы малодушия, т. е. конституцию, исторгнутую у короля прусской революцией в марте 1848 г. В более мягких тонах он дает те же советы 18-летнему Францу-Иосифу, который вступил на австрийский престол 2 декабря 1848 г. после отречения его дяди императора Фердинанда. Франц-Иосиф, беспомощный без поддержки Николая, с рабской покорностью выслушивал советы царя. А Николай был крайне доволен и этим послушанием и тем, что фактическим диктатором Австрии, истинным преемником Меттерниха явился князь Феликс Шварценберг, в котором Николай долгое время видел лишь нечто вроде своего генерал-губернатора, посаженного в Вене для выполнения петербургских «советов». Николай ошибался и в Шварценберге и во Франце-Иосифе. Шварценберг его пленил тем, что по его настоянию был расстрелян схваченный в Вене делегат Франкфуртского парламента, Роберт Блюм. Но Николай не рассмотрел в Шварценберге дипломата, который сделает все зависящее, чтобы помешать царю во всех его восточных планах, едва только избавится окончательно от страха перед революцией. Царь не разглядел и во Франце-Иосифе очень самостоятельного, самолюбивого и настойчивого молодого человека, который повинуется лишь потому, что боится революции, но в дальнейшем не откажется от борьбы против Николая на Востоке.

За этот период царь дважды, в 1849 и в 1850 гг., вмешался в. дела Средней Европы — и оба раза в пользу Австрии. Вследствие этого вмешательства Австрия одержала решительную победу на двух наиболее для нее важных фронтах.

6) Подавление венгерского восстания

Первое вмешательство Николая было и дипломатическим и военным: оно произошло в 1849 г. в связи с венгерским восстанием.

Второе вмешательство было исключительно дипломатическим; направлено оно было к ликвидации попыток объединения Германии.

Вмешательство царя в дело подавления венгерского восстания было обусловлено прежде всего опасениями за спокойствие в Польше, в случае если бы Венгрия стала прочным независимым государством. Далее, существование государства, управляемого революционером Кошутом, считалось также угрозой влиянию царской России на Балканском полуострове. Наконец, победа всеевропейской реакции была бы неполной, если бы восторжествовала революционная Венгрия.

Николай решил выступить лишь в самом конце весны 1849 г., именно тогда, когда австрийские генералы потерпели ряд позорнейших поражений. Паскевич, наместник Царства Польского, взял на себя верховное руководство этой интервенцией. Австрийская империя после усмирения Венгрии могла считать себя спасенной. Зато среди всех подданных Франца-Иосифа не было отныне более яростных врагов России, чем венгры. С этого момента габсбургская держава стояла прочно на ногах; свое «политическое выздоровление», как писала реакционная пресса, она вскоре использовала против той же России. Николай понял это довольно поздно — только в 1854 г., — когда вполне ясно стала обозначаться враждебная позиция Австрии. Разговаривая с генерал-адъютантом графом Ржевуским, польским уроженцем, Николай спросил его: «Кто из польских королей, по твоему мнению, был самым глупым?.. Я тебе скажу, — продолжал он, — что самый глупый польский король был Ян Собесский, потому что он освободил Вену от турок. А самый глупый из русских государей — я, потому что я помог австрийцам подавить венгерский мятеж». Свою политическую ошибку Николай понял лишь тогда, когда уже ничего нельзя было исправить. Второе вмешательство Николая в европейские дела последовало в 1850 г. Оно тоже было вызвано не только настойчивыми просьбами Франца-Иосифа и князя Шварценберга, но и определенными целями самого царя.

7) Российская политика в «германском вопросе» в 1849-1850гг.

После разгона, в 1849 г., Франкфуртского парламента, который ставил себе целью объединение Германии, мечта об этом объединении вокруг Пруссии не покидала широких слоев германской буржуазии. Николай I ни за что не желал допустить это объединение. В значительной степени под влиянием своего грозного петербургского шурина — Николая I — Фридрих-Вильгельм IV и отказался принять германскую императорскую корону от «революционного сборища», как ему велено было из Петербурга именовать Франкфуртский парламент. Но под воздействием общего стремления к объединению даже реакционное прусское министерство графа Бранденбурга сделало в 1849 — 1850 гг. некоторые шаги к реорганизации бессильного Германского союза. Тогда Николай I самым решительным образом поддержал австрийского канцлера Шварценберга, который объявил, что Австрия не потерпит усиления Пруссии.

Николай вовсе не только потому противился в 1849 г. созданию Германской империи, что инициативу объединения взял на себя «революционный» Франкфуртский парламент: он не желал также чрезмерного усиления Пруссии. В этом вопросе он всецело сходился с австрийской дипломатией.

Далее, Николай стал агитировать в пользу сохранения Гольштейна за Данией. 2 августа 1850 г. представители России, Франции, Англии и Австрии подписали в Лондоне соглашение, которое закрепляло за Данией обладание Гольштейном. Это был первый тяжкий удар, нанесенный Пруссии. Шварценберг торжествовал. В Пруссии росло общественное возбуждение. Вернувшись из Варшавы, граф Бранденбург внезапно скончался; легенда приписывала его смерть оскорбительному обращению со стороны царя и волнению прусского премьера в связи с национальным унижением Пруссии. Шварценберг, уверенный в поддержке Николая, грозил Пруссии войной.

8) «Ольмюцкое унижение» Пруссии и его последствия для прусско-российских отношений.

Россия поддержала Австрию в ее соперничестве с Пруссией по вопросу об объединении Германии. Пруссия пыталась объединить германию по малогерманскому пути, т.е. без Австрии. Но Россия опасалась появления на своих раницах сильной единой Германии. В ноябре 1850 г. произошел новый конфликт между Австрией и Пруссией из-за Гессена. После вмешательства Николая, в городе Ольмюце 29 ноября было подписано соглашение между Пруссией и Австрией. Пруссия не должна была оказывать никакого сопротивления союзной экзекуции в Гессене; она обязывалась не оказывать поддержки революционному правительству Голштинии и перевести свою армию на мирное положение. В награду за эти уступки Пруссии было обещано созвать в Дрездене конференцию для обсуждения реформы Германского союза. Это «ольмюцское унижение» навеки запомнилось во всей Германии, как дело рук Николая. Отношения между двумя государствами были испорчены.